Организация военизированных формирований движения

 

Вопрос символов плавно и логично перетекает в ещё более важный вопрос – внешнего имиджа национального движения. Вопрос этот совсем не праздный. Вспомним, например, что из себя представляют демонстрации пресловутой «Трудовой России» Анпилова, даже абстрагируясь от личности их лидера и их идеологии. В одной из статей в «Дуэли» верно подмечено, что психологическое воздействие демонстрации под морем красных знамён, с портретами генералиссимуса Сталина, мощно приближающейся на зрителя, мгновенно аннигилируется, когда зритель видит, из кого состоит эта «могучая» демонстрация. Когда под этим морем знамён обнаруживаешь толпу дряхлых старушек, размахивающих сухими кулачками и поющих «Смело мы в бой пойдём…», то, используя суждение Э.Канта, можно сказать, что наблюдается «аффект от внезапного превращения напряжённого ожидания в НИЧТО» (Э.Кант «Критика способности суждения»). Напряжённое ожидание от приближающейся мощной демонстрации переходит в улыбку. В лучшем случае старушки вызывают жалость, в худшем – сарказм и насмешки, а о воздействии на молодёжь и говорить не приходится – встать в один ряд с ЭТИМИ демонстрантами не решится ни один молодой человек, считающий себя нормальным. Для еврейского телевидения каждая возможность снять крупным планом такую «демонстрацию» – просто бальзам на раны душевные (хотя у евреев и нет души). Это такое поле для вражеской пропаганды, что даже лучшие специалисты из ЦРУ не смогли бы придумать лучше. Но довольно. Ясно, что русское национальное движение не может иметь ничего даже близкого к подобному имиджу. Наш имидж – это железные когорты бойцов, на лицах которых написана готовность, не задумываясь умереть за идеи национал‑социализма. Это шеренги, составленные только из молодёжи и зрелых людей. Это, наконец, военная дисциплина, строй и порядок.

Вот мы и подошли к вопросу о необходимости организации военизированных отрядов движения. Послушаем мнение по этому вопросу нашего немецкого визави. Мы уже упоминали о высоком пропагандистском эффекте массовых собраний, на которых можно обратиться к аудитории с живой речью, но особое значение приобретала обстановка, в которой проходило такое собрание.

“Мы считали, что любое собрание, если его охраняет только полиция, уже тем самым дискредитируется в глазах широких масс народа. То собрание, которое может состояться только благодаря усиленной полицейской охране, не может иметь притягательной силы для масс. Народ примыкает лишь к тем, за кем он чувствует большую собственную силу.

Как человек мужественный скорее побеждает сердца женщин, так и мужественная партия скорее побеждает сердца народа, нежели трусливая организация, прячущаяся за спинами полиции.

Дело охраны наших собраний мы построили на следующих принципах:

а) На энергичном, психологически правильном руководстве собранием.

б) На создании специальных отрядов для охраны порядка на наших собраниях.

Наши противники превосходно знали, что если кто‑либо посмеет прибегнуть к провокации, он тут же вылетит за дверь, и что, даже если нас будет всего 10 человек против 500, мы всё рано не остановимся ни перед чем. Обычно на наших собраниях была именно такая пропорция: 10–15 национал‑социалистов на 500–700 слушателей. Но посетители твёрдо знали, что мы лучше дадим убить себя, нежели капитулируем. Я воспитывал товарищей в той мысли, что террор можно сломить только террором, что успех на нашей земле суждён только тем, у кого достаточно решимости и мужества, что мы ведём борьбу за такую великую идею, за которую не грех отдать последнюю каплю крови. Наша молодёжь воспитывалась нами в той мысли, что если дело придётся решать силой, то наилучшей тактикой всегда будет наступление. Как жаждала эта молодёжь именно боевого лозунга, как ненавидела буржуазную слабохарактерность и трусость. Как радостно сияли их глаза, когда я разъяснял им, что самые мудрые идеи ни к чему не приведут, если у нас не хватит физической силы их защитить, что милосердная богиня мира нисходит только к сильному, а действительно прочный мир можно завоевать, только опираясь на реальные силы. Только теперь эта молодёжь действительно поняла идею всеобщей воинской обязанности в её подлинно великом значении”.

Этот небольшой отрывок даёт понять, как блестяще строилось национал‑социалистическое движение, именно как целостная система, которая воспитывала и убеждала всех попадающих в зону его притяжения.

