Глава 31. Астролябия Пенелопы Фуко.

 

Сам Виктор почти всю ночь простоял на крыльце. Ни холод, ни усталость теперь не брали его, а время текло слишком быстро, чтобы он успел о нем хотя бы задуматься. Гадатель подумал, что ему неплохо было бы сейчас достать из сумки астролябию и попробовать сделать хотя бы пару прогнозов своим близким. Он не видел ни своего будущего, ни будущего Грейс или Иеронима, как будто это стерлось из известности. В отличие от них Анна была целой вереницей самых разных будущих, сокращающихся с каждым ее решением. Он видел ее и одинокой матерью, и с каким‑то мужчиной, знал, как будут расти ее дети, чем интересоваться и какие книги читать. Он знал, что это будут двое мальчишек, два маленьких фокусника, мечтающих затмить самого Гудини.

Однако чтобы рассказать о том, будут ли дети у Грейс, сколько у нее будет загородных домов и сколько кошек, Виктору недостаточно было просто попросить мироздание показать ему её будущее.

Звезды при одной мысли об Анне складывались в столь понятные и ясные картины, но тут же путались снова, начинали беспорядочно двигаться у него перед глазами, как только Виктор думал о Грейс.

Ему нужны были инструменты. Астролябия.

Но получить ее он не мог, ведь астролябия хранилась на дне его чемодана, и совершенно точно принадлежала к миру живых. Гадатель не мог использовать ее, ведь теперь даже просто взять ее в руки не представлялось возможным.

Стоило ему об этом подумать, как что‑то оттянуло карман его халата. Гадатель озадаченно нахмурился, сунул руку в карман и нащупал в нем что‑то круглое и плоское из холодного металла. Он достал его и поднес к глазам ‑ теперь он видел хорошо даже в темноте, но все еще по привычке щурился и подносил к глазам предметы, которые хотел получше рассмотреть.

Это была астролябия. Не его, кажется, а Пенелопы, которая с помощью звезд определяла дату смерти того или иного духа и пыталась восстановить историю его жизни, если Виктора не было рядом.

Виктор покрутил астролябию в руках: маленькая, с кожаным шнурком, тонкой резьбой и стершейся темно‑синей и красной краской.

И на боку накарябано: собственность Пенелопы Фуко.

Виктор ухмыльнулся. При жизни Пенелопа, пожалуй, была единственным человеком, способным только завладев той или иной вещью, создать ее копию для мира неживых. Все это объяснялось тем, что медиумам как путешественникам по другим мирам, зачастую гораздо важнее было обладать артефактом в мире мертвых, а не в мире живых.

Виктор перехватил астролябию поудобнее и, даже не глядя на нее, принялся крутить "паук", пока все звезды и планеты не заняли свое место. Он всматривался в движение светил, в пересечения линий, в складывающиеся кадры из чужой жизни.

Он увидел, что у Грейс будет дочка, которую она назовет Энни, Грейс будет замужем дважды. Он видел ее почти королевой ‑ сильной, способной вести за собой народы. Ее будут уважать, любить, и, может, даже немного бояться.

И Виктор видел, как в самом расцвете сил она уйдет на покой, решив бросить все свои дела и заняться только ребенком, написанием мемуаров и ожиданием, что Виктор снова найдет ее и разбудит.

Но перед всем этим ей предстояло длинное путешествие, длиннее, чем была бы дорога вокруг света. Куда и зачем? Виктор никак не мог рассмотреть, а звезды, похоже, и так злились на дерзкого Мага, силой заставившего их показать ему будущее.

Потом он убрал астролябию в карман, зная, что к утру она снова исчезнет.

А утро не заставило себя ждать.

 

Глава 33. Пол и Грейс.

 

‑Почему ты помогаешь ему сейчас? Он же растоптал твою жизнь, ‑ Грейс вошла в комнату так тихо и заговорила так неожиданно, что Виктор ахнул от удивления. Он оторвался от рассматривания корешков книг и перевел взгляд сначала на заспанного Иеронима, а затем на взъерошенную, уставшую Грейс.

‑Это только потому, что он платит? ‑ у Грейс нервно дергался уголок губ, словно ей самой было непросто предполагать это, не то, что озвучивать. ‑ Если оплата закончится, ты согласишься работать на меня?

‑Я не буду на тебя работать, ‑ Иероним сел и потер лицо, потом взъерошил молочного цвета волосы. От напряжения у него полопались сосуды в глазах, совсем как тогда, два года назад, и альбинос теперь выглядел жутко.

‑Ты собираешься уйти? ‑ Грейс сжала руками свитер.

‑Нет. Уходить я не собираюсь, ‑ Иероним посмотрел на девушку снизу вверх, ‑ Грейс, он... ‑ альбинос замялся, подбирая правильные слова, ‑ Гадатель, наверное, единственный, кто может помочь мне найти ответ, а этого хотела Пенелопа. Я бы не оставил его умирать, даже если бы он сам этого захотел.

