Миссия Русской Православной Церкви в XX веке

Конец XIX — начало XX веков были отмечены активным развитием внутренней миссии. Проходили Всероссийские миссионерские съезды, которые носили в основном антисектантский и антираскольнический характер. Была сформулирована «идея органической миссии», состоявшая в трех способах миссии: самим верующим народом, приходскими пастырями, специальным миссионерами. Большое внимание уделялось не только вопросам изучения СвященногоПисания, но и вопросам нравственности в народе, благотворительности, личному примеру прихожан и духовенства.

17 апреля 1905 года был издан «Указ об укреплении веротерпимости», который разрешал переход в другие исповедания, а также иноверческую проповедь. Это дало толчок к корректировке привычных форм миссии. Среди сторонников этого указа было много духовенства, в том числе архиепископ Томский Макарий (Невский), известный алтайский миссионер, протоиерей Иоанн Восторгов, многие архиереи и миссионеры. Были и противники, как, например, митрополит Антоний (Храповицкий).

Миссионерство обретало все более системный характер — во многих епархиях проводились миссионерские съезды, открывались миссионерские курсы, появлялись штатные миссионеры. Однако было уже поздно, — начавшаяся Первая Мировая война, а затем две революции, привели к новому этапу жизни в России и новому статусу Русской Православной Церкви в стране.

Можно ли видеть миссионерство в жизни Русской Церкви советского периода? Было ли оно вообще? Были очевидные формы — открытые диспуты в Москве, Петербурге, других городах по вопросам веры, где выступали Луначарский и другие, а со стороны Церкви выступал о. Николай Чепурин. Память об этих диспутах сохранилась до сих пор. Под главенством Губельмана (Емельяна Ярославского) действовал Союз воинствующих безбожников, который насчитывал до 5 млн. человек; это был особый комсомол, направленный против Церкви. Коммунистическая партия и Советское государство постоянно строили планы уничтожения Церкви в течение всей советской истории, а не только в «безбожные пятилетки».

Советская пропаганда в период разнузданности против Церкви зиждилась на трех китах:

• недобросовестности атеистических лекторов и агитаторов;

• невежестве слушающих;

• у тех, кто мог ответить достойно, был крепко зажат рот.

Как жили в то время, можно представить из воспоминаний, например, св. Луки (Войно-Ясенецкого). Биография этого человека передает дух того времени, времени мученичества. Автобиография профессора, лауреата Сталинской премии святителя Луки начинается словами: «О Мати моя, поруганная, презираемая Мати, святая Церковь Христова. Ты сияла светом правды и любви, а ныне, что с тобой? Тысячи храмов твоих по лицу земли русской разрушено и уничтожено, а другие осквернены, обращены в овощные хранилища и только немногие сохранились. На местах прекрасных Кафедральных Соборов гладко вымощенные площадки…». Этот подвиг был действенный. О том порыве, который тогда был, рассказывает следующий пример. Члены актива храма, который закрывался, шли под суд. Среди тех, кто предстанет перед судом, молодежь 18-25 лет. Одна девушка ждала со страхом этого суда, она боялась только одного — у нее отец известный хирург Мартынов, и судьи из-за этого имени побоятся осудить ее и дать ей срок. Так миссионерствовала Православная Церковь в те годы. В начале 20-х годов эшелоны шли на восток, на север с пением церковных песнопений. Это было подлинное свидетельство о Христе.

Другой пример миссионерства. Как только объявили, что введены «двадцатки» (1929 г.), и священник говорил с амвона, что наступает трудное время, те, кто хотят защитить Церковь, могут записаться в «двадцатку», но это может иметь трудные последствия. Аспирант Московского Университета тут же записался в «двадцатку», а через месяц его посадили в тюрьму, пообещав, что он никогда не будет ученым. Вопреки всему молодой человек стал крупным ученым после всех ссылок.

Однако, малоцерковной молодежи, да и не только ей, трудно было устоять перед натиском «созидающей» программы построения коммунизма. В следующие годы эшелоны на север и восток шли уже без церковных песнопений.

Чтобы представить себе то время, можно обратиться к более свободному послевоенному времени 50-х годов. Православная Церковь, казалось бы, уже была относительно свободна, православная интеллигенция — в почете. На одном из приемов в Кремлевском Дворце присутствуют Святейший Патриарх Алексий, митрополит Николай (Ярушкевич), некоторые иерархи и представители православной интеллигенции — дирижер Голованов, П. Корин, и др. Когда пришло время произнести тост, Голованов его начал так: «Мы, представители православной интеллигенции, горячо благодарим партию, правительство и лично тов. Сталина за возможность… и т. д.». Вот все, что можно было сказать. В это время полноценная проповедь и духовное просвещение оставались почти только в семьях.

Проповеди о. Всеволода Шпиллерав НиколоКузнецком храме собирали огромное количество интеллигентных людей, и периодически возникали трудности, которые грозили самыми тяжелыми последствиями. Только связь с Болгарией, и ее заступничество спасали его. В те же годы за активную пастырскую деятельность в тюрьмы попали о.ИоаннКрестьянкин и многие другие.