Создание штурмовых отрядов было не прихотью, а частью тщательно продуманной системы пропаганды. Эти отряды демонстрировали мужественность всего движения и одновременно воспитывали своих членов, формировали традицию самоотверженного служения нации. Именно этот образ на всё готового за великую идею молодого человека и сломил однажды барьер психологического недоверия народа, притянул массы людей в ряды национал‑социалистов и парализовал усилия врагов по дискредитации движения.

У нас в России по этому пути твёрдо пошло только “Русское национальное единство” А.П.Баркашова. Именно создание военизированных формирований в униформе и с лозунгом воли и решимости привлекает в эту организацию всё новых и новых членов. Наверное, ещё не всё получается, но направление структуризации организации выбрано верно. Само по себе существование таких военизированных отрядов и особенно их деятельность по охране порядка в парках и электричках является мощнейшим пропагандистским актом.

Гитлер продолжает излагать идеологию построения военизированных формирований движения в главе IX «Mein Kampf», которая так и называется «Мысли о значении и организационном построении штурмовых отрядов».

“Германская национал‑социалистическая рабочая партия, в отличие от буржуазных партий, не ставила себе целью механическую реставрацию прошлого, а выдвинула новый идеал органического народного государства в противовес современному, совершенно противоестественному государственному механизму.

С первой же минуты своего возникновения наше движение считало, что за свои идеи оно должно бороться духовными средствами, но в то же время, если необходимо, должно стать на защиту идеи грудью и применить физическую силу. С самого начала мы были убеждены, что новое учение имеет гигантское всемирное значение и, следовательно, в защиту его можно и должно идти на самые тяжёлые жертвы.

Выше я уже говорил, что всякое движение, желающее завоевать сердца своего народа, должно суметь своими силами защитить себя от всяких террористических попыток противника. Весь опыт истории показывает, что террористические средства, применяемые противником, никогда не могут быть сломлены одной только формальной государственной властью, что террору необходимо противопоставить своё собственное смелое и решительное миросозерцание. Государственная же власть лишь тогда может обеспечить подлинный порядок, когда идейное содержание государства является в то же время цельным мировоззрением, причём господствующим над умами.  Тогда лишь отдельные преступные натуры решаться на покушение против основ данного государства. Тогда террор против государства не будет являться орудием борьбы широких масс, находящихся под обаянием другого, столь же цельного миросозерцания. В ином случае государство может даже в течение столетий применять самые насильственные меры борьбы против террора и ничего против него не сможет поделать и в конце концов потерпит поражение”.

Данное утверждение является архиважным, как сказал был Ленин‑Бланк. Террор всегда был главным оружием худшего полюса человечества (этот термин нами уже применялся ранее). Он может проявляться как под мимикрией идеологии, так и в чисто уголовном варианте. Бороться с этой опасностью очень сложно вообще, но на государственном уровне это вообще принципиально возможно только, если государство опирается на целостное мировоззрение, разделяемое большинством нации. В этом отношении характерен пример Италии, где террор мафии существовал 200–300 лет. На нем воспитаны поколения южных итальянцев. Он плоть от плоти всего народа. Победить же мафию в Италии смогли только однажды в истории, во времена правления Муссолини. А теперь представьте, что террор облечён в идеологическую оболочку, что его носители готовы, не задумываясь, отдать жизнь за свои идеи. Справиться с таким террором государству, лишённому идеологии, принципиально не под силу. Оно может воевать 300 лет, но всё равно проиграет.

В современной России успешно внедряется как уголовная, так и политическая разновидность террора (вспомним покушение на А.П. Баркашова в 1993 и в 1995 годах, убийства многих черносотенцев и деятелей “Памяти”, вспомним убийство Талькова и многие другие, которые замалчиваются прессой, вспомним, наконец, чеченский политический террор). Нетрудно понять, что государство совершенно бессильно против такого террора до тех пор, пока снова не вооружит своих защитников оружием целостной идеологии. Ведь в коммунистические времена, когда такая идеология имелась в достаточном количестве, ни уголовного, ни тем более политического террора невозможно было представить, хотя техническое оснащение милиции было на порядок хуже современного. Всё дело было только в наличии господствующей цельной идеологии. Сейчас, когда от этой идеологии отказались, не дав государству и нации ничего взамен, борьба с уголовной и политической преступностью заранее обречена на провал. Более того, имеет место сращивание уголовной и политической преступности с государственными институтами на всех уровнях. И это естественно, т. к. при господстве культа наживы любой ценой в обществе утверждается представление о том, что всё дозволено, если у тебя есть деньги.

