Органов местного самоуправления

 

Развитие демократии в нашей стране в 90-x годах явилось причиной повышенного внимания к системе средств массовой информации, которые являются проводниками и популяризаторами проводимой в стране политики. Представители власти, их дела и недостатки известны людям в значительной степени по тому, что о них говорят в печати и на телевидении. Именно поэтому авторитет власти у населения невозможно завоевать, не опираясь на СМИ. Это понимают представители власти, которые стремятся привлечь газеты, радио, телевидение на свою сторону, сделать своими сторонниками. В целом это совершенно естественный процесс, однако в практике нашей жизни он нередко принимает утрированную форму, и журналисты вместо того, чтобы предоставлять читателям или зрителям объективную информацию, в спекулятивной форме навязывают им весьма односторонний субъективный взгляд на проблему, стремятся подавить свою аудиторию. Это касается как центральных средств массовой информации, так и в особенности местных - ведь областные газеты и телевидение ближе к людям, и недостатки их виднее. Особенно актуальной данная проблема стала во время выборов губернатора области.

Нет сомнения в том, что в рамках предвыборной кампании журналист или другой представитель кандидата имеет право воздействовать на аудиторию, обращаясь к ней с убеждающей речью. Однако при этом необходимо четко представлять себе, что может, а чего не должен позволять автор.

Воздействующая речь должна представлять собой более или менее равноправное сочетание элементов доказательства и внушения и не использовать спекулятивные формы давления на аудиторию. Однако в современной ораторской практике и особенно в средствах массовой информации это важное положение нарушается самым бесчестным способом. Данная ситуация в значительной мере характеризует и слабость органов местного самоуправления, не способных или не желающих обеспечить соблюдение закона "0 печати". Типичным примером спекулятивного подхода является такая квалификация деятельности неугодного кандидата в предвыборной камлании: "он рвется к власти, жаждет власти". В этом случае остается совершенно непонятным, почему стремление победить на выборах "нашего" кандидата оценивается как совершенно правильное и закономерное, а точно такое же стремление "ненашего" кандидата - как порочащее его. По закону кандидаты равны в желании добиться искомой должности, и обвинение одного из них в угоду другому должно быть квалифицировано как нарушение закона о выборах. Вместе с тем как в газетах, так и на ТВ нередки даже ситуации прямого искажения информации. Сравните, например, случай, когда 5 декабря 1996 года программа "Курьер" исказила до неузнаваемости решение областной думы, что послужило основанием 6 декабря 1996 года для решительного опровержения выданной информации заместителем председателя думы С.И. Рябовым. Сюда же относится искажение накануне той же передачей предвыборной программы неугодного ей претендента на должность губернатора до такой степени, что явилось предметом разбирательства и осуждения областной избирательной комиссией.

Такое положение нельзя считать нормальным, оно недопустимо в свободном и демократическом государстве. Однако соблазн прибегнуть к подавлению аудитории очень велик и в последнее время принял угрожающие размеры. Из этой ситуации, на наш взгляд, возможны два выхода. Первый состоит в том, чтобы массово обучать граждан риторике с тем, чтобы они могли грамотно оценивать поток информации, льющийся на них с экранов ТВ и со страниц прессы. В этом случае, как правило, люди, понимающие, что их стремятся обмануть, принимают решение, противоположное тому, на какое рассчитывал софист, чем сводятся на нет его усилия одурачить аудиторию. Второй выход состоит в судебном преследовании недобросовестных журналистов, нарушающих профессиональную этику и пользующихся спекулятивными приемами воздействия на аудиторию. В частности, подробный риторический анализ текстов позволяет доказать бесчестные намерения автора и привлечь его к юридической ответственности. В этом случае риторика может оказать весьма существенную помощь судебной практике. Наиболее блестящий пример такого сотрудничества имел место в 1990 году, когда А.М. Макашов подал в суд на газету "Известия", которая оценила его речь на ХІХ партийной конференции как призыв к физической расправе над своими политическими противниками. Риторическая экспертиза, проведенная под руководством профессора МГУ А.А. Волкова, показала, что речь действительно должна быть отнесена к жанру скрытой угрозы, а не к жанру защитительной речи, как утверждал г. Макашов. Это дало основание вынести решение суда о взыскании штрафа с г. Макашова, и послужило причиной его увольнения из рядов Вооруженных Сил.

