Концепция российской вероисповедной политики и типы государственно-конфессиональных отношений.

 

В сфере государственно-конфессиональных и межконфессиональных отношений существует некоторая неясность в определении основных понятий. Необходимо уделить особое внимание данному вопросу в начале представленной работы. В современной литературе имеются подходы, позволяющие дифференцировать религиоведческую и социально-политическую направленность исследования взаимодействия государства и конфессий. В связи с проблематикой нашего исследования, мы будем опираться на понятийный аппарат, который ввели ученые РАГС. Эта мера нужна для того, чтобы не допустить нежелательного ухода при трактовке ведущих понятий диссертационного исследования в религиоведческие дисциплины. Так, исследователи кафедры религиоведения РАГСа для определения взаимодействий государства с религиозными организациями используют несколько терминов[9]. Один из самых распространенных – государственно-церковные отношения. Основная проблема этого определения состоит в том, что ни в исламских, ни в буддистских основах вероучения нет понятия «церковь». Соответственно, данное определение является неприемлемым для определения взаимоотношений между государством и нехристианскими религиозными организациями. Второй термин – государственно-религиозные отношения также является не совсем корректным из-за разнородности, разнопорядковости субъектов отношения, так как государство – это основной институт политической системы, а религия – особая форма мировоззрения. Взаимоотношения государства как института должны строиться не с мировоззрением, а с религией в институционализированной форме, то есть с организацией.

В диссертационной работе используется понятие государственно-конфессиональные отношения. Данный термин представляется наиболее корректным по причине того, что в нем присутствуют два однородных и однопорядковых субъекта отношений: государство как институт и конфессия как институционализированная форма религии. Исследователи РАГСа государственно-конфессиональные отношения рассматривают как часть конфессиональной (вероисповедной) политики государства. Таким образом, под государственно-конфессиональными отношениями понимается «совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей и взаимоотношений институтов государства, с одной стороны, и институциональных образований конфессий, с другой стороны»[10].

В связи с принятием ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» в российскую научную литературу вошли такие понятия, как традиционные и нетрадиционные конфессии. Данное разделение породило не только неясность в определении понятий, но и напряженность между российскими конфессиями. Данная проблема будет рассмотрена в следующих параграфах, а пока считаем целесообразным дать трактовку этим понятиям. Здесь важно обратить внимание на то, что в научной литературе по исследуемой проблематике термины «конфессия» и «религия» зачастую являются синонимами.

В законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» под традиционными конфессиями понимаются конфессии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России (православие (христианство), ислам, буддизм, иудаизм и другие религии)[11]. Причем, признается особая роль православия в становлении и развитии духовности и культуры в Российской Федерации. Данная формулировка является двусмысленной: с одной стороны, выделяются четыре ведущие традиционные российские конфессии, но с другой стороны, этот список не является исчерпывающим. Это дает почву не только для дискуссий, но и для споров о причислении той или иной российской конфессии к традиционной. В частности, учитывая присутствие на территории России язычества (примерно X в.[12]), старообрядчества (после раскола РПЦ в середине XVII в.[13]), протестантизма (20-е гг. XVI в.[14]) и некоторых других конфессий, можно сделать вывод, что выделение традиционными религиями на основании исторического наследия России только православия, ислама, буддизма и иудаизма является не совсем корректным. Изучив материалы по данному вопросу можно констатировать, что его решение пока остается открытым.