Грейс неловко сделала несколько шагов к Иерониму, наклонилась и поцеловала его в лоб.

‑Спасибо, ‑ она развернулась и собралась уходить, но Иероним окликнул ее.

‑Я... ‑ он поморщился, будто ему было неловко произносить эти слова, ‑ Мне жаль, что он довел себя до такого состояния. Если бы я мог на него повлиять, я бы сделал это.

‑Это не страшно, ‑ Грейс пожала плечами, ‑ Любой, кто знает Виктора, понимает, что повлиять на него практически невозможно. Если бы мы могли удержать его от столь быстрого угасания, разве мы не сделали бы этого?

‑По крайней мере, мне повезло, что я вообще его знал, ‑ Иероним несколько раз напряженно моргнул и замолк, сцепив руки в замок, уткнулся в них лбом и задумался.

Грейс ухмыльнулась и оперлась плечам о дверной косяк.

‑Ты просто какой‑то невероятный, Иероним, ‑ она прикрыла глаза, ‑ В любом случае... Ты можешь немного побыть здесь сегодня? Мне звонили из отеля, сказали, что пришла какая‑то посылка, наверное, от Дика. Мне нужно съездить и забрать, заодно кое‑какие вещи захвачу и...

‑Хорошо. Я постараюсь сделать все, чтобы Гадатель дождался твоего возвращения.

Виктор удивленно замер. Иероним был не тем человеком, с которым было легко найти общий язык, особенно Грейс. Они не нравились друг другу интуитивно. Два года назад Виктор впервые почувствовал, какое напряжение исходит от них обоих, стоит им оказаться рядом ‑ его самого в такие моменты накрывало волной негатива и злобы.

Но сейчас, даже не ощущая их эмоций, Виктор видел, с каким пониманием Иероним и Грейс смотрят друг на друга теперь. Наконец‑то, альбинос заговорил чуть откровеннее с человеком, которого почти не знал, и произнес слова, которые не ожидал услышать даже Гадатель. У Иеронима едва ли были причины, чтобы уважать Виктора. Гадатель так часто вел себя по‑свински, уничтожил то будущее, на которое Иероним рассчитывал, однако альбинос нашел в себе силы после этого простить его.

‑Думаешь, обо мне уже пора начинать говорить только хорошее, Белоснежка? ‑ Виктор печально улыбнулся и осекся ‑ Иероним, будто услышав его, поднял голову и посмотрел на то место, где стоял Гадатель.

‑Что‑то случилось? ‑ обеспокоенно поинтересовалась Грейс.

‑Просто... показалось, ‑ Иероним потер глаза, ‑ Все в порядке. Зрение сдает, как только появится время, куплю себе очки.

‑Ловлю на слове, ‑ Грейс выпрямилась и потянулась, ‑ Слепым тебе тяжко придется. Не хотела бы я, чтобы с тобой что‑то такое случилось.

‑Ну, спасибо, ‑ отозвался Иероним. Грейс махнула ему рукой, прощаясь, развернулась на пятках и пошла к выходу.

Виктор какое‑то время стоял напротив Иеронима, пытаясь понять, почему альбинос стал проявлять к нему и Грейс такую симпатию.

‑Может, Стокгольмский синдром? ‑ он разочаровано выдохнул. ‑ Надеюсь, Белоснежка, ты просто пытался успокоить нашу Принцессу, а не действительно гордишься тем, что знаком с ноющим неудачником, ‑ он снова сунул руки в карманы халата и пошел следом за Грейс. ‑ Я еще вернусь, не скучай без меня... Хотя, какое тут "без меня" и "скучай"? ‑ Гадатель пожал плечами и прошел сквозь дверь, стремясь побыстрее догнать Грейс.

 

Грейс добралась до отеля на такси. Она дремала, откинув голову назад, и Виктор, сидевший рядом, смог рассмотреть, как сильно она изменилась всего за одну ночь. Она не плакала, не паниковала, но совершенно точно переживала и старалась сделать для Виктора как можно больше. Теперь все это сказалось на её внешности, отразилось на лице: темные круги под глазами, постоянно напряженно нахмуренные брови и пересохшие, потрескавшиеся губы.

Гадателю хотелось обнять ее и утешить, но все его попытки были бы тщетны. Поэтому он молча ехал рядом с девушкой, даже не подозревающей, что он так близко.

Отель оказался расположен недалеко от дома Анны, и скоро Грейс, получив свой ключ и посылку, поплелась к себе в номер.

Виктор же никак не мог отделаться от дурного предчувствия. С каждой секундой происходящее в отеле казалось ему все более нелепым и странным. Он немного знал Дика, бизнес‑партнера Грейс, и был уверен, что тот не стал бы присылать Грейс посылку, если собирался приехать в Швецию сам.

Что‑то было не так.

