Глава III. Горечь Нарочи и Брусиловский прорыв

 

Как мы уже говорили выше, зима 1915–1916 годов на русско-германском фронте прошла относительно спокойно.

«Январь и февраль, — писал А. Керсновский в „Истории русской армии“, — прошли на всем театре войны спокойно.

Единственным выдающимся событием здесь был исключительно смелый налет капитана Щепетильникова с колыванцами 27 февраля по уже вскрывавшемуся льду озера Нарочь.

Ввиду начавшейся оттепели поставленные немцами на льду поперек озера Нарочь проволочные заграждения упали.

Поверх льда проступила вода. Капитан Щепетильников взял с собой все команды 40-го пехотного Колыванского полка, коими он заведовал: 600 штыков при 16 пулеметах Кольта и 8 ружейных пулеметов.

Выступили в темноте и, нагрянув на немцев врасплох, захватили четыре их батареи, приведя в полную негодность 14 орудий и взяв в плен 9 штаб- и обер-офицеров и 163 нижних чинов.

Назад отошли под огнем, переходя по доскам через трещины во льду. Результаты могли быть еще значительнее, но начальник штаба 10-й пехотной дивизии сплоховал и не поддержал вовремя капитана Щепетильникова екатеринбургцами, как то было условлено.

Наши потери составили около четверти всего отряда. Это дело надо поставить наравне с ледяным походом Багратиона на Аланд и с атакой Шелефтео 3 мая 1809 года по вскрывавшемуся льду Ботнического залива.

Переход Нарочского озера в оба конца — туда в темноте, назад под огнем — велся по колено в воде, с постоянным риском провалиться в полыньи и трещины».

Отчаянный рейд Колыванского полка стал как бы прологом той кровавой трагедии, которая уже в марте разыгралась на берегах Нарочанских озер.

И, как это ни печально, но и на этот раз ее причины крылись отнюдь не в желании России наступать.

 

Все дело было в том, что этой трагедии предшествовала другая драма — Верденская, неразрывно связанная со сражением на озерах.

Как известно, германское комнадование решило использовть затишье на Восточном фронте и в феврале 1916 года предприняло наступление против французов в районе города Верден.

«Очень скоро, — пишет А. Будберг в книге „Вооруженные силы Российской Империи в исполнении общесоюзных задач и обязанностей во время войны 1914–1917 гг.“, — положение французов сделалось настолько тревожным.

Уже 21-го февраля французские военный представитель при нашей Ставке, генерал По обратился к нам с настойчивой просьбой о немедленной помощи, каковая при данной обстановке могла быть оказана только нашым наступлением, долженствовавшим приковать немецкие резервы на нашем фронте и не допустить их переброски на запад».

Положение стремительно ухудшалось.

Во второй раз после начала войны Франция оказалась на грани катастрофы и призывала Россию через посла Мориса Палеолога как можно скорее оказать помощь.

Русское командование, идя навстречу просьбе своего союзника, решило до начала общего наступления армий Антанты, намеченного на май 1916 года, провести в марте наступательную операцию на северном крыле Западного фронта.

24 февраля состоялось совещание по этому вопросу. На нём командующему фронтом генералу Алексею Ермолаевичу Эверту поставили задачу нанести сильный удар по германским армиям, собрав для этого возможно большие силы.

Нарочское наступление русских на хорошо укрепленные позиции германской армии, по своей сути, было отвлекающей операцией.

«27-го февраля, — вспоминал начальник охраны царской семьи А. И. Спиридович, — Палеолог был приглашен во дворец на сеанс кинематографа.

Показывали фильм обороны Вердена, а на другой день Государь на аудиенции обещал ему помочь Франции при первой возможности».

Были и другие причины, побудившие царскую Ставку бросить в наступление огромную массу русских войск.

«Ранней весной 1916 года, — писал в своих мемуарах генерал А. Самойло, — мне пришлось быть очевидцем наступательных операций, организованных Лебедевым при непосредственном участии Квецинского и под общим руководством Эверта.

Это наступление на нашем Западном фронте произвело на меня удручающее впечатление.

Как в 1914 году при объявлении войны царское правительство видело в ней средство борьбы с революцией, так в 1916 году главнокомандование искало в наступлении выход из тяжелого общего положения в стране и в армии, хотя боевая обстановка с развалившейся армией не предвещала ничего хорошего».

