Барьера, и, невзирая на все усилия Союзной контрольной комиссии, разработка

планов возрождения германской армии продолжалась.

В Берлине под вывеской департаментов реконструкции, науки и культуры

сосредоточились несколько тысяч штабных офицеров, переодетых в штатское,

которые вместе со своими помощниками были поглощены тщательным обдумыванием

прошлого и будущего.

Рабенау дает по этому поводу следующие разъяснения:

"Без Секта сегодня (1940 год) не существовало бы генерального штаба в

его немецком понимании -- генерального штаба, который является детищем

многих поколений и который не может быть создан в один день, какими бы

талантами и трудолюбием ни отличались офицеры. Преемственность концепции

необходима, чтобы сохранить руководства, невзирая на волнующие испытания

действительности. Знания и способности отдельных личностей недостаточны. В

войне нужны получившие органическое развитие способности большинства, а для

этого требуются десятилетия... Если мы не хотели, чтобы при наличии у нас

маленькой стотысячной армии и генералы наши были маленькими, необходимо было

дать большой простор теоретической мысли. С этой целью начали проводиться в

широких масштабах практические учения или военные игры... не столько для

тренировки генерального штаба, сколько для создания контингента высших

командиров".

Эти последние должны были уметь мыслить подлинно военными категориями.

Сект настаивал на том, чтобы избегать ложных доктрин, внушенных

чьим-либо личным опытом периода великой войны. Все уроки этой войны

тщательно и систематически изучались. Были приняты новые принципы обучения и

введены самые разнообразные учебные курсы. Все существующие военные

наставления были переписаны заново -- не для стотысячной армии, а для

вооруженных ил германского рейха. Для того чтобы сбить с толку назойливо

любопытных союзников, публиковались целые разделы этих наставлений. Те же,

что предназначались для внутреннего употребления, оставались тайными. В

качестве основного принципа утверждалась необходимость теснейшего

взаимодействия всех важнейших родов войск.

В течение нескольких лет практиковалось в небольших масштабах

краткосрочное обучение солдат неофициальным порядком. Солдат, проходивших

такое обучение, называли "черными", то есть нелегальными. Начиная с 1925

года работа по подготовке "черных" была передана в ведение министерства

рейхсвера и финансировалась из государственных средств. Разработанный

генеральным штабом в 1925 году план качественного совершенствования армии и

увеличения ее численности сверх предела, установленного мирным договором,

предусматривал, что число существовавших в то время пехотных дивизий --

легально их было семь -- должно быть сначала удвоено, а затем утроено.

Однако конечной целью Секта было иметь минимум 63 дивизии. Факт превышения

стотысячного предела, установленного для германской армии, был официально

признан только в апреле 1933 года, хотя ее численность уже давно превзошла

эту цифру и продолжала неуклонно возрастать.

Мирный договор запрещал Германии иметь военную авиацию, и в мае 1920

года она была официально распущена. В своем прощальном приказе Сект выражал

надежду, что она снова воспрянет и что до тех пор будет сохранен ее дух.

Этому он всячески способствовал. Первым его шагом было создание в

министерстве рейхсвера особой группы опытных бывших офицеров авиации,

существование которой скрывалось от Союзной контрольной комиссии и которая

всячески ограждалась от своего собственного правительства. Эта группа

постепенно расширялась, пока "авиационные ячейки" не были созданы в

различных управлениях и инспекционных органах министерства, а служащие

военно-воздушных сил не оказались весьма широко представленными в армии. Во

главе департамента гражданской авиации стоял офицер с большим военным

опытом, ставленник Секта, заботившийся о том, чтобы контроль над гражданской

авиацией и ее развитие осуществлялись в соответствии с военными нуждами.

Штат этого департамента так же, как штат управления гражданского

авиатранспорта и различных других замаскированных организаций военной и

морской авиации, в основном состоял из бывших офицеров военно-воздушных сил,

не имевших представления о коммерческой авиации.

Еще до 1924 года в Германии появилась в зачаточной форме сеть

аэродромов и заводов гражданского самолетостроения, и немцы приступили к

подготовке пилотов и обучению технике пассивной противовоздушной обороны.

