Дискуссии приверженцев сунны с кадаритами

Логика мутазилитов не могла устоять даже в спорах с обычными суннитами, не говоря уже об их ученых.

Сообщается, что однажды к ‘Амру бин ‘Убейду пришел бедуин и сказал:

— Мою верблюдицу украли, попроси же Аллаха, чтобы Он вернул ее мне.

— О Аллах, украли верблюдицу этого бедняги, хотя Ты не хотел этого. О Аллах, верни ее ему! — сказал ‘Амр.

— Теперь моя верблюдица точно пропала, и я даже не надеюсь ее найти.

— Почему?

— Ибо если ее украли, несмотря на то, что Аллах не хотел этого, то я не уверен, что она вернется ко мне, если Он этого захочет, — ответил бедуин, после чего он встал и ушел[107].

Ответ Абу ‘Исама аль-Касталани кадариту

Однажды один мужчина сказал Абу ‘Исаму аль-Касталани:

— Скажи, если Аллах лишает меня верного руководства и ввергает в заблуждение, а потом наказывает, разве Он поступает справедливо?

— Если верное руководство принадлежит Аллаху, то Он вправе дать его, кому пожелает, и лишить его, кого пожелает, — ответил тот[108].

Дискуссия ‘Абд аль-Джаббара аль-Хамадани с Абу Исхаком аль-Исфарайини

Однажды кади ‘Абд аль-Джаббар аль-Хамадани, один из мутазилитских шейхов, вошел к ас-Сахибу бин ‘Аббаду. Рядом с ним находился один из суннитских имамов Абу Исхак аль-Исфарайини.

— Пречист Тот, Кто непричастен к мерзости! — сказал ‘Абд аль-Джаббар, увидев учителя.

— Пречист Тот, в Чьем владении происходит только то, что Он пожелает! — тотчас ответил учитель.

— Разве наш Господь желает, чтобы люди ослушались Его?

— А разве они ослушаются вопреки Его воле?

— Скажи, если Аллах лишает меня верного руководства и обрекает меня на погибель, Он поступает со мной хорошо или плохо?

— Если Он лишает тебя того, что принадлежит тебе, то поступает с тобой плохо. Если же Он лишает тебя того, что принадлежит Ему, то ведь Он вправе оказать милость лишь тому, кому пожелает, — сказал учитель, и кади не смог возразить ему.

В «Тарихе» ат-Табари приводится рассказ о том, что Хишам бин ‘Абд аль-Малик как-то пригласил Меймуна бин Махрана, чтобы тот побеседовал с Гейланом. Гейлан сказал ему: «Хочет ли Аллах, чтобы люди ослушались Его?» Меймун возразил ему: «А разве они ослушаются вопреки Его воле?»

Дискуссия ‘Умара бин ‘Абд аль-‘Азиза с Гейланом ад-Димашки

Халиф ‘Умар бин ‘Абд аль-‘Азиз встретился с одним из предводителей мутазилитов Гейланом ад-Димашки.

— Гейлан, мне стало известно, что ты говоришь о предопределении, — сказал халиф.

— О эмир правоверных, люди наговаривают на меня, — ответил тот.

— Прочти мне суру «Йа син», — сказал халиф.

Тот прочел:

— «Йа. Син.! Клянусь мудрым Кораном!! Воистину, ты — один из посланников! на прямом пути.! Он ниспослан Могущественным, Милосердным,! чтобы ты предостерег людей, отцов которых никто не предостерег, из-за чего они оставались беспечными невеждами.! Относительно большинства из них сбылось Слово, и они не уверуют.! Воистину, Мы наложили на их шеи оковы до самого подбородка, и их головы задраны.! Мы установили преграду перед ними и преграду позади них и накрыли их покрывалом, и они не видят» (Йа син, 1-9).

— О нет! Клянусь Аллахом, эмир правоверных, я словно никогда прежде не читал этой суры. Будь же свидетелем, эмир правоверных, что я раскаиваюсь в том, что говорил о предопределении, — сказал Гейлан.

— О Аллах, прости его, если он говорит правду, но если он лжет, то сделай его знамением для верующих! — сказал халиф[109].

Му‘аз бин Му‘аз рассказывал: «Один мой друг рассказал мне, что ат-Тейми как-то пришел в дом Ибн ‘Ауна и поведал ему эту историю. Тогда Ибн ‘Аун сказал: “Я видел его распятым в Дамаске”»[110].

