Вопрос № 44. Проблема искусства в драматургии и образы актеров в драматургии А.Н.Островского («Таланты и поклонники», «Без вины виноватые», «Лес»).

Особое место среди произведений Островского пореформен­ного периода занимает пьеса «Лес». Она являет собой обоб­щенный образ комедийного театра Островского в целом, соеди­няет в себе черты всех типов комедий (народной, сатирическойи комедии с высоким героем). Одной из центральных в «Лесе» стала тема «театра в театре», «жизни — театра». Автор­ские симпатии на стороне провинциального актера Несчастливцева, на самом деле приходящегося Гурмыжской племянником.

Положение актёров в театре, их успех зависели от того, понравятся они или нет богатым зрителям, задающим тон в городе. Ведь провинциальные труппы жили в основном на пожертвования местных меценатов, которые чувствовали себя в театре хозяевами и могли диктовать свои условия. Многие актрисы жили за счет дорогих подарков от состоятельных поклонников.

Актрисе, которая берегла свою честь, нелегко приходилось. В “Талантах и поклонниках” Островский изображает такую жизненную ситуацию. Домна Пантелеевна, мать Саши Негиной сетует: “Нет моей Саше счастья! Содержит себя очень аккуратно, ну и нет того расположения промежду публики: ни подарков каких особенных, ничего такого, как прочим, которые… ежели…”. Нина Смельская которая принимает охотно покровительство богатых поклонников, превращаясь по существу в содержанку, живет гораздо лучше, чувствует себя в театре гораздо увереннее, чем талантливая Негина.

Но, несмотря на трудную жизнь, невзгоды и обиды, в изображении Островского, многие люди посвятившие свою жизнь сцене, театру, сохраняют в своей душе доброту и благородство. В первую очередь это трагики, которым на сцене приходится жить в мире высоких страстей.

Разумеется, благородство и душевная щедрость присущи не только у трагиков. Островский показывает, что подлинный талант, бескорыстная любовь к искусству и театру поднимают, возвышают людей. Таковы Нароков, Негина, Кручинина.

Театр в изображении Островского живет по законам того мира, который знаком читателю и зрителю по другим его пьесам. То, как складываются судьбы артистов, определено нравами, отношениями, обстоятельствами «общей» жизни. Умение Островского воссоздавать точную, живую картину времени в полной мере проявляется и в пьесах об актерах.

В комедии «Волки и овцы», масштаб сатирического обобщения в которой позволяет говорить о ней как о социальной сатире на пореформенное общество в целом. Проблема высокого героя, так оригинально разрешенная Островским и в ранней пьесе «Бедность не порок», и в «Лесе», в комедии «Волки и овцы» предстает в аспекте, теснейшим образом связанном с комическим отталкиванием от литературной традиции.

Интрига комедии — а сюжет ее строится на интриге даже не в искусствоведческом, а в самом простом, житейском смысле — втягивает в себя целую галерею героев, каждый из которых вступает в борьбу за героиню — молодую богатую вдову Купавину.

Замысел Мурзавецкой женить на ней своего беспутного промотавшегося племянника и прибрать к рукам богатое имение, казалось бы, сверхтрадиционный, напоминающий не только такой шедевр отечественной классики, как «Недоросль», но и сотни водевилей. Однако умная старуха не может рассчитывать на успех без помощи мошеннической авантюры с подложным письмом и фальшивыми векселями: уж слишком непохож ее племянник на победителя женских сердец.

Аполлон Мурзавецкий — невероятно смешная карикатура на устойчивый и достаточно авторитетный литературный тип обаятельного повесы, неотразимого для женщин гусарского офицера. Все обычные признаки этого литературного героя, весь комплекс мотивов, сопровождавших тип доблестного гусара, налицо в комедии Островского в самом сниженном виде. Романтические гусарские пирушки Мурзавецкому заменяют унылые запои в придорожном разорихинском трактире «Вот он!»; вместо дуэлей — пьяные ссоры с мужиками; вместо фантастических долгов — просьбы взаймы по мелочам у всех визитеров его почтенной тетушки; вместо охоты — муштра глупого пса.

Не только какой-нибудь Грушницкий перед ним — высокий герой, но и от «философской» мудрости лермонтовского драгунского капитана в устах Аполлона Викторовича уцелел лишь один обрывочек нехитрого армейского афоризма — «судьба — индейка, я вам говорю, вот и все». Так Островский смехом уничтожает одну из традиционных литературных фигур, отразивших жизненный тип, обладавший известной долей обаяния даже в мире Л. Н. Толстого.

Другому важнейшему литературному типу, типу лишнего человека, благородного дворянского героя, наследует в комедии Лыняев, либеральный барин, добрый человек, бескорыстно старающийся защитить героиню от жульнических проделок. Но герой этот в пьесе недвусмысленно соотнесен не с кем-нибудь иным из галереи лишних людей, а с Обломовым: его лень, толщина, любовь к покою и даже диван — все это прямые цитаты из гончаровского романа. Классический герой, «представитель зрительного зала», готовый вмешаться в действие и расстроить злые козни, в этой пьесе как бы раздваивается — на Лыняева и Беркутова. Лыняев все говорит так, как следует, он даже хочет все так и сделать, больше того — делает, но у него ничего не выходит. И не может выйти — в самом начале пьесы Мурзавецкая

предупреждает об этом иронической пословицей («Дай бог нашему теляти волка задрати»). Именно потому и не может, что действует он просто, непосредственно. Его линия в пьесе — действие прямое, напрашивающееся с точки зрения обычных представлений о порядочности и здравом смысле и... заведомо бесполезное. А ход Беркутова — обратный: последовательно удерживаться именно от таких естественных действий, не делать и не говорить того, чего от него ждут. Именно такое комически тягостное, несоответственное, извращенное поведение и приводит к успеху. Вот философия всей комедии.

В мире Островского истинный герой, вызывающий сочувствие автора и зрителей, всегда побеждает словом. Прямое, живое, сильное слово, хотя оно может быть при этом и смешным, а не только патетическим,— главное оружие и Любима Торцова, и Несчастливцева.

А вот Беркутов такого слова не произносит — его слово кривое и лукавое, оно увертливое и лгущее. Так что деловой человек, всех побеждающий и все улаживающий, не имеет в пьесе ни зримого действия, ни прямого слова. Это-то и делает Беркутова сильным и неуязвимым

в сатирически нарисованном мире «плоской губернии». Своеобразная гармония, покоящаяся на ханжестве и круговой поруке ловких заправил губернского общества, поколебавшаяся было из-за уголовной авантюры, им восстановлена.