В любом случае ясно, что попустительствовать дальше безнаказанной практике нарушения закона о печати нельзя, и с этим явлением необходимо бороться. Ответственность наведения порядка в вопросах добросовестности освещения средствами массовой информации положения дел в области, стране, мире лежит на органах местной власти, авторитет которых только вырастет, если газеты и телевидение будут не изливать потоки грязи на политических противников, демонстрируя свою ангажированность, а давать зрителям и читателям объективную информацию и взвешенный анализ ситуации.

В сб.: Конституция Российской Федерации и социально-правовые условия становления местного самоуправления (Сборник тезисов межрегиональной научно-практической конференции). – Волгоград, 1997. – С. 38-41.

 

Анисимова Т.В.

О специфике понятия "дискуссия"

 

Традиционно специфика дискуссии описывается в трудах по логике. Однако, как к аргументации в монологе возможен не только логический, но и риторический подход, так и к теории дискуссии можно применить принципы и методы риторики. Вместе с тем если в области монологической речи разделение уже произошло, то дискуссионная речь разработана в риторике еще совершенно недостаточно. Во многих учебниках по риторике можно встретить некоторое противопоставление дискуссионной речи монологу. Однако на практике такого противопоставления нет. Каждая реплика в диалоге строится по правилам монолога и содержит практически те же типы аргументов, а монолог не может быть оторван от аудитории, должен взаимодействовать с предшествующей речью. Отличие состоит лишь в том, что в дискуссии это взаимодействие более интенсивное и носит обязательный характер. Однако это отличие тактическое, а не стратегическое. Крайним проявлением негативного отношения к изучению дискуссионной речи является полное отрицание полезности этой формы, объявление споров уделом невежд: "Это типичная ситуация: чем меньше знаю, тем больше хочу спорить, поскольку, чем более человек образован, тем больше он понимает безбрежность своего незнания."[1]

Считаем, что в ситуации нашей страны нужно не осуждать (прямо или косвенно) людей, вступающих в споры, а учить их этому. Десятилетия “навешивания ярлыков”, грубых разносов вместо аргументированной критики отучили людей от интереса и уважения к чужому мнению, к возможности инакомыслия. Восстановить диалектические принципы ведения диалога - это значит не забывать общественного содержания спора, а отсюда самым внимательным образом следить за тем, чтобы неизбежные споры, неизбежная борьба мнений не вырождалась в перебранку. Это тем более важно в наше время, когда у людей появились, наконец, желание и возможность высказать свою точку зрения, обменяться мнениями. И тут, к удивлению, обнаруживается, что и просто сформулировать свою мысль разумно и грамотно редко кому удается, а уж о том, чтобы повлиять при помощи речи на аудиторию не приходится и мечтать. Поэтому прямая задача риторики состоит в том, чтобы разработать рекомендации по овладению спецификой дискуссионной речи, причем акцент необходимо сделать не на научный спор (как это делает логика), а на общественно-политический.

В связи с этим прежде всего встает вопрос: что же такое дискуссия? В учебниках встречается различное толкование понятия "дискуссия" и смежных терминов, что объясняется сложностью самих явлений, дающих возможность для совершенно разных подходов к их классификации. "Вообще говоря, перспектива более или менее точно определить различия между дискуссией, диспутом, диалогом и спором и на этой основе закрепить за каждой из соответствующих форм обмена мнениями лишь один термин не представляется обнадеживающей. Можно, конечно, попытаться заключить на этом пути некоторые конвенции, но вряд ли они могут стать общепризнанными".[2] Не претендуя на абсолютное решение этой сложной задачи, попытаемся все-таки "заключить конвенцию", договориться о значении терминов, которые будут в дальнейшем употребляться, что является необходимым этапом начала любого обсуждения.

Основным недостатком имеющихся определений представляется их крайняя расплывчатость и неоднозначность. Пользуясь ими, как правило, трудно установить, что за форма диалога перед нами, поскольку в основу этих определений не положен четкий критерий. Ср., например: "Дискуссией называют такой публичный спор, целью которого является выяснение и сопоставление разных точек зрения, поиск, выявление истинного мнения, нахождение правильного решения спорного вопроса." Диспут - "публичный спор на научную и общественно важную тему."[3] Ясно, что если мы попытаемся испытать эти дефиниции на практике, то окажемся в тупике. Например, мы спорим о делимости атома. Это публичный спор на научную тему, следовательно, диспут. Но это и поиск, выявление истинного мнения, и значит, дискуссия.