Таким образом, исходя из различных политических соображений, русское командование решило безотлагательно проводить наступление.

 

Главный удар был определен в районе Нарочанских озер. Тем самым русские войска должны были сковать противника и сделать невозможным дальнейшую переброску германских резервов во Францию, в район Вердена.

В случае же успешного развития наступления планировалось полностью изгнать немцев за пределы Российской империи.

Решение русского командования проводить наступление именно в Нарочанском регионе мотивировалось выгодной конфигурацией фронта и превосходством над противником в живой силе.

Однако, как показал ход дальнейших событий, это решение явилось роковым.

В действительности же сильно пересеченная местность с обилие озер и труднопроходимых болотистых участков до крайности затрудняли наступательные действия.

Ранняя весна и распутица еще более усложняли выполнение поставленной задачи, к тому же противник основательно и последовательно проводил перед фронтом своей армии укрепление обороны.

Так, в 1916 году немцы построили узкоколейную железную дорогу, ведущую к фронту.

В Кобыльнике в помещичьей усадьбе находился штаб 21-го усиленного армейского корпуса. Деревня Гуменики была превращена в укрепрайон (здесь же располагался сборный пункт для русских военнопленных), неподалеку находился дирижабль, с которого велась корректировка артиллерийского огня.

Перед началом наступления 2-я русская армия, на которую возлагалось выполнение основных боевых задач, насчитывала около 356 тыс. штыков и 17 тыс. сабель (у немцев — 74 тыс. штыков и 8200 сабель).

Перевес русских сил над противником, как видно, достигал четырехкратного размера.

Для более удобного управления такими огромными силами 2-ю армию разделили на три ударные группы: Северную, Южную и Центральную.

Выполнение основных задач при прорыве обороны противника возлагалось на Северную и Южную группы войск.

 

Весной 1916 года прошла и III Межсоюзническая конференция в Шантильи, на которой в окончательном виде план кампании 1916 году был рассмотрен и одобрен.

Напомним, что в промежутке между 2-й и 3-й конференциями французский Генеральный штаб конкретизировал положение плана союзников по срокам и изложил свои предложения в двух меморандумах от 15 февраля и во введении к совещанию от 12 марта 1916 года, разосланном в союзные штабы в начале марта.

По меморандуму от 15 февраля наступательные операции союзников намечалось начать до 1 июля.

Сначала русские и итальянские армии должны были оттянуть на себя как можно больше германских резервов с французского фронта.

Затем в дело доложны были вступить англичане и французы и совместными усилями разгромить германскую группировку на этом фронте.

Оттяжка сроков наступления на лето 1916 года и неодновременность начала операций представляли собой два крупных недостатка предложенного плана.

Германии вновь предоставлялась инициатива действий и простор для маневра резервами с одного фронта на другой.

На эти недостатки плана указало русское командование через своего представителя генерала Жилинского.

Начальник Генерального штаба Алексеев, выдвигая предложения о перенесении сроков наступления на весну 1916 года, до завершения полной подготовки армий к операциям, писал Жилинскому: «Полагаю, план наступления в июле останется навсегда неосуществимым, ибо противник разрушит его, упредив атакою».

Ставил Алексеев под сомнение и обещание союзников поддержать Россию общим наступлением на французском фронте немедленно, в случае если Германия вновь нанесет главный удар на Востоке.

Французская ставка не приняла предложения русского командования.

По плану кампании, принятому на совещании в Шантильи 12 марта, русская армия должна была предпринять наступление на Юго-Западном фронте и итальянская армия в Ломбардии с 15 июня, а англо-французская армия наступать в районе Соммы с 1 июля 1916 году, предварительно измотав и обескровив германские резервы в районе Вердена.

Стратегические решения союзников на 1916 года впервые согласовывались в их основных положениях.

Координация наступательных операций по целям и срокам и оказание помощи одной из союзных армий в случае ее атаки противником, предусмотренные в плане кампании, имели положительное значение для будущих операций.

Однако противоречия в стане союзников помешали им принять вариант плана русской Ставки, который более отвечая обстановке и обеспечивал более тесную координацию действий союзных армий, а также перехват ими стратегической инициативы у коалиции Центральных держав.

