Эпоха «государства благосостояния»

Динамика экономического развития ведущих стран Запада в середине XX в. Менее болезненными итоги войны оказались для США, Канады, ряда нейтральных стран, а также государств Латинской Америки. Несмотря на ощутимые человеческие потери, а также мобилизацию более 12 млн. американцев, промышленность США в годы войны пережила настоящий бум. Общий объем промышленного производства в 1939-1944 гг. вырос на 120%. При увеличении государственного долга с 60 до 226 млрд. долл. чистая прибыль частных кампаний за тот же период составила 58,7 млрд. долл. При этом занятость среди населения выросла на 20 %, что полностью решило проблему безработицы. Индекс валового национального продукта без учета инфляции увеличился за период 1939-1945 гг. со 100 до 165 пунктов. Американские инвестиции за границей в это же время выросли с 12,5 до 16,8 млрд. долл., а национальный золотой запас увеличился в 1,5 раза и к 1949 г. составил уже 70 % мировых золотых запасов. Доллар окончательно превратился в наиболее устойчивую валюту на мировом финансовом рынке, а США уверенно претендовали на роль единоличного лидера западного мира.

Успехи латиноамериканских государств, Канады, нейтральных в годы войны Швеции и Швейцарии были менее весомы, однако стремительное расширение внешнеторговых связей, участие в широкомасштабных постав­ках сырья и продовольствия, финансовых операциях также способствовало позитивным изменениям в экономике этих стран. По динамике роста ВНП в течение десятилетия 1938-1948 гг. Швеция и Швейцария вообще оказались на втором-третьем месте в мире после США (соответственно 133 и 125 пунктов от уровня 1938 г.). Таким образом, Вторая мировая война значи­тельно усилила те диспропорции, которые сложились в развитии стран Европы и Америки в первой половине XX в. Ситуация усугублялась противостоянием либеральной и коммунистической социальных систем, началом их открытой борьбы за преобладание в мире. Динамика послевоенного развития стран Запада теперь во многом определялась не только внутренними социально-экономическими факторами, но и логикой военно-политической консолидации противоборствующих блоков.

Процесс восстановления экономической системы западноевропейских стран занял сравнительно немного времени, хотя еще в 1946 г. их экономи­ческое положение казалось катастрофическим. Объем промышленного производства в регионе составлял менее 1/3 от довоенного уровня. Острый недостаток промышленных товаров, продовольствия, жилья, транспорта  усугублялся необходимостью отраслевой перестройки военизированной экономики, социальной адаптации демобилизованных солдат и перемещенных лиц. Происходила натурализации товарного обмена и оплаты услуг, расцвел черный рынок. Промышленная и транспортная инфраструктура находились в полном упадке. Главной проблемой оставался глубокий финансовый кризис, поразивший практически все страны континента. Пассивный торго­вый баланс и растущая зависимость от импорта, выплаты военных долгов стремительно сокращали валютные запасы. Ограниченное предложение потребительских товаров в сочетании с растущей денежной массой создава­ли при этом сильнейшие инфляционные тенденции. В свою очередь инфля­ция подрывала инвестиционный рынок и превращалась в непреодолимое препятствие для увеличения промышленного производства.

В 1946-1948 гг. в большинстве западноевропейских стран были проведены денежные реформы, направленные на обеспечение полной конвер­тируемости национальных валют, их частичную девальвацию, регламентацию деятельности банков, систематизацию эмиссии, что несколько стаби­лизировало ситуацию. Классическим примером жесткой дефляционной по­литики стала денежная реформа 1948 г. в Западной Германии, осуществлен­ная под руководством Людвига Эрхарда. Ее необходимость диктовалась катастрофическим падением курса марки. Инфляция достигала 600 % по отношению к довоенному уровню. Эрхард полагал, что ликвидация массы обесцененных денег в сочетании с полной либерализацией рынка восстано­вит нормальное развитие экономики. Однако он настоял на том, чтобы денежная реформа сочеталась с комплексом мер по защите наиболее уязви­мых групп потребителей. Замена денежных знаков произошла в западных зонах оккупации 20 июня 1948 г. Официальное соотношение обмена было установлено в размере 10 рейхсмарок на одну новую немецкую марку (кроме того, каждый человек мог обменять 40 марок по курсу 1:1). Получить на руки можно было вначале лишь 5 % обмениваемой суммы. После проверки законности доходов налоговыми властями выдавалось еще 20 %, затем - 10 %. Остальные 65 % ликвидировались. Окончательная квота обмена составила 100 рейхсмарок за 6,5 новых марок. Но пенсии, заработная плата и пособия пересчитывались в соотношении 1:1. Все старые государственные обязательства аннулировались. Пойдя на такой радикальный, «шоковый» вариант денежной реформы, правительство урав­новесило его вводом ограничительного контроля над ценами на транспорт­ные и почтовые услуги, основные продукты питания, квартплату. Регулярно публиковались каталоги так называемых «уместных цен», учитывающих реальные издержки производства и «разумную прибыль». Была принята специальная программа «Каждому человеку» для обеспечения населения по сниженным ценам узкой номенклатурой самых необходимых товаров.