И все же в диссертационной работе к традиционным конфессиям мы будем относить православие, ислам, буддизм, иудаизм, а все остальные конфессии, существующие на территории России, – к нетрадиционным. В научной литературе часто между нетрадиционными конфессиями и новыми религиозными движениями (и/или новыми религиями) ставится знак равенства. С нашей точки зрения, это тоже достаточно дискуссионный вопрос. К примеру, католицизм относится к нетрадиционным для российского общества конфессиям, однако назвать его новым религиозным движением представляется затруднительным в связи с тем, что: 1) католицизм появился на территории России не во второй половине XX в., как многие новые религиозные движения, а гораздо раньше – в XI-XII вв.[15]; 2) католицизм является мировой религией с многовековой историей, догматическими основаниями, богословскими школами. Но, несмотря на это, в религиозном энциклопедическом словаре синонимом понятия «нетрадиционные религии» все же является термин «новые религии», которые определяются как «совокупность религиозных вероучений, появившихся во второй половине XX в. Новые религии так же называют религиями Нового века, альтернативными культами или неокультами, внеконфессиональными (надконфессиональными) верованиями, новыми религиозными движениями (НРД) и т.п.»[16]. Д.К. Безнюк, ссылаясь на Р. Флаше, утверждает, что «в широком смысле слова новые религии обозначают все религиозные движения, возникающие в новое время, примерно с середины XIX века»[17]. Как мы видим, возникает серьезная путаница в критериях, по которым можно определить принадлежность конфессий либо к нетрадиционным религиям, либо уже к новым религиями. Е.Г. Балагушкин предлагает адекватное решение данного исследовательского затруднения: не противопоставлять новые и нетрадиционные конфессии друг другу, а рассматривать первые как разновидность вторых [18]. Учитывая разнородность состава нетрадиционных конфессий, вышеупомянутый исследователь считает, что они представляют единую категорию и дает такое определение: «нетрадиционные религии – типологическое явление иной религиозности, радикально отличающиеся от традиционной для данного общества в рассматриваемый исторический период. Для них характерна интенсификация социальных функций религий, а часто и пропаганда новых социально-религиозных утопий обновленческой, оппозиционной либо альтернативной направленности, разработанных на основе радикально измененных (обычно нетрадиционных) вероучений»[19]. Также этот ученый утверждает, что в современном религиоведении пока нет разработанной типологии нетрадиционных религий, хотя и предложено много классификаций, учитывающих особенности их вероучения, обрядности, организационных форм[20]. Помимо этого, он отмечает тенденцию к трансформированию новых религиозных движений (часто радикально настроенных) в новые религии (например, кришнаизм). Здесь важно отметить, что часто термин «новые религиозные движения» в литературе и СМИ являются синонимом термину «новые религии».

Религиозно-мистическая волна, которая захлестнула Россию после 1990 г., принесла на ее территорию целый калейдоскоп новых религий и/или религиозных движений. Е.Г. Балагушкин дает свою типологию новых религиозных движений[21], которую целесообразно привести в данной работе:

1. Обновленческие религиозные движения. Религиозные движения данного типа предлагают новое осмысление социальных проблем, претендуя на неотложное, даже радикальное, их разрешение. Эти движения принадлежат к двум типам:

· социально-антропологического перфекционизма. Религиям этого типа свойственна фетишизация различных факторов и условий действительности (от здоровья до пороков властных структур). Такие религиозные движения характеризуются двумя подтипами: фетишистским и оккультным.

· Сакрализация действительности. В этих религиях мистифицируется не отдельные элементы земной жизни, а считается, что вся действительность должна проникнуться сакральным началом, чтобы изменится к лучшему. Этот тип религиозных движений также делиться на два подтипа: либо упование на сакральный образ жизни, либо на божественного спасителя.

2. Оппозиционные религии. Данное направление НРД характеризуется, прежде всего, отчужденным отношением к миру, непримиримым противоборством с ним, либо стремлением подчинить его противоположным сакральным приоритетам, отказавшись от богопочитания и установив культ дьявола. Иначе эти религии называют мироборческими и богоборческими. В этих религиях адепты либо уходят от реальности в мир фантазии, либо стремятся противостоять неблагоприятному воздействию окружающего мира с помощью магии и колдовства, либо стараются заручиться поддержкой определенных сакральных субъектов, вера в которых связана с совершенно иными религиозными традициями (культ дьявола), либо наиболее радикально настроенные представители оппозиционных религий проповедуют осмысление действительности и решение проблем современного мира, принципиально изменив вектор своих сакральных ориентаций, т.е. устанавливают прямо противоположные сакральные приоритеты в сравнении с принятыми в традиционных религиях (например, Церковь Сатаны).

Нередко в литературе и СМИ под новыми религиозными объединениями в современном обществе подразумеваются секты. Скорее всего, такое определение НРД было выдвинуто представителями традиционных конфессий. Почти все типологии, которые можно найти в печатных и интернет источниках, определяются авторами как условные, поскольку новые религиозные движения, включая секты, являются, во-первых, очень мобильными (то появляются, то исчезают), а во-вторых, в доктрине одной организации могут сразу же содержаться несколько основных постулатов, относящихся к разным религиозным течениям[22]. В научной литературе, как и в законодательстве РФ, существует недоработка в определении понятия «секта». Религиоведы утверждают, что к данному понятию необходимо относиться с особой осторожностью, так как в религиоведческой науке использование данного термина не приветствуется.

