Миссия русского зарубежья в XX веке

В плане духовном русские многому учились у Запада, как это было и в предыдущие века, но, в основном, это был опыт отрицательный. Православие на Западе было в ближайших к нам странах — в Греции, Болгарии, Сербии, Румынии, отчасти в Польше. Если в середине XIX века Гоголь, Ал.Иванов и многие другие путешествуют по Европе, то это, прежде всего, усвоение европейской христианской культуры, неправославной, но великой христианской культуры. И если Гоголь в 1842-43 гг. во Франции пишет свои размышления о Божественной Литургии и оставляет их во Франции, то сердце и корни его здесь. И. С. Тургенев, проживший полжизни во Франции, писал действительно русские произведения. То же можно сказать о Тютчеве и многих других.

Русский Запад в духовном плане — люди искусства и культуры, либо политические эмигранты, те, кто учился разрушать православие в России. К ним относились и Герцен, и многие другие. В этом смысле очень поучительна и одинока фигура Льва Александровича Тихомирова. Этот талантливейший человек, член исполкома Народной воли косвенно участвовал в убийстве Александра II. После убийства Александра II он 10 лет жил в России нелегально и потом уехал в Париж, где написал интересные книги, например, «Революционеры и полиция». В Париже он пришел к Богу и в Церковь. После письма Николаю II он получил разрешение вернуться в Россию и возглавил газету «Московские ведомости», которой руководил до 1915 года. Эта газета была глубоко церковной газетой, в ней великолепно излагались такие события, как канонизация прп. Серафима, канонизация свт. Гермогена и многое другое. В 1915 году он ушел из редакции.

Среди людей русского Запада были те, кто нашли себя в католичестве: Печерин, кн. Гагарин, Зинаида Волконская и др. Русских людей на Западе захватывали самые разные неправославные духовные течения. Наступили страшные годы революции и гражданской войны. Поток беженцев уходил из своей страны. Те переживания, которые им даны были Богом, многих обратили в православие. Те, кто не был еще достаточно утвержден, укрепились в вере. Со многими судьба была сурова. Многие офицеры армии Врангеля, немолодые, некоторые с семьями, оказались в лагере Галлиполи, потом в Болгарии мостили улицы, шоссе. Православная Церковь, как могла, их поддерживала. Многое было сделано, в частности в Софийский Университет попали знаменитые профессорабогословы. Там блистали знаменитые Глубоковский, Зызыкин и другие. Многие профессора преподавали в Сербском Университете, в Праге, в Париже.

По разным оценкам заграницей оказалось до 3 млн. человек, и они были рассеяны по всему миру — в Канаде, в Америке, в Австралии, в Новой Зеландии. В Японии за счет беженцев из России укрепилась Японская Церковь.

И всюду, где только появлялись русские, искалась возможность открыть церковный приход. В 1921 году состоялся Первый съезд русских приходов в Европе; главой русских приходов заграницей был избран митрополит Евлогий. В Карловых Варах (местечко Карловцы) был созван Собор русских заграничных архиереев и возник Заграничный Синод. Он был утвержден Патриархом Тихоном в 1922 году, как глава зарубежных русских приходов.

Шла организация приходской жизни. Во Франции в конце 1920-х годов приходов уже около 70 (35 — в Париже и его пригородах и 35 — в других городах). Использовались гаражи, подвалы, чердаки. Первый вопрос, который остро встал, был о подготовке кадров. 1 марта 1925 года являлось днем основания Православного Богословского Института в Париже, которому огромное значение придавал митрополит Евлогий и другие архиереи. Готовились священники на богословских факультетах университетов Софии и Белграда.

«Созданию Богословского Института, единственной богословской школы заграницей я придавал огромное значение», — вспоминал митрополит Евлогий. — «В России большевики закрыли все духовные академии и семинарии. Богословское образование молодежи прекратилось, образовалась пустота, которую наш Институт, хотя в минимальной, мере мог заполнить. Ряды духовенства там тоже сильно поредели, и мы могли готовить резервные кадры священства».

В 1925 году вышел первый номер журнала «Путь», орган русской религиозной мысли. В составе редакционной коллегии и авторов были Бердяев, Вышеславцева, Кульмана, Н. Овсеев, Безобразов, прот. Сергий (Булгаков), Демидов, Борис Зайцев, Лев Зандер, Василий Зеньковский, Александр Ельчанинов, Иванов, Ильин, Лев Карсавин, Карташов, Николай Лосский, Ремезов, Савицкий, Сувчинский, кн. Григорий Трубецкой, кн. Никита Трубецкой, Георгий Флоровский, Семен Франк, прот. Четвериков. Основной задачей журнала было осмысление того, что происходило с самими русскими людьми заграницей.