Абу Джа‘фар аль-Хатми рассказывал: «Я находился рядом с ‘Умаром бин ‘Абд аль-‘Азизом, когда он пригласил к себе Гейлана. До него дошли слухи, что тот говорит разные вещи о предопределении.

— Горе тебе, Гейлан, что это мне рассказывают о тебе? — сказал халиф.

— Меня оболгали, эмир правоверных! Они говорят от моего имени то, чего я не говорил.

— Что ты думаешь о знании Аллаха?

— Знание подтвердилось.

— Ты проиграл! Теперь ступай и говори, что хочешь. Знай же, Гейлан, если ты признаёшь знание Аллаха, то ты проиграл, но если ты будешь отрицать его, то станешь неверующим. Но признать его и проиграть лучше, чем не признать его и стать неверующим, — сказал халиф. — Ты знаешь наизусть суру «Йа син»?

— Да, — ответил Гейлан.

— Прочти ее, — велел халиф.

— «Йа. Син. Клянусь мудрым Кораном! — Гейлан прочел эту суру до слов: — Относительно большинства из них сбылось Слово, и они не уверуют» (Йа син, 1-7).

— Подожди. Что ты можешь сказать?

— Я словно не читал этого аята прежде, эмир правоверных.

— Читай дальше!

Он прочел:

— «Воистину, Мы наложили на их шеи оковы до самого подбородка, и их головы задраны.! Мы установили преграду перед ними и преграду позади них» (Йа син, 8-9).

— Читай дальше:

 «…преграду позади них и накрыли их покрывалом, и они не видят.! Им все равно, предостерег ты их или не предостерег. Они не веруют» (Йа син, 9-10), — сказал халиф. — Что еще ты можешь сказать?

— Я словно никогда не читал этого аята. Я даю обет Аллаху никогда больше не говорить то, что я говорил прежде, — заявил Гейлан.

— Ступай, — велел халиф. Когда же Гейлан ушел, он сказал: — О Аллах, если он солгал, дай ему почувствовать жар оружия!

Гейлан не говорил о предопределении при жизни ‘Умара бин ‘Абд аль-Азиза. Потом к власти пришел Йазид бин ‘Абд аль-Малик. Он не придавал значения этому вопросу и даже не думал о нем, и тогда Гейлан снова стал говорить о предопределении. Когда к власти пришел Хишам, он велел привести к нему Гейлана.

— Разве ты не дал обет Аллаху перед ‘Умаром, что никогда не будешь говорить на эту тему? — спросил Хишам.

— Прости меня, и я клянусь Аллахом, что это больше никогда не повторится.

— Да не простит меня Аллах, если я прощу тебя. Ты знаешь «Аль-Фатиху»?

— Да.

— Прочти: «Хвала Аллаху, Господу миров» (Аль-Фатиха, 2).

— «Хвала Аллаху, Господу миров,! Милостивому, Милосердному,! Властелину Дня воздаяния!! Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи» (Аль-Фатиха, 2-5), — прочел Гейлан.

— Подожди, — сказал он. — О какой помощи ты просишь? О том, что во власти Аллаха и тебе не под силу? Или о том, что в твоей власти? Ступайте и отрубите ему руки, ноги и голову, а потом распните его!»[111]

Ка­да­ри­ты, от­ри­цаю­щие пре­до­пре­де­ле­ние, не име­ют ос­но­ва­ния про­сить о по­мо­щи Ал­ла­ха, ведь они по­ла­га­ют, что Он не спо­со­бен по­вли­ять на по­ступ­ки ра­бов. Они не ве­рят, что их дея­ния со­тво­ре­ны Ал­ла­хом. Как же они про­сят Его о по­мо­щи в том, что счи­та­ют не­по­силь­ным для Не­го?

Они по­ла­га­ют­ся толь­ко на свои спо­соб­но­сти и по­ступ­ки. Они тре­бу­ют у Ал­ла­ха воз­дая­ния и на­гра­ды за свои дея­ния по­доб­но то­му, как ра­бот­ник тре­бу­ет зар­пла­ты у то­го, кто на­нял его. На са­мом же де­ле Ал­лах не ну­ж­да­ет­ся в ра­бах и их по­ступ­ках. Пра­вед­ные де­ла при­но­сят поль­зу толь­ко са­мим ра­бам, и это они ну­ж­да­ют­ся в них. Вот по­че­му лю­ди не мо­гут не про­сить Ал­ла­ха о по­мо­щи:  

«Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи» (Аль-Фатиха, 5);

 «Посему поклоняйся Ему и уповай на Него» (Худ, 123).