В этой части диссертационной работы важно упомянуть еще об одной типологии новых религиозных движений[23]:

· к первому типу НРД относятся такие движения, в которых произошли религиозные заимствования из других культурных ареалов. Некоторые из них генетически восходят к глубокой древности и «новизна» их заключается в том, что они функционируют в новом культурном контексте. При этом они меняются в процессе адаптации. Буддизм на Западе иной, чем в Японии, а японское христианство отличается от европейского;

· ко второму типу относятся НРД, возникшие в результате дробления традиции. Их генезис восходит к сектам. Например, «Ветвь Давида» погибшая в Техасе в 1993 г. – это результат раскола в адвентизме. Адвентизм – продукт дробления протестантизма и т.д.;

· к третьему типу НРД принадлежат движения, выросшие из западной оккультной традиции. Корни этой традиции уходят в глубокую древность, но, как установлено исторической наукой, предшественники НРД этого типа организационно оформляться стали достаточно поздно. Масонские ложи появились в начале XVIII столетия, а самостоятельные розенкрейцерские ордена в конце XIX в.;

· четвертый тип – язычество, культурная реабилитация которого, начатая романтиками в прошлом столетии, привела к созданию разнообразных неоязыческих групп в XX в. На Западе это «Викка» – кельтское язычество, реконструированное британцем Д. Гарднером. В России активно распространяются НРД, опирающиеся на славянское язычество.

· к пятому типу относятся синкретические НРД, состоящие из всех вышеперечисленных компонентов. Различные движения, составляющие «Новый век» (New Age), включают в себя элементы индуизма, буддизма, христианства, оккультизма и т.д., но в разных сочетаниях и пропорциях.

Кроме вышеуказанных разновидностей традиционных и нетрадиционных конфессий, существуют псевдорелигиозные организации. Они позиционируют себя как религиозные организации, однако практически не содержат религиозной компоненты в реальности. Декларация религиозной составляющей нужна таким структурам для достижения определенных целей (улучшения своего материального положения, возможности влиять на сознание людей и др.). Также в российском обществе, исследуя материалы СМИ, можно увидеть такое явление: представители традиционных конфессий определяют некоторые религиозные организации псевдорелигиозными, так как последние, по их мнению, не соответствуют российской религиозной традиции и наносят вред российскому обществу. Например, Алексий II 1 июля 2004 г. заявил: «Помимо несомненного вреда духовному миру человека, деятельность псевдорелигиозных организаций может иметь далеко идущие последствия для государства и общества, в том числе и безопасности рядовых граждан. Важно, чтобы эта сторона деятельности псевдорелигиозных структур перестала быть вне поля внимания общества и государства»[24]. Не всегда такое определение, высказанное официальными представителями традиционных конфессий, соответствует реальности. По мнению М.О. Шахова, «религия в качестве учения, определяющего отношение к миру, смысл жизни цели и методы жизнедеятельности, может рассматриваться как одна из разновидностей идеологии, а религиозные объединения – как специфическая разновидность общественных объединений»[25].

Резюмируя выше сказанное, можно сделать вывод, что понятийный аппарат, касающийся исследуемых вопросов, нуждается в серьезной доработке, при участии не только религиоведов, политологов и социологов, то есть научного сообщества, но и представителей органов власти, а также представителей российских конфессий.

Возвращаясь к началу параграфа, где было определено, что в данной диссертационной работе мы будем использовать термин государственно-конфессиональные отношения, целесообразно перейти к определению модели государственно-конфессиональных отношений, которая существует в современной России. «Выбор модели государственно-конфессиональных отношений определяет сегодня не только состояние свободы совести в государстве, но и во многом – будущее гражданского общества в России»[26].

Одну из типологий государственно-конфессиональных отношений предложили ученые кафедры религиоведения РАГСа.

В данной типологии группы выделяются по признаку соотношения светского и религиозного компонентов в политической системе государства. Исследователями выделяются 6 групп[27]:

1. Страны с теократической формой правления (например, Саудовская Аравия, Иран и т.д.), в которых светское и религиозное право совпадают, религиозный лидер является и главой государства. В таких странах главенствующая религия становится религиозным монополистом, иные религии и верования либо ограничиваются в правах, либо преследуются и искореняются всеми способами.