В первой редакционной статье «Духовные задачи русской эмиграции». «Русское рассеяние имеет свой смысл и цель. Не по воле только большевиков, но и по воле Божиего промысла были рассеяны русские люди по всему лицу земли. С этим связаны не только страдания и муки оторванности от Родины, но и положительная миссия. Осознала ли русская эмиграция эту миссию. Эта миссия лежит, прежде всего, в духовных задачах, в собирании и выковывании духовной силы. Русские люди насильственно оторваны от благ жизни, они освобождены от порабощенности материальным предметам, они по велению Божию проходят суровую школу аскезы, которую не могли пройти по собственной воле. И облегчена для них возможность обратиться к духовной жизни, к внутреннему человеку.

Есть еще одна миссия русской эмиграции. Неслучайно русские православные люди приведены в тесное соприкосновение с западным миром, с христианами Запада. Православие имеет вселенское значение, и оно не может продолжать находиться в национальном замкнутом и изолированном состоянии. Оно должно стать духовной силой, действующей в мире. Русские, оставшиеся верными вере отцов, принуждены жить среди чуждого мира или мира безбожного и безрелигиозного, или христианского, но по-иному исповедующего христианство».

На Западе русское христианское студенческое движение помогло русской молодежи спасаться и физически, и духовно. Русское христианское студенческое движение заграницей с самого начала оказалось в руках православных церковных людей. Ежегодно организовывались лагеря (съезды) в буржуазной Прибалтике, были в Польше, во Франции и других местах. Известно, что Заграничный Синод, возглавлявшийся митр. Антонием Храповицким назвал это движение масонским, от него отмежевался и запретил участие в нем. Между тем, Русское христианское студенческое движение родило таких священников, как о. Василий Зеньковский, о. Александр Ельчанинов, а впоследствии о. Иоанна Мейендорфа, о. Александра Шмемана и многих других.

В одной из книг проф. прот. Зеньковского есть такие слова: «Основное содержание нашей эпохи, это разделение, разрыв всей культуры и духовности жизни Церкви, уход культуры от Церкви, так называемая автономия культуры, т. е. принципиальная ее свобода от религиозных верований. Вера для творчества и культуры стала ненужной, является как бы некоей добавочной роскошью, без которой культура может без вреда обойтись, и к которой она потеряла интерес. Всему есть простор в культуре, но только не вере. Необходимость освещения мира кесаря есть творческое начало в принципе симфонии. Это симфония Церкви и культуры… Церковь должна идти в мир, жить его страданиями и трудностями, но в то же время она должна стоять на страже правды в мире, во власти культуры, должна быть детоводителем мира ко Христу, вести по пути покаяния греха и преображения мирских стихий в творческой жизни мира. Это есть задача воцерковления мира. Весь смысл христианского учения в истории только в этом и заключается, это и есть теократическая задача Церкви. Говорим мы о теократии в надмирном смысле слова, а не в смысле клирикократии, к чему исторически сводится этот призыв на Западе».

В 1921 году св. Патриарх Тихон писал Джону Мотту — главе международного христианского студенческого движения по поводу того, что тот финансировал издание перевода православного богослуженияна английский язык. «Молитвенно, вседушевнопризываю благословение Божие на это благочестивое начинание, имеющее в виду распространение христианской веры на земле и содействие живому общению верующих во Христа с нашим Господом и Спасителем, и желаю благодатного преуспевания и радости о Духе Святом всем труждающимся в этом великом деле».

Это не означает, что было добренькое отношение к протестантизму у наших богословов, философов, православных священников и мирян на Западе. Отношение было вполне определенное, подлинно экуменическое, как свидетельство о подлинности, глубине и несокрушимости православия перед теми, кто потерял очень много.

В те же годы в Берлине в журнале «Россия и латинство» «евразийцы» Карташов, Флоровский, Никита Трубецкой, Ильин выясняли трудные вопросы с католичеством. Остро стояли вопросы взаимоотношений с католичеством.

В жизни заграничных приходов стояли те же проблемы, что и в России — не допустить подмены православия, не допустить ухода благодатной жизни из прихода, чтобы приход не превратился в формальный клуб; стремиться к тому, чтобы каждый приход был тем праведником, без которого не стоит ни одно село. Это главные задачи веры, верности и свидетельства о Христе, стояли заграницей очень остро. И чем дальше, тем труднее. Несмотря на внешнюю устроенность и налаживание церковной жизни, проблемы оставались.