Подобные денежные реформы помогли стабилизировать экономичес­кую ситуацию в европейских странах, но они не предполагали радикально­го сокращения бюджетных расходов, без чего монетарный курс не мог быть достаточно эффективным. Более того, многие правительства пошли даже на увеличение социальных государственных программ. Так, например, лейбористское правительство К. Эттли, пришедшее к власти в Великобритании в 1945 г., ввело гарантированную выплату пенсий по возрасту для всего населения, создало единую государственную систему здравоохранения, на­чало крупномасштабные реформы в области образования и жилья. В крат­чайшие сроки в стране было возведено более 1 млн. муниципальных домов. В тот же период единая государственная система страхования была создана во Франции. В рамках активной демографической политики французское правительство ввело в первые же послевоенные годы широкую практику выплаты семейных пособий. Социал-демократическое правительство П. Ханссона в Швеции осуществило в 1945-1946 гг. реформу пенсионного обеспе­чения, ввело обязательное больничное обслуживание, значительно расши­рило практику выдачи ссуд под жилищное строительство.

Возможность проведения достаточно активной социальной политики на фоне реорганизации валютно-финансовой системы была во многом обеспечена участием европейских стран в американской программе, получившей название «план Маршалла». Что касается заинтересованности США в поддержке европейских реформ, го она была вызвана целым рядом причин. Помимо стремления укрепить формирующийся атлантический военно-политический блок, сказались и собственные проблемы американской экономики. За годы войны в США был достигнут очень высокий уровень производства, занятости и инвестиционной активности. Но емкость внутреннего потребительского рынка оставалась очень небольшой. Складыва­лись предпосылки для масштабного кризиса перепроизводства. Отчасти эта проблема решалась за счет товарной экспансии на мировом рынке. Но финансовый кризис в странах-импортерах грозил подорвать американский экспорт. Не случайно, что еще в годы войны США были вынуждены в значительной степени отказаться от экспорта по схеме «cash and carry» (т.е. на основе предварительной оплаты товаров до их приобретения покупате­лем) и перейти на систему «lend and lease» (т.е. передачу материалов и вооружений взаймы и в аренду). Особенно заметно динамика американско­го экспорта начала ухудшаться в 1947 г. В связи с засухой и неурожаем в Европе валютные резервы западноевропейских стран были использованы для закупок американской пшеницы, что почти полностью приостановило импорт промышленных товаров и оборудования из США. В этих условиях американской администрацией был выдвинут инвестиционный план «вос­становления и развития Европы». Впервые это проект представил в своей речи 5 июня 1947 г. в Гарвардском университете государственный секретарь США Джордж Маршалл, а реализация его началась в 1948 г. после приня­тия конгрессом «Закона о помощи иностранным государствам».

