Городище - памятник дьяковской культуры

 

Варварина Гора меня заинтересовала сразу. Это - единственное городище в пределах Заморинской части Вятичей и примыкающей к ней территории Жаровского конца. Я сразу предположил, что это древний центр. Стало ясно, что без его изучения невозможно будет понять историю данного микро-региона.

С 1987 по 1990 годы на вершине Варвариной Горы тремя небольшими раскопами была вскрыта площадь 20x22 метра (440 квадратных метров). Городище оказалось сложным памятником. Его верхний слой датировался XII - началом XIV веков, нижний - IV-VI веками. Вторая четверть I-го тысячелетия нашей эры - это канун прихода на северо-запад Восточной Европы славян. Важно было знать, кто жил на Шлине именно в этот период. Варвариной Горе пришлось расстаться со своей тайной.

Оказалось, что городище - типичный памятник дьяковской археологической культуры на ее позднем этапе. Археологи относят поселения такого рода к позднедьяковскому времени. Подобные памятники рассредоточены на огромном пространстве от верховьев рек Меты, Волги до рек Москвы и Оки. Здесь издревле проживали финно-угорские племена. Но западная территория отличалась тем, что население на позднем этапе развития культуры испытало здесь влияние притока балтских племен (предков литовцев). Поэтому многие исследователи рассматривают памятники позднедьяковского времени на верхней Волге и верхней Оке как поселения, оставленные смешанными балто-финно-угорским населением.

На Валдае сохранилось с того времени много финских и балтских названий рек и озер. Так, название озера Селигер в переводе с финского означает "Плотично озеро" - от слова "плотица" (плотва). Не исключен и другой перевод - озеро плесов, "Плесово озеро". Озеро Серемо своим наименованием обязано балтским словам "река", "течение". Есть и речка Серемуха, где поставил свою келью Нил Столбенский. Балтскими названиями являются и Шлина, Шлино - от слова "глинозем". А топоним Валдай, который в нашем сознании ассоциируется с исконной Новгородской землей, знаменитыми валдайскими колокольчиками, производен от прибалтийско-финского слова "волость", "владение", "область", "округ".

Археологические раскопки на Варвариной Горе дали интереснейшие материалы о быте, хозяйстве, ремесле, материальной культуре эпохи раннего средневековья. Одной из самых важных находок явилось открытие следов бронзолитейного производства.

 

Медеплавильная печь

 

Уже с первых дней раскопок на Варвариной Горе стало ясно, что здесь в древности существовало какое-то производство. То здесь, то там в слое попадались шлаки. Одни из них были легкие, почти невесомые, другие тяжелые, словно куски железа. Железоделательный центр? Похоже. Но почему тогда нашелся кусок шлака бронзового цвета, весь глянцевый, словно стеклышко, сияющий на солнце? А вот еще один шлак. На его краю застыла капелька меди, маленькая, зеленого цвета. Такие капельки исследователи называют "корольками". Они - прямое свидетельство медного литья. Выходит, на Варвариной Горе было медеплавильное производство.

9 августа 1988 года. Обычный, если не считать моросящего дождя, день. Мы уже выходили на материк, сняв верхние слои, когда пошли ямы. Надо сказать, что археолог любит материковые ямы, поскольку в них можно найти развалы горшков и прочие любопытные предметы.

Рабочий экспедиции Игорь Аборин разбирал одну из подобных ям. Натянутая между соснами полиэтиленовая пленка укрывала раскоп от дождя. Сумрак дня, пленка, слабо пропускающая свет, черный слой намокающей земли, - все это в целом создавало нерадостное настроение. Ножом Игорь расчистил развал горшка, кость. Внезапно он выхватил какой-то черный грязный предмет и, помахивая им в воздухе, позвал меня: "Лампа!". На его руке издали виднелся небольшой ковшик, похожий на светильник.

"Лампа Алладина?" - недовольно спросил я его. Зачем он вынул из слоя находку? Прекрасно знает, что ее надо оставлять на месте. Но Игорь был чрезмерно взволнован. Подойдя к нему, я ахнул, забыв, что собирался отругать: "Дорогой мой, да знаете ли Вы, что нашли?".

Все работающие побросали лопаты и сбежались поглазеть на вещицу. Это оказался не глиняный светильник, а льячка. У нее была ручка-носик со специальным желобком для слива горячего металла, плавившегося в специальном углублении - чашеобразной лоханочке. Керамика, извлеченная из ямы, датировалась серединой I-го тысячелетия нашей эры. К тому же времени следовало отнести и саму находку. Ей около 1500 лет. Льячка была из прокаленной глины, хрупкая. Я держал его бережно в руках, словно подарок, переданный из рук в руки древним бронзолитейщиком, жившим на Шлине 15 столетий назад.