2. Государства с официальной атеистической, коммунистической идеологией (Китай, Северная Корея, бывший СССР) находятся на противоположной стороне от предыдущей группы стран. Здесь отделение религиозных объединений от государства является исходной точкой, необходимой предпосылкой для выстраивания модели государственно-конфессиональных отношений, при которой светская власть диктует религиозным объединениям их права и обязанности во всех сферах жизни социума. Несмотря на то, что в конституциях и законах таких стран декларируется, как правило, светскость, предполагающая нейтральное отношение к религии, отделение религиозных объединений от государства, закрепляется право на свободу совести, фактически политика государства направлена на искоренение существующих на его территории, исконных верований и недопущение появления новых религиозных групп и движений.

3. Секулярные, светские поликонфессиональные государства находятся в промежуточном положении по отношению к вышеописанным системам. В конституциях таких государств закреплены положения о светском характере государства, об отделении религиозных объединений от государства, о равенстве всех религиозных объединений перед законом, о праве граждан на свободу совести и свободу вероисповедания. При формальном дистанцировании от религиозных объединений и юридическом равенстве в правовом поле всех религиозных организаций государство все-таки, как показывает практика, может допускать и даже поддерживать определенную активность конфессий, имеющих историко-культурные корни в жизни народов данного государства, и ограничивать, порой даже очень жестко, распространение новых и нетрадиционных для данной страны религиозных движений (США, Украина, Белоруссия).

4. Страны, основывающиеся на принципе отделения религиозных организаций от государств и закрепляющие при этом юридические различия в статусе, реальных правах, возможностях деятельности на своих территориях для тех или иных конкретных религиозных объединений. Такие страны декларируют свою светскость и не имеют государственной религии, но в действующем законодательстве регламентируют и дифференцируют положение различных конфессий в правовом поле достаточно жестко и поддерживают традиционные или преобладающие по численности сторонников религии и ограничивают некоторые малоизвестные религиозные группы и движения (Германия, Франция, Испания, Австрия, Италия, страны Прибалтики, возможно Швеция после 1 января 2000 г.).

5. Крайней формой дифференциации является юридическое закрепление в правовом поле понятие «государственная», «преобладающая», «поддерживаемая государством» церковь (или церкви). Государства, определяющие в своей конституции отказ от принципа отделения религиозных объединений от государства, закрепляющие соответствующий статус «господствующей религии», «преобладающей» или «традиционной» религии для данного народа церкви, находятся на позиции, которая по внешним формальным признакам может быть воспринята как однозначная, сдвигающаяся в сторону теократических систем выстраивания государственно-конфессиональных отношений. Однако исследование содержания и опыта реализации законодательств этих стран показывает, что при сравнительно схожих формулировках закона реальное положение тех или иных церквей, более глубоко определяемое конкретными законами и подзаконными актами государства, может значительно различаться. Прежде всего, данные различия касаются реальных возможностей той или иной церкви влиять на внешнюю и внутреннюю политику государства, выстраивать, регулировать при опоре на государство отношения с иными, в том числе конкурирующими конфессиями. Здесь можно увидеть весь спектр возможных моделей государственно-конфессиональных отношений: от полного либерализма до борьбы с инаковерием (Англия, Швеция (до 2000 г.) Греция, Болгария, Аргентина, Израиль, Армения, Монголия и др.).

6. К данной группе относится Россия и некоторые страны ЦВЕ, в которых исторический путь, может быть, сопоставим с российским (например, Польша). При этом наибольший интерес представляет опыт стран, имеющий вековую историю главенствующего положения определенной религии, прошедших этап секуляризации и на сегодняшний день сумевших создать такую систему государственно-конфессиональных отношений, при которой не умоляется культурно-историческое значение традиционной церкви, соблюдаются права всех остальных конфессий, а государственное регулирование достаточно эффективно. Эффективность предполагает поддержку государством всех тех инициатив религиозных объединений, которые направлены на оздоровление нравственности населения, опеку социально уязвимых его слоев, укрепление нравственности и правопорядка. Данное положение подразумевает возможность государства не допускать со стороны религиозных объединений действий, направленных на подрыв его устоев, обеспечение профилактической работы в этом направлении.

Данные группы не являются закрытыми и постоянными. Страны могут перемещаться из одной группы в другую. Ярким примером этому может служить Швеция, которая до 1 января 2000 г. была в 5^й группе стран, а после упомянутого года перешла в 4^ю группу.