Гадатель наклонился к Грейс, рассматривая номер на ее ключе, обогнал и побежал вперед, надеясь, что его плохое предчувствие ‑ лишь подозрения, а не проявление его способностей в призрачной жизни.

Ее номер был пуст. По крайней мере, сначала Виктору показалось, что он пуст. Он даже почти поверил в это. Однако его все тянуло куда‑то в сторону, сквозь стены и двери, пока он не увидел в ванной невысокую, жилистую, темнокожую девушку с длинными волосами, собранными в тугой пучок.

Она показалась ему смутно знакомой. Гадатель нахмурился, пытаясь вспомнить кого‑нибудь подозрительного, хотя бы предположить, кто мог желать Грейс зла. Неужели, это кто‑то из "врагов" Дика? Виктор стиснул зубы и поморщился, мысленно проклиная коллегу Грейс, но вдруг осекся. На шее незнакомки болтался большой круглый медальон ‑ золотой знак бесконечности на красном фоне. Обратив на него внимание, Гадатель издал неслышный рык и стиснул руки в кулаки. Перед ним стояла ученица Саймона, та, что помогала рыжему Чистильщику два года назад, и которую Грейс ранила в лесу.

Девушка прислушалась и, распознав шаги Грейс, метнулась к входу в номер и спряталась в шкафу.

‑Она ведь убьет ее, ‑ тихо сказал Виктор и метнулся сквозь стену в коридор, навстречу Грейс, пытаясь на ходу придумать способ ее остановить. Он остановился напротив нее, расставив руки в стороны, потом попытался обнять, схватить на рукав, но все бесполезно. Сколько бы Гадатель ни кричал, сколько бы ни пытался схватить ее за руку, Грейс продолжала идти вперед. Она была слишком живой, чтобы слышать или видеть мертвых. Она их даже не ощущала ‑ ни малейшего холодка или легчайшего прикосновения.

Виктор в ужасе замер, когда она открыла дверь и шагнула в номер. Он не сомневался, что Грейс может постоять за себя ‑ она два года прожила в Безмирье, а это отличная закалка.

Ещё он видел, как сильно она устала. Конечно, это не могло не сказаться на ее навыках и ловкости, но и тут нельзя было не отметить два года в Безмирье. Два года Грейс почти не смыкала глаз по ночам, а спала тревожно. Она умела сражаться из последних сил, до последней капли крови, лишь бы не позволить никому просто так отнять ее собственную жизнь.

Но и Чистильщиков тренировали с детства. Какой бы способной и боевой не была Грейс, могла ли она полноценно противостоять хорошо обученному убийце? Виктор тщетно надеялся, что ему никогда не придется это проверять.

Войдя в номер, сняв, наконец, пальто и бросив его на пол, девушка развернула посылку ‑ небольшой сверток из промасленной почтовой бумаги, а в нем ‑ бархатный мешочек. Грейс закатила глаза и пробормотала себе под нос:

‑Неужели очередные сережки, которые я не буду носить? Все еще пытается купить мою любовь... ‑ и раздраженно поджала губы, вытряхивая себе на ладонь содержимое.

С того самого момента, как он увидел бывшую ученицу Саймона в этом номере, Виктор уже знал, что Грейс получила запонки с символом Чистильщиков.

‑Вот дерьмо, ‑ только и успела произнести Грейс, и Чистильщик, выскочив из укрытия, ударила ее по лицу.

Грейс отшатнулась, слизнула кровь с разбитой губы и сплюнула её на пол, а в следующую секунду молниеносно перехватила кулак Чарити, стискивая в пальцах ее запястье. Чистильщик вывернулась и ударила ее ногой в грудь, не столько от неожиданности, сколько от боли. Грейс выпустила ее руку и, попятившись, уткнулась спиной в стенку. Чарити снова занесла руку для удара ‑ Грейс отскочила в сторону и ударила противницу по спине.

‑Если ты пришла убить меня, то я не сдамся так просто, ‑ процедила Грейс сквозь зубы. Она вытерла рукавом кровь с губы, сделала глубокий вдох, оттолкнула кинувшуюся на нее Чистильщика и ударила в ответ. Едва поняв, что ей грозит опасность, Грейс снова стала такой же, какой Виктор встретил ее впервые. Дикой и хитрой охотницей, которая предвидит удары противника, чтобы тут же блокировать их и сделать неожиданными свои.

Виктор недооценил ее, как и Чистильщики. В Безмирье Грейс научилась не просто выживать. Она научилась понимать, что любой бой может стать последним и нужно выдержать его любой ценой. Она цеплялась за жизнь всеми силами, и это заставило ее учиться на своих же ошибках. Изучать противника в самые короткие сроки, предвидеть все его действия. Противостоять.

Побеждать.

И выживать любой ценой.