Самым широким по значению термином для обозначения обсуждения вопроса, по которому нет согласия, является термин спор. Иногда под спором понимают только бытовое словесное состязание, когда участники обязательно стремятся победить, причем не всегда при помощи тех или иных аргументов. Здесь используются также угрозы, давление и пр. Именно так определяет термин "спор" В.И. Курбатов: "В споре главной целью является не доказательство истинности собственного тезиса, а утверждение собственного мнения, своей точки зрения по тому или иному спорному вопросу... В споре обмен мнениями чаще всего носит конфликтный характер."[4] Однако в дальнейшем повествовании термин "спор" употребляется этим автором в качестве общего наименования конфликтных диалогов, что совершенно естественно, так как никакого другого общего наименования не существует. (Термин "обмен мнениями" приложим только к неконфликтному диалогу) Этим словом обозначают обычно любое словесное состязание при обсуждении какого-либо вопроса, в котором каждая из сторон отстаивает свое мнение, свою правоту. Ср., например: "Спором называют доказательство чего-либо, в ходе которого каждая из сторон отстаивает свое понимание обсуждаемого вопроса и опровергает мнение противника"[5] В этом же значении, как общее наименование конфликтных диалогов, употреблял термин "спор" С.И. Поварнин.

Дискуссия - это свободный публичный спор по какому-либо вопросу, имеющий целью достижение согласия в той или иной форме, причем тема дискуссии обязательно предполагает наличие противоположных точек зрения на этот вопрос и формулирование тезиса и антитезиса. Например, дискуссионной будет тема: "Нужна ли молодежи народная музыка?" (возможны ответы "да, нужна" и "нет, не нужна"). Однако тема "Какая музыка нужна молодежи?" не может быть признана дискуссионной, поскольку не предполагает изначально противоположных ответов, и мы в конце концов можем согласиться с тем, что молодежи нужна всякая хорошая музыка, хотя одному оппоненту больше нравится классическая музыка, а другому - эстрадная. Такое понимание термина "дискуссия" восходит к традиции античных бесед, в которых непременно предполагался держатель тезиса и оппонент с противоположным взглядом на проблему. Смысл всей дискуссии сводился к тому, чтобы с помощью вопросов вынудить оппонента признать ложность своей позиции. Теоретическое обоснование этой формы спора можно найти у Аристотеля в "Топике"[6]. И.Ю. Алексеева, анализируя аристотелевскую концепцию диалектической беседы, приходит к выводу о том, что она может произойти лишь в том случае, когда имеется некоторый вопрос, на который оппоненты предлагают альтернативные ответы. В ходе дискуссии один из них защищает положение, являющееся его ответом на данный вопрос, другой же стремится это положение опровергнуть. Задача участника дискуссии, считающего тезис ложным, - показать, что из тех предложений, которые принимает его оппонент, предложение, противоречащее его тезису, получается с помощью силлогизма (дедуктивного рассуждения) или же наведения (индукции). Оппонент (отрицающий тезис) задает пропоненту (защитнику тезиса) вопросы, позволяющие точно установить, принимает ли тот положения, которые предполагается использовать для опровержения тезиса.[7]

Современные концепции дискуссии во многом отошли от античной схемы. Они считают, что участники спора имеют равные права на использование тех или иных логических и риторических форм, каждому из них разрешается выдвигать любые аргументационные конструкции и выражать оценки, ставить вопросы и давать ответы. Однако отношение к дискуссии как борьбе противоположных мнений сохраняется до сих пор.

