Роль научной рациональности в современном миропонимании и практической деятельности

Рациональность – это прежде всего определенный способ ориентации в окружающем мире, где главенствующая и доминирующая роль принадлежит разуму. Противоположностью рациональности в самом общем смысле (с оттенком непознаваемости и непостижимости) является иррациональное. Человек может соотноситься с миром посредством любви к природе, к Богу, к жизни. Рациональность, как утверждают словари и справочники – это способность мыслить и действовать на основе разумных норм, а в широком смысле – соответствовать в своей деятельности разумным правилам. Рациональность предстает как наиболее адекватное средство проникновения на теоретический уровень исследования, где за явлениями, видимостью и кажимостью исследователь пытается распознать сущность, основу, причину и закономерность данного феномена, выразить ее посредством понятий, суждений, умозаключений. Рациональность – это своеобразный код проникновения в теоретический мир, где мышление находит идентичные способы распознавания скрытых связей и взаимодействий.

Неудержимое фантазирование и разгулявшееся воображение вряд ли могут быть отнесены к сфере рационального. Интуиция, воображение, фантазия всегда считались внерациональными способами постижения мира. Получается, что рациональным может быть не любое мысленное конструирование идеальных объектор не любое создание идеальных миров, но лишь то, которое отвечает определенным параметрам, критериям, требованиям. В их число входит принципиальная возможность практической реализации рациональных моделей, их доказуемость и обоснованность.

Из тезиса И.Канта о том, что законы чистого разума имеют абсолютную общезначимость, следует, что всякое воображаемое существо, пусть это будет даже ангел, если оно претендует на рациональность, должно подчиняться одним и тем же законам мышления. В нем фиксируется понимание рациональности как общезначимости.

Современные методологи договорились считать рациональность многозначным понятием и смысл его сводить к некоторым следующим значениям:

· сфера природной упорядоченности, отраженной в разуме;

· способы понятийного, концептуально-дискурсивного понимания мира;

· совокупность норм и методов научного исследования.

Именно последнее значение рациональности приводит к возможности отождествления научной рациональности и методологии науки. По мнению Н.Моисеева, реальность (точнее – восприятие человеком окружающего мира, которое его сознание воспринимает как данность) порождала рациональные схемы. Они, в свою очередь, рождали методы, формировали методологию. Последняя становилась инструментом, позволявшим рисовать картину мира – Вселенной (Универсума) рациональным образом.

В современной философии науки научная рациональность рассматривается как высший и наиболее аутентичный требованиям законосообразности тип сознания и мышления, образец для всех сфер духовной культуры. Рациональность отождествляется с целесообразностью. Рациональный способ вписывания человека в мир опосредован работой мышления в идеальном плане, понятийным отражением реальности. Рациональность ответственна за те специальные процедуры трансформации реальных объектов в идеальные, существующие только в мысли, и наоборот.

С одной стороны, научную рациональность связывают с историей развития науки и естествознания, с совершенствованием по­знания и с методологией. В этом отождествлении рациональность тесно переплетается с логико-методологическими стандартами. С другой, рациональность оказывается синонимом разумности, истинности и рефлексивности. И здесь на первый план выдвигаются проблемы выяснения критериев истинного знания, объяснения и обоснования, совершенствования языка науки. Считается, что рациональная система научного знания должна быть: 1) гомогенной, 2) замкнутой; 3) представлять собой причинно-следственную структуру.

Рациональность также понимается как присущее субъекту универсальное средство организации деятельности. По М. Веберу, рациональность – это точный расчет адекватных средств для данной цели. По Л. Витгенштейну –наилучшая адаптированность к обстоятельствам. По С.Тулмину – логическая обоснованность правил деятельности. Рациональным называется всякое объяснение, которое стремится установить связь между убеждениями, мотивами и поступками человека.

Отечественный исследователь философии науки А. Никифоров обращает внимание на то, что рациональность можно рассматривать трояко: как соответствие «законам разума», как «целесообразность» и как цель науки. Когда методологи размышляют о рациональности, то они имеют в виду прежде всего научную рациональность или логико-методологическую рациональность.