Вторая Мировая война — новая волна эмиграции. В самом начале войны перед каждым встал вопрос —стремиться ли на Родину или уходить на Запад.

Во время войны и после одной из самых значительных фигур в русском богословии на Западе становится отец Георгий Флоровский. Он участвовал во многих крупных съездах, типа съезда Всемирного совета церквей, во многих католических съездах или конференциях. Сначала это была Франция, потом Англия и, наконец, США. После войны в 1951 году возникает в Америке Свято-Владимирская Православная Семинария. Туда переезжает о. Георгий Флоровский, а вскоре за ним о. Александр Шмеман, о. Иоанн Мейендорф, которые становятся главными фигурами в этом сильном богословском учебном заведении. Наиболее яркие фигуры, активно обращенные к современному Западному миру, — это о. Георгий Флоровский, о. Александр Шмеман, о. Иоанн Мейендорф и митрополит Антоний Блюм. Они наиболее ярко представляют миссионерский аспект служения Православной Церкви за рубежом.

Отец Георгий Флоровский, блестящий богослов, историк, философ, учился и защищал диссертацию в Праге. Далее оказался в Белграде, а затем в Париже у истоков Православного Богословского Института. С самого начала он также был у истоков русского христианского студенческого движения. И как деятель студенческого движения, и как преподаватель Богословского Института в Париже, он очень рано начал участвовать в собеседованиях с протестантами и католиками. С самого основания Всемирного Совета Церквей берет свои истоки также из Всемирного христианского студенческого движения. Свидетелем о Православии в этом движении и на католических церковных собраниях и конференциях, ученых и общественных, очень часто бывал о. Георгий Флоровский.

Это человек, которому мы обязаны фундаментальными произведениями — «Византийские отцы IV века», «Византийские отцы V-VIII веков», «Пути русского богословия». С одной стороны, Византия, и в плане историческом, и в плане богословском, святоотеческом, легла в основу и богословского, и проповеднического миссионерского делания. Вторая его любимая и постоянная тема — это Россия, история русской духовной и философской мысли, затем учение о спасении и учение о Церкви. Понятие Церкви, Церковь в самых различных формах жизни, Церковь в богослужении, Церковь во взаимодействии ее с миром — вот темы огромного количества его выступлений, статей. Его доброжелательность в этих экуменических контактах, казалось бы, не противостояла неправославному, еретическому или нечистому католическому пониманию и Церкви, и основных вопросов нашего спасения. На самом деле это было свидетельством подлинного православия в достаточно понятной для слушателей форме. Он после войны в 1951 году он был приглашен в Свято-Владимирскую Семинарию в Нью-Йорке, и дальше вся его жизнь прошла в Америке и в разъездах по всему миру. Он был почетным доктором многих Университетов — и во Франции, и в Италии, и в Англии, и в Америке. Закончил он свой жизненный путь в Принстоне.

Это был человек огромной эрудиции. Его библиотека, которая сохранилась, несмотря на многочисленные вынужденные переезды, сейчас является достоянием Принстона; часть библиотеки составляет фонд — библиотека о. Георгия Флоровского. Его влияние на молодежь было велико.

Характерно его отношение к Церкви, к ее границам, достаточно строгое, сформулированное св. Ефремом Сириным: «Церковь, это сообщество тех, кто уже спасены, но еще могут погибнуть». Если продолжить это определение, то миссия обращена к тем, кто еще не спасен, но еще может быть спасен.

Следующая фигура — отец Александр Шмеман (1921-1983 гг.). Родился он в Ревеле, в семье офицера лейб-гвардии Семеновского полка. С семьей он покинул Прибалтику и жил сначала в Белграде, а затем, с 1929 года, в Париже. Он принадлежал к аристократии, получил великолепное фундаментальное филологическое и историческое образование. В 1940 году поступил в Свято-Сергиевский Православный Институт в Париже и стал учеником Карташова и Зеньковского. Через некоторое время он был рукоположен в священники, и остался при Парижском Богословском Институте, занимался научной работой и преподавал. Основные его книги: «Исторический путь православия», «Церковь и церковное устройство», «Судьба византийской теократии», «Догматический союз», «Трактат о свт. Марке Эфесском» и другие.

С 1951 года он преподает в Нью-Йорке, в СвятоВладимирской Семинарии, а с 1962 года он ректор этой Семинарии.