Интерес к яме оправдал себя и на следующий день. Там нашли еще пять ручек от льячек и обломки их стенок. Целиком собрались еще две льячки. Теперь стало ясно, что за печь стояла неподалеку. Еще при зачистке слоя на глубине 20 сантиметров от поверхности земли в четырех метрах к северо-востоку от того места, где в материке позднее нашлась яма с льячками, было выявлено небольшое овальной формы 0,5x0,8 метра пятно прокаленного песка и глины. Такие пятна обычно связывают с основанием - подом печей. И действительно в третьем пласте вокруг этого пятна выявили много пережженных камней. Да и само пятно было окружено слоем углей. Стало ясно, что мы имеем дело с печкой.

По мере углубления раскопа пятно расширялось. Его размеры на уровне материка были значительно больше - 1x1,2 метра. Форма по-прежнему оставалась овальной. Глубина прокала в материковом песке составляла свыше 50 сантиметров, что говорило о значительной температуре огня, бушевавшего в печи. Конечно, обычная печь не могла оставить такой мощный прокаленный слой. Она явно имела производственное назначение. После находок льячек стало ясно, какое.

К западу и югу от печи размещались небольшие ямы, глубиной 35-40 сантиметров. Скорее всего, это были рабочие места у печи. Здесь постоянно пребывал мастер-бронзолитейщик. Он загружал печь углем, следил за плавкой. Заглубления были весьма удобны: литейщику не надо было нагибаться. Печка располагалась как бы на пьедестале.

Ямы-заглубления у печи были связаны с первым этапом работы медеплавильного комплекса. Их перерезали более поздние ямы. Одна из них размером 1x1,5 метра и глубиной 60 сантиметров относились уже к другой печи. На ее дне покоились уложенные на глиняном растворе в один ряд камни. По никаких следов прокала под ними не проследилось. Недостроенная медеплавильная печь? Вполне возможно.

К данному комплексу относилась также небольшая яма с углем, располагавшаяся к юго-востоку в 4 метрах от печи. Ее размеры 1,6x2 и глубина 0,5 метра. Уголь мелкий древесный. Это, очевидно, хранилище угля.

Медеплавильная печь для севера Восточной Европы I-го тысячелетия нашей эры - довольно редкая находка. В Тверской области например, остатки подобной печи были выявлены А.Д.Максимовым на реке Мологе, на городище Орлов Городок. Но это опять-таки остатки. Целая вряд ли когда-либо будет найдена.

Археолог, как правило, имеет дело лишь в остатками жизнедеятельности человека. И не всегда по следам можно восстановить в полной мере историческую картину. Зеркало прошлого разбилось на множество мелких осколков, разлетевшихся в разные стороны. Попробуй собери его целиком! Поэтому для реконструкции исторической картины зачастую не достает деталей. Приходится прибегать к аналогиям. Но и эти свидетельства крайне немногочисленные.

Печи для плавки бронзы различались двух видов: с естественным дутьем и принудительным дутьем. Первые - самые древние. Они сооружались на вершинах гор, где были сильные ветра. Принудительное же дутье осуществлялось с помощью мехов. Через сопла нагнетали в печь воздух, поставляя кислород для поддержания высокой температуры. В печь загружался древесный уголь с перемолотой медной рудой. Расплавленный металл собирался на дне в специальной чаше. Там, где руд не было, плавили слитки бронзы, доставляемые по торговым путям.

На основании раскопок Варвариной Горы мы можем сказать немногое. Знаем, что была печь, сложенная из камней. Использовались при этом крупная галька, куски гранита, кремневые желваки. Все шло в дело. Известно также, что весьма высокой была и температура плавления. Поэтому многие камни, находимые при раскопках, крошатся, расслаиваются. Все они испытали разрушительное воздействие огня. Установлено также, что печь была обмазана изнутри глиной. Ее куски - пористые, покрытые блестящей глянцевой корочкой, - встречены среди камней. Такая поверхность могла образоваться только при очень высоких температурах внутри печи. Похоже, это куски внутренней обмазки печки. Напомню, что медь плавится при 1083 °С.