 

Наступление русской армии в районе Нарочанских озер началось 18 марта 1916 года. Первая атака на узком четырехкилометровом участке Северной группы войск не принесла успеха, так как немцы кинжальным огнем с флангов буквально прошивали цепи наступающих.

Русские войска корпус за корпусом устремлялись на германские окопы и утыкались в проволоку, на которой их и расстреливала германская артиллерия.

Слишком малочисленная и слабая калибром русская артиллерия оказалась беспомощной против бетонных оборонительных сооружений германцев.

Полки Плешкова и Сирелиуса были первыми расстреляны полностью у проволоки. I Сибирский корпус прорвал было позиции 21-го германского корпуса, но остался без поддержки и захлебнулся в своей крови.

Небольшой успех был достигнут только в группе генерала Балуева, корпус которого 8 марта выбил немцев из Постав.

Русские войска вынуждены были отойти на исходные позиции.

В этот же день части Южной группы пытались преодолеть укрепления противника между озерами Нарочь и Вишневское, но уже в начале атаки некоторые подразделения угодили под огонь собственной артиллерии.

Такая несогласованность действий была оплачена жизнями многих русских солдат.

19 марта впервые во время Нарочанской военной операции было применено химическое оружие.

Немецкая артиллерия обстреляла русские позиции, расположенные северо-восточнее озера Вишневское, снарядами с отравляющими веществами.

Наибольшего успеха русские войска добились 21 марта.

Ночью они провели артиллерийскую подготовку. При этом было выпущено 7000 химических снарядов.

После этого пехота пошла в атаку и достигла последней линии вражеских укреплений возле деревни Проньки.

Только с помощью дополнительных резервов немцы смогли удержать свою оборону.

«С 18-го по 23 марта, — писал о тех боях бывший главнокомандующий германским Восточным фронтом генерал Людендорф, — положение 10-й германской армии было критическим.

Русские обладали огромным численным превосходством. 21 марта русские одержали в озерной теснине успех, который для нас был очень болезненным.

Западнее Постав их атака была лишь с трудом отражена. Напряжение войск, принимавших участие в этой операции на глубоко размытой земле, в холодную и сырую погоду, было очень велико».

 

В последующие дни русские войска продолжали упорно наступать.

Главнейшей задачей для войск Южной группы стало взятие укрепленной высоты «Фердинандов нос» возле деревни Занарочь.

Такое название высоты придумали русские солдаты в насмешку над болгарским царем Фердинандом — союзником Германии.

Взятие этой возвышенности мотивировалось скорее политическими соображениями, нежели диктовалось военной обстановкой.

Командование 2-й армии из Будслава и командование Западного фронта из штаба в Минске постоянно интересовались взятием высоты.

Русские солдаты в боях за «Фердинандов нос» показывали примеры исключительного героизма.

Упорные бои во время наступления продолжались 10 дней.

Последним усилием стала предпринятая 31 марта попытка захватить «Фердинандов нос». Но и она оказалась неудачной.

Немцы смогли доказать свое организационное и техническое превосходство.

«Но наступившая 28 марта оттепель, — писал по этому поводу А. И. Спиридович, — заставила приостановить наступление.

Дороги были испорчены. Окопы залиты водою. Не было возможности сражаться.

Стихия побеждала волю человека. Приходилось ждать. В Могилеве стояли туманы. Днепр разлился. Был ледоход.

Быстро неслись льдины, сталкивались с треском, наваливались одна на другую, громоздились в кучи и падали с грохотом. Нам петербуржцам вспоминалась Нева…»

 

Что в результате?

«За время боев, — пишет Н. Е. Подорожный в книге „Нарочская операция в марте 1916 года“, — 2-я русская армия потеряла 1018 офицеров и 77 427 солдат убитыми и ранеными (30,3 % личного состава)».

Из этого числа 12 000 было обмороженных и замерзших, а 5000 трупов снято с германских проволочных заграждений.

Потери немцев составили 30–40 тысяч человек, в том числе около 1200 пленными.

Видимых успехов у русских войск в ходе Нарочанской военной операции, казалось бы, не было — не считать же таковыми полтора десятка захваченных пулеметов и приблизительно 10 квадратных километров территории.

Единственным значимым итогом Нарочской операции стал тот факт, что ни один германский батальон не был переведен под Верден.

Более того, германское командование было вынуждено перебросить часть резервов на Восточный фронт.