Коммерческая авиация демонстрировала уже изрядные успехи, а создание сети

планерных клубов содействовало распространению тяги к летному делу как среди

мужчин, так и среди женщин. На бумаге численность персонала, пользовавшегося

правом летать, была строго ограничена. Однако эти постановления наряду со

многими другими были обойдены Сектом, которому удалось при потворстве

германского министерства транспорта заложить прочный фундамент хорошо

налаженной авиационной промышленности и будущих военно-воздушных сил.

В вопросах, касавшихся военно-морского флота, немцы прибегали к

подобным же уверткам. По Версальскому договору Германии было разрешено

сохранить лишь небольшие военно-морские силы, личный состав которых не

должен был превышать 15 тысяч человек. Для увеличения его немцы прибегали к

всевозможным ухищрениям. В состав гражданских министерств были тайно

включены военно-морские организации. Армейские береговые укрепления на

острове Гельголанд и в других местах не были разрушены, как это

предписывалось мирным договором, и в скором времени ими завладела германская

морская артиллерия. Немцы незаконно строили подводные лодки и обучали в

других странах их будущих командиров и матросов. Делалось все, чтобы

сохранить кайзеровский военно-морской флот и подготовиться к тому дню, когда

он сможет снова открыто занять свое место среди других флотов.

Серьезный прогресс был достигнут и в другой решающе важной области.

Ратенау в 1919 году, будучи министром восстановления, положил начало

основательной реконструкции германской военной промышленности. "Они

уничтожили ваше оружие, -- говорил он генералам. -- Но это оружие так или

иначе устарело бы еще до начала следующей войны. В этой войне будет

применено совершенно новое оружие, и та армия, которая в наименьшей степени

будет скована устаревшим вооружением, будет обладать огромным

преимуществом". Большая изобретательность была проявлена, чтобы обеспечить

страну оборудованием, необходимым для производства в будущем военных

материалов. Станки, которые были установлены для производства военной

продукции и вновь могли быть приспособлены для тех же целей, были сохранены

на гражданских предприятиях в гораздо большем количестве, чем этого

требовали обычные производственные нужды. Государственные арсеналы,

построенные для войны, не были закрыты, как это предписывалось мирным

договором.

Таким образом, был приведен в действие план, согласно которому все

новые промышленные предприятия, а также многие из старых -- тех, что были

построены с помощью американских и английских займов, предоставленных на

нужды восстановления, -- с самого начала предназначались для скорейшего

перевода на военное производство. Таким образом, в то время как победители

полагались на имевшиеся в их распоряжении массы устаревшего вооружения, в

Германии год за годом создавался огромный промышленный потенциал для

производства новых видов вооружений.

Все это время союзники располагали реальной возможностью и правом

помешать всякому зримому или осязаемому перевооружению Германии. И Германия

должна была бы подчиниться решительному и единодушному требованию Англии,

Франции и Италии и сообразовать свои действия с предписаниями мирных

договоров. Обозревая вновь историю этих восьми лет, с 1930 по 1938 год, мы

видим, как много времени было в нашем распоряжении. По крайней мере, до 1934

года перевооружение Германии можно было предотвратить, не жертвуя ни одной

человеческой жизнью. Дело было не в отсутствии времени.

 

Глава четвертая

 

Адольф Гитлер

 

В октябре 1918 года, во время английской газовой атаки под Комином,

один немецкий ефрейтор от хлора на время потерял зрение. Пока он лежал в

госпитале в Померании, на Германию обрушились поражение и революция. Сын

незаметного австрийского таможенного чиновника, он в юности лелеял мечту

стать великим художником. После неудачных попыток поступить в Академию

художеств в Вене он жил в бедности сначала в австрийской столице, а затем в

Мюнхене. Иногда работая маляром, а часто выполняя любую случайную работу, он

испытывал материальные лишения и копил в себе жестокую, хотя и скрытую обиду

на мир, закрывший ему путь к преуспеянию. Но личные невзгоды не привели его

в ряды коммунистов. В этом отношении его реакция представляла собой некую

благородную аномалию: он еще больше проникся непомерно сильным чувством

верности своей расе, пылким и мистическим преклонением перед Германией и

германским народом. Когда началась война, он со страстной готовностью

схватился за оружие и прослужил четыре года в баварском полку, на Западном

фронте. Таково было начало карьеры Адольфа Гитлера.