“Я уже описал выше, что потребности борьбы нашего движения привели нас к необходимости организовать собственную охрану собраний, и как потом перед нами встал вопрос об организационных формах дальнейшего строительства таких отрядов.

По внешности наши отряды отчасти напоминали т. н. военные союзы, но в действительности они ничего общего с ними не имели.

Я уже упоминал, что немецкие военные организации никакой собственной сколько‑нибудь определённой политической идеи не имели. Отдельные вожаки этих союзов, а иногда и целые союзы были настроены более или менее оппозиционно к веймарской республике, но это дело не меняло. Ведь мало придти к убеждению, что данный порядок вещей и данные госучреждения нехороши. Надо знать самим, какие новые порядки и новые учреждения хочешь ты создать в противовес старым. И надо проникнуться действительной решимостью бороться до конца за этот новый идеал. Лишь тогда можно сказать, что данная организация обладает своей собственной более высокой идеей”.  

Не могу не прерваться и не вспомнить наши сегодняшние ветеранские организации и всяческие союзы в поддержку армии и военной промышленности, типа возглавляемого Рохлиным. Главная их особенность – именно в полной импотентности в идеологическом плане. В лучшем случае они хотят восстановить рухнувший коммунистический режим, не осознавая, что фундамент этого строения полностью сгнил. Кроме этого у них нет вообще никакого представления о том, кто является в данный момент главным противником, как с ним бороться и что создавать взамен в случае победы, которая, правда, при этих условиях, совершенно невозможна. Потому власти нисколько и не бояться этих организаций, а пресса откровенно насмехается и издевается над ними. Но вернёмся к первоисточнику.

“Наши отряды, правда, вначале ставили своей задачей только охрану порядка на наших собраниях, но зато с самого начала они были воспитаны в духе слепой дисциплины и строго наступательной тактики. Впрочем эта задача была не лишней. Разве не знаем мы из истории, что не раз величайшие деятели человечества становились жертвами самых ничтожных убийц. Наша задача заключалась отнюдь не в том, чтобы насилие сделать самоцелью, а в том, чтобы охранить великих провозвестников наших идеалов от насилия других. И наше движение сразу поняло, что оно не может и не должно рассчитывать на охрану со стороны государства, раз государство это не в состоянии охранить интересов нации. Наоборот, мы должны взять на себя дело защиты нации и дело борьбы против всех, кто угрожает уничтожить и народ и государство. Да и что можно сказать о госчиновниках, полицейских и даже министрах, которые внешне любили изображать из себя сторонников “национального” движения и в то же время самым бессовестным образом помогали нашим врагам в борьбе с нами? Что сказать о людях, которые в своём самоунижении заходили настолько далеко, что за жалкий комплимент в еврейской газете готовы были преследовать людей, героизму которых они и обязаны тем, что в 1919 году бушующая толпа не вздёрнула их на фонарях.

Самое печальное было то, что именно этому сорту госчиновников постепенно удавалось не только подчинить себе десятки тысяч действительно честных и мужественных слуг государства, но и заразить многих своей собственной бессовестностью. Тех, кто остался верен себе и не терял чести, они постепенно вытеснили и заменили покорными субъектами. А сами себя эти негодяи ещё имели наглость выдавать за людей, сочувствующих “национальному” движению!”.

Крик так и рвётся из груди после прочтения этих слов. Как это всё похоже, да нет, не похоже, а точно соответствует тому, что мы видим сегодня вокруг себя в России. Взять хотя бы Степашина, которого во время чеченской войны средства массовой информации топтали, как половую тряпку, и который теперь, став министром МВД, клянётся бороться с национал‑экстремизмом в России под одобрительный шёпот еврейских газет. А многие высшие чины МВД, которые в кулуарах рассыпают комплименты национальному возрождению, а придя в служебный кабинет, планируют провокации против этого самого движения. В этом отношении армейские чины выглядят пристойней. Они просто трусливо молчат, объявляя себя “вне политики”, но их всё равно периодически вытряхивают из кресел по мановению пальца американских хозяев нынешнего режима. Какая мерзость и низость!

“Только создав собственную охрану, мы смогли обеспечить известную свободу своих собраний и только таким путём смогли внушить известное уважение к себе, ибо уважают только тех, кто умеет сам себя защищать.