Интересна история взаимодействия Православной Церкви с Русским христианским студенческим движением, которое в начале века находилось в основном в руках баптистов, и было мишенью для наших лучших миссионеров. Это движение занималось изучением Священного Писания и проповедью Евангелия. В первые годы революции кружки ОХСД очень многим помогли, поскольку оказалось, что русская студенческая дореволюционная среда совершенно не знала православия и Церкви, не знала Евангелия. Очень многие прошли через эти кружки и пришли к православию.

Еще до окончания Великой Отечественной войны Церковь начала заниматься врачеванием внешних и внутренних расколов, произошедших в послереволюционные и военные годы. В лоно Русской Православной Церкви стали возвращаться «непоминающие», те, кто был против позиции патриарха Сергия, изложенной в «Декларации 1927 года», была преодолена эстонская «схизма», после Львовского Собора 1946 года с Церковью воссоединились миллионы верующих и тысячи священнослужителей, состоявших в униатском расколе.

Даровалась автономия Чешской, Польской Церквам, признана автономия Финляндской Церкви, возобновилось общение с Болгарской Церковью. Многие отделившиеся эмигрантские общины стали возвращаться под омофор Московского Патриархата.

После образования в 1946 году Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС), Русская Церковь смогла вести активную деятельность как внутри, так и за пределами СССР. Внутри СССР открывались новые приходы, особенно на территории Украины и Белоруссии — за три годы было открыто почти 4000 приходов, и их стало к 1949 году 14477 (в 1916 году было около 49000), открывались духовные образовательные учреждения. Правда, не стоит забывать, что при этом репрессии против духовенства не прекращались — продолжались аресты и ссылки, и вообще взаимоотношения Церкви с органами безопасности регулировались последними в зависимости от имевшихся у них на данный момент задач.

Налаживались контакты с другими Поместными Церквами. Стоявший во главе ОВЦС митрополит Николай (Ярушевич) посетил с визитами многие страны Европы и Ближнего Востока.

В 1956 году впервые после восстановления патриаршества была издана Библия на русском языке.

В 1958 году началась новая волна гонений на Церковь: закрывались храмы, активизировалась атеистическая пропаганда, экономическое давление, под давлением властей за этот период около 200 священнослужителей сняли сан и отреклись от Бога, некоторые включились в атеистическую пропаганду¹.

Противодействие верующим уже не было кровавым, духовенство и верующих осуждали по экономическим статьям, лишали работы, исключали из ВУЗов, лишали родительских прав, ставили психиатрические диагнозы. В Московской епархии за 1959-1963 годы было закрыто более половины церквей. Патриарх Алексий I и митрополит Николай своими публичными выступлениями, проповедями, отказом участвовать в дипломатических приемах и ряде официальных мероприятий, как могли, противостояли этой новой волне, в результате чего, под давлением властей, митрополит Николай вынужден был покинуть пост главы ОВЦС. С 1960 года ОВЦС возглавил будущий митрополит, а тогда епископ Никодим (Ротов).

Подвижническими трудами владыки Никодима голос православия стал активно звучать в мире. Используя возможность внешнего свидетельства о православии перед лицом мировой общественности, приснопамятный митрополит Никодим не только проповедовал и являл миру основы православной веры, но и использовал эту внешнюю миссию для защиты Русской Православной Церкви внутри Советского государства.

Во внешней деятельности ОВЦС в это время участвует в межхристианском диалоге, во Всемирном совете церквей, а также во Всеправославных совещаниях 1960-х годов. В рамках Всемирного совета церквей представители Русской Православной Церкви участвовали в консультациях с богословами нехалкидонских церквей.

Русская Церковь, ограниченная в своих правах внутри государства, пыталась нести слово Божие на тех территориях, где когда-то оно проповедовалось русскими миссионерами.

В 1967-1970 годах епископ Ювеналий (Поярков) окормляет приходы Японского благочиния, совершает поездки по стране, проповедует слово Божие, занимается устроением церковной жизни, которое в Японии завершилось дарованием Русской Православной Церковью в 1970 году автономии Японской Православной Церкви и созданием Патриаршего подворья в Токио.

Поместный Собор 1971 года изменяет Устав с точки зрения управления приходом — духовенство получает право управления на приходе.

К началу 1970-х годов антицерковная деятельность государства постепенно теряет силу, уступая место возрождению роли Церкви в культуре, в сознании людей. К концу десятилетия значительно увеличивается количество и образовательный уровень желающих поступать в духовные семинарии.

В 1972 году ОВЦС возглавляет митрополит Ювеналий (Поярков).