Вместе с тем в истории науки известны многочисленные коллизии, когда ученый совершал открытия, руководствуясь не правилами научной рациональности, а вопреки им, интуитивно. Современный ученый должен быть готов к фиксации и анализу результатов, рожденных вне и помимо его сознательного целеполагания, в том числе и к тому, что последние могут оказаться гораздо богаче, чем исходная цель. Расхождение целей и результатов – довольно частый, повсеместно встречающийся процесс. Конечный результат гетерономен, в нем сопрягаются по крайней мере три напластования:

• содержание первоначально поставленной цели;

• побочный продукт взаимодействий;

• непреднамеренные последствия целесообразной деятельности.

И если раньше ученый мог позволить себе отсекать эти боковые ветви, то сегодня оказалось вообще непросто определить, что значит «не важно» или «неинтересно» в науке, а следовательно, весьма трудно очертить грань рационального и уж совсем невозможно существовать в условиях «строгой рациональности».

Эту идею подчеркивают методологи, отмечая, что существуют различные модели рациональности, а следовательно, различные модели методологии:

1) индуктивистская (Карнап, Хессе);

2) дедуктивистская (Гемпель, Поппер);

3) эволюционистская;

4) сетчатая (Лаудан);

5) реалистическая (Ньютон – Смит).

Можно вспомнить также и парадигмальную модель, и модель, основанную на принятии принципа критического рационализма, и модель, упирающуюся как в свое ядро в научно-исследовательскую программу, и модель тематического анализа науки. Все названные модели предполагают, что те или иные их представители осуществляют рациональную реконструкцию реальной истории науки, подгоняя ее под уже принятый алгоритм, и получают тем самым как бы единую линию развития науки. «Внутренняя история для индуктивизма состоит в признанных открытиях несомненных фактов и так называемых индуктивных обобщений. Внутренняя история для конвенциализма складывается из фактуальных открытий создания классифицирующих систем и их замены более простыми системами. Внутренняя история для фальсификационизма характеризуется обилием смелых предположений, теоретических улучшений, имеющих всегда большее содержание, чем их предшественники, и прежде всего – наличием триумфальных негативных решающих экспериментов. И наконец, методология исследовательских программ говорит о длительном теоретическом и эмпирическом соперничестве главных исследовательских программ, прогрессивных и регрессивных сдвигах проблем и постепенно выявляющейся победе одной программы над другой – пишет И.Лакатош, иллюстрируя подобную ситуацию. Если признать, что развитие науки происходит сразу несколькими способами и одна модель накладывается на другую, а не «становится за ней в очередь» и тем более не вытесняет свою соперницу, тогда мы либо вновь упремся в тупиковый вопрос, а как возможно развитие науки, либо согласимся с тезисом Фейерабенда – Anything goes! (Допустимо все!).

Кризис научной рациональности.

Европейская цивилизация в отличие от цивилизаций Востока всегда претендовала на право быть рациональной цивилизацией. Закономерность, причинная обусловленность (каузальность) процессов и явлений, признание объектив­ности и бесконечности развития, понятийный способ мироосвоения – вот видимые невооруженным глазом составляющие рацио­нальности. Но разум может оказаться «не чистым», а рассудок станет подсказывать то, что не будет рациональным по большому счету. Например, если в мире есть зло, то насколько рационален божественный проект создания лучшего из миров? Получается, что рациональность легче опровергнуть, нежели обосновать, и вера в имма­нентную миру рациональность обладает всеми достоинствами и недостатками собственно веры. Ведь не случайно русский философ И.Одоевский утверждал, что хотя рационализм нас подвел к вратам Истины, но не ему будет суждено их открыть.

Таким образом, рациональность – это острейшая проблема менталитета и мировосприятия, не теряющая свою остроту для многочисленных споров и дискуссий. Концептуальный кризис в интерпретации понятия «рациональность» связан с конкретно-исторической ее формой, а именно с тем классическим представлением о рациональности, которое восходит к эпохе Нового времени и Просвещения. Современный кризис рациональности – это кризис классического представления о рациональности, обусловленный потерей ясных и четких идейно-концептуальных ориентиров, которыми характеризовалось классическое сознание вообще. Сквозь призму классической рациональности мир представал как законосообразный, структурно-организованный, упорядоченный, саморазвивающийся.

Однако связь научной рациональности и реальной истории развития науки не так уж проста. В истоках эвристичности, столь необходимой для творчества и открытия нового, рационального меньше, чем внерационального, нерационального и иррационального. Рационализм так и не нашел адекватного объяснения акту творчества. Глубинные слои человеческого Я не подчинены разуму, а в клокочущей стихии бессознательного слиты и чувства, и инстинкты, и эмоции.