Некоторые авторы признают правомерность лишь научной дискуссии: "...в отличие от спора дискуссия не ведет к конфронтации, не разъединяет, а соединяет. Это показывает роль дискуссии в развитии и создании научной картины мира. Признаки дискуссии связаны с организованностью, упорядоченностью, коллективной деятельностью по прояснению истинности каждого положения, выносимого на обсуждение. Дискуссия обычно стремится к всестороннему обсуждению предмета разногласий. А средствами дискуссии служат не мнения, а обоснованные позиции."[8] С этим вряд ли можно согласиться, поскольку нежелательно подменять сущностную классификацию качественной оценкой (если правильными методами, то дискуссия, если неправильными - спор). Кроме того такое определение разницы между спором и дискуссией (спор - бытовое явление, дискуссия - научное) оставляет за рамками классификации все конфликтные диалоги других частных риторик (деловые, политические, судебные и т. д.)

Диспут - несколько более мирная по сравнению с дискуссией форма спора. Его участники имеют изначально разные, противоречащие друг другу, но не взаимоисключающие точки зрения. Задачей диспута также является, как правило, сближение позиций, выработка общего подхода к проблеме. Диспут обычно готовится заранее. Так, подходящими для диспута должны быть признаны темы: "Каковы пути вывода России из кризиса?", "Герой нашего времени - кто он?" и т. д. Понятно, что в ходе такого обсуждения у участников спора могут сформироваться противоположные суждения по принципу "да-нет", и тогда диспут перерастет в дискуссию. Примером такой организации спора могли служить передачи РТР "Национальный интерес", каждая из которых стратегически строилась как диспут, (общее обсуждение, поиск решения проблемы), однако в его рамках нередко высказывались противоположные точки зрения, держатели которых приглашались "к барьеру" для ведения дискуссии. К диспутам на самом деле часто относятся реальные споры, называемые дискуссиями. Таково, например, большинство споров на научных конференциях.

Обсуждение - еще более мирная форма диалога с элементами спора, предполагающая либо отсутствие в начале ответа на основной вопрос и вырабатывание его в процессе диалога, либо наличие непротиворечащих друг другу мнений, которые в процессе обсуждения отбираются и уточняются для наилучшего решения поставленной проблемы. Подходящими для обсуждения могут оказаться темы: "Как лучше организовать посвящение в студенты?", "Какие изменения стоит внести в устав института?" Хотя в целом по степени противоречивости позиций диспут и обсуждение отличаются друг от друга, четкой границы между ними провести нельзя, и в жизни все зависит от настроя и тона участников. Эти две формы могут отличаться и тем, что диспут имеет более абстрактный, теоретический характер, в то время как обсуждение является принадлежностью деловой речи и поэтому предполагает выработку и принятие конкретного решения.

Полемика имеет более острую по сравнению с дискуссией форму. Здесь, как правило, противоречие носит непримиримый характер, поэтому этот спор чаще всего направлен не на поиск согласия с оппонентом, а на убеждение слушателей (читателей).

Здесь важно обратить внимание, что при описании форм спора необходимо отказаться от оценочных суждений, от объявления той или иной формы в принципе безнравственной, поскольку безнравственной может быть не риторическая форма, а неэтичные ораторы, использующие любую форму в своих корыстных интересах. Ср., например, о полемике: "Ее главное отличие заключается в использовании применяемых средств и конечной цели спора. В отличие от дискуссии цель полемики не в достижении согласия, а в утверждении своей точки зрения, победе над противником любой ценой. Естественно, что средства, употребляемые в полемике, не согласовываются участниками спора. Каждый применяет те из них, какие считает нужным для достижения победы, не считаясь с тем, насколько они соответствуют представлениям других участников полемики о допустимых приемах спора, а зачастую и о понятиях интеллигентности и порядочности."[9] При этом в таких описаниях полемика именуется не иначе, как "яростная полемика". Независимо от того, какое именно значение вкладывает автор в термин "полемика", из определения должны быть устранены слова "победа любой ценой", "не считаясь с представлениями других участников", тем более обвинения в неинтеллигентности и непорядочности участников полемики, как инсинуации, софизм "чтение в сердцах". И конечно, не каждая полемика может быть объявлена "яростной". Ведь термин "полемика" в любом случае лишь указывает на форму спора, а "яростная" - это качественная оценка, характеристика конкретного акта речи. Каждый непредубежденный человек может представить себе двух интеллигентных руководителей думских фракций, которые в телевизионной студии ведут предвыборную полемику, не впадая при этом в ярость и не демонстрируя непорядочных средств спора. Ср. также: "Само слово полемика в переводе с греческого означает "воинственный", "враждебный", т.е. в основе полемики всегда лежит некое противостояние сторон, идей, речей. Сам по себе этот способ спора не несет безнравственного начала, а выражает лишь общий характер."[10]