Однако русской армии этот жест доброй воли стоил 150 тысяч убитыми и ранеными — больше, чем к тому времени пало под Верденом французов.

Однако ценой жизней своих мужественных солдат Россия полностью исполнила союзнический долг, спасая Францию от поражения в войне.

22 марта немцы прекратили атаковать Верден, что позволило французам подтянуть резервы.

Остается только добавить, что в 80-ые годы прошлого столетия у деревни Берковщина Княгининского сельсовета (сейчас деревни не существует) было уничтожено захоронение русских солдат, погибших во время газовой атаки.

Сначала бульдозерами снесли деревянные кресты, а затем экскаваторами черпали песок на подсыпку дороги, ведущей к построенным вблизи птицефермам.

 

Новая неудача русских войск еще более усилила напряжение в обществе. И разрядить его могла только большая победа, о которой, увы, пока было можно только мечтать.

Впрочем, нашелся человек, который не только мечтал о большой победе, но и обещал приблизить ее.

Этим человеком был новый командующий Юго-Западным фронтом генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов.

1 апреля 1916 года на Военном совете Ставки с привлечением командующих фронтами и их начальниками штабов обсуждался план операций на текущий год.

Напомним, что летнее наступление русской армии являлось частью общего стратегического плана Антанты на 1916 год, предусматривавшего взаимодействие союзных армий на различных театрах войны.

В рамках этого плана англо-французские войска готовили операцию на Сомме.

В соответствии с решением конференции держав Антанты в Шантийи (март 1916) начало наступления на русском фронте было назначено на 15 июня, а на французском фронте — на 1 июля 1916 года.

Все его участники заранее получили текст доклада начальника штаба верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, представленного Николаю II 22 марта.

Замысел Ставки по ряду вопросов понравился не всем.

Генерал Куропаткин опасался, что войска его, Северного, фронта не смогут прорвать хорошо подготовленную и развитую в инженерном отношении оборону противника.

Такого же мнения придерживался и командующий Западным фронтом генерал Эверт.

Вот тогда-то, совершенно неожиданно для всех Брусилов заявил, что Юго-Западный фронт может и должен наступать.

Николай и его начальник штаба не стали возражать.

Тем не менее, осторожный Алексеев предупредил Брусилова о том, что он должен целиком рассчитывать на свои силы и никакой дополнительной поддержки ни артиллерией, ни боеприпасами не получит.

Но как бы там ни было, Военный совет принял решение о готовности к наступлению на всех фронтах к середине мая 1916 года.

Соотношение сил, по данным Ставки, складывалось в пользу русских.

Двойное превосходство в силах севернее Полесья диктовало и направление главного удара.

Его должны были нанести войска Западного фронта, а вспомогательные удары — Северный и Юго-Западный фронты.

Основной удар предполагалось нанести силами Западного фронта под командованием генерала А. Е. Эверта из района Молодечно на Вильно.

Эверту передавалась большая часть резервов и тяжёлой артиллерии.

Ставка опасалась перехода в наступление армий Центральных держав в случае поражения французов под Верденом и, желая перехватить инициативу, дала указание командующим фронтами быть готовыми к наступлению ранее намеченного срока.

Директива Ставки не раскрывала цель предстоящей операции, не предусматривала глубины операции, не указывала, чего должны были добиться фронты в наступлении.

Считалось, что уже после прорыва первой полосы обороны противника готовится новая операция по преодолению второй полосы.

Вопреки предположениям Ставки Центральные державы не планировали крупных наступательных операций на русском фронте летом 1916 года.

При этом австрийское командование не считало возможным успешное наступление русской армии южнее Полесья без её значительного усиления.

Тем не менее, в подчиненных Брусилову армиях его к наступательным планам отнеслись без особого энтузиазма.

Первоначально их одобрили только Сахаров и Крымов, несколько позже — Щербачев.

Дольше других упорствовал Каледин, армии которого предстояло действовать на острие главного удара. Однако Брусилов сумел убедить и этого генерала в реальности своего плана.

 

Подготовка операции происходила скрытно, что являлось, по мнению командующего фронтом, одним из условий ее успеха.

В течение месяца был проведен комплекс мероприятий, начиная от перегруппировки войск и кончая непосредственной подготовкой личного состава к предстоящим боям.

Особое внимание уделялось разведке противника, в том числе авиационной, артиллерийской и агентурной.

