Трагическая гибель трех эсминцев Красного Балтийского флота в ночь на 21 октября 1919 г.

В тот момент, когда части нашей 7-й армии перешли в решительное наступление против Юденича, когда началось кровопролитное сражение, около параллели мыса Долгий Нос при выполнении [109] боевой операции погибли три эскадренных миноносца Красного Балтийского флота — «Гавриил», «Константин» и «Свобода». Они подорвались на минном заграждении. Это была огромная потеря. Систематические, почти ежедневные обстрелы английскими крейсерами и эсминцами наших позиций на берегу сдерживали наступление красноармейских частей, сковывали их боевую деятельность. Накануне решительного наступления 7-й армии под Петроградом для активной поддержки сухопутных сил, оперировавших на побережье, была задумана командованием флота боевая заградительная операция, проведение которой, естественно, было связано с большим риском и трудностями.

20 октября Реввоенсовет Балтийского флота в своей директиве на имя начальника действующего отряда таким образом сформулировал боевое задание:

«Предлагается вам в ночь с 20-го на 21-е октября выполнить постановку минного заграждения в Копорском заливе по прилагаемому плану. Для операции назначаются четыре эскадренных миноносца типа «Новик». Операция должна быть произведена, скрытно от неприятеля. Рекомендуется начать постановку с южного конца заграждения. Расстояние между минами — 150 футов. Время выхода и возвращения эскадренных миноносцев представляется на ваше усмотрение. На походе разрешается иметь затемненные кильватерные огни. Вы должны озаботиться о том, чтобы выход эсминцев был обставлен в навигационном отношении наилучшим образом. О своих предположенных передвижениях заблаговременно предупредите коменданта крепости и коменданта форта «Краснофлотский». Обстановка: морская — в море держится значительное число неприятельских эскадренных миноносцев, база которых недостаточно хорошо выяснена (есть предположение, что они ночуют у Сойкинского берега или в Лужской губе); сухопутная — наши части занимают прибрежную линию с Шепелевского маяка. От Киндекюля к югу побережье в руках неприятеля»{73}.

Выполнение этой директивы было поручено начальником действующего отряда 1-му дивизиону эскадренных миноносцев в составе: «Гавриил», «Свобода», «Азард» и «Константин». Они. должны были принять мины по 60 штук на каждый и после окончания приемки стать на якорь на Большом Кронштадтском рейде. Съемка с якоря и выход в операцию намечались на 2 часа 21 октября. Ход 9 узлов до места постановки. В случае встречи с превосходными силами противника эсминцы обязывались прекратить постановку и возвратиться в базу. Выбрасывать мины за борт или не выбрасывать — предоставлялось усмотрению начальника дивизиона эсминцев. Комендант крепости и коменданты фортов были поставлены в известность об операции и обязывались в случае необходимости оказать огневую поддержку. Получив такие указания, начальник 1-го дивизиона приступил к выполнению операции.

В назначенный срок, т. е. 21 октября ровно в 2 часа, эскадренные [110] миноносцы «Гавриил», «Свобода», «Константин» и «Азард» снялись с якоря и в строе кильватера проследовали в море. Обстановка дальнейшего похода дивизиона эсминцев обрисована в рапорте командира эскадренного миноносца «Азард»:

«В 2 часа 21 октября по сигналу с «Гавриила» снялся с якоря и вступил в кильватер «Константину», в строю был концевым. Идя 9-узловым ходом по створу Николаевских маяков, 2 ч. 30 м. прошли боновое заграждение. 4 ч. 19 м. прошли первую шаровую веху, повидимому, срезанную одним из впереди идущих миноносцев, повернул на курс 208° истинный, большая волна, свежий ветер SW, видимости никакой. 4 ч. 55 м. прошли вторую шаровую веху, причем ее не было видно, легли на курс W, размахи качки до 20 градусов. 5 ч. 5 м. потерял строй, 5 ч. 20 м. вступил в строй, курс 188° истинный, момента поворота не имею, пройдя этим курсом приблизительно 4,3 мили, 5 ч. 45 м. около параллели «Долгого Носа» увидел впереди на «Гаврииле» сноп огня, за которым последовал сильный взрыв.