Можно смело согласиться с выводами ученых, что всем формам рационального сознания присущ пафос максимального внимания к реальности. Если с точки зрения классической картины мира предметность рациональности это прежде всего предметность объекта, данного субъекту в виде завершенной, «ставшей» действительности, то предметность неклассической рациональности – пластическое, динамическое отношение человека к реальности, в которой имеет место его активность. Неклассическая научная рациональность учитывает соотношение природы объекта со средствами и методами исследования. Она не исключает все помехи, сопутствующие факторы и средства познания, а уточняет их роль и влияние, что становится важным условием достижения истины.

Постнеклассический образ рациональности показывает, что это понятие шире, чем понятие «рациональность науки», так как включает в себя не только логико-методологические стандарты, но еще и анализ целерациональных действий и поведения человека. Возникшая в самой философии науки идея плюрализма, растворяет рациональность в технологиях частных парадигм. И, как выразилась П.Гайденко, на месте одного разума возникает много типов рациональности.

Новый Постнеклассический тип рациональности включает в себя новые ориентации: нелинейность, необратимость, неопределенность, хаосомность, которые до сих пор неуверенно признавались в качестве равноправных членов научно-рационального анализа. Эти методологические ориентации могут быть названы и новыми императивами века. Происходит отказ от принципов редукционизма, элементаризма, линейности. В новый, расширенный объем понятия научной рациональности включается интуиция, неопределенность, эвристика, вводятся прагматические характеристики, такие, как польза, удобство. По мнению В. Поруса, постнеклассический этап развития рациональности характеризуется соотнесенностью знания не только со средствами познания, но и с ценностно-целевыми структурами деятельности. В новой открытой, гибкой научной рациональности расширяется объектная сфера за счет включений в нее систем «искусственного интеллекта», «виртуальных систем», «киборготношений», которые сами являются порождениями научно-технического прогресса. Это радикальное расширение объектной сферы идет параллельно с его радикальным очеловечиванием. Мышление человека с его целями, ценностями, ориентациями несет в себе характеристики, которые сливаются с предметным содержанием объекта. Поэтому постнеклассическое понимание рациональности предполагает единство субъективности и объективности. Сюда же проникает и социальное содержание. Категории субъекта и объекта образуют систему, элементы которой приобретают смысл только во взаимной зависимости друг от друга и от системы в целом. Рациональным оказывается то, что вписано в наличествующую систему социальных отношений, а то, что ей противоречит, объявляется нерациональным.

Виды рациональности

В рассуждениях о рациональности всегда имели место предположения о различиях в ее степени. Одно суждение или действие оказывается более рациональным, другое менее. Указание на степень всегда предполагало соответствие реального и должного – того, что делается или мыслится, тому, как это должно делаться или мыслиться. Однако при таком подходе мы оказывались в порочном кругу. Мыслящий разум руководит тем, что мыслится и делается, и он же задает нормы, стандарты и правила того, как должно мыслиться и делаться. Так почему же нечто более рационально, а нечто менее? От чего это зависит? Получается, что если бы рациональность зависела только от разума, а разум бы правил миром, она обладала бы статусом всеобщности и не сталкивалась бы с тем, что ею не является. Отсюда возникает необходимость – вывести рациональность за пределы разума, связать с чем-то внешним, скажем, с извечной закономерностью или упорядоченностью природы, объявить рациональным все то, что отвечает идеям упорядоченности и закономерности. Но статистические закономерности, включающие вероятность, случайность и хаос как апериодическое, лишенное регулярности движение, вновь опровергают рациональность с атрибутом упорядоченности.

Современная научная рациональность представлена двумя разновидностями: открытым и закрытым типом рациональности. Открытая рациональность отражает факт постоянного совершенствования аппарата анализа, способов объяснения и обоснования, сам процесс бесконечного поиска истины. Закрытая рациональность функционирует на основе заданных норм и целеориентиров. Однако то, что представляется рациональным в закрытой рациональности, перестает быть таковым в контексте открытой рациональности. Например, решение производственных проблем не всегда рационально в контексте экологических. Или, как отмечает А. Никифоров, деятельность, иррациональная с точки зрения науки, может быть вполне рациональной с других точек зрения, например с точки зрения получения ученой степени. Вообще говоря, для науки всякая деятельность, не направленная на получение истины, будет нерациональной. Кроме того, открытая рациональность не может быть обеспечена той степенью технологического методологизма, который возможен в ситуациях закрытой рациональности.