 

Украшения древних модниц

 

В ходе раскопок мы смогли познакомиться с продукцией местных бронзолитейщиков. На Варвариной Горе было найдено около 30 изделий из бронзы. В основном это украшения. Финские женщины любили носить всевозможные шумящие привески, которые по их представлениям своим дребезжанием, шумом отпугивали злых духов. Распространены были колокольчики. Форма разнообразная: полусферическая, конусовидная, четырехгранная пирамидка с шариками зерни по углам основания.

На нити или ремни надевались серии бляшек-пронизок. Пронизи были в виде пластинки, согнутой пополам, в виде трех выпуклых бляшек круглой формы, выстроенных в ряд. По краям их украшали рубчатые полоски. Среди украшений одежды можно назвать нашивные бляхи. Одна из них - квадратная с выпуклым округлым центром и точечным чеканным орнаментом по краям. Ее углы оказались сильно деформированными. Они обломились, в итоге бляшка получила крестообразную форму. Изготовляли такие круглые бляшки с отверстием в центре. По краям их наносили насечки.

Местные модницы носили также и серьги из витой проволоки, к специальным ушкам привешивались трапециевидные пластины в форме утиных лапок. В состав головного убора входили пластины-обоймицы и спиральки, свитые в множество витков из проволоки разного сечения. Из бронзы отливали и бусы в виде массивных сдвоенных шариков.

Пояса украшались специальными привесками в виде конического стержня с небольшим шаровидным завершением на нижнем конце. Эти украшения также имели насечки. Мастера не терпели плоской гладкой поверхности. Стержни приклепывались к кожаному ремню.

Для подвесок и цепочек применялись специальные держатели, крепившиеся специальными заклепками к ремешкам. Найденный на Варвариной Горе обломок такого украшения имел форму перевернутого вверх ногами якоря. На концах его разветвлений помещались стилизованные изображения головок животных. Скорее всего, это конь. Отчетливо видны морда, глаз, грива.

Совершенство форм женских украшений поразительно. Их вкусу можно позавидовать. Женщины следили за собой во все века. Вряд ли после такого заключения можно удивляться находке на городище бронзовой пинцетки - маникюрного инструмента, выполненного с большим изяществом.

Я внимательно рассматриваю эти украшения из бронзы и всякий раз подмечаю все новые и новые технологические приемы, использованные древними мастерами: напайка, чеканка. Становится очевидным довольно высокий уровень профессионализма мастеров. Впрочем, прослежен и брак. Однажды не удалось отлить пронизку. Явно не выдержала формочка. В итоге образовался слиточек бронзы, в контурах которого все же просматривались черты украшения.

 

Металл рассказывает

 

Внешне все бронзовые изделия, извлеченные из культурного слоя Варвариной Горы, мало чем отличаются друг от друга. Все они зеленого цвета от покрывающих их окислов меди. Но какой меди? Этот вопрос заинтересовал Л.В.Конькову, занимающуюся изучением средневековой технологии изготовления предметов из бронзы.

Аккуратно работая кусачками, Л.В.Конькова взяла от 23 предметов крохотные кусочки металла на пробу. В месте взятия анализа сразу засверкала яркая желтизна меди. Каждая проба была уложена в отдельный пакетик, на котором сделана соответствующая надпись: название предмета, место находки. Затем этим пакетикам предстоял путь на Неву в лабораторию отделения Института археологии. Кусочки бронзы были обречены. В специальной аппаратуре им предстояло сгореть, чтобы раскрыть тайну своего состава. Спектральный анализ выполнил сотрудник лаборатории В.А.Галибин.

Бронзовые предметы, бывшие в обиходе в IV-VI веках у жителей Варвариной Горы, оказались разнородными по своему составу. В основном это даже не бронзовые вещи, поскольку под бронзой подразумевается сплав меди с оловом, свинцом или мышьяком и т.д. Если имеется добавка цинка, то это уже латунь. Так вот большинство предметов было сделано из латуни, включавшей не только цинк, но и олово, и свинец. Собственно бронзовой оказалась лишь одна якоревидная привеска, которая имела медную основу с добавлением 13 процентов олова и 0,4 процента свинца.

Но к латуни бывают простые и сложные. Из простой латуни (сплава меди с цинком) были выполнены две находки - наконечник ремня и небольшое колечко. Цинка в колечке было 8,2 процента, в наконечнике 32 процента. К сложным латуням, включавшим в качестве добавок олово и цинк (оловянистые латуни) относились остальные украшения. Например, привеска-пирамидка состояла из меди, включавшей 5,7 процента цинка и 3,9 процента олова. Другая привеска содержала добавки цинка 6: процента и олова 9,8 процента. Среди латунных вещиц были и такие, которые содержали свинец от 1 до 6 процентов.