Грейс старалась не делать лишних движений, чтобы не тратить лишние силы. Она почти не нападала, только защищалась, уповая, должно быть, на то, что соперница выдохнется и вскоре устанет, совсем забыв, какими выносливыми являются Чистильщики. Так что, сколько бы они ни кружили по комнате, сколько бы ни наносили друг другу ударов и ни отражали их, они обе все равно почти не тратили сил.

Конечно, Грейс не спала почти всю ночь, лишь пару раз вздремнув на плече полумертвого Гадателя. Она уже была уставшей, но умело держала себя в руках. Девушка пережила Безмирье, не раз спасалась от Ищеек и Вестников, и все это благодаря тому, что помнила золотое правило: усталость должна быть последним фактором, влияющим на ее работоспособность. Порой любое промедление означало смерть.

Быть может, лишь это все еще держало ее на ногах, не позволяло ей промахнуться.

Гадатель почти не верил в случайности. В силу своего воспитания и призвания, он не верил ни в Санта‑Клауса, ни в прочие недоразумения и случайности. Все происходящее всегда было чем‑то предначертанным, возможно, одной из самых странных версий развития событий, просчитанных давным‑давно. У судьбы всегда было своеобразное чувство юмора, так что и выбранные ей варианты порой казались совершенно нелогичными.

Как бы то ни было, Виктор был рад тому, каким скверным оказался характер у судьбы Грейс.

В тот момент, когда Чистильщик уже собиралась снова наброситься на Грейс, дверь в номер с грохотом распахнулась. Гадатель никогда в жизни не думал, что будет радоваться чьему‑то театральному появлению, и только умерев, решил сделать исключение.

Выбив замок, в номер ворвались несколько человек: все высокие, жилистые, мускулистые, в белых строгих одеждах под горло и красным воротничком‑стоечкой. Один из них, голубоглазый блондин с тонким шрамом на щеке был Виктору уже знаком и до жути напоминал Иеронима ‑ не внешне, а, скорее, поведением и манерой двигаться. Гадатель тут же сообразил, что он наставник альбиноса, поэтому они так похожи. Наверное, Виктор и Грег вызывали у людей такие же мысли.

‑Чарити. Прекрати немедленно, ‑ скомандовал Пол. Его голос звучал подобно далеким раскатам грома. Видя, что девушка лишь сильнее напряглась и вот‑вот снова кинется на Грейс, мужчина кивнул своим спутникам, и те в мгновение ока оказались рядом со своей коллегой и схватили ее под руки. Чарити попыталась вырваться, но неудачно.

‑У вас там, в Братстве все такие трогательные? ‑ Грейс раздраженно сплюнула и вытерла рот рукой. Она молча обошла мужчину и закрыла за ним дверь. ‑ И мне теперь вместо вас за замок платить.

‑Замок ‑ это самая подходящая тема для разговора, ‑ Чистильщик покачал головой, ‑ Мы шли к тебе с предложением, но услышали звуки борьбы и решили, что должны вмешаться.

‑Ну, знаете ли. А если бы это были я, Виктор и наша прелюдия?

Виктор удивленно вскинул брови. Сама идея, что их любовным утехам могли помешать Чистильщики, показалась ему невероятно смешной и нелепой.

‑То есть ты даже не скажешь спасибо? ‑ мужчина скрестил руки на груди. Грейс устало вздохнула и подошла к небольшому столику с водой и шоколадками. Налив себе целый стакан жидкости она, наконец, снова соизволила заговорить.

‑Вы правы. Спасибо, падре?.. ‑ она замолкла, вопросительно вскинув брови. Гадатель мысленно сравнил ее с хищной кошкой, даже в такой ситуации пытающейся показать зубы и доказать, что ее лучше не трогать. Грейс намеренно старалась задеть самолюбие оппонента как можно сильнее, надеясь, что тогда он уйдет сам.

‑Пол Степсон. Называйте меня просто Пол, мисс Льюис, ‑ Чистильщик кивнул Грейс и замер, поняв, что девушка протягивает ему руку для рукопожатия.

‑Ну, давайте же, Пол. Чтобы выслушать Вас мне нужно знать, что Вы признаете во мне равную.

Пол задумался лишь на пару секунд и тут же пожал девушке руку.

‑Вы же жена Гадателя, так? ‑ начал он. В это мгновение Виктор с горечью вспомнил свой сон и осознал, что тот был правдивым. Сейчас Пол расскажет Грейс о произошедшем с Чистильщиками и предложит ей стать его гонцом, тем, кто сможет повлиять на Гадателя, чтобы тот, в свою очередь, повлиял на остальную Колоду.

Пол еще не знал, как скоро его план разрушится, разлетится, будто карточный домик на ветру лишь потому, что оттуда Гадатель извлек одну единственную карту.

Себя.

‑Видите ли, мисс Льюис, Братство Чистильщиков... ‑ продолжал Пол, но Грейс знаком попросила его замолчать. Налив себе еще стакан воды, девушка осушила его почти залпом и, обведя взглядом присутствующих, спросила:

‑Откуда мне знать, что это не специально разыгранный спектакль и ловушка?