Чем ограничена рациональность?Конечно же, рациональность и рационализация ограничены «непрозрачностью бытия», не дающего возможности реализовать идеальные планы деятельности, вырабатываемые рациональным сознанием. Это можно считать онтологическим ограничением рациональности. Она ограничена также и реальной конечностью конкретно-исторического субъекта познания и теми формами познавательной деятельности, которые сложились и имеются в его распоряжении. Это гносеологическое основание ограниченности рациональности.

Рациональность ограничена наличием в человеческой природе таких стихий, как чувства, эмоции, страсти и аффекты – это антропософское ограничение рациональности. Рациональность ограничена присутствием в человеке фактора телесных и физиологических потребностей, заставляющих его подчиняться не разуму, а природе – биологическое ограничение рациональности. Помимо этого рациональность может быть ограничена агрессивностью аутентичного самоутверждения.

Рациональности приписывается некая изначальная активность, понимаемая как способность мышления инициировать ту или иную деятельность, необходимую для рационального преобразования какой-либо ситуации. Однако рационализм также обвиняют и в бессилии, имея в виду воцарение в современном обществе абсурда, инстинктов насилия и агрессии, создание новых, противных разуму видов оружия массового поражения. Жажда власти и жажда потребительства оказываются сильнее разума.

Сегодня, в век признания энергоинформационных взаимодействий, критерии отличия рационального от внерационального весьма расплывчаты и допускают произвольное толкование в зависимости от тех или иных социальных коллизий.

Рациональность в структуре сознания

Когда рациональность связывают с сознательным управлением собственным поведением, то предполагается два обязательных условия: самоконтроль и учет общезначимых норм и требований. Рациональность понимается как высшая способность сознания, а рациональное мышление как вершина всех структурных характеристик сознания. Несмотря на то, что в XX в. стало модно определять сознание как нечто «непосредственно схватывающее», понимающее, «знающее самое себя и свою основу», тот же XX в. распространил системно-структурный анализ на языкознание, культурологию, этнографию, социологию. Захватил он и такую сложную исследовательскую область, как человеческое сознание, предельно ее рационализировав. Как известно, любая структура предполагает наличие элементов, их взаимодействие, соподчинение и иерархию. Структура (от лат. structure – строение, расположение, порядок) выражает совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе при различных внешних и внутренних изменениях.

Применение системно-структурного метода к анализу сознания на предмет выявления подлинного статуса рациональности в его структуре вовсе не означает, что сознание трактуется как устройство, состоящее из «кирпичей и цемента». Эмпирически сознание предстает как непрерывно меняющаяся совокупность чувственных и умственных образов. Сознание – это особого рода целостность, где в постоянном потоке психических явлений возникают и проносятся ментальные образы, осознаются идеи и интересы, мелькают случайные и глубокие впечатления. Они предстают перед субъектом в его «внутреннем опыте» и предвосхищают деятельность. Вместе с тем в этом постоянно меняющемся содержании сохраняется нечто устойчивое и инвариантное, что позволяет говорить об общем строе сознания как личности, так и общества. Признаками сознания считается разумная мотивированность, предвидение личных и социальных последствий действий, способность к самоконтролю. Все эти признаки с равным успехом могут быть отнесены и к рациональности. Однако сознание характеризуется еще и интенциональностью (направленностью на предмет), обращенностью к рефлексии и самонаблюдению, эмпатией, связанной с мгновенным принятием того или иного феномена, с различными уровнями ясности. Сознание может быть как максимально концентрированным, так и резко рассеянным. Можно говорить о ясном, темном, а также о сумеречном сознании.

Когда исследователи приступают к изучению структуры сознания, они всегда сталкиваются с парадоксальной ситуацией. Сознание как чувственно-сверхчувственный объект отчетливо обнаружи­вает себя, но тем не менее ускользает от непосредственного анализа. С одной стороны, сознание не мыслимо вне своего материального субстрата – головного мозга и материи. С другой стороны, сознание не сводимо ни к самому субстрату – головному мозгу, ни к материи. Даже самый искусный анатом, проследив нерв до мозжечка, не может приблизиться к первоначалу, дающему чувства и мысль. Структура сознания может быть понята как противоречивое единство Я и не Я. В качестве последнего выступает бытие, внешняя действительность объективной реальности, собственное тело, собственное Я, другое Я – Ты. Обычно принято начинать характеристику структуры сознания со стороны Я. В качестве основных элементов сознания выделяют: ощущение, восприятие, представление, память, эмоции, волю, рациональное мышление. Но ни один из названных компонентов не может быть значим сам по себе. Он приобретает роль необходимого структурного элемента сознания лишь в реально функционирующем сознании. Ощущения, оторванные от последующих форм сознания, теряют свой познавательный смысл. Изоляция ощущений от мышления, воли от чувств неправомерна. Уже Гегель считал несправедливым утверждение, что ум и воля совершенно независимы друг от друга и что ум может действовать, не жалея, а воля может обходиться без ума. Сознание – это такая динамичная система, где всякий психический акт соотнесен и взаимосвязан как с другими актами, так и с внешним бытием.