Приступая к организации наших штурмовых отрядов, мы стремились прежде всего дать их участникам возможность физического воспитания и вместе с тем сделать из них убеждённых сторонников национал‑социалистической идеи. Дисциплина в этих отрядах должна была господствовать строжайшая.

Как я уже сказал, наши штурмовые отряды не имели ничего общего с обычными военными организациями, но также ничего общего они не имели и с нелегальными организациями. Борясь против того, чтобы штурмовые отряды были похожи на т. н. военные союзы, я исходил из следующего.

На основе т. н. “добровольной дисциплины” можно построить организации сравнительно небольшие. Совершенно исключено, чтобы можно было пойти дальше определённых размеров военной организации. Ибо тут недоставало бы важнейшей вещи: чтобы повелевать, надо иметь право наказывать; нужно специальное законодательство о наказаниях, нужна принудительная сила. Чем больше разрастается добровольный военный союз количественно, тем слабее становится его дисциплина, и тем меньшие требования приходится предъявлять к отдельным участникам союза. Готовность добровольно подчиниться дисциплине всегда проявят лишь немногие, и только в регулярной армии дисциплина является действительно чем‑то само собой разумеющимся. А ведь именно дело всеобщей военной подготовки является теперь самым важным. Если обучать молодёжь только в течение двух часов в неделю, то так солдата не создашь. При тех повышенных требованиях, которые военная служба предъявляет теперь каждому солдату, двухлетний срок службы едва‑едва достаточен, чтобы из молодого человека сделать обученного солдата. Ведь на фронтах мы могли сами убедиться, к каким ужасным последствиям приводила недостаточная военная подготовка молодёжи. Ведь даже те отряды добровольцев, которых с железной энергией обучали в течение 15–20 недель, на фронте тем не менее представляли собой только пушечное мясо. Их распределяли по частям и только в рядах старых опытных солдат, они могли приносить некоторую пользу. Да и что пользы в таком обучении, если в то же самое время современное государство своими пацифистско‑демократическими формами “воспитания” молодёжи лишает её здоровых инстинктов, вытравливает из них все проблески подлинно‑патриотического мышления и таким образом превращает молодёжь в терпеливое стадо баранов. Что пользы от такой подготовки, если всё это происходит в государстве, которое по самому своему нутру совершенно не стремится к созданию серьёзной военной силы и даже прямо ненавидит военную организацию? Вся проделанная работа всё равно пойдёт к чёрту, ибо руководители государства, а на деле разрушители государства, преследуют прямо противоположные цели. К военной силе они апеллируют разве только тогда, когда это им нужно для укрепления своей собственной, вредной для народа власти. Что толку обучать новых солдат для режима, который забросал грязью храбрых и славных солдат прошлого времени, который оплевал их, сорвал с их груди награды, растоптал в грязи их знамёна и сделал вообще всё возможное, чтобы представить в самом позорном свете их геройские подвиги.  А те, кто оскорблял и разлагал армию теперь находятся на самых высоких постах.

Когда мне говорили о необходимости создавать добровольные военные союзы, я не мог удержаться, чтобы не спросить себя: для кого же я буду создавать эту новую армию? Когда и в какой обстановке она будет использована? Стоило только поставить эти вопросы, и я сразу получал ответ, определяющий дальнейшие действия.

Нам было ясно, что современный режим если и обратиться к военной силе, то уж во всяком случае не для защиты подлинных национальных интересов, а лишь для укрепления собственной власти против народа.

Уже по одному этому наши штурмовые отряды не должны были иметь ничего общего с подобной организацией военных сил для государства. Мы смотрели на эти отряды, как на организацию охраны движения и его воспитательный орган.

