Явление 5. Удивительные и интересные происшествия

Вскорепосленаделениягражданскимиправамиактёров, палачейиевреев (декрет 24 декабря 1790 г.) впечатипоявилсябезымянныйпамфлетподлаконичнымназванием “Evénemensremarquables&interessans, à l’occasion des décrets de l’augusteAssemblée nationale, concernantl’élegibilité de MM. les comédiens, le bourreau& les Juifs”[20].

Первая часть памфлета пародирует дебаты в Национальном собрании. Сначала сам Жан-Жак Руссо, восставший из мёртвых, доказывает (в основном фразами из «Письма к д'Аламберу»), почему актёры – низший сорт людей. Его перебивает Мирабо («Заткнись, Жан-Жак, я хочу говорить!») и произносит речь, которая не нуждается в комментариях.

Вы спорите о том, принимать ли актёров в свои собрания? Вы думаете об этом? Разве этот вопрос уже не решён? Почему вы продолжаете его обсуждать? Откройте глаза и посмотрите на меня.... И они смеют спрашивает, имеют ли актёры право на избрание, видя, что я был избран!... А когда они решат, что актёров пускать нельзя, тогда они, возможно, скажут мне – я знаю, господа, что вы скажете; я предвижу это; я предчувствую это; я сам это скажу: да. Я открыто признаю это. Я играл комедию, в Аксе, в Версале, в Париже, в Берлине, в... короче, везде. Я не скрываю этого, я горжусь этим;... Ну, господа, вы довольны? Разве я притворялся? Я, без сомнения, актёр, даже трагик и, тем не менее, депутат, тем не менее, законодатель!... И разве я не узнаю среди членов этого почтенного собрания тридцать, сорок, пятьдесят моих коллег, которые, как и я, актёры, трагики?

Во второй части памфлета автор размышляет о возможных последствиях декрета Национального Собрания. Актёры захватывают власть в провинциальном городке. Результаты выборов публикуются в виде списка актёров, в котором роли-административные должности исполняются типическими персонажами французской комедии (роль мэра играет M.Crispin, роль прокурора-синдика – M. Scapin, и т. д.). Актёры заявляют, что, став хозяевами обеих сцен (политической и театральной), больше не потерпят пренебрежительного отношения, а когда партер отказывается повиноваться, приказывают местной милиции «разогнать партер, а в случае неповиновения перебить».

Эта апокалипсическая картина была не нова. Ещё в 1758 г. Руссо, говоря о возможных последствиях появления театра в его родной Женеве, написал:

Наконец, если актеры к своему успеху прибавят еще хоть немного ловкости и умения,—я ручаюсь, тридцати лет не пройдет, как они начнут вершить дела государства. Искатели мест станут перед ними заискивать в расчете на их поддержку; выборы будут происходить в уборных актрис, и свободным народом начнут управлять ставленники шайки скоморохов[21].

Памфлет ”Evénemensremarquables&interessans…” уникален, во-первых, тем, что устанавливает взаимную связь между театром и политикой (в первой части – политики-актёры, во второй – актёры-политики), а, во-вторых, тем, что позволяет проследить развитие интересной мысли – страха перед господством актёров, пусть не реального, а скорее играющего роль средства выразительности.Однако в 1789 году, в отличие от 1758-го, страх этот связан с насилием.

Явление 6. Партер

Образ театрального партера (речь шла именно о партере, т. к. в силу того, что места там были дешевле, он состоял из наименее обеспеченных граждан и поэтому мог восприниматься в качестве метафоры «народа»[22]) как маленького государства довольно часто встречается в трудах середины 1770-х гг. – в это время в сфере театра происходили серьёзные преобразования, требовавшие теоретического обоснования.Жан-Франсуа Мармонтель так писал о последствиях введения сидячего партера (тогда партер ещё был стоячим):

…республика, состоящая из наших театров, переменила бы свою природу, и … демократия партера выродилась бы в аристократию: меньше беспорядка и суматохи, но зато и меньше свободы, изобретательности, теплоты, честности и прямоты[23].

Кроме того, партер часто наделялся родом театрально-политической общей воли – в том смысле, в котором её понимал Руссо[24]. Вследствие своего демократического состава партер, подобно политическому телу, владел уникальной способностью при оценке пьесы синтезировать сумму волеизъявлений отдельных индивидов в общую волю. Аристократические ложи этой способностью не обладали. Сходства с политической концепцией Руссо становятся очевидными при сравнении следующих цитат.

Но отбросьте из этих [частных] изъявлений воли взаимно уничтожающиеся крайности; в результате сложения оставшихся расхождений получится общая воля. (Руссо)

Я убеждён, что если бы партер, как он есть, не улавливал общественное мнение и не сводил бы его к своему единому мнению, очень часто различных сужений было бы по числу лож в театре, и успех пьесы ещё долгое время не решался бы ни единодушно, ни окончательно. (Мармонтель)

Исследователь французского партера XVIIIв. Дж. Рэйвел[25]отмечает, что с1770-х гг. писатели и читатели начали воспринимать партер как метафору нации, укрепляющей свой (политический) суверенитет.

Ещё одна интересная параллель между политическим собранием и партером состояла в исключительно мужском составе. При том, что в ложи женщин пускали, вход в партер им был запрещён, т. к. они, используя женские чары, могли извратить беспристрастные суждения партера. В отсутствие женщин вкус партера«менее изысканный, но и менее капризный, а главное, более мужской и более твёрдый»[26].

Вопрос о допуске женщин на политические собрания был вопросом закрытым, но можно предположить, что изначальные причины возникновения запрета на участие женщин в политической жизниоказались бы схожими.