Примечательно, что ни один из сплавов не повторялся по своему составу. Отсюда можно было сделать вывод о том, что все предметы из коллекции с Варвариной Горы были изготовлены в разное время из разных плавок.

Обращает на себя внимание широкое применение латуни. Этому есть объяснение. Добавки к меди способствовали снижению температуры плавления, увеличивали прочность металла, усиливали его стойкость к коррозии. Улучшались также ковкость и пластичность. Несомненно, все это делало сплавы более удобными для технологической обработки: ковки, штамповки, литья.

Немаловажным был и другой момент. При содержании в меди цинка от 15 до 30 процентов латунь приобретала золотистый цвет. Такие латуни исследователи называют золотоподобными, они высоко ценились древними ювелирами, особенно на Востоке. Из золотоподобной латуни изготовляли те же предметы, что и из золота. Да и воспринималась она древними как особая разновидность золота. В одном трактате алхимика X века говорилось даже о способе "превращения меди в золото".

Приведенные сведения позволяют иначе взглянуть и на медные украшения с Варвариной Горы. Полторы тысячи лет назад они, конечно, выглядели совершенно иначе. Не было на них зеленой пленки окислов. Все они имели яркий желтый цвет, как, впрочем, и современные медные побрякушки. Лишь два украшения - колечко и наконечник ремня - можно было ошибочно принять за золотые.

Сразу после находки тиглей, остатков печи встал вопрос о том, какое же сырье использовали литейщики на Шлине? На Северо-западе нет источников медных руд. Вероятнее всего, сюда по рекам с Урала поступали готовые слитки-полуфабрикаты. Но откуда тогда шлаки с "корольками" меди ?

Лаборатория Института археологии, к сожалению, не занимается изучением шлаков. Укоренилась точка зрения, что шлаки ничего не дают. Этому в немалой степени способствовала и старая, исчерпавшая свои возможности аппаратура. Зато в лаборатории Института стали и сплавов Г.В.Инденбаум удалось получить любопытные данные о наших шлаках и слиточках бронзы, также происходящих с Варвариной Горы. Их структурный анализ показал, что медь, используемая на Шлине, получалась из определенного вида руды. В частности, могли использовать так называемую окисленную руду или медистые песчаники. В дальнейшем еще предстоит выяснить, где добывалась эта руда. В то же время стало очевидным, что на Варвариной Горе плавили не руду, а уже готовые полуфабрикаты (черновую медь). Эти плавки и дали соответствующие шлаки.

Не менее важным открытием на Варвариной Горе было выявление остатков горна для варки железа. Он стоял в 8 метрах к северо-востоку от медеплавильной печи. О железоделательном производстве здесь говорили скопления тяжелых ржавых шлаков, зола, уголь, разбросанные в слое пережженные камни. От горна осталось лишь основание - под, который был выявлен на уровне материка. Размер его 0,6x1,1 метра при высоте 10 сантиметров. Песок был прокален на глубину всего 4-5 сантиметров. Горн находился под специальным навесом. От четырех столбов остались в материке ямки.

Обычный горн складывали из камней и обмазывали глиной. Внутрь его помещали шихту - чередующиеся слои древесного угля и болотной руды. Железо не плавили, а варили. В процессе горения угля выделялся угарный газ, который, соединяясь с дробленной рудой, способствует восстановлению железа. Тягучая масса его стекала вниз печи, смешиваясь с углем, шлаками. Так образовывалась крица. Крицы рубили на части, проковывали и изготовляли уже железные предметы. Целая крица была найдена в траншее у подножия Варвариной Горы.

Получить представление о некоторых чертах технологии варки железа позволили шлаки. Их изучение в Институте стали и сплавов привело к следующим выводам. Стал ясен довольно низкий уровень технологии изготовления железа в IV-VI веках. Меня еще раньше поражал вес шлаков, они были довольно тяжелые. Изумляло также и то, что в шлаках видны были крупные куски известняка, даже с ракушками. Теперь все нашло свое объяснение. С точки зрения современной технологии древние металлурги совершали просчеты. Знали, что надо применять известняк, но не догадывались его дробить. Пытаясь выправить положение, они увеличивали температуру. В итоге много железа уходило в шлаки. Собственно, это было даже не железо, а чугун, образовывавшийся в шлаках.

На Варвариной Горе работали кузнецы. Где? Пока неизвестно. Но об их деятельности говорит находка непрокованного ножа. Кузнецы изготовляли также серпы, ножи, кресала, наконечники стрел.