По сигналу с впереди идущих миноносцев был дан полный задний ход. В это время на впереди идущем «Константине» последовал второй и третий оглушительные взрывы, и все обволокло густым паром и места взрыва мною были потеряны. Постояв некоторое время и попробовав вызвать по радио «Свободу», ответа не получил. 6 ч. 20 м. лег на курс 8° истинный, ход 19 узлов, 6 ч. 30 м. повернул Ost истинный, 6 ч. 40 м. лег от шаровой вехи 28° истинный. 6 ч. 59 м. легли на створ Николаевских маяков, поворотной вехи не видел. 8 ч. 15 м. вошли в Кронштадтскую гавань. В море были видны: непрерывно работавший луч прожектора, со Стирсуддена, с перерывами работавший из глубины Копорского залива постоянный огонь на Wst от второй поворотной вехи и мелькающие огни в разных направлениях в Копорском заливе»{74}.

Из четырех эскадренных миноносцев вернулся из похода только один «Азард», который и сообщил первым весть о трагической гибели на минном заграждении остальных эсминцев. На этих трех кораблях погибло 485 моряков, командиров и политработников. Погибли четыре боевых большевистских, комиссара — комиссар дивизиона эсминцев В.П.Флягин, комиссар эсминца «Гавриил» Н. П. Лепешкин, комиссар эсминца «Свобода» П. Я. Малыгин, комиссар эсминца «Константин» С. А. Фролов. В команде погибших кораблей было 90% коммунистов и сочувствующих. Из 32 лиц командного, начальствующего и политического состава не спасся ни один человек. Погибли также 24 человека с минного заградителя «Нарова», прикомандированных к этим кораблям на период операции. Спаслись с погибших эсминцев: 19 человек с эсминца «Гавриил» и 6 человек с эсминца «Свобода». Семь моряков попали на берег, занятый белогвардейцами, и были, за исключением одного, которому удалось спастись, зверски убиты. [111]

Один из спасшихся с эсминца «Гавриил», т. Качкин, рассказывал:

«Ровно в 2 часа ночи звонок поставил нас по своим местам. Приготовив корабль к бою, по одному выходили наверх. Ветер дул уже сильнее, немного покачивало... Вдали к западу от Биоркэ лучи прожектора лизали темный горизонт. «Эге, англичане тоже не спят, наверное поджидают», подумал я и спустился к динамомашине... Жара была невыносимая. Доходило до 60° по Цельсию, так как все было задраено, да еще тентами прикрыты просветы. Временами заходил механик, и слышно было, как он при выходе отдавал приказание: «От клапанов не отходить». Подлив в подшипники масла, вышел наверх... В глазах замелькали искры. Силой взрыва меня бросило в сторону. Очнувшись, я быстро, как пуля, выскочил на верхнюю палубу и не узнал корабля. Все было сброшено с палубы: и орудия с прислугой, [112] и мины, и те минеры, что группами спешили их приготовить. Кто-то в волнах чуть слышно прокричал «Товарищи!».

Смертельно раненый «Гавриил», шипя, кренился на левый борт. Мы сгруппировались на своих местах. Командир отдавал приказания вголосовую. Вдруг второй, за ним третий взрыв. Где-то в темноте возгласы: «Смерть капиталу! Да здравствует советская власть!».