Одновременно наши отряды не должны были стать тайными нелегальными организациями. Цели тайных организаций всегда противозаконны. Но благодаря этому размеры таких организаций естественно очень невелики. Создать крупную организацию и сохранить её существование втайне или даже только скрыть её подлинные цели невозможно. Во‑первых, полиция всегда имеет достаточный штат доносчиков, готовых за 30 сребреников предать всё, что им удалось узнать, и даже придумать то, чего не было. А во‑вторых, честные сторонники никогда не будут достаточно конспиративны, чтобы сохранить организацию втайне. Только путём долголетнего личного отбора можно создать очень небольшие тайные организации. Но такие организации потеряли бы всякую ценность для национал‑социалистического движения. Нам нужна не сотня‑другая отчаянных заговорщиков, а сотни и сотни тысяч фанатичных борцов, готовых отдать жизнь за дело победы нашего мировоззрения. Нам нужно работать не в тайных кружках. Нам нужны могущественные выступления масс. Не при помощи кинжала, яда и револьвера откроем мы дорогу нашему великому движению, а при помощи завоевания улицы.  Тайные организации опасны ещё и тем, что их члены могут позабыть о величии стоящих задач и склониться к мысли, что изменить судьбы народа можно при помощи отдельных убийств. Но такие действия бессмысленны, ибо наши враги победили вовсе не благодаря превосходству качеств отдельных их вожаков, а исключительно благодаря безбрежной трусости и жалкой дрянности старого мира.  Можно ещё понять, что приходится капитулировать перед такими людьми, как Робеспьер, Дантон или Марат. Но уничтожающий приговор выносят себе люди, капитулирующие перед такими субъектами, как тощий Шейдеман, жирные Эрцбергер и Эберт и перед остальными политическими карапузами ноябрьской революции. Нельзя было сказать, что такой‑то вожак революции благодаря своим личным качествам представлял главную опасность для Отечества. Кругом ползали только революционные клопы, одна мелочь. Взять в руки револьвер и убрать с дороги того или другого из этих господ совершенно не имело смысла. Такая тактика была бы целесообразна, если бы на арене истории действовали действительно крупные личности, но совершенно не подходила для нашей эпохи политических лилипутов.

То же приходится сказать и по вопросу о каре изменников. Какой смысл расстреливать, скажем, субъекта, предавшего врагу одну пушку, если на самых высоких должностях сидят канальи, продавшие всё государство. Бессмысленно убивать мелких предателей в государстве, где само правительство освобождает предателей от наказания и даже чествует их. А ведь надо ещё задать вопрос: кого же послать для убийства мелкого предателя? Послать такого же мелкого человечка или настоящего идеалиста? В первом случае рискуешь не получить результата и ещё получить донос в полицию, во втором – приходится рисковать жизнью в 10 раз более ценной, чем жизнь предателя.

Нет. Нам не престало карать мелких воров и предоставлять бегать на свободе крупным. Гораздо лучше однажды создать национальный трибунал, который сумеет судить и повесить несколько десятков тысяч настоящих преступников, организаторов революции. Такой пример устрашит на все дальнейшие времена и мелких предателей.

Все эти соображения побудили меня не допускать, чтобы штурмовые отряды приняли нелегальный характер.

1. Главным принципом организации штурмовых отрядов должен был стать не военный критерий, а критерий партийной целесообразности.

Члены отрядов должны были, конечно, получить школу физического развития, но центр тяжести был сделан не на чисто военных упражнениях, а в спорте. Я придерживался мнения, что бокс и джиу‑джитсу имеют большее значение, чем плохие стрелковые курсы. Дайте нации 6 миллионов тренированных спортсменов и добейтесь, чтобы эти 6 миллионов были полны фанатической любви к родине и уверены, что наступление – лучшая тактика, и национальное государство сумеет за 2 года создать из них настоящую армию. Кадры же для такой армии может дать только рейхсвер, а не половинчатые воинские союзы. Физические же упражнения нужны штурмовику, чтобы в нём укоренилось сознание своего физического превосходства, которое одно только и может дать убеждение в собственной силе.

2. Чтобы штурмовые отряды не превращались в тайные организации, мы сразу же ввели определённую форму одежды, по которой каждый сразу узнавал штурмовика. Да и сами размеры отрядов указывали, что дело идёт не о тайных организациях. Наши отряды не прятались в подполье, а маршировали под открытым небом. Штурмовиков мы воспитывали в полной идейной преданности великим целям движения. Мы ставили задачу расширить горизонт каждого штурмовика настолько, чтобы любой из них понимал великую миссию, лежащую на нём. Поняв это, штурмовик уже не мог видеть свою задачу в том, чтобы убрать с дороги того или другого мелкого или крупного мошенника. Отпадала опасность того, что штурмовики соблазнятся мелкой конспирацией и будут искать удовлетворения своему активизму в отдельных покушениях. Только так мы могли рассеять атмосферу мелкой мести и мелких заговоров, свойственных современной республике.

3. Из этого вытекает, что и организационные формы штурмового движения и способ вооружения штурмовиков и даже форма их одежды не могли и не должны были напоминать старую армию. Всё это должно быть построено на совершенно другом принципе, соответственно задачам, стоящим перед штурмовым движением”.