Когда зимой 1918 года, беспомощный, лишенный зрения, он лежал в

госпитале, его личные неудачи представлялись ему частью катастрофы,

обрушившейся на весь германский народ. Потрясение военного поражения,

крушение законности и порядка, торжество французов -- все это причиняло

выздоравливающему ефрейтору острую боль, которая пронизывала все его

существо и рождала те невероятные безмерные силы духа, которые способны

привести и к спасению и к гибели человечества. Ему казалось, что падение

Германии не может быть объяснено обычными причинами. Где-то должно было

скрываться гигантское и чудовищное предательство. Одинокий, замкнувшийся в

себе, маленький солдат размышлял и раздумывал над возможными причинами

катастрофы, руководимый лишь своим узким личным опытом. В Вене он вращался

среди членов крайних германских националистических групп. От  них-то он и

услышал о зловредных подрывных действиях другой расы, врагов и

эксплуататоров нордического мира -- евреев. Его патриотический гнев и

зависть к богатым и преуспевающим слились в единое чувство всеподавляющей

ненависти.

Наконец этот ничем не примечательный пациент, по-прежнему одетый в

военную форму, которой он почти по-мальчишески гордился, был выписан из

госпиталя. Какое же зрелище представилось его исцеленным глазам? Конвульсии,

вызываемые поражением, были ужасны. В окружавшей его атмосфере отчаяния и

безумия ясно выступали очертания красной революции. По улицам Мюнхена

стремительно носились бронеавтомобили, осыпавшие торопливых прохожих

листовками или пулями. Его собственные товарищи, нацепив вызывающие красные

повязки на рукава своих военных мундиров, выкрикивали лозунги, яростно

проклинавшие все то, что было дорого ему Внезапно, как это бывает во сне,

все стало совершенно ясно. Германии нанесли удар в спину, и теперь ее

терзали евреи, спекулянты и интриганы, скрывавшиеся в тылу, ненавистные

большевики, организаторы международного заговора еврейских интеллигентов. Он

ясно видел свой долг: спасти Германию от этих бичей, отомстить за

причиненное ей зло и повести высшую германскую расу по пути,

предназначенному ей судьбой.

Офицеры его полка, глубоко встревоженные мятежными и революционными

настроениями своих солдат, были очень рады, что нашелся хоть один человек,

сохранивший в душе какие-то устои. Ефрейтор Гитлер пожелал остаться на

военной службе и нашел себе работу в качестве "инструктора по политическому

просвещению", или агента. Прикрываясь этим званием, он занимался сбором

информации о деятельности мятежных и подрывных элементов. Офицер органов

безопасности, на которого он работал, поручил ему посещать собрания местных

политических партий всех оттенков. Как-то вечером, в сентябре 1919 года,

ефрейтор отправился на митинг германской рабочей партии, проходивший в одной

из мюнхенских пивных. Здесь он впервые услышал выступления против евреев,

спекулянтов и "ноябрьских преступников", заведших Германию в пропасть, --

выступления, совпадавшие с его собственными тайными убеждениями. 16 сентября

он вступил в эту партию, а вскоре после этого в соответствии со своими

военными функциями взял на себя руководство партийной пропагандой. В феврале

1920 года в Мюнхене состоялся первый массовый митинг германской рабочей

партии, на котором руководящую роль играл уже сам Адольф Гитлер, изложивший

в 25 пунктах программу партии. Он стал теперь политическим деятелем и начал

свою борьбу за спасение нации.

В апреле он был демобилизован и весь отдался делу расширения рядов

партии. К середине следующего года он вытеснил первоначальных лидеров и,

загипнотизировав своим темпераментом и духом массу рядовых членов партии,

подчинил партию своему личному контролю. Его уже называли фюрером. Партия

купила газету "Фелькишер беобахтер" и сделала ее своим центральным органом.