Как видно из представленной типологии, современная Россия относится к шестой группе стран, как и Польша. На протяжении многих веков православие оставляется основной и наиболее многочисленной религией на территории Российской Федерации, многими исследователями отмечается культурно-историческое значение православной религии. В России конституционно государство отделено от церкви, и взаимодействие этих двух акторов строится на принципе невмешательства в дела друг друга, а все конфессии равны перед законом.

Помимо типологии, представленной исследователями РАГСа, существует еще одна типология моделей государственно-конфессиональных отношений. Автором этой типологии является испанский профессор Г. Моран, он выделяет два типа взаимодействия государства и религиозных организаций[28]:

1. Сепарационный тип. При нем никакого специального законодательства не создается, воздвигается стена между государством и религиозными объединениями, религия вытесняется из всех сфер деятельности государства. Такая практика обеспечивает равенство религий перед законом, но в то же время ограничивает права практически всех конфессий, утверждает секуляризм во всех сферах государственной жизни.

2. Кооперационный тип. Действуют два источника правового регулирования: конституционные нормы с текущим законодательством, а также соглашения и договоренности с церквями и религиозными организациями, не противоречащие действующему законодательству.

Здесь уместно сказать о так называемом либеральном стандарте религиозной свободы[29]. Как указывает М.П. Мчедлов, «сепарационная модель государственно-конфессиональных отношений декларирует осуществление либерального стандарта религиозной свободы в его полном объеме»[30]. При такой системе государственно-конфессиональных отношений государство рассматривает религиозную сферу как некий рынок, который регулируется конкуренцией. Но не всегда этот рынок является свободным. Реальное превалирование на конфессиональном поле имеют те религиозные организации, которые имеют наибольшее финансирование, и обладают большими организационными возможностями. Наиболее ярко данную модель можно увидеть в государственно-конфессиональных отношениях в США.

«В большинстве Европейских стран утвердился дифференцированный тип правового регулирования статуса религиозных объединений, который выступает основой кооперационной модели государственно-конфессиональных отношений, именуемый также “партнерство особого рода”»[31]. При такой модели государственно-конфессиональных отношений религиозная свобода сохраняется, однако «государство оставляет за собой право дифференцированного отношения к различным конфессиональным сообществам, наделяемым разным объемом полномочий»[32]. Данная система не провозглашает отделение религиозных организаций от государства, а говорит о неком партнерстве в достижении общих целей, но с условием независимости сторон.

В пределах этой модели существуют три вида правового положения религиозных объединений:

1. Статус государственной церкви. Данный статус представляет собой особенные отношения между государством и религиозными организациями. Религиозная организация наделяется обширными правами и полномочиями, а именно: право собственности на широкий круг объектов недвижимости, освобождаемой от налогообложения; получение финансовых субсидий и материальной помощи от государства, в том числе через систему «церковного налога» (вплоть до государственного жалования и пенсионного обеспечения для священнослужителей); наделение статусом корпорации публичного права, предусматривающим делегирование государством ряда юридических полномочий (в частности, в семейно-брачной сфере); исключительные полномочия в области воспитания и образования, включая преподавание вероучения в государственных учебных заведениях; право на участие в политической жизни страны, дающее возможность священнослужителям замещать высшие государственные должности. Государство при такой системе государственно-конфессиональных отношений имеет право вмешиваться в конфессиональную жизнь государственной церкви, осуществлять правовое регулирование и управлять церковным имуществом. Остальные религиозные организации имеют ограниченный юридический статус, имеют минимальный набор прав, которые гарантируются международными стандартами[33]. Принцип государственной религии можно увидеть в государственно-конфессиональных отношениях Греческой Республики, Англии, Дании, Норвегии, Швеции, Исландии, Ирландии.

2. Договорные (консенсуальные) отношения. При такой вариации кооперационной модели государственно-конфессиональных отношений государство производит взаимодействия религиозными организациями на основе двухсторонних соглашений, в которых зафиксированы все права и обязанности сторон. Данные соглашения определяют и регламентируют, какую совместную деятельность и сотрудничество будут осуществлять государство и религиозные организации. Государственно-конфессиональные договоры, в свою очередь, делятся на кодификационные (предполагающие всеобъемлющее регулирование отношений) и частные (являющиеся соглашением по конкретным вопросам)[34]. Кодификационным договором является конкордат между Римско-католической церковью в лице папского Святого Престола и государствами с преобладанием приверженцев католицизма.

