Глава III. Великое отступление

 

В германских военных кругах было распространено убеждение, что несколько удачно нанесенных сильных ударов могут заставить Россию заключить сепаратный мир, а затем сосредоточить войска для победы на западном фронте.

К числу сторонников такого мнения принадлежал фельдмаршал П. фон Гинденбург.

Однако высшее военное командование Германии этого мнения не разделяло.

Начальник Генерального штаба генерал Эрих фон Фалькенгайн считал, что «опыт Наполеона достаточно красноречив, чтобы его повторять, тем более, что Наполеон проделал его в условиях несравненно более благоприятных, чем в настоящее время».

Германское командование трезво оценивало создавшееся положение, которое заключалось в дальнейших попытках русских прорваться в Венгрию и не прекращавшиеся просьбы Вены о помощи.

Огромные потери русских войск в тяжёлых зимних боях в Карпатах, которые они несли при своих «расточительных» атаках, могли быть пополняемы лишь плохо обученными людьми.

Имелись и другие многочисленные признаки, свидетельствовавшие о начавшихся недостатках в оружии и боевых припасах.

Тем не менее, угроза с их стороны для австро-венгерского фронта, даже при этих условиях, была значительна.

Прекрасно понимая, что простое усиление австрийцев немецкими войсками на Карпатах не принесет желаемого результата (угроза прорыва русских на участке, занимаемом австрийскими войсками, сохранялась), верховное германское командование поставило цель нанести удар, в результате которого русские силы были бы ослаблены на долгое время.

Э. фон Фалькенгайн остановился на направлении между верхней Вислой и Карпатскими горами.

Естественные преграды, с которыми в дальнейшем предстояло иметь дело — pеки Вислока и Сан — не шли ни в какое сравнение с полноводной Вислой.

Для осуществления прорыва Фалькенгайн выбрал наиболее подготовленные и закаленные в боях войска.

Они были снабжены обильной артиллерией до самых крупных калибров, минометами, большим количеством снарядов.

В части назначены были офицеры, хорошо усвоившие на Западном фронте наиболее важные новые приемы боя.

Были приняты особые меры к сохранению тайны подготовки.

Германские войска ввозились в Галицию окружным путем. Никто не знал о своей задаче до подхода к станции высадки. На почте был установлен самый строгий контроль.

Был предпринят целый ряд демонстративных операций для отвлечения внимания от направления главного удара.

Фалькенгайн просил Конрада о том, чтобы его правительство пошло навстречу желаниям Италии и побудило ее, таким образом, к соблюдению нейтралитета до нанесения удара.

Германская атака на западе у Ипра, с первым в истории войн применением газов, была одной из демонстраций для сокрытия Галицийского прорыва.

Гинденбург провел подобную операцию в Риго-Шавельском районе, куда был двинут корпус, подпиравший германский кавалерийский рейд в районе Курляндии.

Немецкие разъезды дошли до реки Аа, а войска при поддержке флота была занята Либава, которую начальник порта сдал вопреки требованию генерала Алексеева.

Во главе предназначенных для прорыва частей поставлен генералом А. фон Макензеном с начальником штаба полковником фон Сектом.

В его распоряжение поступили 11-я германская армия, пять австро-венгерских пехотных дивизий и одна кавалерийская и немецкая пехотная дивизии.

Макензену было приказано прорывать Русский фронт на участке Горлица — Громник, сбить русских на всем фронте их 3-й армии от устья реки Дунаец до Лупковского перевала.

 

2 мая 1915 в 10 часов утра Макензеном начал наступление.

Горлицкий прорыв, как позже назовут эту операцию, стал первым тщательно подготовленным наступлением германской армии на Восточном фронте, который на время стал для немецкой Ставки главным театром военных действий.

По своей сути это было «артиллерийское наступление», поскольку против 22 русских батарей (105 орудий) Макензен имел 143 батареи (624 орудия, включая 49 тяжёлых батарей, из которых 38 тяжёлых гаубиц калибра 210 и 305 мм).

Русские пойска на участке 3-й армии имели только 4 тяжёлые гаубицы.

Всего превосходство в артиллерии в 6 раз, а по тяжёлой артиллерии в 40 раз. Сверх того, в распоряжении немцев имелось 70 минометов.

Несравнимо было количество снарядов, которым располагали обе стороны.

Немцы имели возможность в течение нескольких часов артиллерийской подготовки выпустить до 700 выстрелов из каждого легкого и до 250 выстрелов из каждого тяжелого орудия.

Кроме того, впервые примененные ими мощные минометы выбрасывали мины, производившие потрясающее впечатление на русские войска своим грохотом разрыва и высотой земляных фонтанов.

Чтобы оценить всю мощь немецкой артиллерии, достаточно сказать, что на этот раз артиллерийская подготовка длилась 13 часов.

Нашим артиллеристам было приказано беречь каждый выстрел.

Русские позиции состояли из главной оборонительной линии, расположенной на склонах высот, обращенных в сторону противника, и двух тыловых линий на расстоянии 2–5 км одна от другой.

Это были окопы полного стрелкового профиля, с весьма малым количеством блиндированных сооружений.

Прочных бетонированных построек не было вовсе.

Проволокой была оплетена сплошь только первая линия, перед тыловыми линиями проволочные заграждения были узки и имелись только на некоторых участках.

Позиция страдала недостатком глубины, линии окопов были слабо связаны закрытыми ходами сообщений и не имели хорошо укрепленных пунктов.