Круг стран, принявших участие в проекте, был определен на Парижс­кой конференции в июле 1947 г., в преддверии которой от американской помощи по политическим причинам отказались СССР, восточноевропейс­кие страны, Финляндия. В рамках «плана Маршалла» за четыре года (1948-1951 гг.) остальные европейские государства получили помощь в объеме 17 млрд. долл. (в том числе Великобритания, Франция, ФРГ, Италия - более 2/3 этой суммы). Несмотря на то, что около 70 % всей помощи пришлось на поставки продовольствия и сырья, реализация «плана Маршалла» способ­ствовала финансовой стабилизации и росту промышленного производства. Поставки потребительских товаров, продовольствия, топлива осуществля­лись в виде дотаций, а не займов, и денежные средства, полученные от реализации товаров, использовались правительствами для укрепления бюд­жета. Две другие группы товаров - промышленное оборудование и сырье -поставлялись на основе международных займов и под финансовые гаран­тии американского правительства. Ценой, которую пришлось заплатить европейским странам, стала либерализация внутренних рынков, снижение таможенных тарифов на американский импорт, ограничение программ по национализации промышленности. Несмотря на достаточно спорные по­следствия этих шагов, реализация «плана Маршалла» дала решающий импульс промышленной реконструкции в европейских странах, модерниза­ции производственных мощностей, насыщению потребительского рынка и, соответственно, росту совокупного спроса. Уже к 1949 г. удалось стабили­зировать европейский финансовый рынок. В 1951- 1952 гг. западноевропей­ские страны вышли на довоенный уровень промышленного и сельскохозяй­ственного производства, а к середине 1950-х гг. объем промышленного производства уже превысил довоенный на 60-70 % (сельскохозяйственно­го - на 20-30 %).

Два десятилетия, последовавших за этапом послевоенного восстанов­ления, сопровождались беспрецедентным по масштабам и интенсивности экономическим ростом. С 1948 по 1971 г. ежегодное мировое промышлен­ное производство увеличивалось в среднем на 6,5 %. Помимо темпов развития, важной особенностью этого периода стало явное смягчение экономических кризисов, терзавших западную экономику в первой половине столетия. Динамика процесса воспроизводства в это время отличалась не отсутствием циклических колебаний, а их новым характером «Деловой цикл», включающий кризисы перепроизводства, сменился «циклом эконо­мического роста», когда периодическое замедление темпов развития чере­довалось с восстановлением ускоренного роста. Кризис перепроизводства в традиционном понимании, с сопутствующими ему резким уменьшением используемых производственных мощностей и инвестиционной активнос­ти, ростом безработицы и падением совокупного спроса, сменился «рецес­сией» - периодом плавного снижения основных макроэкономических пока­зателей при сохранении общего положительного вектора развития.

Первые две послевоенные рецессии 1948-1949 и 1951-1952 гг. были связаны с инвестиционными циклами (волнообразными колебаниями рентабельности капиталовложений) и проявились только в краткосрочном ослаблении конъюнктуры. Следующая рецессия 1957-1958 гг. отражала не столько колебания процесса воспроизводства, сколько инфляционные опасения инвесторов, вызванные беспрецедентным наращиванием уровня заработной платы в европейских странах. Причем два последних спада экономической активности во многом были связаны с политическими про­цессами - острыми международными кризисами в Корее и Египте и их влиянием на общественное мнение. В 1960-е гг. характер экономического развития стран Запада практически не изменился. Правда, новый период рецессии 1967-1968 гг. уже продемонстрировал некоторые тревожные тенденции: устойчивый рост инфляции, недостаточную эффективность мето­дов дефицитного финансирования государственных расходов и налоговой политики. Но, в целом, уверенный экономический рост продолжался до начала 1970-х гг.

Важным фактором обеспечения такого беспрецедентного роста стало активное государственное регулирование. До начала 1950-х гг. в экономической стратегии преобладала так называемая пассивная антициклическая поли­тика, направленная на стабилизацию финансовой системы, ограничение край­них форм монополизма и резких колебаний спроса и предложения на рынке, обеспечение конверсии производства. Почти всем государствам, принявшим участие в войне, пришлось столкнуться с проблемой резкого падения произ­водства и недостаточности товарной массы. Единственным выходом стало жесткое ограничение производственного и личного потребления. Даже в европейских странах-победительницах Франции и Великобритании распре­деление по карточкам было отменено лишь в 1947-1948 гг. Финансовый кризис, связанный с образованием огромной массы обесцененных денег и истощением золотовалютных запасов, потребовал принятия жестких антиин­фляционных мер, включая крупномасштабную девальвацию национальных валют. Подобные меры не могли способствовать активизации деловой актив­ности, но они позволили избежать спекулятивной горячки и «ложного» кризиса перепроизводства, подобного событиям 1919-1920 гг.

В 1950-х гг. западные страны перешли к иной стратегии экономичес­кого регулирования. Основной целью стало обеспечение стабильного эко­номического роста с помощью методов дефицитного финансирования. Сбалансированность бюджета и низкий уровень инфляции были принесены в жертву наращиванию производственных инвестиций. Государственные капиталовложения использовались для развития сферы НИОКР (научных исследований и опытно-конструкторских разработок), транспортной инфраструктуры, средств связи, энергосистем, наукоемких отраслей промышлен­ности. Тем самым государство сосредоточивало под своим контролем от­расли с низкой степенью рентабельности, но особенно важные со стратеги­ческой точки зрения, обеспечивающие динамику развития всего хозяй­ственного комплекса. К концу 1960-х гг. государственный сектор экономики уже занимал важное место в экономике всех стран Запада. Лидерами в этом отношении являлись Италия (14% ВНП), Франция (12 %), Великобритания (12 %), ФРГ (11 %). В целом, в государственном секторе экономики евро­пейских стран в это время сосредоточивалось до 1/5 всех капиталовложе­ний и около 9 % занятого населения.

Развитие государственного сектора сочеталось с инвестиционной поддержкой частного бизнеса. Государственные капиталовложения составляли в 1960-1970-х гг. в Великобритании 45 % от общенациональных в Италии -36 %, в США - 30 %, во Франции - 25 %. Основная часть этих затрат была связана со стимулированием технико-технологического прогресса, обеспе­чением занятости, поощрением прогрессивных форм трудовых отношений.

Помимо прямого или косвенного участия государства в развитии производственной инфраструктуры все более важную роль начинало играть и централизованное планирование экономического роста. Его основными фор­мами стали директивное и индикативное планирование. Директивные планы различного срока и диапазона представляли собой комплексное регулирова­ние экономического развития, осуществляемое за счет законодательного регулирования трудовых отношений и условий инвестиционной деятельнос­ти, антитрестовского регулирования, ввода определенных схем налогообло­жения, норм амортизации оборудования, целевого субсидирования НИОКР и финансирования системы профессиональной подготовки, участия государ­ственных служб в системах коммерческой информации и т. п. Степень пря­мой регламентации предпринимательской деятельности оставалась мини­мальной, но создавались некие «рамочные» условия для функционирования экономики с заданными приоритетами и темпами роста. Индикативное (реко­мендательное) планирование основывалось на стимулировании отдельных, стратегически важных направлений экономического развития. Индикативные планы представляли собой своего рода ориентирующие прогнозы, призван­ные дать предпринимателям информацию о перспективных сферах вложения капиталов и эффективных методах рыночной политики.

Важным элементом государственного регулирования в 1950-х гг. оставалось антитрестовское законодательство. Однако действие его носило узкоцеленаправленный характер. Как правило, выделялись приоритетные отрасли, в рамках которых государство административными методами поддерживало режим конкуренции, - транспорт, топливно-энергетическое про­изводство, коммунальные услуги и т.п. В остальных случаях применение антимонопольных законов, ограничивающих масштабы концентрации производства и сбыта, было выборочным и осуществлялось через выдачу федеральными и местными органами власти лицензий на те или иные виды коммерческой деятельности, определение уровня цен и тарифов на конкрет­ные виды товаров и услуг, регламентацию процесса слияния кампаний. Основанием для подобной регулирующей деятельности являлась лишь потенциальная угроза интересам потребителя объем производства, крите­рии ценообразования, границы рынков сбыта. Пик такого административ­ного антитрестовского регулирования пришелся на конец 1960-начало 1970-х гг. В США подобные ограничения затрагивали деятельность кампаний, производящих 24 % ВВП страны. Однако вне сферы антитрестовского регулирования оставались вопросы, связанные со структурными механиз­мами процесса воспроизводства, соотношением крупного и мелкого бизне­са, многими аспектами деятельности ТНК.

По мере стабилизации основных макроэкономических показателей развития ведущих индустриальных стран и наращивания их экономическо­го потенциала произошел переход к третьей стадии развития методов государственного регулирования. Приоритетной задачей в это время становится стимулирование «совокупного спроса», а не развитие производства. Причина «социализации» государственного регулирования, перехода к пе­рераспределению части национального дохода в пользу потребителей отча­сти объяснялась изменением идеологических приоритетов, но главным образом была обусловлена сугубо экономическими факторами. На протяже­нии трех предыдущих десятилетий основным сдерживающим фактором экономического роста являлся недостаток инвестиционной активности, и государство было вынуждено разнообразными средствами повышать дело­вую активность на рынке, стимулировать «совокупное предложение». Но со второй половины 1950-х гг. в условиях экономического бума препятствием для ускоренного развития становится недостаточный платежеспособный спрос. Задачей государственной политики в такой ситуации становится выравнивание рыночного баланса за счет всесторонней поддержки потре­бителей, в том числе обеспечение достаточно высокого уровня доходов для трудящихся и расширение социальной инфраструктуры.

В области регулирования трудовых отношений ключевой задачей государства стала стандартизация системы организации рабочего времени. Это позволяло существенно ограничить возможности предпринимателей по повышению нормы эксплуатации. К 1960-х гг. в ведущих западных странах была введена нормативная рабочая неделя (39-41 час) при 9-11 праздничных днях в год и оплачиваемом отпуске примерно в 23-25 дней. Расширилась и практика государственного контроля над минимальным уровнем доходов. Фиксированный государством минимум заработной платы постепенно был переориентирован с физического на социальный минимум прожиточных средств. В США, например, гарантированный федеральным законодатель­ством минимум почасовой заработной платы был увеличен в 1948 г. с 40 до 72 центов, в 1958 г. - до 1 долл., в 1961 г. - до 1,25 долл.. в 1968 г. - до 1,6 долл.

Государство поддерживало практику заключения коллективных трудо­вых договоров. Право трудящихся на коллективные договоры, а также гаран­тии длительности рабочего дня, оплачиваемого отпуска, права на участие в управлении, запрет дискриминации в области трудовых отношений во мно­гих западных странах были закреплены даже на уровне конституций.

Большую роль в повышении уровня доходов трудящихся сыграли профсоюзы. Профсоюзное движение к началу 1970-х гг. превратилось практически в полноправного партнера бизнеса. В различных странах Европы и Америки доля профсоюзного членства колебалась в среднем от 25 до 70 % от общего количества наемных работников. В большинстве ключе­вых отраслей профсоюзам удавалось достаточно жестко контролировать условия труда. Основным средством оставалась практика заключения коллективных договоров. Благодаря активности профсоюзного движения и государственному регулированию трудовых отношений суммарный уро­вень заработной платы начал быстро расти не только в денежном эквива­ленте, но и по отношению к иным формам доходов. Если в 1950 г. доля трудового дохода в ВНП в ведущих индустриальных странах составляла 54 %, то к 1980 г. она достигла 71-73 %.

Быстро расширялась и сфера государственной социальной политики. С 1950 по 1970 г. в западноевропейских странах доля социальных расходов в ВНП выросла с 12 до 21,5 %. Основными целями социальной политики являлись широкомасштабные реформы системы здравоохранения, образования, социального обеспечения. В Европе большее распространение получила так называемая «скандинавская модель» страхования. Ее особенностью был переход от страхования отдельных категорий работающих к обеспечению всего населения, а также особый порядок финансирования страховых фон­дов - за счет общих налоговых поступлений. Подобная модель была апроби­рована еще в 1913 г. в шведском пенсионном страховании. После Второй мировой войны к ней присоединились скандинавские страны. Великобрита­ния, Ирландия. Швейцария, Италия. В ФРГ, Австрии, Люксембурге была закреплена иная модель страхования, основанная на паритетных вкладах государства предпринимателей и работников. Во Франции, Бельгии, Нидер­ландах сохранилась прежняя дотационная система страхования, основой кото­рой являлись добровольные организации взаимопомощи.

«Социализация» государственной политики достигалась не только с помощью прямого бюджетного финансирования, но и благодаря расширению полномочий местных и региональных органов. Это касалось прежде всего области жилищного строительства, благоустройства городов, рас­ширения социальной инфраструктуры, развития школьного образования. Для обеспечения муниципальных программ во многих странах Европы были предприняты меры по децентрализации доходной и расходной части бюджета, переориентации значительной части налоговых поступлений на региональный уровень.. Так, например, в ФРГ и Швейцарии доля поступлений в центральный бюджет сократилась в 1955-1979 гг. соответственно с 47 до 32 и с 41 до 21 %.

Очень показательным оказался поворот к социально ориентированной политике, произошедший в США. Сразу же после войны президент Г.Тру­мэн провозгласил проведение «справедливого курса» и инициировал приня­тие законов, облегчающих положение демобилизованных солдат, повышаю­щих размер пособий и пенсий. Но эти меры сочетались с жестким регули­рованием трудовых отношений, ограничением любых действий профсою­зов, которые могли бы дестабилизовать рынок труда. В период президент­ства Д. Эйзенхауэра социальная политика приобрела еще более ограничен­ный характер. Ситуация разительно изменилась в 1960-х гг. При президенте Д. Кеннеди последовало увеличение ассигнований на социальные програм­мы, в том числе на модернизацию системы высшего образования и профессиональной переподготовки рабочей силы. Были реализованы программы помощи депрессивным регионам. Администрация президента Л. Джонсона разработала комплексную программу «борьбы с бедностью». В соответ­ствии с Законом об экономических возможностях 1964 г. были введены программы помощи малообеспеченным слоям населения, в том числе под­держки материнства и детства, распространения продовольственных тало­нов, предоставления льготной медицинской помощи. В 1965 г. была введена федеральная программа медицинского страхования пенсионеров. Активно проводилось жилищное строительство и развитие общественного транс­порта, создавалась система защиты прав потребителей. Мероприятия по борьбе с бедностью в сельских районах включили выдачу льготных займов бедствующим фермерам и сельскохозяйственным рабочим, оказание им медицинской и юридической помощи, обучение грамотности. Всего на «борьбу с бедностью» за период 1964-1968 гг. было израсходовано 10 млрд. долл., а общая сумма социальных расходов составила к концу 1960-х гг. около 40 % расходной части федерального бюджета США. Сред­ний доход американских семей вырос за десятилетие на 85 %. Подобные меры обусловили беспрецедентный потребительский бум в 1960-х гг., что способствовало дальнейшему наращиванию темпов экономического роста.

Научно-техническая революция. Важным фактором экономического роста в послевоенные десятилетия стала и радикальная перестройка технологической базы производства. Поскольку этот процесс был неразрывно связан с фундаментальными научными открытиями, он получил емкое название научно-технической революции (НТР).

НТР была одним из этапов глобального изменения технологических основ общественного производства, произошедшего на протяжении боль­шей части XX столетия. Основные предпосылки НТР сформировались уже в 1930-е гг. В этот период завершилась перестройка энергетической базы производства, транспортной инфраструктуры, системы связи. Происходило внедрение массы технических изобретений и научных открытий, изменив­ших технологическую основу многих отраслей. Успешно была апробирова­на поточно-конвейерная система с инженерной организацией труда. Экономическая модель массового производства получила адекватную организа­ционную и технико-технологическую структуру. В тот же период были сделаны и фундаментальные научные открытия, существенно изменившие взгляд человека на окружающий мир - радиоактивности (супруги П. и М. Кюри), волновых свойств электрона (Л. де Бройль), квантовой модели атома (Н.Бор и Э.Резерфорд), аппарата квантовых расчетов (В. Гейзенберг и Э. Шредингер), теории относительности (А. Эйнштейн).

Научные открытия первой половины XX в. подорвали влияние классической общенаучной методологии, основанной на представлении о строгой, линейной причинности, детерминистских принципах, представлении о прин­ципиальной познаваемости и устойчивости, преемственности, внутренней непротиворечивости научного знания. Началось формирование так называе­мой неклассической методологии. Причинность событий стала рассматри­ваться не только с точки зрения простейших механико-динамических связей, но и статистических, вероятностных законов. Категории движения, разви­тия, эволюции становились ключевыми в объяснении законов природы, а само научное мышление приобретало диалектичный характер. Вывод об относительности результатов наблюдения, о недостижимости абсолютно точной и строго логичной научной картины мира, релятивности любых сложных понятий и решений заставлял пересмотреть прежнее представле­ние о роли субъекта в процессе познания. Была признана неразрывная связь исследователя и изучаемого им объекта, зависимость результатов познания от методов их достижения и, как следствие, необходимость включения в картину мира характеристик самого познающего субъекта, его концептуаль­ных и методологических установок, исследовательской мотивации и актив­ности. Новая исследовательская парадигма, таким образом, исходила из идеи синтеза методов познания, а не его результатов. Объектом исследова­ния становились конкретные явления и процессы, воспринимаемые во всей своей сложности и нелинейности. Это требовало не только отбора адекват­ных средств анализа, но и формирования интегративных исследовательских схем. Не случайно, что утверждение неклассической методологии вызвало стремительное развитие межпредметных исследований - биохимических, астрофизических, химико-физических, экономико-географических, соци­ально-экономических, историко-психологических. Это не только значитель­но расширило представления человека о природе, но и создало условия для качественного преобразования всей производственной сферы.

В 1940-х гг. развитие научно-технологической базы производства было деформировано военной конъюнктурой. Но Вторая мировая война способствовала мощному рывку в разработке новейших технологий в области машиностроения, авиационного производства, приборостроения, хими­ческого производства и других отраслях, ускоренном) внедрению техничес­ких новаций и изобретений в производство, модернизации на этой основе всей промышленной инфраструктуры. По окончании войны многие дости­жения военно-промышленного комплекса были с большим эффектом ис­пользованы в других отраслях производства. Накопленный в годы войны опыт сосредоточения финансовых, интеллектуальных, административных, сырьевых, энергетических ресурсов для прорыва в развитии важнейших направлений научно-технических исследований и реализации достигнутых результатов в массовом производстве был сполна использован в ходе экономического рывка 1950- 1960-х гг.

Бесспорным лидером во внедрении новейших технических разрабо­ток оставались США. Уже с 1950 г. здесь использовались комплексные методы стимулирования НИОКР - льготное налогообложение, ввод прак­тики ускоренной амортизации основных фондов (до 5 лет), безвозвратное субсидирование (предоставление грандов), заключение прямых контрак­тов с частными исследовательскими учреждениями и фирмами на разра­ботку новых технологий. Обеспечиваемый такими способами рост наукоемкости производства в сочетании со стремительным наращиванием капиталовложений в считанные годы привел к огромным изменениям практи­чески во всех отраслях и сферах общественного хозяйства. Иной подход к решению этой проблемы продемонстрировала Япония. Помимо наращи­вания собственных расходов на НИОКР (возросших только в 1960-х гг. в 6 раз), японское правительство стремилось максимально использовать им­порт технологий. В течение, первых двух послевоенных десятилетий Япония закупила боле 10 тыс. иностранных патентов, лицензий, отдель­ных компонентов ноу-хау.

Магистральным направлением НТР являлась комплексная механиза­ция и автоматизация производства. В ходе ее сформировалась четырехзвенная производственная машинная система - к орудиям труда, источникам энергии и связующим их механизмам добавляется автоматическое управле­ние, сердцевиной которого стала электронно-вычислительная машина. Предшественниками ЭВМ были громоздкие счетные машины, работавшие на электромагнитных релейных схемах. Первые из них были созданы в 1936 г. немецким инженером Конрадом Цузе («Z - 1») и американским физиком Горвардом Эйкеном («Гарвард Марк – 1»). В 1937 г. математик Джон Атанасов из университета Айовы впервые предложил использовать для программирования «умных машин» двоичную систему. Это позволяло сконструиро­вать счетный механизм, действующий на электронных лампах (устрой­ствах, создающих управляемый в вакууме поток электронов), - т.е. электронно-вычислительную машину. Впоследствии ЭВМ стали также называть компьютерами (англ. «computer» - считать, вычислять).

Первый компьютер ЭНИАК («ENIAC») создавался группой американских исследователей под руководством Джона Мочли в 1943-1946 гг. Он представлял собой несколько распределительных шкафов выше человечес­кого роста и общей длиной более 24 метров, содержал 18 тыс. электронных ламп, потреблял 50 тыс. Вт энергии, но по скорости превосходил машину Эйкена в 2000 раз. Большую роль в создании ЭНИАК сыграл математик Джон фон Нейман. В 1945 г. он впервые обосновал базовый принцип «компьютерной архитектуры» - устройство должно считывать информа­цию, вводимую в двоичной системе, кодировать ее в виде определенных символов и хранить в централизованной памяти. От оператора в таком случае не требовалось каждый раз менять весь объем информации. При оперативных изменениях компьютер сам мог осуществлять обновления своего банка данных. Для ввода информации Нейман предложил использовать перфокарты - картонные карточки с комбинацией отверстий, набитых по определенному коду. Идея использования перфокарт для автоматизиро­ванных подсчетов принадлежала американцу Герману Холлериту и была запатентована еще в конце XIX в. Применение их в ЭВМ позволило отказаться от огромных рулонов бумажной ленты, на которых ранее распе­чатывались данные, и унифицировать груд операторов. Набор правил, по которым «умная машина» считывала символы с перфокарт, стали называть программным обеспечением («sofware»). На лидирующие позиции в его разработке вышла бывшая фирма Холлерита, получившая после ряда слия­ний название «IBM» («International Business Machies Corporation»).

Переход ко второму поколению компьютерной техники стал возмо­жен после «электронной революции» 1948 г., когда американские ученные Д.Бардин, У.Браттейн и У.Шокли изобрели транзистор (англ. «transfer» -переносить, «resistor» - сопротивляться). Это миниатюрное устройство из трех слоев полупроводниковых кристаллов представляло собой генератор и преобразователь электрических колебаний, действующий гораздо быст­рее электронной лампы. В компьютерной технологии транзисторы стали использовать с середины 1950-х гг. Это значительно уменьшило размеры ЭВМ и потребление ими электроэнергии. Несмотря на то, что ЭВМ второго поколения по-прежнему были достаточно громоздки (они вмеща­ли тысячи транзисторов), появилась возможность их серийного промыш­ленного производства.

Использование ЭВМ позволило перейти к оснащению производства станками с программным управлением, автоматизированными производственными линиями, робототехникой. Бесспорным лидером по коммерчес­кому использованию ЭВМ стали США. В 1960 г. здесь функционировало уже 4267 «умных машин». В США размещались и крупнейшие производи­тели компьютерной техники - фирмы «Ай-Би-Эм» («IBM»), «Интел» («Intel»), «Хьюлетт Паккорд» («Hewlett Packard»). Основным направлением развития компьютерной технологии в этот период стало уменьшение разме­ров транзисторов и самих устройств. В 1965 г. фирма DEC («Digital Equipment Comparation») под руководством Кена Олсена разработала мо­дель «мини-компьютера» PDP-8, походившего размером на небольшой стенной шкаф или холодильник и обладавшего транзисторами не больше крупинки соли. Его стоимость уже составляла лишь 20 тыс. долл. - в сотни раз меньше, чем у первых ЭВМ. Производство таких систем положило начало третьему поколению компьютерной технологии, а в 1970-х гг. они уже сменились компьютерами четвертого поколения.

Не менее революционные изменения в технологической базе производства произошли благодаря успехам химической и физической науки. Начался переход к производству новых продуктов с заранее заданными свойствами. Механические формообразовательные макропроцессы стали заменяться в производстве электроэнергетическими и физико-химическими микропроцессами, происходящими на молекулярном и атомном уровне. Началось постепенное освоение биотехнологии. Важную роль в переоснащении производства сыграло дальнейшее развитие энергетики. В 1954 г. в СССР впервые состоялся запуск атомной электростанции. К 1970 г. уже 10 % электроэнергии в Великобритании вырабатывалось на АЭС, в ФРГ и Франции - 3 %, в США - 2 % (при этом только в США за 1950-1960-х гг. производство электроэнергии в целом выросло в 4,5 раза).

Развертывание НТР отразилось и на характере сельскохозяйственного производства, дав толчок для «второй аграрной революции». При общем сокращении обрабатываемых земель американским и западноевропейским фермерам удалось значительно увеличить выпуск продукции. Это произошло благодаря интенсификации обработки земель и технологии животноводства, комплексной механизации аграрного сектора, росту капиталоемкости сельскохозяйственного производства. Значительно расширилось применение искусст­венных удобрений - пестицидов, гербицидов, инсектицидов. Так,