Структура занятого населения

 

       Воркута исторически сложилась как город одного огромного предприятия – объединения «Воркутауголь». Все остальные предприятия и организации получали право на жизнь лишь в той мере, в какой они обеспечивали прямо или косвенно добычу угля. В 1992 г. около 83% занятых в сфере материального производства работали в объединении «Воркутауголь» или на шахте «Воргашорская».

 

       Табл.: Структура занятости в сфере материального производства в 1992 г.

Предприятия			Чел.	В %
Воркутауголь			28 169	72,66
ш."Воргашорская"			3 897	10,0
"Печоршахтострой"			1391	3,59
Швейная ф-ка			947	2,44
Цементный завод			597	1,54
Хлебозавод			309	0,80
Пивзавод			152	0,39
Типография			48	0,12
ТЭЦ			1219	1,32
Ликеро-водочный з.			269	0,69
Воркутаэлектро			516	1,33
Проч.			307	0,79
Итого			38 768	100,0

 

Схема: Структура занятости в сфере материального производства, 1992 г.

		Табл.: Отраслевая структура занятости в Воркуте, 1993 г.
Отрасли								Кол-во чел			В%
Всего								96 085			100
Мат. Пр-во								51 965			54,08
В т.ч.
Электроэнергетика								2 005			2,09
Деревообработка								677			0,7
Пр-во цемента								620			0,65
Пр-во стройматер.								1528			11,59
Пр-во одежды								968			1,01
Пищевая пром-ть								889			1,71
Полиграфия								43			0,04
Другие								2 893			3,01
Сельское хоз-во								389			3,4
Транспорт								8651			9
Связь								1051			1,09
Строительство								10480			10,91
Геология								2153			2,24
Торговля и общепит								5 871			6,11
Производств. Бытов.
обслуживание								390			0,41
Бытовое обслуж-е
населения								1 864			1,94
Социальная сфера								11 335			11,8
в т.ч.
Здравоохранение								5 571			5,8
Образование								4 961			5,16
Культура								541			0,56
Наука								262			0,27
Финансы								590			0,61
Гос. Управление								754			0,78
Другие								592			0,62

 

1 – «Воркутауголь»; 2- шахта «Воргашорская»

 

		Табл.: Отраслевая структура занятости в Воркуте, 1993 г.
Отрасли								Кол-во чел			В%
Всего								96 085			100
Мат. Пр-во								51 965			54,08
В т.ч.
электроэнергетика								2 005			2,09
деревообработка								677			0,7
пр-во цемента								620			0,65
пр-во стройматер.								1528			11,59
пр-во одежды								968			1,01
пищевая пром-ть								889			1,71
полиграфия								43			0,04
Другие								2 893			3,01
Сельское хоз-во								389			3,4
Транспорт								8651			9
Связь								1051			1,09
Строительство								10480			10,91
Геология								2153			2,24
Торговля и общепит								5 871			6,11
Производств. Бытов.
обслуживание								390			0,41
Бытовое обслуж-е
населения								1 864			1,94
Социальная сфера								11 335			11,8
в т.ч.
здравоохранение								5 571			5,8
образование								4 961			5,16
культура								541			0,56
наука								262			0,27
Финансы								590			0,61
Гос. Управление								754			0,78
Другие								592			0,62

 

31% опрошенных в 1995 г. (Алашеев и др.) работающих воркутинцев работали непосредственно на шахтах, еще 12% - на различных должностях в системе объединения “Воркутауголь”. 33% оказались работниками бюджетной сферы. Однако имелись заметные различия между городом и поселками: в 47 % поселковых семей кто-либо работал на шахте, в то время как среди горожан доля семей, где есть работники шахт, составила лишь 13 %. Таким образом, и среди занятых далеко не все работают на обеспечение добычи угля.

       Практически все они имели постоянное место работы: лишь 4% всех занятых отметили, что работают на временной работе. Причем для огромного большинства эта работа не только постоянная, но и единственная - лишь 6% всех работающих имеют временную или постоянную подработку. В то же время, половина опрошенных имеет дополнительную специальность, не связанную с нынешним местом работы, которой, в принципе, могла бы воспользоваться.

Однако в дискуссиях вокруг модели будущего развития Воркуты оптимальная структура занятых выглядит различным образом. Так, если Воркута должна стать чем-то вроде вахтового городка, тогда в рациональную структуру занятости вписываются лишь те рабочие места, которые связаны с добычей угля и небольшая часть - обеспечивающих территориальную организацию и порядок (администрация города, правоохранительные органы). Если же Воркута - это город с постоянным населением, прибывающим сюда пусть не на всю, но на значительную часть жизни, тогда почти при всех необходимых работниках шахт (в основном мужчинах) будут супруги, из которых далеко не все смогут устроиться работать в угольной отрасли: мало “женских” мест, а из имеющихся женщин не все имеют образование, позволяющее работать даже в конторах. Кроме того, в большинстве семей имеются дети, что создает потребность в детских дошкольных учреждениях и школах. Возникает система семьи, в которой нередко и неработающие бабушки с дедушками являются необходимым звеном. В результате Воркута в качестве города неизбежно будет иметь значительную часть населения, которое с точки зрения интересов угледобычи будет “избыточным”, “лишним”.

 

Осознание угрозы

 

Осознание угрозы потери рабочего места в результате реструктуризации угольной промышленности приходила к воркутинцам медленно. В начале 1990-х гг. слово «безработица» казалось предельно экзотическим, трудно вообразимым, поэтому редко кто примерял его непосредственно к себе. Ну, а примерявшие его не боялись, так как в большинстве не имели опыта жизни в этом статусе. Лишь к середине 1990-х гг., когда закрытие предприятий, сокращение рабочих мест стало реальностью жизни в Воркуте, все больше и больше людей стали примерять эту перспективу уже на себя.

 

 

Рис.: Самооценки перспектив потери работы в 1995 г.

N=400

                          (Алашеев и др. 1995).

       При этом наименее уверенно чувствовали себя именно шахтеры: 46% из них ответили, что могут потерять работу в течение года. Примерно так же оценивали свои шансы работники объединения “Воркутауголь”, не занятые непосредственно на шахтах. Гораздо более оптимистично были настроены работники бюджетной сферы: лишь 20% из них считали, что могут потерять работу в течение ближайшего года

       Однако на вопрос “Коснется ли Вас и Вашей семьи закрытие шахт, находящихся в городе?” - ответили “да” не только подавляющее большинство шахтеров и работников объединения “Воркутауголь”, но и значительное большинство бюджетников, а также остального работающего населения Воркуты. Только около четверти всех участников опроса считали, что закрытие шахт, находящихся в городе, не коснется его самого или его семьи. Особенно это характерно для шахтерских поселков, расположенных вокруг города, где шахты являются основным и почти единственным местом приложения рабочих рук. Если из городских жителей Воркуты, участвовавших в опросе, 44% считали, что закрытие шахт их коснется, то среди жителей поселков этот показатель составил около 80%. (Алашеев и др.).

 

Чемоданное настроение

 

Воркутинец - это человек, который постоянно держит наготове чемодан для отъезда теплые края. Однако традиционно проблема отъезда была частью сугубо личной стратегии: накопили денег - уехали, когда подвернется подходящий момент. С падением престижа Севера все больше индивидов стали приходить к выводу о том, что теперь уже нет смысла жить в таких условиях. Однако вплоть до середины 1990-х гг. Это был преимущественно фактор личностной стратегии: вопрос отъезда увязывался с собственным решением. сохраняли верность традиционной стратегии, потенциал которой, правда, был сильно подорван инфляцией, уничтожившей все накопления. Однако по мере того как идея радикального свертывания угольной промышленности Заполярья стала достоянием гласности и начали обсуждаться планы закрытия шахт, все больше и больше людей стали осознавать, что они теряют способность управлять своей судьбой. Многие стали воспринимать угрозу потери работы не по собственному желанию без шансов найти новую равноценную и без денег позволяющих уехать, как весьма реальную. Таким образом, чемоданные настроения стали проявлением коллективного сознания. Главная причина состоит в том, что стратегия личного выбора сменилась фактором выталкивания из Воркуты такими внеличностными причинами, как экономический кризис и реструктуризация угольной промышленности. Индивидуальные приезды и отъезды стали перерастать в тенденцию к коллективному бегству.

       В 1994 г. в Воркуте сложилось ярко отрицательное сальдо миграции,составившее 8,2 тыс. человек (приехало 9,8 тыс., выехало за пределы 18 тыс. Человек). Практически все опрошенные (за исключением 3%) имели сформированное мнение по поводу переезда из Воркуты, причем большинство из них (61%) выразило желание своей семьи уехать из города в ближайшие 2-3 года. Те же, кто пока не собирается выезжать (36%), не отвергают вообще такую перспективу, а лишь связывают ее с более отдаленным будущим. Один из возможных подтекстов этой позиции - уезжать пока не собираюсь не потому, что нет желания, а потому, что по каким-то причинам нет возможности (Алашеев и др. 1995).

       Поскольку реструктуризация бьет прежде всего по угольной промышленности, то ощущение бесперспективности продолжения работы в Воркуте острее всего ощущают шахтеры, четче всего проявившие в ходе опроса чемоданные настроения.

 

Табл.: Готовность к переезду и отраслевая принадлежность

	Готовы переехать	Не готовы переехать	Всего, чел.
Шахтерская семья	71%	29%	148
Нешахтерские семьи	58%	42%	238

       (Алашеев и др. 1995)

       Удельный вес потенциальных мигрантов выше 50 процентов во всех возрастных группах опрошенных, хотя между группами есть заметные колебания. Настроены на переезд и люди с разным стажем проживания в Воркуте. Правда, есть и исключение: среди тех, кто живет в Воркуте менее 10 лет количество желающих остаться больше, чем планирующих отъезд (Алашеев и др.). Последний факт объясняется политическими причинами: льготы, связанные с закрытием шахт предоставляются (если не считать Хальмер-Ю) только ветеранам, поэтому уехать сейчас значит потерять все права на привилегии, частично заработанные в течение ряда лет. У этой группы есть еще шансы реализовать свою жизненную стратегию посредством работы на сохраняющихся рабочих местах и отъезда после получения права на льготы.

 

                   Диаграмма: Что удерживает в Воркуте

                   (Алашеев и др. 1995).