Главным же недостатком укрепления позиции было отсутствие самостоятельных тыловых позиций. Оборонительные рубежи нарек5ах Вислока и Вислок не были укреплены.

Только в районе Биеча, на расстоянии 10 км от первой оборонительной позиции, имелись окопы.

У Макензена пехоты было вдвое больше, всей артиллерии в 6 раз больше, а тяжелой артиллерии в 40 раз больше.

Сыграла свою отрицательную роль и недооценка немецкого генерального наступления главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта генералом Н. И. Ивановым.

Предполагая, что главный удар противник нанесет со стороны Карпат, а в районе Горлицы он проводит отвлекающее наступление, никаких резервов командующему 3-й армии Радко-Дмитриеву он не дал, а своих для парирования удара 11-й германской армии у того не было.

Но и сам Радко-Дмитриев убедившись, что противник пытается прорвать русский фронт именно в полосе его армии, не позаботился о создании дополнительных рубежей обороны.

Но даже сейчас, генерал Иванов и Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич потребовали от 3-й Армии активного наступления.

Однако время для контрнаступления было безвозвратно упущено.

Несмотря на героизм бойцов 3-й армии, почти неделю отбивавших бешеный натиск ударной группировки немцев без подкреплений и под ураганным огнём немецкой артиллерии, на 3-й день германским войскам удалось глубоко вклиниться в русскую оборону.

Русская армия отступала к реке Сан, и за шесть суток глубина прорыва достигла 40 км.

 

После Горлицкого прорыва войска русских армий к 14 мая отошли на реку Сан.

Макензен вынужден был на 10 дней прервать наступление для устройства тыла и переброски на Сан тяжёлой артиллерии.

24 мая начались бои за Перемышль и средний Сан.

На нижнем Сане 27 мая успех одержали русские войска.

7–15 июня австрийцы, пытавшиеся через Днестр выйти в тыл Львову, были отброшены к Стрыю с огромными потерями.

12–14 июня Макензену удалось сбросить русских с позиции Мосциска — Любачев, что открыло прямую дорогу на Львов. 22 июня русские войска оставили Львов.

К 26 июня Макензен со своими 12½ австро-германскими корпусами перегруппировывается для удара в северном направлении.

С 26 по 29 июня русские отбивали атаки на сильной позиции река Танев — Рава-Русская и затем отошли к северу.

3 июня немцы заняли Перемышль, 22 июня — Львов и вынудили русские войска к середине июня оставить Галицию и отойти на рубеж Холм — Владимир-Волынский, 20 км западнее Броды, 15 км западнее Бучач.

В первой половине июля наступление Макензена в сильной степени затормозилось, русские контратаки начали иметь значительный успех.

Макензен приостановил своё наступление до 15 июля, дожидаясь подхода трех германских дивизии из состава Южной армии.

5 июля состоялось совещание русского командования в Седлеце. Было решено беречь живую силу и выигрывать время для развёртывания военной промышленности в тылу путём постепенного отступления.

8 июля 3-я армия была передана в состав Северо-Западного фронта и, таким образом, в подчинении её главнокомандующего генерала М. В. Алексеева было передано семь армий.

 

После поражения, нанесённого русским в Галиции, перед руководившим германским войсками на Западном и Восточном фронтах генералом Э. фон Фалькенгайном стояла дилемма: как равзить достигнутый успех?

Он мог наступать на Волынь или повернуть острие немецкого наступления севернее и завоевать русскую Польшу.

Замысел состоял в попытке устроить русским очередные «Канны» в духе фельдмаршала графа А. фон Шлиффена в пространстве, ограниченном реками Висла и Буг. Требовалось осуществить обхват и окружение семи русских армий.

15 июля возобновилось наступление группы Макензена.

После тяжёлых боев русские войска отступили на линию Ивангород — Люблин — Холм.

22 июля германские войска переправились через Вислу севернее Ивангорода.

Русский контрудар задержал наступление противника, но 4 августа Варшаву и Ивангород пришлось оставить.

20 августа пала крепость Новогеоргиевск.

Тем не менее, отход русских войск проходил организованно, и ни одна часть не была обойдена немцами с флангов и не попала в окружение, за исключением гарнизона крепости Новогеоргиевск, который не получил от главкома приказ покинуть крепость.

Генерал Алексеев предугадал замысел Гинденбурга совершить обхват правого фланга русских войск со стороны реки Неман и усилил виленское направление.

В связи с начавшимся ударом противника со стороны Нарева русское верховное командование приняло решение об отходе на линию Ломжа — Остров — Опалин, а затем на линию Осовец — Влодава.

22 августа русские войска оставили Осовец (эвакуировали гарнизон и заминировали подходы к крепости и саму крепость), 26 августа эвакуировали Брест-Литовск и Олиту, а 2 сентября оставили с боями и Гродно.

В течение лета 1915 года русская армия оставила Галицию, Литву, Польшу.

Стратегический план разгрома вооружённых сил России не удался, тем не менее, «Великое отступление» стало тяжёлым моральным потрясением для солдат и офицеров русской армии, правящих кругов и населения страны.

Атмосферу отчаяния и упадка душевных сил, охватившего русскую армию в 1915, передал генерал А. И. Деникин в своей книге воспоминаний «Очерки русской смуты».

«Весна 1915 года, — писал он, — останется у меня навсегда в памяти. — Великая трагедия русской армии — отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов.

Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость — физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…»