Глава 4. Здание современных финансов        109

составила бы 10 долл. на одной акции минус комиссионный процент, на­логи и первоначальные 5,5 долл. опционной премии (или цены опциона). С другой стороны, если бы акции Xerox не выросли – или даже упали в цене, – то срок действия неиспользованного опциона истек бы и его держа­тель потерял бы 5,5 долл. на каждой акции. Именно так произошло в апреле 1973 года с первыми контрактами Xerox: они "сгорели" безрезультатно, по­скольку акции компании так достаточно и не выросли в цене [29].

До появления нового чикагского рынка торговля опционами представ­ляла собой неразвитый, дорогостоящий бизнес, которым занимались между собой брокеры по телефону или телексу во внебиржевом обороте. Однако новый рынок стал "открытым базаром" с публикуемыми для всеобщего обозрения ценами и низкими комиссионными. Для биржевого спекулянта опционы Xerox оказались новым и более дешевым способом игры с акциями этой компании. В Чикаго вступительный взнос для желающего поиграть с акциями составлял всего 5,5 долл. за акцию, тогда как в Нью-Йорке ему пришлось бы заплатить по 149 долл. К тому же использовать опционы вме­сто непосредственно акций безопаснее: даже если компания Xerox придет в упадок, держатель опциона потеряет не более начальной опционной пре­мии, т.е. 5,5 долл. за акцию. Но почему установили именно такой размер премии? Как и на любом рынке, ее никто не регулировал; просто на такой цене сошлись покупатель и продавец. Однако возникает вопрос: существует ли способ рассчитать "разумную" цену?

И ответ был получен. Но не на шумной торговой площадке в Чикаго, а от мудреца из города Кембриджа, что в штате Массачусетс [30]. Ученая карьера Фишера Блэка началась самым обычным образом. Он закончил Гарвардский университет (в Кембридже, штат Массачусетс) как физик, за­тем получил докторскую степень в прикладной математике. Это был не­многословный, высокий, худой человек. Жаловался на плохую память и по­тому выработал у себя привычку сразу же записывать свои идеи, где бы и когда они ни пришли ему в голову. Как лектор был известен тем, что мог оборвать речь на полуслове и начать что-то молча записывать. В 1965 году ушел из Гарвардского университета и там же, в Кембридже, поступил на работу в крупную консультационную фирму Arthur D. Little Inc., хотел, как признался позже, поработать над практическими задачами, получая при

этом "оплату повесомее". На новом месте работы познакомился с еще од­ним сотрудником фирмы, Джеком Трейнором, тем самым, который при­близительно в то же время, что и Шарп, разработал, но не опубликовал, модель оценки активов. Блэк начал изучать эту модель, и она его полностью захватила. "Понятие равновесия на рынке для рискованных активов показа­лось мне чрезвычайно привлекательным", – вспоминал Блэк. Он попытал­ся применить модель не только к акциям, но и к облигациям, наличности и, наконец, к варрантам, близким "родственникам" опционов.

Следует заметить, что и до Блэка немало умных людей пытались найти формулу оценки варрантов или опционов – включая Башелье и экономи­ста Массачусетсского технологического института Пола Самуэльсона. Все они сталкивались с общей проблемой: чтобы определить сегодняшнюю стоимость варранта или опциона, нужно, по их мнению, знать, сколько бу­дет стоить базисная акция к окончанию срока действия дериватива, т.е. на­сколько "денежным" или "неденежным" окажется опцион к тому моменту. Однако это был тупиковый подход. Если бы некий бедный начинающий экономист действительно мог такое предсказать, то очень скоро стал бы да­леко не бедным. Блэк посмотрел на проблему под другим углом зрения и понял, что, видимо, можно обойтись и без знания конечной стоимости ак­ции. Он вывел сложное дифференциальное уравнение для описания своих идей, но сам не решил его, поскольку эта область математики не была его сильной стороной. "Поэтому я отложил задачу в сторону и занялся другими делами", – вспоминал впоследствии Блэк.

Приблизительно в это же время молодой канадский экономист Майрон С. Шоулз прибыл в МТИ, чтобы преподавать финансы в Слоуновской школе управления этого института. Шоулз родился в золотодобывающем ре­гионе далеко на севере США, а именно в Тиммонсе (штат Онтарио), куда его отец переехал в годы Великой депрессии, чтобы основать стоматоло­гическую практику. Мать Шоулза умерла от рака, когда ему было шестнадцать; десять лет спустя молодому человеку пришлось перенести хирургическую операцию по удалению рубца на роговой оболочке глаза, после чего ему стало трудно читать. "По необходимости я научился внимательно слушать, – вспоминал Шоулз. – Также научился мыслить абстрактно и предлагать концепцию решения задачи". Получив докторскую степень в