Коммунисты очень скоро распознали своего врага. Они пытались срывать

гитлеровские митинги, и в конце 1921 года он организовал свои первые

штурмовые отряды. До тех пор все движение ограничивалось местными рамками

Баварии. Но в тех бедственных условиях, которые существовали в Германии в

эти первые послевоенные годы, многие немцы в самых различных уголках рейха

начинали прислушиваться к речам нового проповедника. Горячее возмущение,

вызванное во всей Германии французской оккупацией Рура в 1923 году,

обеспечило гитлеровской партии, которая именовалась теперь

национал-социалистской партией, массу сторонников. Падение марки разрушило

основы благополучия германской средней буржуазии,  многие представители

которой в своем отчаянии стали сторонниками новой партии и находили

облегчение своему горю в ненависти, мести и патриотическом угаре.

Гитлер с самого начала дал ясно понять, что путь к власти лежит через

агрессию и насилие против Веймарской республики, рожденной позором

поражения. К ноябрю 1923 года фюрер имел вокруг себя группу решительных

сторонников, среди которых наиболее видными были Геринг, Гесс, Розенберг и

Рем. Люди действия, они решили, что  наступил момент попытаться захватить

власть в Баварии. Генерал фон Людендорф своим участием в путче дал

возможность организаторам этой авантюры использовать военный престиж своего

имени. До войны принято было говорить: "В Германии революции не будет, ибо

все революции в Германии строго запрещены". В данном случае эта формула была

возрождена местными мюнхенскими властями. Полиция открыла стрельбу по

демонстрантам, тщательно избегая генерала, который продолжал идти вперед,

пока не оказался среди полицейских, встретивших его весьма почтительно.

Около 20 демонстрантов было убито. Гитлер во время стрельбы бросился на

землю, а затем исчез вместе с другими партийными лидерами. В апреле 1924

года его приговорили к четырем годам тюремного заключения.

Хотя германские власти поддержали порядок, а германский суд наказал

виновных, среди немцев было широко распространено мнение, что наказуемые --

это плоть от их собственной плоти и что власти играют на руку иностранцам,

жертвуя самыми верными сынами Германии. Срок заключения Гитлера был сокращен

с четырех лет до тринадцати месяцев. За эти месяцы, проведенные в

Ландсбергской крепости, он успел в общих чертах закончить "Майн кампф" --

трактат, излагавший его политическую философию. Он посвятил эту книгу памяти

павших в недавнем путче. Ни одна книга не заслуживала более тщательного

изучения со стороны политических и военных руководителей союзных держав в ту

пору, когда Гитлер пришел в конце концов к власти. В ней было все: и

программа возрождения Германии, и техника партийной пропаганды, и план

борьбы против марксизма, и концепция национал-социалистского государства, и

утверждения о законном праве Германии на роль руководителя всего мира. Это

был новый коран веры и войны -- напыщенный, многословный, бесформенный, но

исполненный важных откровений.

Главный тезис, лежащий в основе "Майн кампф", очень прост: человек есть

воинственное животное; отсюда нация, будучи сообществом борцов, представляет

собой боевую единицу. Всякий живой организм, прекращающий борьбу за

существование, обречен на уничтожение. Страна или раса, перестающие

бороться, точно так же обречены на гибель. Боеспособность расы зависит от ее

чистоты. Отсюда необходимость очищения ее от чуждых, загрязняющих ее

элементов. Еврейская раса ввиду ее повсеместного распространения по

необходимости является пацифистской и интернационалистской. Пацифизм же --

это страшнейший из грехов, ибо он означает отказ расы от борьбы за

существование. Поэтому первый долг всякого государства состоит в том, чтобы

привить массам националистические чувства. Для отдельной личности не имеет

первостепенного значения уровень ее интеллектуального развития: сила воли и

решительность -- от важнейшие качества, которые от нее требуются. Человек,

обладающий врожденной способностью командовать другими, представляет гораздо

большую ценность, чем многие тысячи людей, склонных покор но повиноваться

чужой воле. Только грубая сила обеспечивает выживание расы. Отсюда

необходимость военной организации. Раса должна бороться: если она

бездействует, она покрывается ржавчиной и погибает. Если бы германская раса

была своевременно объединена, она уже теперь была бы повелительницей всего

земного шара. Новый рейх должен объединить все до тех пор распыленные

германские элементы Европы. Раса, потерпевшая поражение, может быть спасена,

если она восстановит веру в свои силы. Прежде всего надлежит научить армию

верить в свою непобедимость. Чтобы восстановить германскую нацию, необходимо

убедить народ в том, что вернуть себе свободу силой оружия вполне возможно.