По уточненным данным планировались действия армий и корпусов, строилась система огня артиллерии. В ближайшем тылу были оборудованы позиции, подобные австрийским, где пехота и артиллерия отрабатывали совместный маневр.

Нанесение главного удара по-прежнему возлагалось на Западный фронт.

Выдающуюся роль в организации так называемого Луцкого прорыва Юго-Западного фронта сыграл генерал-майор М. В. Ханжин.

При подготовке операции командующий Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов решил произвести по одному прорыву на фронте каждой из четырёх своих армий.

Это распыляло силы русских, но, с другой стороны, лишало противника возможности своевременно перебросить резервы на направление главного удара.

Главный удар Юго-западного фронта на Луцк и далее на Ковель наносила 8-я армия генерала А. М. Каледин.

К началу наступления четыре армии Юго-западного фронта насчитывали 534 тыс. штыков и 60 тыс. сабель, 1770 легких и 168 тяжёлых орудий.

Против них были четыре австро-венгерские армии и одна немецкая, общей численностью 448 тыс. штыков и 38 тыс. сабель, 1301 легких и 545 тяжелых орудий.

На направлениях ударов русских армий было создано превосходство над противником в живой силе в 2–2,5 раза и в артиллерии в 1,5–1,7 раза.

Наступлению предшествовали тщательная разведка, обучение войск, оборудование инженерных плацдармов, приблизивших русские позиции к австрийским.

В свою очередь, на южном фланге Восточного фронта против армий Брусилова австро-германские союзники создали мощную, глубоко эшелонированную оборону.

Австро-германское командование считало, что такую оборону без значительного усиления русским армиям не прорвать, и потому наступление Брусилова для него было полной неожиданностью.

 

9 мая Юго-Западный фронт посетил император. Брусилов встретил Николая II в Бендерах, а затем сопровождал в Одессу, где присутствовал при осмотре дивизии, сформированной из военнопленных сербов, служивших прежде в австро-венгерской армии.

Более того, Алексей Алексеевич имел честь несколько раз завтракать за царским столом.

Его непременно сажали между двумя царевнами, которые, казалось, не замечали пожилого генерала.

Зато императрица Александра Федоровна неожиданно проявила интерес к военным делам. Пригласив Брусилова в свой вагон, она поинтересовалась, готовы ли его войска наступать?

Не желая разглашать военные тайны даже в таком присутствии, Брусилов сдержанно ответил:

— Еще не вполне, ваше императорское величество, но рассчитываю, что в этом году мы разобьем врага.

— Когда вы думаете перейти в наступление?

Это еще больше насторожило генерала, и его ответ был откровенно уклончивый:

— Пока мне это неизвестно, это зависит от обстановки, которая быстро меняется, Ваше Величество. — И чтобы прекратить нежелательный разговор, тут же добавил: — Такие сведения настолько секретны, что я их и сам не помню…

Остается только задаться вопросом: а зачем на самом деле немке-императрице надо было знать сроки выступления, чтобы так настойчиво расспрашивать о них генерала?

Ставка своей директивой назначила наступление Юго-Западного фронта на 4 июня, а Западного фронта — на 10–11 июня.

 

Как это ни печально, но сроки наступления были сорваны и на этот раз.

А все дело было в том, что в то же самое время, когда русская армия готовилась к наступлению, 15 мая 1916 года австрийцы атаковали соединения 1-й итальянской армии в районе Трентино.

Итальянская армия оказалась на грани катастрофы. Италия обратилась к России с просьбой помочь наступлением армий Юго-Западного фронта, чтоб оттянуть австро-венгерские части с итальянского фронта.

И в какой уже раз Россия пошла на помощь Союзникам.

Потом будут много писать о том, как Россия спасала Европу.

Да, спасала! Но, спасая ее, она и спасала себя!

В Петурбурге прекрасно понимали, что ни итальянцы, ни французы, ни румыны не будут стоять до последнего, как стояли русские солдаты в той Восточной Пруссии, и просто-напросто сдадуться. И тогда немцы все свои войска переведут на Восточный фронт.

Все пишущие на эту люди почему-то забывают о том, что России не было в Версале не по вине генерала Алексеева, а царские дипломаты сумели бы воспользоваться плодами победы.

