Зверства белогвардейцев на форту Красная Горка

Кратковременное хозяйничанье на форту Красная Горка неклюдовских бандитов — наемников иностранных генеральных штабов — полностью показало их звериный облик, их лютую ненависть к трудящимся социалистической родины. Много фактов свидетельствовало о пытках, которые применялись неклюдовскими палачами к арестованным коммунистам. Прежде чем расстрелять, каждого коммуниста пытали, издевались над ним. Трупы расстрелянных товарищей были настолько обезображены (выколоты глаза, отрезаны уши, исколоты и изрублены лица и тело и т, д.), что их нельзя было распознать. Подвергавшиеся пыткам и жестокой казни коммунисты и беспартийные товарищи умирали как подлинные герои — преданные сыны своей социалистической родины. 13 июня 1919 г. по распоряжению Неклюдова было расстреляно 12 комиссаров и ответственных работников, в том числе т. Мартынов, председатель Кронштадтского Совета.

Тов. Мартынов, приведенный на место казни вместе со своими товарищами, поставленный под дуло ружей, запел «Интернационал».

В предсмертной агонии он крикнул: «Да здравствует коммунизм!»

Его товарищи умерли так же геройски.

Тов. Мартынов — потомственный почетный рабочий Кронштадтского морского завода, прошел суровую школу царского флота. Он — участник революционного движения в 1905 г. Отбыл пятимесячное заключение в военно-морской тюрьме. С октября 1917 г. т. Мартынов — член Кронштадтского Совета и с шестого созыва Совета он являлся бессменным председателем его до своей героической смерти. Славное имя героя Мартынова присвоено Кронштадтскому морскому заводу и кораблю Военно-Морского флота СССР. Тов. Мартынов приехал в район Красной Горки с коммунистическим отрядом, чтобы распропагандировать обманутых бойцов 1-го Кронштадтского стрелкового полка и не допустить их позорного перехода на сторону белых. Белые бандиты зверски расправились с Мартыновым и его товарищами.

Один из арестованных рассказывал, что он с двадцатью одним, товарищем были приведены с Красной Горки в село Коваши:

«Здесь мы были помещены в риге, где нас разули и раздели. Затем нас повели в деревню.

Начали по одному выводить и строить в шеренгу по дороге, причем я был выведен третьим. Против каждого выведенного ставился стрелок.

После окончания построения начальник из финнов, командовавший этим подлым убийством, отъехал на правый фланг и скомандовал: «пли!» Раздался залп. Я почувствовал удар по руке и бросился бежать. Летел как ветер. Слышу — сзади раздаются [54] выстрелы и пули жужжат вокруг меня. Бешеная погоня за мной продолжалась около часу... Очнулся я около Лубенского озера, не веря своим глазам, что я жив.

Было очень холодно, ведь я был в одной рубашке и в кальсонах»{35}.

Другой арестованный тогда моряк в своих воспоминаниях писал, что «в 6 часов утра пришел караульный начальник и крикнул: «Выходи! Весь форт будет взорван». Все знали, что под нашим казематом погреб 12-дюймовых снарядов. Бросились к дверям. Я остался стоять на подоконнике. Высунул голову и увидел, что трое конвойных выводили коммунаров.

Обстрел продолжался. Около каземата разорвался снаряд. Я заметил суматоху и вылез из окна. Упал около стенки на мешки с песком, приподнялся и, ничего не чувствуя, полез вверх направо по дерну. Выбравшись, я ползком прополз по траверзу башни и стал спускаться вниз к проволочным заграждениям. Оглянувшись, я увидел, что за мной ползет несколько человек. Вдруг я услышал треск пулемета... Наконец, за проволочными заграждениями. Впереди болото и лес. Я бросился бежать и, пробежав с полчаса, остановился. Сзади меня никого не было... Тело болит. Руки в крови. Вместо брюк и гимнастерки висят клочья. Страшная жажда, но восторга не описать — я на свободе»{36}.

С Красной Горки бежало около 50 арестованных коммунистов, большинство же было зверски расстреляно белыми, в том числе 14 славных чекистов, красная медицинская сестра Таскаева и другие.

Один из моряков, удачно бежавший из-под расстрела бандитов-неклюдовцев, рассказывал:

«Следовать по сухопутью было нельзя. Пришлось взять первую попавшуюся на берегу шлюпку и держать курс на Кронштадт... 15-го на море вечером поднялся большой шторм. Тогда я решил отплыть на середину залива и привязаться к вехе, чтобы не попасть на другую сторону к белым (к форту Ино). Я был без сознания, когда проходившее мимо в дозор наше сторожевое судна приняло меня на борт»{37}.

Изменник Неклюдов и его сообщники рассчитывали на помощь английского флота. Они ожидали прибытия к Красной Горке 23 английских кораблей. Вместо кораблей адмирал английской эскадры прислал 16 июня 1919 г. в 18 ч. 55 м. радиограмму следующего содержания: «Всем. Настоящим сообщаю, что жизни команд всех выходящих из Кронштадта судов, которые добровольно сдадутся моим силам, будут гарантированы. Все переходящие суда должны выкинуть белый флаг. Орудия должны быть направлены к носу и корме и закреплены по-походному. [55] Скорость 10 узлов. Адмирал, командующий морскими силами»{38}.

Личный состав Балтики, в ответ на адмиральскую радиограмму, на всех судах флота вынес резолюцию, в которой моряки клялись уничтожить всех интервентов и белогвардейцев.

В этот же день, 16 июня, при тралении в Финском заливе пошли на дно от наших мин заграждения два крупных английских тральщика «Джентиан» и «Миртль», оба водоизмещением 1250 тонн. Англичане долго пытались скрыть эти потери.

Гениальный сталинский план был блестяще осуществлен, и форт Красная Горка навсегда возвращен Советской России. Белогвардейцы [56] не смогли использовать колоссальные материально-технические средства и выгодное стратегическое положение форта. О сопротивляемости форта можно судить по бетонным сооружениям, которые, несмотря на сотни попаданий 12-дюймовых снарядов, остались невредимы. В руках же советских моряков, пламенных патриотов социалистической родины, форт Краснофлотский превратился в могучую силу, которая прочно закрывает входы вражеских кораблей к подступам города Ленина.