Принцип аристократизма является здравым в своей основе. Интеллектуализм

нежелателен. Конечная цель образования -- воспитать немца, который требовал

бы минимального обучения для превращения его в солдата. Величайшие

перевороты в истории были бы немыслимы, если бы движущей силой их не

являлись фанатические и истерические страсти. С помощью буржуазных

добродетелей -- мира и порядка -- ничего достигнуть бы не удалось. Мир

находится сейчас на пути к такому перевороту, и новое германское государство

должно позаботиться о том, чтобы раса была подготовлена к предстоящим

последним и величайшим решениям на нашей земле. Внешняя политика может быть

неразборчивой в средствах. Дипломатия не должна предоставлять стране

героически гибнуть, напротив, она должна заботиться о том, чтобы страна

могла выжить и процветать. Двумя единственно возможными союзниками Германии

являются Англия и Италия. Ни одна страна не вступит в союз с трусливым

пацифистским государством, управляемым демократами и марксистами. Если

Германия сама не позаботится о себе, никто о ней не позаботится. Ни

торжественные обращения к небесам, ни благочестивые надежды на Лигу Наций не

вернут ей утраченных территорий. Они могут быть возвращены лишь силой

оружия. Германия не должна повторять старую ошибку -- бороться со всеми

своими врагами сразу. Она должна выбрать самого опасного из них и атаковать

его всеми своими силами. Мир перестанет быть антигерманским только тогда,

когда Германия вернет себе равенство прав и снова займет свое место под

солнцем. Во внешней политике Германии не следует проявлять никакой

сентиментальности, Совершить нападение на Францию исключительно по

эмоциональным мотивам было бы глупо. В чем Германия нуждается -- это в

расширении своей территории в  Европе. Довоенная колониальная политика

Германии была ошибочной, и от нее следует отказаться. В целях своего

расширения Германия должна обращать свои взоры к России и в особенности к

Прибалтийским государствам. Никакой союз с Россией недопустим. Вести войну

вместе с Россией против Запада было бы преступно, ибо целью Советов является

торжество международного иудаизма.

Таковы были "гранитные основы" его политики.

Победители, подавленные и поглощенные своими собственными заботами и

межпартийными распрями, почти не обратили внимания на неустанную борьбу

Адольфа Гитлера и его постепенное превращение в фигуру национального

масштаба. Прошло много времени, прежде чем национал-социализм, или

нацистская партия, как его стали именовать, приобрел столь сильное влияние

на массы германского народа, на вооруженные силы, государственный аппарат и

на массы промышленников, не без основания страшившихся коммунизма, что он

стал такой силой в жизни Германии, с которой весь мир вынужден был

считаться. Когда в конце 1924 года Гитлера выпустили из тюрьмы, он заявил,

что ему понадобится пять лет, чтобы реорганизовать свое движение.

Одна из демократических статей Веймарской конституции предусматривала,

что выборы в рейхстаг должны проводиться раз в два года. Предполагалось, что

эта статья обеспечит массам германского народа возможность осуществлять

полный и постоянный контроль над своим парламентом. На практике это лишь

означало, что они постоянно жили в атмосфере лихорадочного политического

возбуждения и непрерывных избирательных кампаний. Успехи Гитлера и его

доктрин могут, таким образом, быть точно прослежены. В 1928 году он

располагал всего 12 мандатами в рейхстаге. В 1930 году эта цифра увеличилась

до 107, а в 1932 -- до 230. К тому времени влияние и дисциплина

национал-социалистской партии давали себя чувствовать уже во всем строе

Германии; всякого рода запугивания, оскорбления и зверства в отношении

евреев приобрели широчайшее распространение.