Но, увы, История в лице либералов и большевиков решила иначе…

 

Во второй половине мая командующий Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов получил телеграмму генерала М. В. Алексеева — начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего.

От имени Верховного главнокомандующего он просил начать наступление в ближайшее время в связи с необходимостью оттянуть часть сил противника с итальянского фронта, где итальянские войска потерпели сильное поражение.

Брусилов сообщил о готовности всех армий фронта к наступлению 29 мая.

При этом он поставил только одно условие: Западный фронт должен был одновременно начать наступление и сковать расположенные против него войска.

Алексеев сообщил, что Эверт сможет начать наступление только 1 июня, но при этом была согласована дата наступления армий А. А. Брусилова — 22 мая.

Вечером 21 мая генерал Алексеев сообщил Брусилову о желании Николая II изменить предложенный им способ одновременного наступления на разных участках фронта и устроить лишь один ударный участок, сдвинув согласованную ранее дату наступления на несколько дней вперед.

Брусилов отказался и попросил отставки, поскольку просьба императора всегда рассматривалась как приказ. ебя заменить.

Алексеев ответил, что Верховный главнокомандующий Николай II отдыхает, и он сможет поговорить с ним только утром 22 мая.

Отказ Брусилова дорого обошелся генералу и, надо полагать, явился основной причиной, по которой после завершения прорыва Николая II отказался утвердить представление Георгиевской Думы к награждению А. А. Брусилова орденом Св. Георгия 2-й степени.

 

Артиллерийская подготовка началась с рассветом 22 мая 1916 года, еще до пробуждения Николая II, и продолжалась до 9 часов утра 24 мая.

Как и ожидалось, она привела к сильному разрушению первой полосы обороны и частичной нейтрализации артиллерии противника.

Перешедшие затем в наступление русские армии прорвали хорошо укреплённую позиционную оборону австро-венгерского фронта, которым командовал эрцгерцог Фридрих.

Прорыв был осуществлён сразу на 13 участках с последующим развитием в сторону флангов и в глубину.

Уже к полудню 24 мая было взято в плен 900 офицеров и свыше 40 тысяч нижних чинов, захвачено 77 орудий, 134 пулемета и 49 бомбометов.

К 27 мая было взято в плен 1240 офицеров и свыше 71 тысяч нижних чинов, захвачено 94 орудий, 179 пулемета, 53 бомбомета и миномета[9].

Наибольшего успеха на первом этапе операции достигла 8-я армия генерала от кавалерии А. М. Каледина, которая, прорвав фронт, 7 июня заняла Луцк, а к 15 июня наголову разгромила 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа Фердинанда.

Было захвачено 45 тыс. пленных, 66 орудий, многие другие трофеи.

Части 32-го корпуса, действующего южнее Луцка, взяли г. Дубно.

Прорыв армии Каледина достиг 80 км по фронту и 65 в глубину.

18 июня 9-я армия штурмом взяла хорошо укреплённый город. Черновцы, за свою неприступность названый австрийцами «вторым Верденом».

Таким образом, оказался взломанным весь южный фланг австрийского фронта. Преследуя противника и громя части, брошенные для организации новых рубежей обороны, 9-я армия вышла на оперативный простор, взяв Буковину, Куты, Кимполунг и вышла к Карпатам.

Угроза взятия 8-й армией Ковеля (важнейший центр коммуникаций) заставила Центральные державы перебросить на это направление две германские дивизии с западноевропейского театра, две австрийские дивизии с итальянского фронта и большое число частей с других участков Восточного фронта.

Однако начатый 16 июня контрудар австро-германских войск против 8-й армии не достиг успеха.

Австро-германские войска были разбиты и отброшены за реку Стырь, где и организовали оборону.

В это же время Западный фронт откладывал нанесение, предписанного ему Ставкой, главного удара.

С согласия Алексеева Эверт перенес дату наступления Западного фронта на 17 июня, а затем на начало июля.

Все это время Брусилов давал 8-й армии новые директивы, как наступательного, так и оборонительного характера.

Ей было приказнао развивать удар и на Ковель, и на Львов.

В конце концов, Ставка определила направление главного удара Юго-западного фронта на Ковель навстречу войскам Эверта, которым надлежало взять Барановичи и Брест.

25 июня в центре и на правом фланге Юго-Западного фронта установилось относительное затишье, на левом — 9-я армия продолжала успешное наступление.

