Испытание совести, понимание предыстории срыва

См. книгу «”Победить свое прошлое”: Исповедь – начало новой жизни», главу «Что делать, если по причине многолюдства нет возможности говорить о своих грехах подробно? Ежедневное испытание совести».

См. пункт 11 «Кратко о тирании. Испытание совести. Советоваться с духовным отцом» в цикле лекций «Тирания мысли и алкоголь: О выходе из состояния “тирании мозга” и преодолении того, что толкает человека к алкоголю».

В режим дня желательно включить время, когда мы испытываем свою совесть. Достаточно 5, 10, 15 минут, больше не надо, чтобы не впадать в какую-то мнительность. Задаться вопросом, как прошел день. И провести цепочку причинно-следственных связей с утра до самого вечера. Поначалу, может быть, не получится вспомнить весь день, но со временем память настолько расширится, что день будет вставать перед нами во всех подробностях. Опять же, надо про себя читать Иисусову молитву и, вспоминая день, не особо застревать на подробностях. За долю секунды можно вспомнить целый блок событий, но не обязательно на каждое дело говорить: «Господи, прости», можно читать молитвы с покаянным духом. Когда мы вспоминаем о каком-то прегрешении, и это воспоминание придется на слово «Господи», то это тоже – покаяние (не обязательно, то есть вспоминать о прегрешении именно на слове «помилуй»), так как есть присутствие покаянного духа. Можно сказать, что мы уже в этом принесли покаяние (один подвижник вообще читал про себя молитву «Иисусе, мой»).

Важно не только зафиксировать этот момент, но и задуматься, почему он произошел, тогда мы на каком-то этапе начнем понимать, что многие вещи в нашей духовной жизни взаимосвязаны. Например, приступ обжорства сопровождается всегда унынием, не сразу автоматически, а через некоторое время. Если человек чересчур эмоционально весел, то он потом очень сильно унывает. Дело не в том, что не надо радоваться жизни и ходить с каменным лицом, но надо понять, что подлинная радость происходит из внутренней устроенности души, когда человек освободился от хаоса, очистил свою душу, и как начищенная сковородка, не может не сверкать. Но человек, который привыкает взбадривать себя эмоционально, отдается потоку эмоций, например, увидев своих друзей, бежит обниматься. Для такого человека возникает опасность, что когда на поверхности сознания окажется паника или уныние, точно также как раньше он предавался желаниям пообниматься (люди с яркими эмоциями, на самом деле, очень часто унывают), он предастся желанию расплакаться и начать себя жалеть. И поэтому, рассматривая причинно-следственные связи, мысль, что за веселостью следует уныние, может показаться неочевидной, и несколько лет потребуется, чтобы эту связь обнаружить.

В идеале, должно быть такое ровное состояние спокойной радости, которое зависит не от внешних событий, а от вашей внутренней устроенности, когда радость не является эйфорией. Когда вы не слишком уходите в состояние эйфории, то, соответственно, меньше будете подвержены печали. Когда проходят те события, которые вызывают у вас эмоциональный отклик и эйфорию, они часто оборачиваются состоянием печали. Когда мы сильно веселимся, мы где-то уходим из своих рамок, из какого-то центра. Можно эту мысль прокомментировать образом рукопашного боя. Совершая удар или проводя какое-то действие, человек должен быть всегда устойчивым, всегда должен находиться в некоем своем центре. Например, если ты, совершая удар или проводя атаку с холодным оружием, на несколько сантиметров свое движение удлиняешь, даже чуть-чуть уходишь вперед рукой, противник отступает, и тебе кажется, что сейчас, вытянув руку, ты его достанешь. Но именно в этот самый момент, когда вытягиваешь чуть дальше руку, ты теряешь устойчивость, противник тебя хватает и заматывает уже в свою сферу, начиная жестоко ломать. То есть, вращаясь и совершая какие-то действия, необходимо помнить о внутреннем центре. Также и во время работы, можно общаться с коллегами, можно работать на компьютере, не теряя при этом внутренний центр. Это, конечно, трудно, надо этому учиться, нужны годы падения и восстания, но, может быть, с Божией помощью мы когда-нибудь этому научимся. И, соответственно, те моменты, когда мы уходим из центра в общении, в работе, возможно, не слишком греховны сами по себе, но они будут сопровождаться разрывами с какими-то глубинными основами нашей личности. И когда мы вернемся в себя, будет ощущение уныния и какого-то упадка. И вот в момент испытания совести мы должны все это сшить, вернуться к той идеальной модели, которую мы сейчас развиваем.

Часто, совершая какие-то поступки, мы пытаемся себя оправдать, выстраиваем какие-то умозаключения. И если мы не успеваем вовремя отфиксировать, что они ложны, мы их запоминаем, на следующий день в суете они всплывают снова, мы начинаем их повторять. Так они врастают в нашу структуру мозга и со временем становятся нашими устойчивыми реакциями, и наша цель – постоянно их отслеживать и отбрасывать. И вследствие такой внутренней работы над собой, не просто под действием психологических механизмов, а под действием благодати Божий, когда человек с покаянием приносит воспоминание прошедшего дня, то он обретает чувство покоя.

В эти 15 минут мы с Божией помощью исцеляем все эти внутренние разрывы. Но если не получается, если мы приходим совсем в разорванное состояние, когда уже ни на что не способны, ни читать, ни испытать совесть, тогда можно первым делом стать перед Распятием, и эту цепочку причинно-следственных связей восстановить уже в молитве. Можно не весь день в молитве вспомнить, а начинать с какого-то ключевого момента. Например, человека куда-то позвали после обеда, он побежал, в этой спешке уже потерял внутреннюю сконцентрированность, трезвение, ему сказали грубое слово – он сразу вспыхнул: «Да ты сам ничего не умеешь». После ссоры уже потерял устойчивость и на совещании на взводе на всех накричал, хлопнул дверью, сказал, что никто здесь ничего не понимает, и в этом состоянии раздрая вернулся домой.

Вот тогда можно начинать не с самого утра, а «Господи, прости, когда меня позвали, я пошел не спокойно, а побежал». Можно, в принципе, побежать иногда, если действительно – надо. Но не забывать мысль одного духовного автора насчет того, что мера скорости – это благоговение [то есть, можно и поспешить, если нам при этом удается сохранить какое-то состояние трезвения]. И, соответственно, если моментом испытания совести мы заканчиваем день, то ложимся спать уже успокоенные, а если не получается успокоиться, тогда можно встать на коленочки и сугубо помолиться своими словами. Если легли спокойными, то и встали спокойными.

Если же человек приходит домой, и у него этого делания нет, то все внутри рвется и клокочет, душа болит, а вот это делание, помогает успокоиться и восстановить радость, проведя эти 15 минут с толком. Но сесть за этот процесс часто бывает очень тяжело. Люди готовы делать что угодно, горы посуды перемыть, но только не эти 15 минут. Так же и с Иисусовой молитвой, только кажется, что просто, на самом деле, человеку иногда мешки с камнями легче таскать, потому что здесь – реальный труд. Таская мешки с камнями, на каком-то моменте можешь отключиться, замечтаться, и все пойдет на автомате, а тут у тебя активная работа, внутреннее сосредоточение.

Уныние нас призывает убежать в развлечения, фильмы, бесконечное обсуждение с друзьями, но дело в том, что если человек поддастся этому состоянию, попытается от внутреннего раздрая уйти, будет смотреть передачи, пока не заснет у телевизора, то и ночь будет беспокойная, тревожная, а утром все эти разрывы останутся, они же никуда не делись. И этот следующий день пройдет на взводе, и все это напряжение будет накапливаться. Так человек начинает срываться, и все только усугубляется.

А когда человек испытывает свою совесть, он уже начинает понимать, что ему говорить на исповеди. Он уже понимает, что у каждого события есть какая-то предыстория. Например, если ты объелся, то, значит, поражение произошло еще раньше. В боевом искусстве мастера говорят, что нужно побеждать бой без боя, или есть еще выражение «бой до боя». Если боец не успел нейтрализовать критическую ситуацию, а позволил ей дойти до уровня столкновения, значит, он что-то еще не умеет, каких-то навыков у него нет. А настоящий мастер должен ситуацию, которая может стать критической, увидеть на стадии зарождения, и либо выйти из нее, либо ее нейтрализовать.

И соответственно, если мы приглядимся, почему мы объелись, то, наверняка, заметим, что предпосылки появились за три часа до этого. Встали на взводе, разговаривая с кем-то, поругались, в жизни произошло какое-то напряжение, потеряли внутреннюю устойчивость, но на работе внешние социальные условия держали нас в рамках, мы не могли особо сорваться, потому что кругом люди, и мы вынуждены были соблюдать приличия. А во время перерыва на обед, когда внешние преграды отпали, тут и произошёл срыв, так сказать, «понеслась душа».

Надо понять, что устойчивость мы потеряли гораздо раньше. Также в конфликтных ситуациях есть всегда момент, за которым наступает зона, так сказать, хаотизированного развития ситуации, которую нельзя уже контролировать.

Была история, когда в некой организации в 11 часов закрывали ворота. Один человек пришел, ворота закрыты, стал стучаться. Ему открыли, и он говорит привратнику: «Я в 11 пришел», а привратник отвечает: «А я в 11 закрыл». И тот, кто пришел, полез с кулаками на привратника, который потом возмущался: «Что мне было делать, когда он на меня уже пошел?» Это неправильный вопрос: «Что тебе делать?» Когда человек идет с кулаками – это уже следствие, и как ситуация закончится – трудно сказать. Ситуация произошла, когда привратник, чтобы уязвить человека, сказал: «А я в 11 закрыл». Он, по сути, спровоцировал эту конфликтную реакцию. Можно было бы просто ответить: «Хорошо, я в следующий раз буду более внимательно смотреть за часами», другой бы уже успокоился. Но когда человек ответил вот так, то ситуация дальше перешла в неконтролируемое русло. И вот мы, испытывая свою совесть, начинаем видеть, что, оказывается, на наши срывы до какой-то точки еще можно было повлиять, а после – уже нет.

Также мы начнем понимать, что наши психозы, вплоть даже до самых психиатричеких, тоже имеют предысторию. Мы же не всегда находимся в состоянии депрессии, в одни моменты подобные мысли нас одолевают, в другие нет. Если мы работаем над собой, то с годами нам станет понятен механизм возникновения какой-то ситуации.

Например, необходимость срочно решить вопрос по работе, справиться с задолженностями, в какие-то моменты удается более или менее спокойно реагировать на эти проблемы, а в другие кажется, что все невыносимо: «Что же это такое? Все с ума посходили!» Оказывается, на каком-то этапе, возможно, днем ты в чем-то расслабился, с кем-то поругался, и вот образовалась в тебе некая брешь, внутренняя расколотость. И соответственно, если раньше с этими греховными или демоническими импульсами можно было справляться, то когда поругался, во-первых, уже и молитва на уста не пошла, потому что связь с Богом разорвалась, и, как следствие, вечером ты сходишь с ума. Если мы себя потеряли, то два-три дня «мозгодерки» нам обеспечено.