Кроме этих основных выделяют и другие формы спора, которые однако отличаются не степенью противопоставленности тезисов спорящих, а местом проведения и характером организации. Сюда относятся дебаты (дискуссия на политические темы в рамках политического органа), прения (дискуссия в рамках официального собрания или суда) и пр. Эти формы отличаются также тем, что здесь спор не может иметь многоходовой структуры: каждый участник имеет возможность выступить с обоснованием своей позиции только один раз.

В сб.: Россия на пороге ХХ I века: региональные особенности в процессе трансформации общества: Тезисы научно-практической конференции ученых и преподавателей (27-28 мая 1999) – Архангельск, 1999. С.274-281.

 

Анисимова Т.В.

О видах дискуссии по цели

 

Свобода общественной жизни требует от каждого члена общества активных речевых действий и умения говорить убедительно. Ведь речь - это основной инструмент деятельности не только преподавателя, политика, юриста, но и любого другого работника гуманитарной сферы, каждого активного гражданина страны. Игнорирование этой очевидной истины приводит к полному отсутствию умения вести диалог, дискуссии в разных ситуациях, неумению построить монолог, предназначенный именно для данной аудитории, произнести торжественную речь, добиться принятия аудиторией своих идей. Причем особенно остро эта проблема стоит в ситуации диалога, когда нет времени на подготовку и реплики должны произноситься экспромтом. Здесь речевая безграмотность наших ораторов видна особенно наглядно. Именно поэтому обучение дискуссионной речи должно стать первоочередной задачей риторики. Однако выполнить эту задачу не так просто, поскольку в науке до сих пор не разработаны даже общие принципы и теоретические основы дискуссионной речи, не говоря уже о систематизации и обобщении разбросанных по разным трудам тактических приемов ведения диалога.

Обсуждение этого вопроса необходимо начать с ответа на самые общие вопросы: Что такое дискуссия? Какие виды дискуссий следует выделять? Чем отличается разработка замысла дискуссии от аналогичного этапа создания монолога?

В основу классификации дискуссии должна быть положена основная категория риторики - задача речи. Именно от того, какую задачу ставят перед собой оппоненты, чего хотят добиться, зависят и средства, и приемы, избираемые ими, и само построение дискуссии. Эта классификация опирается на типологию логических умозаключений.

Умозаключения, согласно классификации Аристотеля, делятся на три вида: аподиктические, в которых вывод необходимо следует из достоверных посылок; софистические, в которых вывод не следует из посылок, и потому является ложным или недоказанным (здесь намеренно нарушаются законы логики); диалектические, в которых вывод не следует строго логически, но подтверждается другого рода посылками, является вероятным, правдоподобным. Для поисков истины используют аподиктические умозаключения, для убеждения - диалектические, для победы над противником - софистические. Нечего и говорить, что практически во всех имеющихся в настоящее время руководствах по обучению дискуссионной речи единственно правильными провозглашаются аподиктические умозаключения, то есть речь идет только о технике доказательства. Считаем необходимым обратить внимание на то, что поиск истины далеко не всегда должен быть (и является на практике) целью дискуссии не только потому, что аудитория плохо подготовлена, но и потому, что реально обсуждаемые в обществе вопросы гораздо чаще основываются на морально-этических, нормативных и т.п. предпочтениях, а не на абсолютных истинах, ср., например: "Нужно ли начинать строительство нового корпуса института?", "Можно ли принять предлагаемый правительством бюджет на следующий год?", "Правильно ли выбранное правительством направление реформ?" Во всех этих и многих подобных случаях оценивается целесообразность тех или иных действий, и для их обоснования необходимы не только логические, но и риторические аргументы, не столько аподиктические, сколько диалектические умозаключения.

В соответствии с тремя типами умозаключений выделяют обычно и три типа спора: аподиктический, диалектический (или эристический) и софистический. И хотя все подобные разработки производятся в рамках трудов по логике, характеристики этих видов спора носят ярко выраженный оценочный характер. В них вместо научной характеристики видов спора даются качественные (причем совершенно необоснованные) оценки участников спора, описание их морально-психологических особенностей. Однако качественные характеристики чрезвычайно ситуативны и не могут включаться в определение самого типа спора. Наука по возможности должна оставлять их за скобками и рассматривать суть явления, а не углубляться в его оценку.