 

Днем раньше немцы обрушили море огня на англо-французские армии на Сомме.

Артподготовка продолжалась 7 дней, и 1 июля союзники перешли в наступление.

Операция на Сомме потребовала от Германии только за июль увеличить число своих дивизий на этом направлении с 8 до 30.

Русский Западный фронт попытался перейти в наступление 3 июля, а 4 июля возобновил наступление Юго-Западный фронт, нанося главный удар силами 8-й и 3-й армий на Ковель.

Германский фронт был прорван. На ковельском направлении войска Юго-западного фронта русские войска взяли Галузию, Маневичи, Городок и вышли в нижнем течении на реку Стоход.

Русская армия захватила несколько важных плацдармов на левом берегу, и немцам пришлось отступать и севернее, в Полесье.

Однако полностью преодолеть Стоход русским войскам не удалось.

Противник сумел подтянуть свежие войска и создал тут сильную оборону.

Брусилов вынужден был на две недели остановить наступление на Ковель, чтобы подтянуть резервы и перегруппировать силы.

 

Надо напомнить о том, что в рамках Брусиловского прорыва российское командование планировало провести у Барановичей наступление силами Западного фронта (генерал А. Е. Эверт) с целью поддержать Брусиловский прорыв. Для наступления была выделена 4-я армия.

Именно там с 19 по 25 июня произошло сражение между 4-й русской армией генерала А. Ф. Рагоза и австро-германской группой генерала Р. Войрша.

Перейдя в атаку после многочасовой артподготовки, русские сумели продвинуться вперед. Но полностью прорвать мощную, глубокоэшелонированную оборону немцев (только на переднем крае находилось до 50 рядов наэлектризованной проволоки) подразделениям 4-й армии не удалось.

Наступление на узком участке без возможности быстро преодолеть зону сплошной обороны оказалось неэффективным.

Немцы быстро перебросили резервы и закрыли ими «бутылочное горлышко» прорыва.

После пяти дней ожесточенных и кровопролитных боев, в которых русские войска понесли огромные потери (80 тыс. чел.), Эверт прекратил наступательные действия.

Урон австро-германцев составил 13 тысяч человек.

Несмотря на неудачу, сражение у Барановичей не позволило германскому командованию перебросить отсюда часть войск против Юго-Западного фронта генерала А. А. Брусилова.

— Атака на Барановичи состоялась, — говорил по этому поводу сам Брусилов, — но, как это нетрудно было предвидеть, войска понесли громадные потери при полной неудаче, и на этом закончилась боевая деятельность Западного фронта по содействию моему наступлению…

Северный фронт вплоть до 22 июля наступательных действий не вел, и германское командование начало переброску войск из районов севернее Полесья на юг, против Брусилова.

 

Только через 35 дней после начала прорыва — 9 июля русская Ставка своей директивой поручила ведение главного удара Юго-Западному фронту.

При этом Западному фронту предписывалось сдерживать противника, а Северному — наступать.

В итоге Северный фронт под командованием генерала А. Н. Куропаткина ограничился попыткой наступления на Бауск 22 июля силами 12-й армии под командованием генерала Р. Д. Радко-Дмитриева.

Шестидневные бои не дали результатов, а потери 12-й армии составили 15 000 человек.

В июле русская Ставка перебросила на юг гвардию и стратегический резерв забайкальских казаков, создав Особую армию генерала Безобразова.

Юго-Западному фронту были поставлены следующие задачи: разгромить оборонявшую Ковель группировку противника, взять город, наступать на Броды, Львов, Монастыриску и Станислав.

28 июля Юго-Западный фронт начал новое наступление.

После массированной артподготовки на прорыв пошла ударная группа в составе 3-ей, Особой и 8-ой армии.

Противник упорно сопротивлялся. Атаки сменялись контратаками.

В результате трехдневных жесточайших боев армии продвинулись на 10 км и вышли к реке Стоход не только в нижнем, но и в верхнем её течении.

«Восточный фронт, — записал по этому поводу в своем дневник Людендорф, — переживал тяжёлые дни».

Однако атаки сильно укреплённых болотистых дефиле на Стоходе закончились неудачей, прорвать оборону немцев и взять Ковель не удалось.

В центре Юго-Западного фронта его войска разгромили противостоящие им австро-германские войска и прорвали фронт.