Подобно своему духовному наставнику, митрополиту Никодиму, митрополит Ювеналий полагал много сил и времени на свидетельство о православной вере, его участие миротворческой деятельности способствовало защите Церкви от притеснений внутри страны, потому что оно давало возможность не только заявлять о церковной позиции в деле миротворчества, но и поддерживать прямое общение с иностранными политиками, в том числе с руководством зарубежных стран. Вспомним, например, как в Советский Союз приезжал первый президент Кипра Архиепископ Макарий, который был не только светским лидером, но и Предстоятелем Кипрской Православной Церкви. В ходе своего визита он встречался с руководством советского государства, но тогда же прошли его встречи и со священноначалием Московского Патриархата. И такие моменты были очень важны для Церкви, потому что подчеркивали ее статус.

Сам Владыка об этом времени говорит так: «… Начался период активного участия в сфере внешнецерковных связей. Я чувствовал особую ответственность и за родную Церковь, и за Святое Православие. Внутри страны положение Церкви было нелегким, а на международной арене наступил период активного осмысления и дискуссий между братскими Православными Церквами их роли в современном мире. И в эти годы я всегда чувствовал себя, как на фронте».

Владыка Ювеналий возглавлял отдел девять лет. Будучи талантливым организатором, он смог усовершенствовать работу отдела. В эти годы ОВЦС принимал самое активное участие в различных межхристианских, межрелигиозных и общественных форумах, неизменно способствуя укреплению авторитета Русской Православной Церкви.

Вплоть до конца 1980-х годов власть видела в Церкви идеологического противника, не разрешая ей вести благотворительную, социальную и просветительскую деятельность.

Миротворческая и межхристианская деятельность развивалась и при преемнике митрополита Ювеналия — митрополите Филарете (Вахромееве). Он стал председателем Отдела в 1981 году. При нем продолжился ряд богословских диалогов, в том числе, с Римско-Католической Церковью, с древними Восточными Церквами и некоторыми протестантскими деноминациями.

Кроме того, в 1980-е годы Церковь начала готовиться к 1000-летию Крещения Руси. Поначалу предполагалось, что это будет узко церковный праздник, но он стал общенародным, совпав со временем постепенного распада коммунистической идеологии и советской системы. Именно 1988 год стал поворотным пунктом в истории нашей Церкви. С этого года мы отсчитываем возрождение церковной жизни, которое продолжается и поныне. И если сначала многим казалось, что власти ограничатся открытием одного-двух монастырей и нескольких храмов лишь для того, чтобы улучшить свой имидж, то после юбилея всем стало понятно, что период гонений на Церковь завершился. Многотысячные крестные ходы, официальные визиты делегаций Поместных Церквей, всеобщий духовный подъем, показали, что государственная политика не смогла за десятилетия гонений убить веру в русском народе.

Но, конечно, кардинальные сдвиги в судьбе Церкви и в судьбе Отдела наступили именно тогда, когда Отдел возглавил митрополит Кирилл.

Это был 1989 год — время, когда последние месяцы доживал Советский Союз, и когда у Церкви открылись новые возможности. Тогда ОВЦС стал тем интеллектуальным центром, который разрабатывал все основные направления внешней и, в значительной степени, внутренней политики Церкви. В недрах Отдела была написана Социальная концепция Русской Православной Церкви, модель взаимоотношений между Церковью и государством, которая существует сегодня, была задумана и осуществлена силами именно этого ведомства, которое включало в себя ту деятельность, которую ведут сейчас самостоятельные Синодальные отделы: Отдел по взаимоотношениям Церкви и общества, Отдел религиозного образования и катехизации, Управление по делам загранучреждений и целый ряд других начинались здесь.

Митрополит Кирилл проводил колоссальную работу в сфере межхристианских и межрелигиозных связей, в рамках диалогов между Православными Церквами, которые не всегда были легкими, потому что на постсоветском пространстве не раз возникали очень трудные ситуации, например, в Молдавии в 1992-м году, в Эстонии в 1996-м году. В начале 1990-х годов обострилась ситуация на Украине, что привело к трагическому расколу, инициированному бывшим митрополитом Киевским Филаретом (Денисенко). На одном из Архиерейских Соборов, когда митрополит Филарет (Денисенко) попытался увести за собой весь украинский епископат, чтобы тем самым разделить Церковь, именно митрополит Кирилл обратился к уже начавшим вставать украинским архиереям с пламенным призывом вернуться и остаться. И таких драматичных моментов было очень много.

Помимо деятельности по защите интересов Церкви в межправославных, межхристианских, межрелигиозных диалогах митрополит Кирилл также вел очень важную и ответственную работу по собиранию Русского мира. Огромное внимание он уделял контактам с Зарубежной Церковью. Многолетний диалог завершился подписанием в мае 2007 года Акта о каноническом общении между Церковью в рассеянии и Церковью в Отечестве. Таким образом, был положен конец многолетнему разделению, возникшему по политическим причинам вскоре после революции 1917 года. В годы председательства владыки Кирилла существенно расширился спектр межхристианских и межрелигиозных контактов, были созданы такие организации, как Христианский межконфессиональный консультативный комитет стран СНГ и Балтии, Межрелигиозный совет России, Межрелигиозный совет СНГ.