Борьба за передел в 1996-97 гг.

 

       К концу 1996 - началу 1997 гг. и теневой, и в значительной мере легальный бизнес в Воркуте контролировали две теневые силовые структуры, сросшиеся с бизнесом. Ядро первой, возглавляемой братьями Владимиром и Олегом Ифа, составили спортсмены, “афганцы” и бывшие сотрудники милиции. Основу второй, возглавленной братьями Анатолием и Александром Харуками, составили те, кто уже отсидел и вернулся на волю.

       Существовавшее некоторое время равновесие было нарушено вспыхнувшей вновь борьбой за передел сфер контроля. Началась она с убийства видного воркутинского предпринимателя Григория Кальниченко, который находился на “ничейной полосе” - вне контроля обеих групп, выступая как символ их компромисса. Убийство было расценено как нарушение мира.

       Братья Ифа обвинили в убийстве братьев Харуков, которые конкурировали с Кальниченко на рынке продовольствия. Их бригада провела свое собственное расследование и пришла к выводу, что к убийству причастен Николай Сало, убивший в начале 1990-х гг. вора в законе Шурупа и отсидевший за это четыре года. 31 января 1997 г. боевики братьев Ифа вызвали Сало для переговоров в кафе, где под дулами автоматов разоружили его охранников, а самого Сало увезли на автомобиле. Весной его труп с удавкой на шее и пулевым ранением был найден в реке Воркута (Куйбышев 3.01.98).

       Когда бригада Ифов узнала, что конкуренты наводят справки о местонахождении В.Ифа, уехавшего в Москву подписывать контракт, были предприняты контрмеры. В феврале был захвачен, а затем избит один из братьев Харуков. Потерпевший отправился в милицию и написал после уговоров начальника местного отдела по организованной преступности (МООП) А.Чистякова заявление о нападении, в ответ МООП взял братьев Харуков под круглосуточную охрану. Так в конкурентной борьбе двух теневых силовых структур появился третий участник - легальная государственная теневая структура. Братья Иф предложили конкурентам разрешить конфликт мирно. Переговоры состоялись в Житомире, где братья Иф согласились выплатить миллиард рублей наличными в качестве компенсации, но А.Харук потребовал миллион долларов. В.Ифа попросил время для размышлений и вернулся в Москву. Через два дня его самого и его жену расстреляли в Москве около дома, где они снимали квартиру (Куйбышев 3.01.98).

       В этом конфликте начальник МООП А.Чистяков взял Харуков под личное покровительство, ссылаясь на их готовность выступить на суде против членов бригады братьев Иф: “Пока они нам нужны, трогать их нельзя. Главное, чтобы они не отказались от показаний на суде”. При этом он стал прикрывать их не только от конкурентов, но и от воркутинской милиции. В прессе высказывалось даже утверждение, что он намеренно игнорирует информацию о причастности к преступлениям членов группировки Харуков, в частности подкинутой в милицию кассеты с признанием Н.Сало в том, что группировка Харуков заказала убийство Кальниченко. В ней были названы исполнители, детали (Куйбышев 3.01.98).

 

ПРИВАТИЗАЦИЯ ШАХТЫ “ВОРГАШОРСКОЙ”

           

       Из всех шахт Воркуты “Воргашорская” считается наиболее перспективной. Это единственная шахта, которая имела в первой половине 1990-х гг. Геологический и технический потенциал для существования в качестве самостоятельного хозяйственного субъекта и для выживания в условиях рынка. Не удивительно, что только здесь задача приватизации серьезно была поддержана разными группами трудового коллектива. Однако при ее подготовке развернулась острая борьба вокруг формы приватизации.

Конфликт зимой 1992 - весной 1993 гг.

Два подхода к приватизации

 

       В конце 1992 г. в своем интервью городской газете председатель Независимого профсоюза шахты “Воргашорская” Иван Гуридов поднял проблему готовящейся приватизации, очертив контуры своего плана. Его подход прямо перекликался с характерной для того времени анархо-синдикалистской идеей превращения профсоюзов в хозяйственных субъектов:

       "Трудовой коллектив намерен приватизировать шахту, ее хозяйственную и коммерческую деятельность, то есть стать собственником контрольного пакета акций. Только тогда все финансовые нарушения у нас будут наказуемы. На шахте не будет директора, его место займет управляющий, которого мы будем назначать сами и который действительно будет думать о нас".

       Тогда обсуждались два однотипных плана приватизации: по одному трудовой коллектив должен был получить в свои руки 85%, по другому – 75% акций.

       Тогдашний директор “Воргашорской” Ермаков, полемизируя с проектом Гуридова, изложил свое видение перспективы приватизации:

       "Шахта - такое производство, которое обязательно знает и падения, не только взлеты. А спад - это необходимость дополнительных инъекций. Кто их даст? Лишь крупные коммерческие структуры, которые, став донорами, заставят уже акционеров играть по своим правилам. И поверьте, тогда уж профсоюзам и пикнуть никто не позволит, а тем более контролировать назначение директора, чего сейчас добивается НПШВ.

       А если учесть, что Гуридов, кроме своей председательской профсоюзной должности, занимает еще и должность директора филиала Сыктывкарского профсоюзного фонда работников кооперации и малого бизнеса "Скорпион", а также подал документы с целью учредить малое предприятие, деятельность которого продекларирована как коммерческая, тогда на желание председателя НПШВ, его сторонников приватизировать шахту любой ценой, можно взглянуть несколько по-другому. А именно - НПШВ и его председатель, не являясь большинством коллектива, тем не менее претендуют представлять его весь и завладеть контрольным пакетом акций. То есть, понимаете, Гуридов меня обвиняет в том, что сам хочет сделать.

       А теперь следите дальше, какая схема просматривается: в колдоговоре провели пункт о том, что каждый трудящийся имеет право купить у шахты по себестоимости 100 тонн сверхпланового угля - 1200 рублей за тонну. Но так как продать члены коллектива его сами не смогут, то, думается мне, малое коммерческое предприятие Гуридова и НПШВ в стороне не останутся. Тем более, что есть и такая рекомендация в колдоговоре - продавать его через НПШВ. А продажа 460 тыс. тонн угля хотя бы по 3800 рублей - это, согласитесь, огромные деньги. И никаких тебе затрат - ведь и НДС, и железнодорожный тариф платит шахта.

       Куда пойдут эти деньги, одному Богу известно. Ведь вряд ли кто знает из тех же членов НПШВ, как расходуются средства их профсоюза - председатель НПШВ, требующий от директора шахты бумажку буквально на каждый чих, держит все в большом секрете." (Заполярье. 1992. 30 дек. С.2-3).

Проблема власти

 

       Важной предпосылкой выбора формы приватизации “Воргашорской” был контроль шахты до начала акционирования. Выборы директора шахты состоялись за год до забастовки. Тогда И.Гуридов выдвинул свою кандидатуру. Ему противостоял Ермаков, бывший ранее начальником участка. Гуридов пользовался существенной поддержкой рабочих подземной группы, но как руководитель и профсоюза, и в потенции - шахты - он встречал более чем скептическое отношение со стороны ИТР и части рабочих. По итогам референдума шахты наибольшее число голосов получил Ермаков. Однако профлидер не сдался и его противостояние с директором приобрело постоянный характер.

       Одним из направлений борьбы стало принятие устава шахты, утвержденного в Москве летом 1992 г.

       И.Гуридов в интервью корреспонденту “Заполярья” (30.12.92) так описал суть борьбы по этому вопросу: "Ермаков опять-таки обманным путем в сговоре с другим профсоюзом и СТК изменил устав, который считается конституцией шахты... Согласно старому уставу коллектив сам выбирает себе руководителя и имеет гораздо больше прав. По новому уставу Минтопэнерго само назначает директора. Но у нас сейчас действует даже и не этот устав, а тот, который председатель профкома углепрофсоюза Андрей Смирнов повез в Москву и вместе с юристом Минтопэнерго РФ переделал на 100 процентов. Это элементарный подлог государственного документа, где нет ни печатей, ни подписей, который никто ни на какой конференции не принимал. А если вы посмотрите условия контракта, заключенного с директором, то сразу убедитесь в том, что он по сути дела является полновластным хозяином, а мы - никто. Это, кстати, характерно и для нового устава. Поэтому мы будем добиваться, чтобы и устав, и контракт были аннулированы".

       Директор Ермаков отверг обвинения Гуридова:

       Устав приняли на конференции. "Устав потом приняли на СТК, где большинством членов, между прочим - члены НПШВ. Ну а то, что его затем тайно "подгоняли" под директора - полная чушь. Ведь он принят в полном соответствии с законом о предприятии и предпринимательской деятельности, утверждался на малом Совете Воркуты и зарегистрирован там же, а также в Минтопэнерго.

       Его по другим причинам хотел изменить председатель НПШВ - ведь такой устав дает возможность продлить контракт с директором. А значит - не выгоден."

       23 декабря 1992г. на шахте "Воргашорская" состоялась встреча забастовочного комитета с прокурором Республики Коми Г.Т.Рукавишниковым и прокурором Воркуты Г.Э.Тильманом, в ходе которой выяснилось, что представленная работниками регистрационной службы выписка из протокола конференции от 22.06.1992г., на основании которой был зарегистрирован устав шахты, была подделана должностными лицами, в частности, председателем РННПУ А.Смирновым, а юрист шахты А.Чернов подтвердил, что готовил выписку из устава по просьбе "сверху". Протокол заседания СТК, где обсуждался и принимался контракт обнаружить не удалось. (Заполярье. 1992. 30 дек.).