Ножи позднедьяковского времени легко отличить по их своеобразным формам. На спинках одних ножей имеется выступ - "горб". Археологи и называют их горбатыми - ножи с горбатой спинкой. Форма других ножей - серповидная.

Серп найден всего один. Форма его изогнутая, на конце имеется петелька. Это древнейшая форма серпа. На территории Восточной Европы они появились сначала в степях и лесостепях в эпоху медно-каменного века во II тысячелетии до нашей эры. Затем они бытовали у скифов, а в раннее средневековье их можно было встретить в лесной зоне у предков финнов.

Наконечники стрел выковывались из полосы железа. У них по два торчащих шипа. Отсюда и их название - двушипные.

Кресало - это огниво для высекания огня. По нему ударяли кремнем, высекали искры, воспламенявшие сухой трут. Позднедьяковские кресала больше похожи на ключ: один конец заканчивается петелькой, а другой - расширяющейся лопаточкой.

По инструментарию можно составить общее представление о хозяйственной деятельности обитателей Варвариной Горы в середине I-го тысячелетия нашей эры: земледелие и охота. Это подтверждают и намытые в слое зерна злаков - мягкой пшеницы и пленчатого ячменя (определение Н.А.Кирьяновой). Найдены в слое и каменные зернотерки. Из комплексов того же времени происходят кости и зубы крупного рогатого скота, лошади, - прямое указание на занятие животноводством.

 

Глиняные изделия

 

Изготовление посуды - еще одна отрасль занятий. Горшки лепили из глины с добавлением пережженного гранита. Обжиг их плохой, очевидно, на костре. От многовекового лежания в земле во влажном грунте фрагменты посуды легко крошатся, расслаиваются. Но при высыхании на воздухе вновь приобретают былую прочность.

Если погладить ладонью керамику, то почувствуешь шероховатость ее поверхности. Это выступают камушки-включения. Темно-коричневая, бугристая, с красноватыми камушками, торчащими из глины, она смотрится как произведение скульптора. По краю венчика довольно часто наносился разнообразный орнамент. Это могли быть мелкие зубчики, оставшиеся при защипывании глины пальцами, или отпечаток веревочки, намотанной на палочку. В последнем случае оставался ряд неровных канавок. Верхняя часть некоторых горшков украшалась неглубокими плоскими ямочками. Большая часть горшков вообще не имела орнамента.

Из глины лепились и так называемые грузики дьякова типа. Впервые они были найдены в начале века на подмосковном Дьяковом городище, отсюда и пошло их название. Верхняя часть грузиков имеет конусовидное окончание, нижняя завершается округлой уплощенной площадкой. Поверхность грузиков всегда насыщена точечным орнаментом в виде рядов из горизонтальных поясков и треугольников. Грузики имеют сквозное вертикальное отверстие, по нижнему краю сделаны прорези. Археологи высказали множество разнообразных версий относительно назначения данных предметов. Одни предполагали, что это культовые изделия, чуть ли не вместилище души. Другие придерживаются более правдоподобной версии, считая, что это грузики от вертикальных ткацких станков. Если это так, то можно говорить о еще одной форме деятельности жителей Варвариной Горы.

 

Прочие находки

 

Поразительно, но грузики, как и прочие предметы материальной культуры, однотипны для огромного пространства от верхней Волги до Оки. Они - яркий показатель единой историко-культурной общности, проживавшей здесь в середине I тысячелетия нашей эры. Как могло сохраняться единство культуры на столь далеких расстояниях? Через леса? Мало вероятно. Связующим звеном могли быть только реки, на которых и располагаются все поселения дьяковской культуры. По рекам шел металл с Урала. Реки открывали дорогу во внешний мир. По ним же поступали в лесные края и золотостеклянные бусы, синие стеклянные бусы, тонкостенная чернолощеная керамика. Эти единичные предметы, как показатель дальних связей, найдены на берегах Шлины.

На верхней площадке городища Варварина Гора зафиксированы остатки пяти построек. Они дают представление о домостроительстве позднедьяковского населения. Самое поразительное в них - это размеры, непривычно малые для нашего восприятия, например, 1,8x2,6 и 2,0x2,4 метра. Другая их характерная черта - отсутствие печей. Печь заменял очаг из камней, размещавшийся ближе к центральной части сооружения. К сожалению, время беспощадно уничтожило какие-либо конструкции домов. Не приходится говорить о восстановлении их облика. Можно лишь констатировать, что это были деревянные постройки, на что указывают жалкие остатки обгоревших и истлевших перекладин (?), впечатавшихся в материк, да угли плашек.