Анализ структуры сознания принято начинать с характеристики ощущения как наиболее элементарного, далее неразложимого и не имеющего структуры познавательного явления. Ощущение – это отражение отдельных свойств предметов объективного мира во время их непосредственного воздействия на органы чувств. Информационно-пропускная способность органов чувств человека распределена так: самый большой объем получаемой информации связан со зрением, затем следует осязание, слух, вкус, обоняние.

Целостный образ, отражающий непосредственное воздействие на органы чувств единичных предметов, называется восприятием. Восприятие – это структурный образ, состоящий из комплекса ощущений. В понимании природы восприятия большое место отводится двигательным процессам, подстраивающим работу перцептивной системы под характеристики объекта. Имеется в виду движение руки, ощупывающей предмет, движение глаз, прослеживающих видимый контур, напряжение мышц гортани, воспроизводящей слы­шимый звук. Другой характеристикой восприятия является интенция – направленность на какую-либо ситуацию, что обеспечивает возможность субъективных трансформаций образа, целью которых является приведение его к виду, годному для принятия решений.

Когда процесс непосредственного воздействия на органы чувств прекращается, образ предмета не исчезает бесследно, он хранится в памяти. Память – это структурный компонент сознания, который связан с механизмами запечатления, сохранения, воспроизведения и переработки поступающей в мозг информации. Различают много­образные виды памяти: моторную, эмоциональную, образную, словесно-логическую, а также долговременную и кратковременную. Многие наблюдения говорят об отсутствии жесткой связи между повторением и долговременной памятью. Долговременная память во многом зависит от мотивационной сферы человека.

В результате сохранения памятью внешних воздействий возникает представление. Представления – это, во-первых, образы тех предметов, которые когда-то воздействовали на органы чувств человека, а потом восстановились по сохранившимся в мозгу следам при отсутствии этих предметов, во-вторых, образы, созданные усилиями продуктивного воображения. Представления существуют в двух формах: в виде воспоминаний и воображения. Если восприятия относят только к настоящему, то представления – и к прошлому, и к будущему. Представления отличаются от восприятия меньшей степенью ясности и отчетливости.

Важнейшим элементом сознания и высшей его формой является мышление. Мышление связано с целенаправленным, обобщенным и опосредованным отражением человеком действительности. Мышление – это организованный поисковый процесс, отличающийся от хаотической игры ассоциаций и предполагающий движение в соответствии с логикой предмета. На вопрос: «Можно ли жить без мышления?» – Локк отвечал положительно, утверждая, что есть люди, которые большую часть жизни проводят без мышления.

Раскрытие рациональной мыслью глубинных, сущностных связей неизбежно выводит за пределы чувственной достоверности, поэтому при характеристике деятельности мышления прибегают к его понятийной форме. Мышление может быть рефлектирующим и нерефлектирующим. Рефлексия (от лат. reflexio – обращение назад), рефлексировать – значит устремлять свои помыслы на пони­мание самого себя и на то, как другие познают и понимают. Можно сказать, что рефлексирующий стремится достичь логического содержания, обладающего статусом всеобщности и необходимости. Рефлексия появляется тогда, когда субъект пытается развернуть любую мысль в форме понятия, т.е. освоить ее категориально.

Открытие функциональной асимметрии мозга показало, что информационные процессы в двух полушариях головного мозга протекают по-разному. На первых порах разница между функциями полушарий упрощенно трактовалась как соответствующая двум типам мышления: левополушарное, ответственное за логику, и правополушарное – за художественную образность. В настоящее время очевидно, что разница состоит в другом. И левое, и правое полушария способны воспринимать и перерабатывать информацию, представленную как в словесно-знаковой, так и в образной форме. Основное различие сводится к тому, что левополушарное мышление так организует любой материал, что создает однозначный контекст. Правополушарное мышление формирует многозначный контекст, который не считывается всеми участниками коммуникации одинаково и не поддаётся исчерпывающей интерпретации. Таким образом, различие между правополушарным и левополушарным мышлением – это различие между двумя способами переработки информации, противоположны­ми типами организации контекстуальных связей ее элементов.