Настала напряженная минута. Темная осенняя ночь и сильный ветер мешали спуску шлюпок на воду. От взрыва тали перемешались с проводами радиотелеграфа. Команда спускала шлюпки. За бортом послышался разговор. Перегнувшись через поручни. я заметил нескольких товарищей, стоявших на отводе. К ним подходил тузик. Они, быстро спрыгнув в него, отвалили. Им вслед кто-то крикнул: «Передайте привет, пусть не поминают нас лихом». По одному мы начали спрыгивать в шлюпку. Ветер все удалял шлюпку от тонувшего корабля в сторону. Расстояние между нами и «Гавриилом» увеличивалось. Мы молча сидели на банках.. Не хотелось браться за весла. Все впились глазами в корабль — что-то хотелось крикнуть, да не было сил. Все точно оцепенели.

Вдруг перед нашими глазами взлетает с раздирающим громом гора воды, освещенная огнем. Мы кое-как поставили шлюпку на вал носом. Гора воды с шумом упала вниз, на минуту подняла нас кверху и снова все стихло. Никого не было видно. Волны сравняли все. Лишь ветер свищет и кидает шлюпку.

«Ну, что ж. ребята, грести куда-нибудь будем?» — наконец заговорили на корме... Одному товарищу пришла мысль в голову: «Стой, ребята, — заявил он, — когда мы шли сюда, нам прожекторы светили в правый борт. Стало быть, теперь нам надо итти так, чтобы они светили в левый борт, и мы выйдем к своим родным берегам». Все согласились, разобрали весла, рулевого посадили за старшину и пошли по волнам, отливая временами воду кто руками, кто сапогами.

Начинало светать. На горизонте заметили верхушку маяка — это был Шепелевский. Решено было высадиться у Шелелевского маяка, но один из нас, достав замоченную вчерашнюю газету, прочел, что фронт белых передвигается к Шепелевскому маяку, и последний находится под обстрелом белогвардейцев и наших красных войск. Хоть мы и устали порядком, но единодушно решили итти на ближайший форт Серая Лошадь. Мы стали подходить ближе. На берегу группировались люди в черном. Мы подняли сигнал «Ясно вижу». Вдруг налетел шквал, выбросил нас и перевернул шлюпку. Поплыли к берегу. На берегу нас принял наш красный морской караул. Дали нам теплое помещение. Мы начали обсушиваться. Принесли по кусочку хлеба и по пачке папирос. Через полчаса к нам привели еще шесть человек. Это были моряки со «Свободы», добравшиеся на тузике вслед за нами. Обсушившись и согревшись, мы, в количестве 25 человек, отправились на форт Красная Горка, а затем в Кронштадт. В Кронштадте мы узнали о благополучном возвращении «Азарда».

Сразу же после получения известия о гибели трех эскадренных [113] миноносцев Реввоенсовет Балтийского флота образовал следственную комиссию для выяснения всех фактов, которые послужили причиной этой тяжелой катастрофы. Следственная комиссия отметила чрезвычайно слабую налаженность аппарата службы связи и почти полное отсутствие разведки. Личный состав был мало знаком с обстановкой, в которой должна была проходить заградительная операция эсминцев. Между прочим, как раз на это командиры эсминцев на совещании перед операцией настойчиво указывали. Обстановка, которая была дана в директиве Реввоенсовета и указаниях начальника действующего отряда, характеризовалась чересчур общими чертами.

Комиссия установила, что все донесения постов службы связи о движении неприятеля не наносились на кальку. Комиссия в своих выводах отметила также, что «общий характер заграждений Кронштадтской крепости и выхода из них был противнику известен, а, судя по характеру деятельности нашего флота, этот план не подвергся изменению (что неприятель мог заключить по движению миноносцев, тральщиков и подводных лодок), нужно было предполагать, что противник примет все меры к заграждению наиболее посещаемых нашим флотом путей, ведущих к районам его операций».

Наконец, комиссия нашла, что ввиду полной темноты и большой волны эсминцы во время хода держались на близком расстоянии друг к другу, боясь растеряться. Поэтому взрыв первого миноносца, попавшего на минную банку, оказался слишком поздним предупреждением для остальных, и следовавшие за «Гавриилом» в кильватер «Свобода» и «Константин» взорвались, имея задний ход.