Цель аподиктического спора - достижение истины. Это не качественная оценка спора, а характеристика его предмета, поскольку истина - это то, что может быть точно установлено, то, что соответствует объективной действительности. То есть участники такого спора провозглашают целью стремление к постижению окружающего мира. Именно поэтому в процессе аподиктического спора основное внимание уделяется логическим формам доказательства. Однако это не значит, что такой спор всегда корректен, безупречен с точки зрения этики, а участники ищут и замечают, в чем соперник прав (что обычно считается характерными признаками такого рода дискуссий). Здесь возможен полный спектр этических и нравственных позиций в соответствии с собственными мотивами спорящих, вплоть до полностью безнравственных. Ср., например, известные споры о том, являются ли науками генетика и кибернетика, соответствует ли действительности теория Н.Я. Марра и под., которые по цели были аподиктическими, так как претендовали на установление истины, но велись крайне безнравственными методами. В борьбе за научную идею люди истребляли друг друга за инакомыслие ничуть не меньше, чем в политике.

Эристический вид спора имеет целью убеждение оппонента. Эта цель выбирается не вследствие моральной ущербности спорящих (о чем пишут обычно при характеристике этого вида спора), а потому, что предмет спора не допускает отыскания истины, поскольку речь идет об общественном благе. В совещательной речи (т. е. речи о будущем) никакая другая форма спора и невозможна. Например, если мы спорим о том, выбирать ли Г. Зюганова президентом России или надо ли утверждать В. Черномырдина на должность премьер-министра, то в этом случае можно говорить только о целесообразности, но нельзя говорить об истине. При этом участники спорят не из страха и не из-за личных невзгод, а руководствуются соображениями пользы для общества. В деловой риторике к эристическому спору необходимо добавить еще одну разновидность: дискуссию ради принятия решения, ради поиска компромисса, поскольку здесь участники тоже руководствуются соображениями целесообразности и пользы для общества. Вся современная теория переговоров, построена на поиске взаимовыгодных условий для договаривающихся сторон, на учете взаимных интересов, на взаимном уважении и консенсусе - это вариант эристического спора в деловой сфере. Поэтому необходимо решительно отмежеваться от всевозможных инсинуаций и намеков на ущербность участников эристического спора, имеющихся в большинстве работ по логике, и признать их столь же достойными уважения, сколь и участники аподиктического спора.

Софистический спор не является третьей разновидностью спора наряду с аподиктическим и эристическим, поскольку так называется спор с применением обманных и неэтичных средств. Никто не провозглашает обман целью своего спора. Поэтому по определению спор может быть либо аподиктическим, либо эристическим, но если участники спора применяют нечестные средства, любой спор превращается в софистический (это качественная оценка спора). Причем при этом не обязательно, чтобы один или оба участника софистического спора полностью соответствовали тому безнравственному портрету, который рисуют в своих учебниках логики. Если подобные приемы демонстрируются открыто, распознать софиста легко (ср., например, речи В. Жириновского). Гораздо опаснее, если внешне участники выглядят вполне прилично: внимательно выслушивают собеседника, демонстрируют взаимное уважение, уточняют формулировки друг друга и т.п., но в аргументации прибегают к софизмам: уклонению от тезиса, предвосхищению основания и т.п. Поэтому спор ради победы не может стоять в одном ряду со спором ради истины и спором ради убеждения. Ведь задача спора (как и задача речи) - это то, что открыто провозглашается ораторами, тот конечный результат, к которому они собираются прийти, о чем объявляется в начале спора. Ни один нормальный человек не провозглашает открыто конечной целью победу над оппонентом. Эта интенция может быть только в сверхзадаче спора. Ср. типичный пример, который приводится во всех учебниках: два политических лидера ведут дебаты в рамках предвыборной кампании. Разумеется их спор окажется спором ради победы, однако эта цель вряд ли будет открыто провозглашена, а останется сверхзадачей. Внешне же дискуссия будет иметь вид спора ради убеждения.