По мнению М.П. Мчедлова, государственно-конфессиональные соглашения при таком правовом положении религиозных организаций предусматривают[35]:

· подтверждение взаимного суверенитета государства и конфессионального сообщества (Ватикан);

· религиозное объединение может претендовать на получение статуса корпорации публичного права;

· возможность получения религиозными организациями финансовых средств, включая бюджетные дотации и право сбора церковного налога;

· признание национальной ценности соответствующей религиозной культуры, служащие основанием для договоренностей по вопросам преподавания религиозных предметов в государственной школе и для сотрудничества в деле сохранения культурного и исторического наследия конфессионального происхождения;

· вероятность присутствия священнослужителей соответствующих конфессий в вооруженных силах, лечебных учреждениях и тюремной системе;

· гарантии неприкосновенности мест богослужения и паломничества, свободного доступа к ним, а также признание праздников, постов, ритуальных пищевых запретов;

· порядок назначения на высшие церковные должности и формирование церковно-административных структур в том случае, если это затрагивает интересы государства.

3. Статус официально признанных (традиционных) конфессий. Главное отличие статуса официально признанных (традиционных) конфессий от статуса государственной церкви состоит в том, что первые не имеют прямой государственной поддержки и внутриконфессионального регулирования.

По мнению некоторых исследователей, «кооперационная модель государственно-конфессиональных отношений, основанная на дифференцированном типе правового регулирования статуса религиозных объединений, в современных условиях секуляризации и конфессионального плюрализма является наиболее оптимальным инструментом обеспечения взаимодействия в системе «религия – общество – государство»[36].

Россия из-за своей уникальной государственно-конфессиональной, межконфессиональной и общественной ситуации, не попадает ни в один из указанных Г. Моран типов, но тяготеет, с нашей точки зрения, к кооперационной модели государственно-конфессиональных отношений. Этот тезис будет доказан в следующих параграфах работы, основываясь на практическом материале.

Следуя логике работы, далее целесообразно обратиться к мировому опыту государственно-конфессиональных и межконфессиональных отношений, опираясь на типологию, предложенную исследователями РАГСа. Мы акцентируем внимание на странах, которые по данной типологии: 1) попадают в одну группу с Российской Федерацией; 2) не попадают в одну группу с ней, но представляют интерес для иллюстрации различных моделей государственно-конфессионального и межконфессионального взаимодействия.

Наше внимание будет уделено следующим странам: Англия и Греция (имеют государственную религию); Италия, Франция и Германия (имеют законодательное закрепление различия статуса религиозных объединений); Швеция (как пример перехода из одной группы рассмотренной выше типологии в другую), Белоруссия (как пример третьей группы стран, указанной типологии исследователей РАГСа), Польша (входит в одну группу стран с Россией).

Здесь немаловажно определить понятие межконфессиональных отношений. При всей видимой простоте данное понятие в научной российской литературе определено расплывчато. Белорусские исследователи дают такое определение: «межконфессиональные отношения – это комплекс разнообразных взаимоотношений и взаимосвязей между проживающими в государстве представителями различных конфессий (как на межличностном, так и на межобщинном уровне) и между соответствующими религиозными объединениями, группами и организациями (на институциональном уровне), между духовными лицами конфессий»[37]. В нашей диссертационной работе мы будем подразумевать под межконфессиональными отношениями взаимодействие двух или более конфессий или их представителей, подразумевающее под собой дву- или многосторонний диалог по вопросам, которые касаются совместных действий.

Кравчук В.В., а также ряд ученых кафедры религиоведения РАГСа в своих исследованиях уделяют внимание таким странам, как[38]:

Англия. В соответствии с Британским законодательством Англиканская церковь является государственной религией. «В Великобритании существуют лишь две официально признанные церкви: англиканская в Англии и пресвитерианская в Шотландии. На территории Уэльса и Северной Ирландии нет государственных религий»[39]. Существование государственной церкви на территории Великобритании обуславливается определенными фактами[40]:

1. «Англиканская церковь стала государственной в XVI веке во время Реформации. Монарх – глава англиканской церкви, он назначает архиепископов и епископов. Все священнослужители клянутся в верности короне. Священнослужители англиканской церкви, впрочем, как и шотландской, католической и ирландской не могут быть избраны в Палату Общин (нижнюю палату парламента). 2 архиепископа и 24 епископа заседают в Палате Лордов»[41]. По мнению В.В. Кравчука, церковь Великобритании напоминает ее монархам о высшей, божественной власти над ними.

2. Церковь имеет по отношению к государству определенные обязанности, которые не имеют независимые церкви.

3. Связь между Англиканской церковью и государством имеет историческое и духовно-ценностное значение.

4. Официальную церковь необходимо защищать вследствие той роли, которую она играет в неписанной британской Конституции.

Основная особенность существования Англиканской церкви на территории Великобритании заключается в том, что регулирование многих основополагающих вопросов ее внутренней религиозной жизни закреплено законодательно за государством[42]. На сегодняшний момент государственное регулирование вопросов внутренней жизни Англиканской Церкви становится все более глубоким и многоплановым. Законодательный орган Англиканской Церкви – Высший Церковный Синод. Он не может утверждать никакие меры без предварительного одобрения Британского парламента, а церковные каноны должны быть обязательно одобрены монархом. Формы богослужения утверждаются парламентом. Изменения во все основополагающие церковные законы Англиканской Церкви в Англии не могут быть приняты без официального одобрения их парламентом[43]. Англиканской церкви, в свою очередь, разрешено принимать активное участие в политической жизни страны.

Англия является поликонфессиональной страной, поэтому, кроме государственной Церкви, существуют 3 группы религиозных организаций:

1. Христианские церкви и деноминации (католики и протестантские деноминации). «Шотландская церковь стала государственной во время Шотландской Реформации в XVI веке и приобрела статус официальной в 1707 году, а в 1921 году она отделилась от государства»[44]. «В 1850 году на территории Великобритании была восстановлена римско-католическая церковь, впервые после Реформации, во время которой она была полностью запрещена. Великобритания разделена на семь провинций, каждой из которых управляет католический архиепископ, и 30 епархий – 22 в Англии и 8 в Шотландии, во главе каждой из которых стоит епископ. Всего в Великобритании находится около 4000 Римско-католических церквей. Ирландия рассматривается Папой Римским как единая территория с 1300 приходами, а Северная Ирландия разделена на семь епархий»[45].

2. Религии эмигрантов, создающие этноконфессиональные общины (прежде всего выходцев из стран Азии и Африки): буддизм, индуизм, иудаизм, ислам, сикхи.

3. Новые религиозные движения или «свободные церкви» применяется для определения тех протестантских церквей, которые не признаны государством. Это, к примеру, церковь методистов, баптистская, пресвитерианская церкви, Объединенная реформированная церковь и Армия спасения.

Помимо вышеуказанных религиозных организаций, на территории Англии присутствуют различные секты, культы и небольшие религиозные объединения. Всем перечисленным организациям регистрации для религиозной деятельности не требуется, но если данные организации захотят заниматься коммерческой или иной деятельностью, приносящей прибыль, они должны зарегистрировать свои структурные подразделения в качестве коммерческих организаций. Если данные организации занимаются благотворительной деятельностью, они также должны быть зарегистрированы уполномоченными по благотворительной деятельности. Постепенно привилегии Англиканской церкви перестают носить исключительный характер и переносятся на другие конфессии. Так, представители иудаизма и методистской церкви были возведены в Лорды. Бывшие религиозные диссиденты и еретики сегодня уже считаются представителями вполне традиционных и уважаемых христианских религий, которые объединяются под названием «свободные церкви». Относительно либерально относится государство к появлению НРД и этнорелигиозных меньшинств, исследуются основы их вероучения и деятельность. В Англии постепенно снимается социальная основа межконфессиональных конфликтов. Принадлежность к той или иной религии не связана с б о льшим или меньшим объемом прав и свобод и более или менее низким или высоким социальным статусом. Межконфессиональные и государственно-конфессиональные отношения в данной стране имеют устойчивый и спокойный характер[46].

Греция. В этой стране конституционно определено привилегированное положение Восточно-православной Церкви Христовой. Она является государственной церковью. Все неправославные религии в рамках законодательного поля занимают второстепенное положение по отношению к господствующей церкви и не могут претендовать на равные с ней права и привилегии. Государство имеет всю полноту прав вмешательства во внутренние дела Церкви. Светская власть определяет круг прав и полномочий, а также контролирует почти все сферы деятельности Православной Греческой Церкви. ГПЦ может быть охарактеризована как один из государственных институтов, действия которого направляются светскими властями. Устав Церкви имеет статус государственного закона. Все документы, принятые Священным Синодом, приравниваются к государственным законам и печатаются в государственных печатных органах. Все священство получает государственное жалование[47].

Для д