Таковы основные причины гибели трех эскадренных миноносцев Балтийского флота, которые установила следственная комиссия. На самом деле следственная комиссия до конца своего дела не довела, не вскрыла подлинной причины гибели миноносцев.

Как это сейчас установлено с неопровержимой ясностью, гибель трех эскадренных миноносцев была связана с предательскими действиями некоторых лиц из командного состава Балтийского флота.

Группа бывших морских офицеров, занимавшая командные должности на кораблях и главным образом в штабе Балтийского флота, в середине октября 1919 г., т. е. незадолго до трагической гибели трех эсминцев, предложила английской контрразведке и командованию английским флотом план сдачи англичанам четырех эскадренных миноносцев типа «Новик». В этом плане были подробно разработаны всевозможные обстоятельства, при которых может произойти сдача миноносцев — там указывалось точно, когда, где и как пойдут наши эскадренные миноносцы из Кронштадта в разведку. Английскому флоту, оперировавшему в Финском заливе, предлагалось, в случае появления советских миноносцев, не препятствовать выходу в залив и затем превосходными силами окружить их и заставить сдаться. Изменники [114] были в курсе того, что в помощь английской эскадре пришел монитор типа «Эребус» с 15-дюймовой артиллерией. Поэтому они советовали английскому командованию выставить в узком проливе между минными полями монитор, чтобы не допустить возвращения советских эскадренных миноносцев из операции в Кронштадт и при содействии других кораблей английского флота взять их в плен. Этот план предателей попал в руки к начальнику русского разведывательного пункта в Выборге Юриесону, который и продал его английскому командованию{75}.

Вся обстановка трагической гибели «Гавриила», «Свободы» и «Константина» свидетельствует о том, что англичане прекрасно знали о начавшейся заградительной операции советских эсминцев 21 октября, и поэтому в районе предполагаемой постановки мин английское командование сосредоточило корабли своей эскадры. О том, что во время похода вблизи находились корабли противника, говорят многочисленные показания спасшихся и команды эсминца «Азард», уцелевшего благодаря умелому маневрированию командира. Командир эсминца «Азард» т. Несвицкий в своих воспоминаниях говорит: «Вокруг мелькали неопределенные огни, говорившие о близости противника. На «Азарде» отдавалась предварительная команда о постановке мин»{76}.

По утверждению командира «Азард», при обратном возвращении эсминца в базу он видел в середине Копорского залива «быстро промчавшийся под кормой темный силуэт, блеснувший факелом пламени». Таким образом совершенно очевидно, что англичане пытались осуществить предложенный предателями родины план захвата эсминцев, но темная ночь и катастрофа, постигшая наши три корабля, сорвали этот план. План операции был составлен в штабе Балтийского флота и действующего отряда при участии изменников.

Здесь уместно будет привести замечательные слова товарища Сталина, сказанные им на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 г.: «Чтобы выиграть сражение во время войны, для этого может потребоваться несколько корпусов красноармейцев. А для того, чтобы провалить этот выигрыш на фронте, для этого достаточно несколько человек шпионов где-нибудь в штабе армии или даже в штабе дивизии, могущих выкрасть оперативный план и передать его противнику. Чтобы построить большой железнодорожный мост, для этого требуются тысячи людей. Но чтобы его взорвать, на это достаточно всего несколько человек».

Гибель трех кораблей вызвала горячие отклики моряков Балтийского флота. В эти дни флотская газета была заполнена заметками бойцов и командиров Красной Балтики, посвященными эсминцам «Гавриилу», «Свободе» и «Константину».

В течение нескольких дней на побережье Финского залива прибой выбрасывал на берег трупы погибших героев-балтийцев [115] из воды извлекли около 400 трупов, которые были с почестями похоронены на Советской земле. Место для братской могилы было выбрано на высоком берегу, у самого моря, на виду Кронштадта на форту Краснофлотский.

Глава шестая.