Следующий цикл его работ — «Введение в литургическое богословие» (1961 г.), «Великий пост», «За жизнь мира», «Водою и Духом» и последняя наиболее интересная книга — «Евхаристия», не считая его проповедей и воскресных бесед.

О. Александр скончался в 1983 году сравнительно молодым, имея сан протопресвитера и являясь одним из главных деятелей церковной жизни Американской, и не только Американской, Церкви.

Вся его деятельность, с одной стороны, была обращена к отцам Церкви, к постижению позиций и духа богословия отцов, а, с другой стороны, была обращена к современной жизни Церкви.

В монографии книги «Церковь. Мир. Миссия» собраны его выступления, его статьи, начиная с конца 60-х годов и до конца 70-х годов.

Для о. Александра миссия православных христиан и Православной Церкви к человеку и к миру возможно только по образу и в духе Евхаристии. Без Евхаристии не может быть должного отношения к человеку и к миру. Отношение к миру, естественно, двоякое, антиномичное — с одной стороны, он, в том числе и мир природы, во зле лежит, он падший, более того, он антихристианский, с другой стороны, это мир Божий, мир, в котором человек поставлен править, главенствовать, это мир, который имеет целью Преображение, Царствие Божие. Тема Царства Божия, пришедшего в Силе, реализуемого в Евхаристии — это основная тема о. А. Шмемана. Этой теме посвящена его последняя работа «Евхаристия». От Чаши, от Евхаристии, от Бескровной Жертвы идет отношение к миру и непросвещенному человеку.

В 1983 году Н. А. Струве писал о нем: «Можно смело сказать, что о. А. Шмеман один из самых значительных деятелей Церкви и русской духовной культуры XX века». Следующая фигура — это отец Иоанн Мейендорф. Это крупнейший богослов современности, наиболее близкий к нам по духу, ближе о. А. Шмемана. Также, как о. А. Шмеман, он получил в Париже блестящее образование историческое, филологическое, философское; также был углублен в историю и богословие Византии; изучал вслед за о. Георгием Флоровским византийских отцов (его книга «Византийское богословие»). Он несколько уже о. А. Шмемана, но и несколько глубже. Вместе с о. Александром они с 1950-х годов вели Свято-Владимирскую Семинарию после войны. После смерти о. Александра, о. Иоанн возглавил Семинарию. Вместе они выясняли самые трудные, самые болезненные вопросы Православия на Западе, вместе они боролись за Православную Церковь в Америке, которая вся на виду, вся обращена к этому многоголосию, к этому многоязычию Америки, к пестрому разнообразию всех национальностей, всех культур, всех религий, и при этом к самому секулярному, самому безбожному, самому антихристианскому отношению к Церкви и к религии на всем Западе. Сохранить Православную веру, Православную Церковь, достойно ответить миру в этой духовной пустыне, когда уходит дух, остаются формы или возникаюткакие-то формы, которые претендуют на обновление духовной жизни — это была их совместная задача.

Отец Иоанн Мейендорф был скромнее. Не было того блеска, не было той славы и известности. Он приезжал в Россию, но не учить, а в значительной мере учиться, чтобы для себя выяснить все основные вопросы жизни Православной Церкви, вопросы жизни России. Оба они считали, что жизнь Православия и сейчас определяется жизнью Православия в России. И при том свобода богословской мысли; свобода высокого профессионализма, глубокого владения и историческими реалиями, и богословскими понятиями, богословием отцов прежде всего; свобода понимания классической христианской и даже нехристианской современной культуры. Эти отличительные черты делали отца Иоанна исключительным явлением современной нашей жизни.

Наконец, митрополит Антоний (Блюм). Его известные книги — «Школа молитвы» и многие другие обращены к современному, часто нецерковному человеку. Это духовный пастырь, обращенный к неправославному миру. Последний период его жизни — это Англия. То место, которое сейчас занимает Православие в Англии, во многом обязано Владыке Антонию. С конца 70-х годов его знает вся Англия, и знает уважительно. Это нужно было заслужить. Несмотря на блестящее образование, он ученым богословом никогда не был, но всегда был практиком. Кроме образования, ему дан дар проповедничества и пастырства.

Были и многие другие священники и миряне; их достаточно много, и их должно знать, потому что мы многим им обязаны. В эпоху, когда и богословие, и пастырство было в состоянии молчания, когда никаких необходимых для научной и богословской жизни контактов у нас не было, они многое сохранили. И нам сейчас необходимо пользоваться и тем опытом, и тем наследием, которое они оставили для того, чтобы вырабатывать наше отношение к современному миру.