Точность слова – его соответствие мысли

Есть что-то общее в строительстве здания и написании сочинения. Как из кирпича кладутся части этажей и сами этажи, составляющие дом, так слона группируются в предложения, а те – в абзацы, главы, из которых складывается книга. Подобно кирпичу – главному материалу для строителя, в основе письменного произведения лежит слово. Качественный кирпич – подходящее слово.

Мучительные поиски нужного слова знакомы каждому требовательному к себе автору. Какими же требованиями и критериями он при этом руководствуется?

Прежде всего, должно с предельной ясностью определять свои мысли и чувство, а для этого необходимо знать точные значения слов. Существенной предпосылкой точного применения слова является глубокое знание излагаемого предмета. Если автор видит только «деревья», не отличая ель от кедра, а все участники исторической битвы для пего лишь «воины» – что сержант, что генерал, причём, скажем, о головных уборах этих воинов у него самые смутные представления, и лермонтовские «драгуны с конскими хвостами» мысленно ассоциируются с конём, но не с султаном кивера, то, как ему быть точным при описании леса и сражения?

Естественно, что возможность точного выражения мысли связана со словарным запасом. Этот запас у «людоедки Эллочки» И. Ильфа и Е. Петрова был меньше, чем у австралийского дикаря, знавшего несколько десятков слов, у неграмотного английского крестьянина он составлял до 300 слов, у современного интеллигента в повседневной жизни – приблизительно 1500 слов, в лексиконе Ж. Б. Мольера–7 тысяч, Мильтона – 8 тысяч, Гомера – 9 тысяч. Пушкина – 10 тысяч, у Шекспира, по разным подсчетам, – 15–24 тысячи, в Толковом словаре Ушакова – более 90 тысяч слов [43]. Для поисков нужного слова, при малейшем сомнении в точности употребления, следует обращаться к словарям: толковым, синонимов, орфоэпическим, этимологическим, историко-лексическим и другим.

Но, чтобы подобрать наиболее точное и меткое слово, мало словарей. Надо научиться ощущать оттенки слова, его тональность и звучание, его весомость, место в общей конструкции предложения. Как говорил П. А. Вяземский, «иные прилагательные слова вовсе не идут к иным существительным» [44]. С точки зрения Паустовского, три эпитета к одному существительному плохо запоминаются, и даже двум стоит предпочесть один, самый точный и свежий [45]. А по заслуживающему внимания афористическому высказыванию Ж. Ренара, «синонимов не существует. Существуют только необходимые слова, и настоящий писатель их знает» [46].

Это касается и фраз: «Французские символисты говорили, что мысль можно выразить только одной единственной фразой и нужно найти эту фразу» [47]

Слово не должно часто повторяться. Кто-то сказал, что слово может повториться не ранее, чем через двести слов текста. Спасает от частой повторяемости всё тот же богатый словарный запас. По подсчётам Д. С. Лихачева, в «Повести временных лет» 3729 слов, из которых 2000 употреблены только по одному разу [48].

Не следует прибегать к изношенным словам, словам-штампам. Даже смелое и свежее слово «со временем становится затасканным и невыносимым. <...>...Слова скучают и мучаются всё в одних и тех же постоянно повторяемых сочетаниях. Все те же прилагательные тянутся, как тени, за своим привычным существительным. Окаменелые обороты, прогнившие метафоры.» [49]

Понятность изложения не должна перерастать в тривиальный перепев общеизвестного, как то было у ставшего нарицательным чеховского Ипполита Ипполитыча («Учитель словесности»). Констатация избитых истин может вызвать у читателя лишь ироническое «Да ну!?». Если автор считает нужным о такой аксиоме напомнить, он может это сделать косвенно, в скобках или с помощью вводных слов типа «как известно».

Неясность изложения (и большой объём труда) не должны восприниматься как признак учёности, хотя иные авторы маскируют, таким образом, свою лжеучёность. Ее хорошо высмеял популярный детский писатель А. Милн в диалоге Совы и Кристофера Робина из повести «Винни Пух и все-все-все» (М., 1974. С. 91):

«– Уровень паводка достиг небывалой высоты.

– Кто?

– Я говорю – воды кругом много, – пояснила Сова».

Завершая разговор о точности слова, уместно также напомнить, что точность слов и выражений – оружие против лжеистолкователей.

Рассказы о поисках нужного слова, о «муках слова» (А. С. Пушкин) часто встречаются в мемуарном и эпистолярном наследии писателей. Так, молодой Ю. Казаков с юмором писал В. Конецкому: «Подумай, кстати, как будет повелительная форма от глагола гнить. Гнюй, гни, гний?.. Вот тебе и наш могучий русский язык! Так же точно нельзя образовать деепричастий от множества односложных глаголов: ржать – ржа? петь – поя? Пить – пья? <...> Кстати, не задумывался ли ты, как писать – «посоленный» или «посолёный»? Из-за этого загадочного слова появление на свет моего рассказа «Трали-вали» задержалось ровно на три дня. Я ходил вокруг машинки, изредка бегал в Клуб и все думал, как написать? Там у меня в первой фразе есть слово «недосоленный». Так вот, я не знал, как его посолить» [50].