Чтобы сдержать наступление русских, австро-германское командование перебрасывало в Галицию всё, что можно: были переброшены даже две турецкие дивизии с Салоникского фронта.

Но и их ждала плачевная участь.

Не выдержав удара русских армий, австро-германцы начали отступать.

11-я армия взяла Броды и, преследуя противника, вышла на подступы к Львову, 7-я армия овладела городами Галич и Монастыриска.

На левом фланге фронта значительных успехов достигла 9-я армия генерала П. А. Лечицкого, занявшая Буковину и Станислав.

К концу августа наступление русских армий прекратилось ввиду усилившегося сопротивления австро-германских войск, а также возросших потерь и утомления личного состава.

В результате Брусиловского прорыва Юго-Западный фронт нанёс поражение австро-венгерской армии, фронты при этом продвинулись от 80 до 120 км вглубь территории противника.

Войска Брусилова заняли почти всю Волынь, почти всю Буковину и часть Галиции.

Австро-Венгрия и Германия потеряли более 1,5 миллиона убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

Еще 300 000 умерло ран, а 500 000 человек было взято в плен.

Русские войска захватили 581 орудие, 1795 пулемётов, 448 бомбомётов и миномётов.

Огромные потери, понесённые австро-венгерской армией, подорвали её боеспособность.

Войска Юго-Западного фронта потеряли убитыми, ранеными и без вести пропавшими около 500 000 солдат и офицеров.

 

Летом 1916 года Россия снова спасла Европу.

Для отражения русского наступления Центральные державы перебросили с Западного, Итальянского и Салоникского фронтов три с лишним десятка дивизий, что облегчило положение союзников в сражении на Сомме и спасло терпящую поражения итальянскую армию от разгрома.

Под влиянием русской победы Румыния приняла решение о вступлении в войну на стороне Антанты.

Итогом Брусиловского прорыва и операции на Сомме стал окончательный переход стратегической инициативы от Центральных держав к Антанте.

Союзникам удалось добиться такого взаимодействия, при котором в течение только двух месяцев (июль-август) Германии пришлось направлять свои ограниченные стратегические резервы и на Западный, и на Восточный фронт.

С точки зрения военного искусства, наступление Юго-Западного фронта ознаменовало собой появление новой формы прорыва фронта одновременно на нескольких участках.

Брусилов применил новую тактику параллельных ударов. Она заключалась в чередовании активных и пассивных участков прорыва.

Это дезорганизовало австро-германские войска и не позволило им сосредоточить силы на угрожаемых участках.

 

Однако сам Брусилов с точки зрения решения стратегических задач Русской императорской армией был далеко не в восторге от проведенной операции.

«Никаких стратегических результатов, — говорил он, — эта операция не дала, да и дать не могла, ибо решение военного совета 1 апреля ни в какой мере выполнено не было.

Западный фронт главного удара так и не нанес, а Северный фронт имел своим девизом знакомое нам с японской войны „терпение, терпение и терпение“.

Ставка, по моему убеждению, ни в какой мере не выполнила своего назначения управлять всей русской вооруженной силой.

Грандиозная победоносная операция, которая могла осуществиться при надлежащем образе действий нашего верховного главнокомандования в 1916 году, была непростительно упущена».

Вполне возможно, что Алексей Алексеевич был и прав, а нам в какой уже раз приходиться повторить простую истину: кадры решают все…

 

Тем не менее, вся Россия, снова уверовавшая в свою армию, пребывала в эйфории, какой не испытывала уже давно.

Оно и понятно, поскольку такой «победы» по словам военного историка Керсновского, «в мировую войну мы ещё не одерживали».

Более того, она имела все шансы стать победой решающей и войну завершающей, в рядах русской оппозиции появилось опасение.

«Передайте Моим горячо любимым войскам вверенного Вам фронта, — писал в своей телеграмме II на имя командующего Юго-Западным фронтом генерала А. А. Брусилова царь, — что я слежу за их молодецкими действиями с чувством гордости и удовлетворения, ценю их порыв и выражаю им самую сердечную благодарность

Приветствую Вас, Алексей Алексеевич, с поражением врага и благодарю Вас, командующих армиями и всех начальствующих лиц до младших офицеров включительно за умелое руководство нашими доблестными войсками и за достижение весьма крупного успеха».

За успешное проведение этого наступлен<