Однако, даже когда человек рефлексирует, он всегда чувствует и переживает. Заметим также, что нарушение сознания начинается с расстройства именно эмоциональной сферы, потом нарушается строй мышления, затем самосознание и далее идет процесс глубинного всеобщего распада сознания. Эмоции органично включены в структуру сознания. Эмоции носят глубоко личностный характер. Сильные эмоции могут вызвать даже психосоматические симптомы – головную боль, заикание, мышечную боль, образования язвы, кожные болезни. Объект, который воспринимается как смертельный, может дать даже такую реакцию, как рвота. Все это подчеркивает огромную роль эмоций в структуре сознания.

Первое, что характеризует сознание при рассмотрении его функционирования, это указание на совместно полученное знание – «сознание». Поэтому в структуре сознания следует выделять ра­ционально-когнитивные стороны, связанные с познавательным отношением к миру. Когнитивный пласт сознания сориентирован на получение знания и, следовательно, предполагает стремление к истине. Вместе с тем в структуре сознания есть и такие пласты, которые не имеют отношения к знанию. Это вера, надежда, любовь, радость, огорчение и пр. Все эти ментальные состояния есть переживания, тяготеющие к оценочным регулятивам. Жизнедеятельность человека проникнута сложной тканью человеческих переживаний. Известный отечественный психолог С.Л. Рубинштейн подчеркивал, что сознание есть единство знания о действительности и переживания отношения к этой действительности. Именно это и обеспечивает единство когнитивного и ментального начал в сознании и показывает бедность рациональности, трактуемой как жесткая подчиненность норме и целесообразности.

Функции рациональности

Рациональность базируется, во-первых, на отражательной функции сознания. Она предполагает обобщенное, целенаправленное (создание образов, предвосхищающих практические действия), оценочное (избирательная ориентация на выработанные обществом и принятые субъектом ценности) отражение действительности. Нейрофизиологическая основа феномена целенаправленности получила объяснение в учении о доминанте Ухтомского в 1923 г. Доминанта (от лат. dominans (dominantis) – господствующий) понимается как временно господствующая рефлекторная система, придающая поведению определенную направленность. Как довлеющий очаг возбуждения доминанта суммирует и накапливает идущие в нервную систему импульсы и одновременно подавляет активность других центров. Этим объясняется активный и целенаправленный характер рационального поведения.

Рациональность как деятельность по конструированию мыслительных образов, схем деятельности включает в себя преобразовательную функцию сознания. Однако эту преобразовательную функцию следует рассматривать не только как внеположенную, т.е. выходящую во внешнее бытие, но и как обращенную на себя, как самопреобразование. Но если преобразовательная функция сознания отличается различной степенью модальности, где имеет место стихийно-спонтанный, предполагающий интуитивное смыслообразование элемент, то рациональность связана с целесообразным созиданием нового содержания; преднамеренно-нормативными ориентациями, предполагающими строй мыслей и установок, соответствующих принятым эталонам и ценностям, навязываемым извне целям; и, как уже было сказано, с самопреобразовательной природой, ориентированной на упорядочение ценностно-смысловой шкалы внутреннего мира индивида.

Ориентационная функция рациональности включает в себя регулирование – принятие решений в едином строю норм жизнедеятельности, а также самоконтроль, связанный с синхронизацией внутренних и внешних оценочных критериев. Самоконтроль предполагает анализ мотивов собственного поведения, выбор наиболее адаптивно-эффективного способа достижения поставленных целей.

В целом рациональность предстает как одна из необходимых и существенных компонент сознания, решающая великую задачу адаптации человеческого существа к многофункциональным взаимодействиям окружающего мира. При помощи рационализма осуществляется вербально-понятийная система трансляции. Вся институциональная система образования строится с учетом требований и ограничений рациональности. Результаты рационального знания зафиксированы в соответствующих материальных носителях (книги, учебники, дискеты, магнитные ленты, диски), хранятся в человеческой памяти и транслируются из поколения в поколение, являясь в условиях современной цивилизации доступными и общеобязательными.