Нас могут спросить: какой вообще сегодня смысл в создании каких‑то штурмовых отрядов и даже в обсуждении этого вопроса, посредством цитирования Гитлера? Здесь надо сказать ясно и недвусмысленно: в современных условиях особенно политическое движение националистического толка может реально стать массовым, только если оно опирается на достаточно массовые полувоенные формирования, типа гитлеровских штурмовых отрядов. Дело в том, что такое движение должно, во‑первых, опираться прежде всего на молодёжь, а во‑вторых, вести пропаганду. Молодёжь можно привлечь только идеей штурмовых отрядов, одетых в специальную форму с символикой и обязательно занимающихся конкретными делами. Сама же деятельность таких формирований во всех её формах является лучшей пропагандой, а часто и единственно возможной в условиях, когда средства массовой информации, особенно телевидение, полностью находятся в руках опытного и коварного врага. Нашему движению не дают выхода на телевидение, распространению наших газет и журналов ставят все доступные препоны, нас самих представляют монстрами, пожирающими младенцев и запивающими их кровью беременных женщин. Это естественная реакция врага. Противодействие может быть только одно. Формируйте штурмовые отряды и занимайтесь с их помощью реальными делами. Охраняйте пригородные электрички от бандитов и наркоманов, патрулируйте оптовые рынки, помогайте крестьянам торговать на этих рынках своей продукцией без посредников, охраняйте парки и пляжи от хулиганов и пьяниц, патрулируйте улицы в вечернее время, организуйте свою “службу спасения”, помогающую людям, попавшим в трудное положение, разгоняйте с вокзалов вороватых цыган, мешайте им эксплуатировать рабов‑инвалидов, собирающих милостыню, организуйте службу помощи беспомощным русским ветеранам войны, организуйте службу помощи и трудоустройства для инвалидов афганской и чеченской войн, помогайте беспризорным русским детям и т. д. и т. п. И всё это должно делаться группами в форме с национальной символикой. И всё это должно сочетаться с массовой листовочной компанией. А в промежутках между реальными делами организуйте марши штурмовиков по улицам, посвящённые чему угодно, например, годовщине победы русского флота при Синопе, годовщине битвы крейсера “Варяг” с японцами, годовщине позорного бегства американского экспедиционного корпуса из Ливана в 1983 году, годовщине уничтожения американского флота в Пирл‑Харборе и т. д. Пусть стройные колонны штурмовиков молча пройдут по улицам со своими знамёнами и в форме, проведут короткий митинг, поговорят с прохожими и так каждую неделю. Пусть шествия всегда сопровождаются морем знамён. Целесообразно проводить и факельные шествия опять же силами штурмовиков. Но главное, всё же реальные полезные дела. Пусть ВСЕ и ВСЕГДА запоминают наших штурмовиков как защитников и помощников в любом деле, но только защитников русских и помощников для русских. И посмотрим, как смогут противостоять ТАКОЙ пропаганде еврейские средства массовой дезинформации, как они закрутятся и затрясутся в бессильной злобе. ТАКАЯ форма пропаганды абсолютно неуязвима для контрпропаганды врага и фантастически эффективна! Если всё это сочетать с постоянными митингами и пикетами на улицах, специально рассчитанными на прямой диалог с людьми, если в наших рядах есть яркие ораторы, то уже через год на нашей стороне будут сотни тысяч активных сторонников, а вся вражеская пропаганда будет отскакивать от людей, как горох от стены.

Ну и одновременно проводить постоянные занятия спортом, изучать начальную военную подготовку и сочетать всё это с постоянным идеологическим воспитанием молодых штурмовиков.

Нетрудно отметить, что именно по такому принципу построена организация “Русского национального единства”, и именно по этим клише она действует с момента своего образования. Она методично и уверенно бьёт и бьёт в одну точку, достигая всё больших успехов и постоянно расширяя свою социальную базу. Именно благодаря такой тактике её уже не могут не замечать демократические средства массовой дезинформации. Они пишут бесчисленные доносы на тех представителей официальных властей, которые “идут на поводу у коричневой нечисти” и пока кое‑что удаётся. Некоторых чиновников снимают с работы, некоторые базы РНЕ разгоняют, некоторые добрые дела пресекают или по крайней мере затрудняют, но всё трудней сдерживать натиск, всё больше людей (о ужас!) с теплотой отзываются о патрулях в электричках и в парках и уже у ветерана не дрожит голос от ненависти при упоминании свастики на рукавах. