Три аксиомы национальной принадлежности

Нельзя ответить на вопрос о том, что есть “национальная идея”, вне понимания того, что есть нация.

А по поводу нации и национального в массовом сознании существует просто невероятная путаница. И особенно часто путается национальное с этническим: мол, этническое (родовое, кровное) - это и есть национальное (или, во всяком случае, основа национального).

Тем не менее, факт заключается в том, что исторический процесс формирования любой нации, национальной культуры, национального самосознания и национальной самоидентичности есть процесс преодоления этнической ограниченности, этнических (родовых, кровных) перегородок между людьми и процесс создания феномена надэтнической целостности того или иного народа

Таким образом, любая нация является по своей сути многоэтническим образованием. Моноэтнических наций не существует “по определению”, и этим понятие нации принципиально отличается от понятия этноса.

Этнос объединен родовой, кровной связью. Нация объединена связью историко-культурной, надэтнической. Потому-то представители одного и того же этноса, одного и того же рода могут принадлежать разным нациям, а представители одной и той же нации могут иметь самое разнообразное этническое происхождение.

Итак, важнейшая аксиома, из которой мы должны исходить в своем анализе феномена нации (национального характера, национального самосознания, национального духа, национального достоинства и т.д.), заключается в том, что кровь не определяет национальной принадлежности.

Но чем же в таком случае определяется национальная принадлежность? Языком? Культурными стереотипами? “Общностью территории и экономической жизни”, как нас учили классики марксизма?

Безусловно истины в этих положениях гораздо больше, нежели в наивно-агрессивных попытках однозначно связать (и даже отождествить) национальность с тем или иным этническим происхождением. Однако каждый из перечисленных критериев национальной принадлежности по-своему ограничен.

Подлинная тайна и парадокс национальной принадлежности заключается в том, что в значительной мере эта самая национальная принадлежность вообще не является чем-то объективным. И в этом заключается, если угодно, вторая базовая аксиома национальной принадлежности. Принадлежность человека к той или иной нации связана, как это ни парадоксально, с миром его субъективного самосознания, и даже с миром его субъективного самоощущения!

Иными словами, человек принадлежит к той нации, представителем которой он себя ощущает. И здесь не ввести никаких объективных критериев.

Скажем, мы можем представить, как некий эмигрант из России (допустим, в Америку) в конце концов утрачивает свою исходную национальную идентичность, встраивается в систему чужих культурных стереотипов, начинает переживать их как свои собственные, и становится “стопроцентным американцем” по своему внутреннему самоощущению.

И хотя с психологической точки зрения такого рода радикальная “смена национальной кожи” чрезвычайно трудна, теоретически (да и практически) это возможно. Особенно если эмиграция совершается в достаточно раннем возрасте, и человек не успел до конца сформировать свою исходную национальную идентичность.

Но возможен и совершенно другой вариант, когда эмигрант (особенно когда это эмигрант не по собственной воле) делает все возможное, чтобы “удержать” свою исходную национальную идентичность в условиях эмиграции, не американизироваться, не потерять свою “русскость” и т.д. Одним словом, он сохраняет свою национальность в условиях иной культурно-языковой среды, он переживает себя как “русского”, и потому по-прежнему принадлежит к своей исходной нации, несмотря на иное гражданство и т.п.

Аналогично можно анализировать феномен национальной принадлежности и в условиях многонационального, многоязыкового и многокультурного государства: человек принадлежит той нации, представителем которой он себя субъективно ощущает. И в этом смысле человек является евреем, русским или татарином исключительно по признаку самоидентификации в культуре, по тому, представителем какой нации он сам себя осознает, а вовсе не по “объективным” признакам - не по форме носа или глаз, не по признаку этнического происхождения.

Но, таким образом, среди неотъемлемых прав личности должно быть зафиксировано и право личности на национальное самоопределение. И в этом заключается третья аксиома национальной принадлежности. Каждый человек обладает (и должен обладать) неотъемлемым и неотчуждаемым правом относить себя к той нации, представителем которой он себя переживает; и это национальное самоопределение связано не с этническим происхождением, а с культурным контекстом формирования этого человека и его культурно-национальными ориентациями.

Естественно, что последовательная реализация этого права предполагает возможность двунационального личностного самоопределения - самоопределения сразу в двух нациях - это когда человек одновременно переживает себя как представителя и полноценного участника (со-участника) сразу двух национальных культур. Более того, возможно даже вненациональное самоопределение - это когда человек переживает себя вне какой бы то ни было национальной принадлежности, переживает себя как “гражданина мира”.

Так или иначе, но возможность принадлежать или не принадлежать той или иной нации - это в значительной мере сфера личного культурного выбора, а не сфера этнической предопределенности.

Другое дело, что личный национально-культурный выбор - это отнюдь не личный произвол. Человек в своем национально-культурном выборе в значительной степени зависит от того культурного контекста, в котором происходит его личностное становление и развитие.

Кстати говоря, три перечисленные аксиомы выше национальной принадлежности дают методологическую основу цивилизованного решения национального вопроса, создают защитный барьер против различных форм этнического расизма, который следует рассматривать в качестве главной опасности и главного негативного фактора, тормозящего и даже блокирующего национальное развитие и национальный прогресс, возвращающего нацию и национальную культуру в донациональное, моноэтническое состояние с кастрированным потенциалом культурного развития.