Глава III. Политические и социальные институты арабов.

Источник институтов арабов.

Политические и социальные институты большинства народов, которыми занимается история, имеют большие различия в зависимости от нации. Наблюдения показывают, что их значение относительно. Те, которые великолепны для одних, очень часто отвратительны для других.
Эта правда одна из таких, которая требует доказательства, и она непосредственно не укладывается в сознание. На первый взгляд, кажется очевидным, институты, которым кажется обязаны величие народа, должны быть взяты в качестве модели. Кажется, мудрым внедрение этих институтов везде, даже силой. Так рассуждали долгое время политики и историки. Даже сегодня так думают большинство из них.
Только сегодня мы начинаем понимать, насколько эта концепция опасна. Чуть глубокое изучение жизни народов показало, что их институты - это простое выражение их чувств и насущных нужд, переходящих от поколения к поколению, и не могут быть изменены силой. Историки нам говорят, что такие законодатели как Моисей, Ликург, Солон, Нуме и другие навязали кодексы поведения своим народам, исходящие из их мозгов; но на самом деле это было не так. Никакой законодатель не обладал такой властью. Сильнейшие завоеватели, самые бурные революции едва могли влиять на институты и то на короткое время. На время возможно заставить народов принять институты абсолютно разные от тех, что они имели, как, например, заставить некоторое животное изменить привычное поведение; но как только прекращается давление, прошлое берет верх. Под новым названием возрождаются старые институты, могут измениться только несколько слов.
На первый взгляд кажется, что множество исторических фактов противоречит сказанному. При более глубоком рассмотрении эти противоречия исчезают. Арабы, например, кажется, что внедрили одни и те же институты разным народам; когда изучают разные нации Азии и Африки, где властвует их доктрина, видно, старые институты большинство этих народов мало отличают от внедренных арабами. Когда они различаются в основных пунктах, как у берберов, например, Коран имеет слабое влияние. Более мудрые, чем многие современные политики, арабы хорошо знали что одни и те же институты не могут подходить разным народам, и они брали за правило оставлять завоеванным народам свободу выбора в сохранении их законов обычаев и веры.
Институты, будучи только выражением нужд и сознания нации, где они родились, меняются только тогда, когда меняются эти нужды и сознания. История показывает, что изменения происходят за счет накопления наследственного характера изменений и, как следствие, очень долго. Давно варвары завоевали римлян, и их потомкам эпохи Возрождения потребовалось тысячи лет средневековья, чтобы осуществить подобные изменения. Законы, управляющие эволюцией живых существ, управляют также эволюцией социальных институтов. Некоторые морские животные, по истечении долгой геологической эпохи заимели органы, необходимые для жизни на суше. Совсем недавно, рассматривая величие таких метаморфоз и игнорируя существование последовательности промежуточных форм, которые в конечном итоге привели к конечным типам, натуралисты думали, что верховная сила должна была вмешаться в различные периоды, чтобы их создать. Более передовая наука показала, что эти значительные трансформации никогда не происходили внезапно, а попросту были результатом простых, незаметных модификаций, претерпеваемых каждым поколением, и накапливаемых от поколения к поколению на протяжении многих веков и, в конечном итоге, заканчивающихся очень большими изменениями.
Раса, среда, условия существования и другие факторы, среди которых на первом месте необходимость, на последнем желания людей, являются основными агентами формирования институтов. Только время это может фиксировать. Когда мы видим, что народ обладает одним и тем институтом долгое время, мы можем утверждать, что это лучшее, что ему может соответствовать. Если для одной расы свобода - вещь прекрасная, для другой твердая рука диктатора предпочтительнее. Нужно согласиться с поверхностным взглядом на вещи, что дает наше опасное классическое образование, чтобы вообразить, что институты, приспособленные к вековым изменениям и к нуждам одного народа, легко могут приспособлены к нуждам других. Обязать рыбу дышать воздухом под предлогом, что все высокоразвитые животные это делают, было бы не более мудрым. В среде, где млекопитающие находят жизнь, рыбы тут же нашли бы смерть.
Крайняя медленность, с какой образуются и меняются институты народов, факт, который мы обычно замечаем только когда они вводятся великими законодателями. Обычно мы последним предписываем, что они создатели кодексов, в действительности, эти кодексы - следствие длительной предварительной работы. Настоящая роль законодателей заключается только в том, чтобы окончательно фиксировать своим авторитетом обычаи уже наполовину фиксированные общественным мнением, исключая те, которые стали бесполезными или гласными. Их роль, безусловно, важна, но выражается она толь при условии, что изменения, обязанные им, были бы минимальными. Можно повторить с Солоном: "Я дал Аджнянам не лучшие законы, которые можно вообразить, но лучшие, которые они могли бы терпеть." Эти лучшие законы были выбраны Солоном среди предыдущих обычаев, которых общественное мнение и вера начали уже фиксировать.
Такова роль и Мухаммеда. Он знал как выбирать среди старых институтов арабов те, которые казались им лучше, и давал им мощное развитие, опираясь на свой религиозный авторитет; но его кодекс не разрушил большинства обычаев, которых он заменил, так закон двух столов не разрушил старые законы римлян. Когда пророку нужно было упразднить старые обычаи, такой, например, как обычай убивать девочек после их рождения, это соответствовало распространенному желанию и чувствам, чтобы этот запрет был чтим.
Таким образом, кодекс Мухаммеда - в большей части обобщение старых обычаев, и он легко восстанавливает социальное положение нации, откуда берется его рождение. Изучая требования законов кодекса, то, что они разрешают и то, что они запрещают, легко получить точное представление социального положения народов. Никакая историческая книга не может этого дать.
Восстановление социального положения, основанное единственно на изучении кодекса, необходимо только тогда, когда народ, создавший этот кодекс, не оставил других следов в истории. Когда он оставил цивилизацию и потомков, легче изучать судьбу этой цивилизации и потомков. Это то, чем мы занимались в предыдущих главах. Описывая жизнь арабов и переносившись, сколько это возможно, во времена, когда их институты рождались, мы достаточно подготовили читателя к пониманию необходимости институтов, которые мы будем описывать, и узнать, где случай или влияние законодателей сыграли минимальную роль в их образовании.
Это предварительное изучение народов, которых хотят описать и, прежде всего, понять социальную организацию, необходимо, чтобы речь шла об арабах или каком-нибудь другом народе. Остается пожелать, чтобы юристы наконец-то поняли важность этого. Тогда наука права перестала бы быть тем, что сухо перечисляет статьи закона, усложненные бесплодными рассуждениями.