За фасадом республиканских правительств и демократических институтов,

навязанных победителями и потому ассоциировавшихся с  поражением,

действительной политической силой в Германии и устойчивым элементом

государства в послевоенные годы являлся генеральный штаб рейхсвера. Это он

назначал и смещал президентов и кабинеты. В лице маршала Гинденбурга он

нашел символ своей власти и исполнителя своей воли. Но в 1930 году

Гинденбургу было уже 83 года. С этого времени его характер стал портиться, а

умственные способности ослабевать. Он становился все более дряхлым, а также

все более пристрастным в своих суждениях и деспотичным. Генералам давно уже

было ясно, что придется искать подходящего преемника престарелому маршалу.

Однако к моменту начавшихся поисков нового человека подоспел бурный рост и

укрепление национал-социалистского движения. После провала мюнхенского путча

в 1923 году Гитлер провозгласил программу соблюдения строжайшей законности в

рамках Веймарской республики. Однако в то же самое время он разрабатывал

планы и поощрял расширение военных и полувоенных формирований нацистской

партии. Вначале очень малочисленные отряды СА, штурмовые отряды, или

коричневорубашечники, с их небольшим дисциплинированным ядром СС достигли

такой численности и силы, что деятельность их и потенциальная мощь стали

внушать серьезную тревогу рейхсверу. Всесторонне обдумав смысл происходящего

в стране, рейхсвер при всем своем нежелании вынужден был признать, что в

качестве военной касты и организации, стоящей в оппозиции к нацистскому

движению, он уже не способен сохранять свой контроль над Германией. Общей

для обеих групп чертой была их решимость вывести Германию из пропасти и

отомстить за ее поражение. Но в то время как рейхсвер олицетворял собой

регламентированный строй кайзеровской империи и представлял интересы

феодальных, аристократических, землевладельческих и других состоятельных

классов германского общества, СА в значительной мере превратились в

бунтарское движение, раздуваемое недовольством эмоционально возбудимых или

озлобленных подрывных элементов и отчаянием разоренных людей.

Ссориться с нацистской партией означало бы для рейхсвера раздирать

побежденную страну на части. В 1931 и 1932 годах руководители армии пришли к

выводу, что им следует как в своих собственных интересах, так и в интересах

страны объединить свои силы с теми самыми элементами, которым они до сих пор

противостояли в вопросах внутренней политики со всей твердостью и

суровостью, присущими немцам. Со своей стороны Гитлер, хотя и готовый

воспользоваться любым тараном, чтобы прорваться в цитадель власти, всегда

считал за образец руководителей великой и блестящей Германии, внушавших ему

чувство восхищения и преданности еще в юношеские годы. Таким образом,

естественные предпосылки для соглашения между ним и рейхсвером имелись с

обеих сторон. Руководители армии постепенно пришли к заключению, что влияние

нацистской партии в стране столь сильно, что Гитлер является единственно

возможным преемником Гинденбурга в качестве главы германского государства.

Гитлер, со своей стороны, понимал, что для осуществления его программы

возрождения Германии необходим союз с правящей верхушкой рейхсвера. Сделка

была заключена, и руководители германской армии стали убеждать Гинденбурга

рассматривать Гитлера как кандидата на пост канцлера рейха. Согласившись

ограничить деятельность коричневорубашечников, подчинить их генеральному

штабу, а со временем, если понадобится, то и вовсе их ликвидировать, Гитлер

заручился поддержкой самых влиятельных сил в Германии, достиг вершины

административной лестницы и добился явного перемещения центра верховной

власти в германском государстве. Далеко продвинулся ефрейтор!

 

Глава пятая

 

ГОДЫ НАШЕСТВИЯ САРАНЧИ ¹ (1931--1935 гг.)

 

Английское правительство, образованное в результате всеобщих выборов

1931 года, внешне казалось одним из сильнейших, а на деле было одним из

слабейших в истории Англии. В атмосфере сильнейшего ожесточения с обеих

сторон Макдональд, премьер-министр, порвал с социалистической партией,

создание которой было делом всей его жизни. С этого времени, возглавляя

правительство, которое именовалось национальным, а в действительности было

по преимуществу консервативным, он погрузился в угрюмую пассивность. Болдуин

предпочитал суть власти ее форме и преспокойно правил, оставаясь в тени.

Министерство иностранных дел возглавлял сэр Джон Саймон, один из лидеров

либералов -- участников коалиции. Основную работу правительства внутри

страны исполнял Невилл Чемберлен, сменивший в скором времени Сноудена на

посту министра финансов. Почти за пятилетний период пребывания у власти

этого правительства -- с января 1931 по ноябрь 1935 года -- вся обстановка

на Европейском континенте коренным образом изменилась.

¹ Спустя четыре года сэр Томас Инскип, министр координации

обороны, хорошо знающий библию, применил к этому мрачному периоду,

наследником которого ему довелось стать, образное библейское выражение:

"Годы, которые пожирала саранча". -- Прим. автора.

 

Между тем вся Германия была в движении, в стране развертывались важные

события.

В течение года, последовавшего за падением кабинета Брюнинга в мае 1932

года, произошло очень многое. Папен, сменивший Брюнинга на посту канцлера,

надеялся, что ему удастся управлять страной, опираясь на поддержку со

стороны окружения президента Гинденбурга и крайней националистической группы

в рейхстаге. Решающий шаг был сделан 20 июля, когда было насильственно

смещено социалистическое правительство в Пруссии. Когда прусский

премьер-министр заявил, что он подчинится лишь физической силе, его

спросили: "А какая сила вам требуется?" После чего его попросту вытащили

из-за стола.

В августе 1932 года Гитлер прибыл в Берлин по личному вызову

президента. Момент для решающего шага, казалось, наступил. За спиной фюрера

стояли 13 миллионов германских избирателей. Он мог претендовать на важное

место в правительстве. Его положение сейчас в известной мере напоминало

положение Муссолини накануне похода на Рим. Но Папену не было никакого дела

до новейшей истории Италии. Он пользовался поддержкой Гинденбурга и не

собирался уходить в отставку. Старый маршал увидел Гитлера. Тот не произвел

на него никакого впечатления. "Этого человека назначить канцлером? Я его

сделаю почтмейстером -- пусть лижет марки с моим изображением". В дворцовых

кругах Гитлер не пользовался таким влиянием, как его соперники.

Громадные массы избирателей были охвачены тревогой и брожением. В

ноябре 1932 года по всей Германии снова, в пятый раз за один год, состоялись

выборы. Нацисты понесли урон, и их 230 мандатов сократились до 196 --

разница досталась коммунистам. Тем самым позиции Гитлера были ослаблены. 17

ноября Папен вышел в отставку и канцлером вместо него стал Шлейхер. Гитлер

вместе с Папеном и националистами объединились теперь против него, а

коммунисты своей уличной борьбой с нацистами и своими антиправительственными

забастовками содействовали тому, что дальнейшее его пребывание у власти

стало невозможным. Папен решил воспользоваться своим личным влиянием на

президента Гинденбурга. Не будет ли в конце концов наилучшим выходом из

положения умилостивить Гитлера, взвалив на него всю ответственность и все

бремя власти? Наконец Гинденбург с неохотой дал свое согласие. 30 января

1933 года Адольф Гитлер вступил на пост канцлера Германии.

Все, кто собирался или мог оказать сопротивление новому порядку, скоро

почувствовали на себе руку хозяина. 2 февраля всякие митинги или

демонстрации германской Коммунистической партии были запрещены, и по всей

Германии началось изъятие припрятанного оружия, принадлежащего коммунистам.

Кульминационный момент наступил вечером 27 февраля 1933 года. В здании

рейхстага вспыхнул пожар. Были вызваны отряды коричневорубашечников,

чернорубашечников и их вспомогательные части. За одну ночь было арестовано

четыре тысячи человек, в том числе члены Центрального Комитета

Коммунистической партии. Проведение этих мероприятий было поручено Герингу,

в то время министру внутренних дел Пруссии. Они служили подготовкой к

предстоящим выборам и обеспечивали поражение коммунистов, самых грозных

противников нового режима. За организацию избирательной кампании взялся

Геббельс, которому не приходилось занимать ни ловкости, ни рвения.

Однако в Германии еще имелись многочисленные силы, не желавшие

подчиниться, оказывавшие сопротивление или проявлявшие активную враждебность

гитлеризму. Коммунисты и те многочисленные немцы, которые в своей

растерянности голосовали вместе с ними, получили 81 мандат, социалисты --

118 и националисты Папена и Гугенберга -- 52. Гитлер же получил 17 миллионов

300 тысяч голосов, поданных за нацистов, и 288 мандатов. Только так -- всеми

правдами и неправдами -- удалось Гитлеру получить на выборах поддержку

большинства германского народа. Он имел в рейхстаге 288 мандатов против 251

мандата остальных партий, большинство всего в 37 мандатов. При соблюдении

обычной процедуры цивилизованного парламентарного правительства столь

значительное меньшинство пользовалось бы большим влиянием и должным

уважением в государстве. Но в новой нацистской Германии меньшинствам суждено

было убедиться в том, что у них нет никаких прав.

21 марта 1933 года в гарнизонной церкви в Потсдаме, близ гробницы

Фридриха Великого, Гитлер открыл первый рейхстаг третьего рейха. В церкви

сидели представители рейхсвера -- символ непреходящей германской мощи -- и

старшие офицеры штурмовых и охранных отрядов, новые представители

возрождающейся Германии. 24 марта большинство рейхстага, подавив или запугав

всех противников, 441 голосом против 94 приняло решение о предоставлении

канцлеру Гитлеру чрезвычайных полномочий сроком на четыре года. Когда

объявили результаты голосования, Гитлер обернулся к скамьям социалистов и

крикнул: "А теперь вы мне больше не нужны!"

В обстановке всеобщего возбуждения, порожденного выборами, ликующие

колонны членов национал-социалистской партии продефилировали мимо своего

вождя по улицам Берлина в языческом факельном шествии. Их борьба была

долгой. Смысл ее трудно постигнуть иностранцам, в особенности тем, которые

не испытали боли поражения. И вот наконец явился Адольф Гитлер. Но он был не

один. Он вызвал из глубин поражения темные первобытные страсти, скрытые в

самом многочисленном, самом крепком, жестоком, противоречивом и злополучном

народе Европы. Он магически воскресил страшного идола, всепожирающего

Молоха, став одновременно его жрецом и воплощением.

В мою задачу не входит описание невероятной жестокости и подлости, с

помощью которых создавался этот аппарат ненависти и тирании, подлежавший

теперь дальнейшему совершенствованию. Для целей настоящего повествования

необходимо лишь указать читателю на новый и страшный факт, перед лицом

которого очутился все еще ничего не подозревавший мир: Германия была под

властью Гитлера, и Германия вооружалась.

В то время как в Германии совершались все эти страшные перемены,

правительство Макдональда -- Болдуина считало себя обязанным в течение

некоторого времени продолжать навязанную финансовым кризисом политику

резкого сокращения и ограничения наших и без того скромных вооружений и

упорно закрывало глаза на тревожные симптомы в Европе.

Французы, хотя их политическая жизнь по-прежнему отличалась текучестью

и непрерывными изменениями, не имевшими, впрочем, сколько-нибудь

существенного значения, упорно цеплялись за свою армию, видя в ней центр и

главную жизненную опору Франции и всех ее союзов. Эта позиция вызвала по их

адресу нарекания как со стороны Англии, так и со стороны Соединенных Штатов.

Мнения печати и общественности основывались отнюдь на действительном

положении вещей, но враждебные настроения были сильны.

Когда в мае 1932 года все партии превозносили в палате общин

достоинства разоружения, министр иностранных дел предложил новый принцип

классификации видов оружия, употребление которых должно быть разрешено или

осуждено. Он назвал это качественным разоружением. Разоблачить ошибку было

легче, чем убедить депутатов. В своем выступлении я заявил:

"Министр иностранных дел сказал нам, что трудно подразделить оружие на

категории наступатель<