Бронзолитейщики, металлурги, кузнецы, охотники, земледельцы, животноводы, ювелиры, - такую суммарную характеристику прибалтийско-финскому населению, проживавшему в IV-VI веках нашей эры на Варвариной Горе, следует дать после проведения археологических исследований.

В середине I-го тысячелетия нашей эры в этот лесной край пришли славянские племена. В истории Валдая наступил новый период, отчетливо прослеживаемый археологически по многочисленным курганам, селищам. Связан он с племенем, известным древнерусским летописцам под именем кривичи.

 

Глава 2. Кривичи на Шлине ( VI- IX века)

Летопись о кривичах

 

Кривичи - один из полутора десятков восточнославянских союзов племен, обитавших во второй половине I-го тысячелетия нашей эры в центре и на северо-западе Восточной Европейской равнины. "Повесть временных лет" сообщает, что кривичи "сидели" "на верх Волги, и на верх Двины, и на верх Днепра, их же град есть Смоленск". Смоленск - кривичский город на Днепре. В бассейне Западной Двины таким же городом был Полоцк, стоявший на речке Полоте, притоке Двины. Согласно той же "Повести", первые "насельници" (изначальное население) в Полоцке - кривичи. Третий кривичский город, указанный летописью, - Изборск. Таким образом, по летописным данным прослеживаются три центра, соответствующие трем локальным группам кривичей. Впоследствии в этих областях образовались Смоленская, Полоцкая и Псковская земли. Последняя до начала XIV столетия входила в состав Новгородской феодальной республики. Поэтому Новгородская летопись называет кривичей "новгородскими людьми". Кстати, новгородцы произносили: "Кривици". Вместо -ч они употребляли -ц. За цоканье их звали цоцкарями.

Для летописца время появления кривичей на исторической арене теряется во тьме. Он лишь отмечает, что еще во времена первых киевских князей Кия, Щека и Хорива кривичи имели "свою волость" и "своим родом владяше". Слово "волость" означало определенную территорию, территориальное владение, власть, господство, владычество. Тем самым летописец подчеркивал, что кривичи в далекую эпоху занимали конкретную территорию, над которой осуществлялась власть их племени. Племя делилось на роды. Один род осуществлял княжение.

Если учесть, что время правления легендарного Кия историки относят к V веку нашей эры, то кривичи возникли на исторической арене не позднее этой даты.

Земля кривичей - сплошные леса. В ее центре размещался огромный Оковский лес. Его расположение описано в "Повести временных лет": "Днепр бо потечет из Оковьского леса и потечет на полдень, а Двина из того же леса потечет, а идет на полунощье и впадет в море Варяжское (Балтийское - В.Б.). Из того же леса потечет Волга на восток". Три крупнейшие реки Восточной Европы берут начало в земле кривичей. Археолог Л.В.Алексеев установил, что этот лес простирался на север до озера Селигер, на востоке он охватывал среднее течение и верховье Вазузы, на юге включал озеро Каспля, на западе доходил до реки Ловать. Ядро леса - Валдайская возвышенность.

В лесах жили и другие славянские племена - радимичи, северяне, вятичи. Автор "Повести временных лет" отмечает, что всем им присущи "поганые", то есть языческие, обычаи, что они "живяху в лесе, якоже всякий зверь, едят все нечисто, и срамословие в них перед отцами и перед снохами, и браков не бывало в них, а игрища между селениями и сходятся на игрища, на плясание и на все бесовские песни, и тут умыкают себе жен, кто с кем договорится, имеют по две и по три жены; а если кто умрет, творят тризну над ним, после сотворяют краду - костер великий, и возложив на костер мертвеца, сжигают, а после, собрав кости, сложив в сосуд малый, ставят на столпе на путях".

Видимо, такие обычаи сохранялись местами еще в XI веке, во времена первого летописания. Составитель "Повести" огорчается, что "эти же обычаи творят и кривичи, и прочие поганые, не ведающие закона божия, но творяше сами себе закон".

Размеренная жизнь кривичей была прервана в IX веке приходом из Швеции завоевателей - норманнов (людей севера). Это были викинги - воины-мореплаватели, купцы, бродяги, от чьих пиратских набегов ранее содрогались города на побережье Ирландии, Франции, Италии, Испании, Северной Африки. Они грабили и торговали, сколачивая состояние за счет продажи рабов, ювелирных изделий, шелка, вина.

Викингов влекло на богатый мусульманский Восток. Туда они жаждали проложить пути морем. И такие дороги оказались в Восточное Европе. Они были созданы самой природой в виде полноводных рек. В IX веке викинги по Западной Двине, Волге, Неве, Волхову, Ловати вторглись на своих кораблях в землю кривичей, словен и финских племен, где располагалось перекрестье водных дорог, ведущих в сказочные арабские страны. Арабам нужны были меха и рабы. Все это и добыли викинги в славянских и финских землях.

Воины-купцы обложили северные племена данью. Особенно ценили они белый мех. Все взрослое мужское население ("мужи") обязано было выплачивать дань по "белой веверице" - шкурке мелкого пушного зверька (белки, ласки, горностая), водившегося в тайге. Отсюда же вывозились и пленники - живой товар. В 859 году три племени - словени, кривичи и чюдь, - находившиеся под игом завоевателей, восстали и изгнали непрошенных гостей "за море", "начали владеть сами собой" и "города ставить". Надо полагать, что массовое строительство "городов"-крепостей было вызвано стремлением противостоять новому вторжению варягов. Однако внутренние раздоры, когда встал род на род, град на град, вылились в междоусобную войну. "И быть межи ими рать велика и усобица", - отмечает летописец.

Мир был восстановлен после образования федерации трех племен во главе с приглашенным на княжение варяжским князем Рюриком, который пришел с братьями Синеусом и Трувором. Так гласит легенда. Сам Рюрик обосновался сначала в Ладоге, а затем в Новгороде. Синеус осел в Белоозере, Трувор - в Изборске. Последний стал княжить в земле псковских кривичей.

После смерти братьев Рюрик "приял" всю власть над Новгородской землей. По его смерти воевода Олег совершил грандиозный поход на Днепр и основал там новое княжение для сына Рюрика Игоря. И вновь кривичи, словени и чюдь стали платить дань варяжским князьям. Только на этот раз в Киев. В X веке Новгородская земля покрылась сетью крепостей: Игорь "нача грады ставити и дани устави".

Из земли кривичей Игорь выбрал себе жену - Ольгу, уроженку Плескова (Пскова). Так кровь кривичей смешалась со скандинавской, дав ветвь князей скандинаво-славянских, по происхождению. Впрочем, некоторые историки полагают, что Ольга была норманкой.

При Игоре северные племена участвовали в походах на Византию. Из земли словен и кривичей киевский князь набирал себе воинов. В далеком Средиземноморье эти юноши под предводительством воеводы Олега постигали азбуку войны. Но летописец относился к этим походам за данью неодобрительно: "И много убийства створиша Грекам, и разбита многы полаты и церкви". Для него военные экспедиции на юг оставались просто грабежом, походами за золотом и дорогими тканями, вином и экзотическими "овощами".

В 980 году воины из земли новгородских кривичей участвовали в походе князя Владимира на Полоцк, где в то время сидел скандинавский конунг Рогволд, отказавшийся выдать свою дочь замуж за киевского князя.

В 988 году, накануне крещения Руси, Владимир, стремясь предотвратить набеги печенегов, построил на юге серию крепостей. Для их сооружения он пригласил из северных племен "лучших мужей", то есть племенную знать, которая и стала нести службу на южных рубежах Руси. Кривичская аристократия влилась в класс бояр, находившихся на службе у великого киевского князя.

Сообщение о кривичах под 988 годом - одно из последних упоминаний в летописании. Последующие сложные социально-экономические, политические и этнические процессы привели к постепенному сглаживанию различий между отдельными племенами. Образовалась древнерусская народность. Ушло из народной памяти и само название кривичи. Последний раз определение "кривичский" было употреблено летописцем под 1162 годом по отношению к полоцким князьям. Да и то это было как напоминание: полоцких кривичей в летописи именовали уже полочанами по их главному городу.

Перечисленные сведения о кривичах взяты из летописи. А что говорят о них памятники археологии на реке Шлине?

 

Поселения кривичей

 

На озере Глыби, на реке Шлине и у деревни Городок выявлено шесть кривичских селищ. Ближайшее от Варвариной Горы находится всего в нескольких сотнях метров, около Медной Горы. Это селище Городок-1. Площадь его примерно 1,3 гектара. Его первые раскопки были осуществлены мною в 1988 году. Тогда был заложен небольшой шурф размером 4x5 метров. Он заставил меня вспомнить о бронзолитейщиках с Варвариной Горы.

Тонко снят дерн, начались зачистка слоя и его просмотр. Вот и керамика - маленькие фрагменты стенок и венчиков лепных горшков. Поверхность их бугристая из-за включений дресвы - толченого гранита. Но как же эти черепки отличаются от посуды с городища! Орнамент отсутствует почти полностью. Другой изгиб стенок в профиле. Да и включений дресвы гораздо меньше, она мельче.

А вот и самая первая индивидуальная находка - зуб коровы или быка. Кривичи занимались животноводством. Затем последовал фрагмент каменного точила. Третья находка - кусок ошлакованной глины. Никак производство? Четвертая находка - фрагмент тигля! Неужели еще одна бронзолитейная мастерская, но только кривичей?! Выводы делать пока рано.

Проходит некоторое время, и следует находка, пятая по счету. Опять фрагмент тигля. Затем на свет появился еще кусок ошлакованной керамики и снова фрагмент тигля. Это уже закономерность. Сомнений нет. Мы вышли на медеплавильное производство.

Опять идут томительные минуты, наконец, из слоя извлечены два железных шлака. А это уже показатель железоделательного производства. И вдруг - бронзовая колокольчатая привеска. Так это же украшение дославянское. Как оно оказалось здесь? Ему место на Варвариной Горе. Неужели это следы пребывания местного населения среди славян? Вот он, мостик, соединяющий культуру позднедьяковского времени IV-VI веков и культуру кривичей VI-X веков. Кривичская керамика рядом с балто-финскими украшениями! Это был день удачи - 15 сентября 1988 года. Закончился он тремя находками: шлаком, фрагментом тигля и ошлакованным куском горшка.

Следующий день оказался не менее урожайным. Он принес 42 находки. Это были шлаки, ошлакованная глина, один зуб коровы или быка и еще одна бронзовая пирамидальная привеска. Подобное украшение уже встречалось на Варвариной Горе. Наша привеска плохой сохранности, обломана. Рабочий Игорь Воробьев, постоянный участник моих экспедиций, воскликнул: "Смотрите, Эйфелева башня !". Он принял ее за игрушку. Обломок был действительно причудливой формы, но до Эйфелевой башни ему было столь же далеко, как Шлине до Сены.

Наконец, 17 сентября был снят последний пласт и проведена зачистка материкового песка. Последние 35 находок лишь дополнили характеристику памятника, полученную ранее. Все те же фрагменты тиглей, шлаки, ошлакованной глины, Правда, были еще фрагменты глиняных пряслиц, использовавшихся для придания вращательного движения веретену. Был обломок железной дужки ведра, три зуба коровы или быка.

В самом углу раскопа проследилась яма-заглубление, скорее всего от жилища или мастерской бронзолитейщика. Сам комплекс остался где-то неподалеку. Мы вышли только на его окраину.

Бронзолитейное производство кривичей невольно сопоставлялось с бронзолитейным делом мастеров, живших до прихода славян на Варвариной Горе. Славяне не привнесли нового в формы украшений, а взяли прежние у финнов. Только тигли стали иными - коническими. Очевидно, изменился состав металла. Два найденных украшения имели серебристый цвет. Спектральный анализ показал, что в украшениях с кривичского селища значительный процент (16 и 18) приходится на олово, свинца было 1,1 и 5,5 процента. Иными словами, привески кривичей оказались отлиты из оловянной бронзы. Именно олово придало украшениям серебристый оттенок, но оно же "наградило" их и хрупкостью. Передо мной отчетливо проявились две традиции: одна - древняя местная финская, отдававшая предпочтение золотоподобным латуням, другая - славянская, кривичская, ориентированная на подражание серебру.

Дальнейшие раскопки селища у Медной Горы я откладывал на неопределенный срок. Но мощный весенний паводок 1990 года сильно подмыл памятник. Целые участки берега с культурным слоем осыпались в воду. Из воды были извлечены крупные фрагменты керамики, железный серп, нож, шильца. Селище надо было спасать. Вода пошла по жилому комплексу. В июле 1990 года был заложен небольшой раскоп 4x12 метров. Зачистка берега в этом месте отчетливо показала, что река размывает какие-то постройки.

Зачистка слоя сопровождалась просмотром его через сито. И сразу были найдены четыре шлака, каменное точило. А затем пошли... кремневые отщепы. Попался кусок обработанного кремня - нуклеус, служивший для скалывания с него пластин, из которых затем делали орудия. Еще один железный шлак и опять отщепы.

Стало ясно, что мы имеем дело со сложным памятником. Селище кривичей расположилось на месте поселени