‑А каких доказательств ты ждешь?

‑Что вы изволите все сложить оружие и позволите мне позвать кого‑нибудь со своей стороны, кто сможет помочь мне разобраться в ваших истинных намерениях.

‑Ты хочешь позвать Иеронима? ‑ Пол кивнул. ‑ Это правильное решение. Логичное. Я принимаю его и готов дождаться, пока он здесь появится, ‑ он повернулся к своим спутникам и скомандовал, ‑ Сложить оружие.

Грейс молчала все это время. Она даже не смотрела, как Чистильщики по очереди сбрасывают оружие прямо на пол, к ее ногам. Погрузившись в свои мысли, девушка прикрыла глаза и скрестила руки на груди, напряженно замерев в ожидании. Лишь когда последний ножик и последняя гаротта оказались под ее ногами, она открыла глаза и, улыбнувшись, произнесла:

‑Что ж, я поняла вас. Иеронима можно не звать, он сейчас занят кое‑чем... важным. Рассказывайте, зачем вам я, и что за предложение вы хотели озвучить. Только быстро. Мне нужно торопиться... кое‑куда.

Девушка поддела носком сапога ручку какого‑то ножа и задумчиво отодвинула его немного дальше от себя, потом вскинула голову, откинула челку и посмотрела на Пола с вызовом и интересом.

‑Разреши для начала разобраться с Чарити.

‑Вы же не собираетесь ее убивать? ‑ Грейс сощурилась и напряглась, как будто собралась напасть на Пола в случае положительного ответа.

‑Ни в коем случае. Для Братства Чистильщиков наступили тяжелые времена и каждая жизнь для нас ценна, ‑ он сделал шаг к Чарити, ‑ Мы давно не видели тебя, сестра.

‑Старейшины дали мне задание скрыться. Меня не было столько, сколько нужно, ‑ огрызнулась девушка. Грейс нахмурилась, заметив удивление во взгляде Пола.

‑Можно я дам ей воды? Уверена, больше всего ей сейчас хочется холодной воды, ‑ она налила свежий стакан и направилась к Чарити. Пол скептически вскинул брови.

‑Я совершенно не улавливаю логики и последовательности в твоих решениях, но... пожалуйста, ‑ он сделал шаг в сторону, пропуская Грейс, и добавил, ‑ К чему проявлять такую заботу о том, кто хотел убить тебя?

Грейс обернулась и посмотрела на него, сощурившись. В ее глазах промелькнули отчаяние и боль, и Виктор тут же вспомнил, как долго она держалась за положительный образ Джека.

Она отлично знала, что такое одиночество и как важно иногда получить помощь хоть от кого‑то. Тепло, стакан воды, одежду ‑ неважно. Забота всегда располагает к себе, и Грейс, пережив подобное, это прекрасно понимала.

К тому же, она судила по себе. Если ей хотелось пить, то и ее противнице, наверняка, тоже.

‑Скажи ему, что ты... ‑ начал Виктор и закончил фразу одновременно с Грейс, ‑ Просто добрая.

‑Я добрая. И умею проявлять милосердие к нуждающимся, ‑ она остановилась рядом с Чарити и протянула той стакан. Потом посмотрела на державших ее Чистильщиков и сказала, ‑ Отпустите ее. Не нужно унижать ее тем, что даже поить ее будут с рук.

Чистильщики одновременно, как по команде, повернулись к Полу, и лишь когда он кивнул, отпустили Чарити. Девушка поморщилась и повела плечами, локтями отталкивая руки своих братьев. Она молча взяла стакан у Грейс, смерив ее презрительным взглядом, и, сделав несколько глотков, сунула его обратно ей в руки.

‑Спасибо, ‑ произнесла Чистильщик, фальшиво улыбаясь. Такая дружелюбность от нее казалась неожиданной, даже для человека, к которому проявили благосклонность.

‑Теперь я могу начать рассказывать? ‑ Пол оперся о край письменного стола.

‑Попробуйте, ‑ Грейс так и осталась рядом с Чарити. Скрестив руки на груди, она приготовилась слушать Чистильщиков, но почти сразу же передумала.

Конечно же, первым движение Чарити заметил Виктор, все это время не сводивший с нее пристального взгляда. Грейс то ли почувствовала его беспокойство, то ли сама заметила краем глаза действия девушки ‑ молодая Чистильщик вытянула что‑то из кармана куртки и зажала в руке.

‑А ну, стоять! ‑ Грейс перехватила ее руку, как раз когда Чарити поднесла ее к губам, и дернула к себе, едва не выворачивая той запястье.

Чарити попыталась вывернуться, ударила Грейс по внутренней части локтя, но Грейс, удержавшись даже от крика, свободной рукой зажала девушке рот.

‑Заберите у нее капсулу, что вы уставились, придурки? ‑ выкрикнула она и только тогда, словно очнувшись, один из Чистильщиков схватил Чарити за руку, разжал ей пальцы и забрал капсулу.

‑Чарити, объяснись, ‑ Пол поднялся с места. Виктор вспомнил свой сон, в котором этот Чистильщик рассказывал о своих планах по преобразованию Братства, каким серьезным и в то же время вдохновляющим он тогда выглядел. Сейчас в номере Грейс Гадатель видел точно такого же человека. Столь же строгого, говоря мягко, но уверенного и харизматичного Лидера.

Нового лидера Братства Чистильщиков.

Чарити сощурилась и отвернулась. Один из Чистильщиков оттолкнул Грейс и схватил Чарити за плечи, настолько крепко, что девушка поморщилась от боли, а у него самого побелели костяшки пальцев.

‑Объяснись, Чарити, ‑ повторил Пол.

‑Вы не имеете права не то, что указывать мне, брат Степсон, но и называть меня по имени, ‑ Чарити выгнула спину и гордо вскинула голову. Казалось, она была убеждена в своих словах, но с каждой секундой Виктор замечал все больше неуверенности ‑ он видел, как заходили её желваки, как она сглатывала слюну каждый раз так, будто вот‑вот захлебнется, и как дрожала все сильнее и отчаянно пыталась эту дрожь унять. ‑ Вы не Старейшина, ‑ наконец выдавила девушка.

‑Нет, Чарити. Я ‑ Старейшина, ‑ Пол покачал головой, ‑ Ты многого не знаешь о последних событиях в Братстве. Все Старейшины уже несколько месяцев как мертвы. Братство изменилось.

‑Вы врете. Я получила сообщение от них пару дней назад, ‑ процедила Чарити и замерла. Виктор видел, как она пытается сохранить спокойствие, хотя слова Пола были шокирующими и травмирующими одновременно.

Пол прошел к кувшину с водой и вылил остатки себе в стакан. Сделав несколько глотков, он снова заговорил:

‑Только Старейшины могли дать тебе инструкцию съесть капсулу с ядом, если тебя поймают, тем более "пару дней назад". Но ты не появлялась в Братстве почти полтора года. Как ты получала указания? ‑ он направился к Чарити и удивленно остановился, как только Грейс сделала шаг в сторону, закрывая девушку собой.

‑Моя девочка, ‑ Виктора переполняла гордость, и он даже позволил себе широко улыбнуться, не смущаясь. В такие секунды он понимал, что Грейс ‑ главный подарок Богов ему, что она подходит ему идеально. Суд Линча, который так любили вершить Чистильщики, был чем‑то ужасным не только для него самого, но и для Грейс. Она была такой же, как он.

Гадатель был уверен, что никогда не сможет перестать ее любить.

‑Виктор рассказывал мне о наборе инструментов Иеронима. Не приближайся к ней, Пол, ‑ Грейс вскинула голову.

‑Я не наврежу ей, если она ответит на мой вопрос. Один единственный, ‑ Пол все еще удивлялся поведению Грейс.

‑Почему ты защищаешь меня? Я пыталась тебя похитить, ‑ выразила общее недоумение Чарити.

‑Потому что я пережила такую боль, которая не снилась ни одному из вас даже в ночных кошмарах, ‑ Грейс цедила слова сквозь зубы, зло, но сдержанно, ‑ Никто никому не будет причинять боль, пока я рядом. А даже если эта боль заслужена ‑ есть способы наказания и совершенно иного толка.

‑Ладно. Я поняла. И я отвечу, ‑ Чарити закатила глаза, ‑ Они присылали мне письма, и в одном из них было это распоряжение. Я получила его, ‑ она закатила глаза, пересчитывая, ‑ четыре дня назад.

Пол вскинул брови.

‑Вероятно, в таком случае я начну рассказывать прямо сейчас. Чарити тоже будет полезно услышать эту историю.

Он снова присел на стол и принялся за рассказ. Гадатель, полагавший, что, будучи призраком, он лишился почти всех своих сил, не ожидал, что стоит Полу открыть рот, а ему самому заглянуть Чистильщику в глаза, его снова накроет видение.

 

Глава 34. Падение Братства.

 

...Институт Чистильщиков всегда казался им несокрушимым. Практически неприкосновенным.

С детства юным Чистильщикам внушали, что они не подчиняются ни одному государству мира и зависят только от Бога, хотя даже церковь давным‑давно отказалась за них отвечать. Сильные мира старались не связываться с Орденом, понимая, что военная семинария, которой институт Чистильщиков являлся по бумагам, ‑ достаточно выгодное предприятие для любого христианского государства. К тому же именно Чистильщики были лучшими наемниками, так что возможность нанять одного из них всегда приходилась кстати. Никто не платил институту ни копейки, но все послушно закрывали глаза на их деятельность и позволяли забирать младенцев из детских домов.

Институт расположился в Германии, в одном из крохотных приграничных городов. Невысокое здание, больше похожее на металлическую коробку, внутри оказывалось намного больше, чем снаружи: десятки лестниц спускались на три этажа под землю, в общежития, залы советов, столовые, спортивные залы, стрельбища и библиотеки. Там уместилась даже часовня с исповедальней.

Однако снаружи это здание больше походило на закрытый завод, перерабатывающий пластик. Людей оно не интересовало ‑ к нему даже не подъезжали, не то, что не пытались проникнуть. А если бы у кого‑то и появилось бы желание и хватило бы ума ‑ у Чистильщиков была столь налаженная система охраны, что смельчаку обязательно бы помешали.

Только Чистильщик мог пройти в этот институт. Больше никто.

Кроме Нее.

Она миновала ворота быстро, почти вприпрыжку, пританцовывая и звеня браслетами. Ее босые ноги утопали в мокрой земле и грязи, но девушка, казалось, не реагировала и даже не пыталась подобрать юбки, чтобы не испачкать их.

Она вошла в главный вход, и когда охранявшие двери молодые Чистильщики встали у нее на пути, она молча улыбнулась, качнула головой, тряхнув длинными черными волосами, и стала танцевать ‑ медленно, будто впереди у нее было все время мира. Она покачивала бедрами, вытягивала ножку вперед, звеня браслетом, плавно разводила руками и откидывала голову назад. Чистильщикам даже показалось, что где‑то играет музыка, та самая, под которую она танцует ‑ такая древняя, такая болезненная мелодия. Лишенные возможности свободно созерцать красоту, они не могли ей противостоять. Постепенно плавные движения девушки убаюкали их, и юноши опустились перед ней на колени, не в силах больше стоять на ногах. Теперь им казалось, что с каждым движением девушки вокруг них появляется все больше темноты, непроницаемой и холодной, врезающейся под кожу миллиардом мелких болезненных уколов.

Они уже закрыли глаза, они уже ничего не слышали ‑ теперь они просто умирали. И стоило последнему из них перестать дышать, как девушка остановила свой танец, резко выпрямилась, опустила руки и задумчиво нахмурилась, прежде чем присесть на корточки и начать рыться в карманах мертвых Чистильщиков.

Все это время мелодия не умолкала ‑ она стихла лишь, когда порог переступил высокий, худой парень в потертом пиджаке и с дудочкой. Увидев девушку, он убрал дудочку от губ, потер ее о рукав пиджака и сунул во внутренний карман.

‑Все нашла? ‑ спросил он, подходя к танцовщице. Та ответила не сразу, просто его не услышав. Она заправила прядь волос за ухо, залезла в карман жилетки одного из Чистильщиков и достала электронный ключ.

‑Что, если помимо электронного ключа у них там еще установлена проверка отпечатков пальцев и сетчатки глаза? ‑ спросила она, достав из ушей беруши. Ее голос был подобен трели соловья или перезвону колокольчиков.

‑Не установлена... Тристана, милая, ‑ юноша протянул девушке руку и помог ей встать. Тут же отряхнув ее юбку и поправив волосы, он добавил, ‑ Это же Чистильщики. Они уверены в своей неприкосновенности.

‑Хорошо. Ты у нас Крысолов, так что тебе виднее, ‑ Тристана развела руками и посмотрела вглубь коридора.

Чтобы попасть в главные комнаты института, нужно было спуститься вниз, но Старейшины, как приближенные к Господу, занимали почти весь верхний этаж. Сейчас Тристане и Крысолову оставалось надеяться только на то, что, забираясь туда, они не встретят еще Чистильщиков.

Впрочем, никто из них не сомневался, что в случае необходимости они смогут противостоять им и вдвоем. И, даже если им не удастся победить, то уж точно удастся сбежать.

Рука об руку они поднялись на лифте, пересекли беспрепятственно коридор ‑ практически неохраняемый ‑ и оказались в зале советов. Девушка снова вставила в уши беруши и направилась вперед.

‑Добрый день, ‑ Тристана распахнула двери и, быстро подбежав к столу, запрыгнула на него, ‑ Как денек прошел?

Удивленные старейшины Братства не отвечали. Они просто смотрели на цыганку, столь нахально и грубо вторгшуюся в их святая святых и прервавшую совет. Такое оскорбление казалось просто невиданным и неслыханным ‑ ее нужно было устранить и как можно скорее.

Глава Братства Чистильщиков: худой, сморщенный длинноволосый старик ‑ уже потянул руку к кнопке вызова подмоги, хоть и был уверен, что справится с чертовкой даже в одиночку.

Но Тристана дернула ногой, звякнула браслетами, и Старейшины забыли, что должны были сделать.

‑Кто ты такая, дитя? ‑ наконец спросили они, почти хором, одновременно.

‑Я лучшее, что могло вам привидеться, ‑ Тристана поднялась и снова пустилась в пляс, стараясь греметь браслетами Коломбины как можно быстрее и громче.

Она танцевала страстно, резко, выгибая спину и руки, шурша юбками, задирая ноги и задевая темными волосами своих зрителей.

Но звон, этот чудесный звон браслетов действовал успокаивающе, убаюкивающе и усыпляюще... Старейшины Чистильщиков так увлеклись ее танцем, что даже не сразу заметили человека, вошедшего вместе с Тристаной, и, тем более, далеко не сразу поняли, что танец девушки сопровождается музыкой, тихой, невыносимо грустной и больной мелодией.

А когда заметили, было уже слишком поздно.

Тристана и Крысолов вышли из института Чистильщиков так же быстро и незаметно, как и проникли внутрь час назад.

Никто даже не попытался их остановить, наверное, потому, что вряд ли кто‑то заметил, что что‑то произошло.

 

Виктор несколько раз моргнул, словно пытаясь "сморгнуть" видение. Все, что он делал сейчас, совершалось, скорее, на автомате ‑ все его привычки теперь не возвращали ощущения комфорта и удовлетворения.

Он повернулся и уставился на Пола.

‑Почти полгода назад какой‑то неизвестный убил всю верхушку, всех Старейшин братства Чистильщиков и двух охранников. Тогда мы были слишком самоуверенны, и наш институт казался нам настолько неприкосновенным, что никто даже не предполагал, что такое может произойти. Одна из самых опасных организаций мира охраняется двумя молодыми Чистильщиками, у которых еще молоко на губах не обсохло ‑ можешь ли ты в это поверить? Мы были столь самонадеянны, что обнаружили всех Старейшин мертвыми лишь спустя пятнадцать минут после того, как все случилось. Причину их смерти определить было невозможно, они казались спящими и невероятно спокойными, будто приближение смерти их даже не напугало. Разве что на лице самого молодого из них замерло выражение удивления и разочарования. Было ли это правительство? Колода? Тогда это было не так важно. Самое первое, самое важное, что мы должны были сделать сразу же ‑ отправить погоню, лучших из лучших Чистильщиков, чтобы они нашли убийцу и уничтожили его. На следующий вечер они вернулись ни с чем. Не удалось обнаружить ни единого следа убийцы, будто он появился из воздуха и так же быстро испарился.

‑Вы не знали, кого искать. И где, ‑ Грейс села за письменный стол, подперла подбородок кулаком и посмотрела на Пола снизу вверх. Виктор хмыкнул, только сейчас заметив, что все дневники Грейс ‑ старые и новые, все записные книжки и ежедневники были с ней, будто где‑то в глубине души девушка все еще боялась, что снова попадет в Безмирье, и Виктору снова придется искать ее среди этих записей.

‑Возможно, мы осведомлены о Колоде меньше, чем должны были. Я слышал о Джеке Кэссиди, и он представлялся мне как самый искусный обманщик в Колоде, при всем уважении к семейству МакИвори...

‑М, ‑ фыркнул Виктор, ‑ Уважение к семейству МакИвори ‑ это что‑то новенькое.

‑Многие из Наставников предположили, что Колода наконец‑то решила ответить нам за убийства. Многие годы нас убеждали, что Колода агрессивна, что если не уничтожать их, то они уничтожат нас, но за все время моей службы я понял, что Колода не станет идти на нас войной. У её представителей совершенно иные цели.

‑И Вам, стало быть, удалось всех переубедить?

‑Нет, ‑ Пол покачал головой, ‑ Я думал, что мы должны искать кого‑то одного. И, скорее всего, именно Джека Кэссиди. Я был наслышан о нем и... Что не так?

‑Вам нужно было искать не его, ‑ Грейс облизнула губы совсем как Виктор, почти с точностью повторяя его движения. Гадатель даже не замечал, как сильно влиял на нее. Быть может, поэтому она так настаивала на отмене любых встреч Виктора с ее женихом, хотя Дик был одним из лучших клиентов Грега.

‑Вы знаете Тристану Блэквуд?

‑Конечно. Мой подопечный был нанят для устранения Виктора МакИвори, и я знаю, какую роль Тристана Блэквуд играла в жизни Гадателя.

‑А что связывало ее с Джеком Кэссиди, знаете? ‑ Грейс поморщилась, неудобно повернувшись, схватилась рукой за поясницу, тихо простонала что‑то себе под нос и продолжила, цедя слова сквозь зубы. ‑ Большую часть дел Джека Кэссиди выполняла она. Ей нравится... "играть" в талантливую ведьму, а Джек охотно ей помогает. Если в вашем институте был именно он, то он наверняка испытывал дудку Крысолова, и тем более он пришел не один. Вероятнее всего, вы просто не опознали их в какой‑нибудь молодой семейной паре, проезжавшей мимо.

‑Действительно, вед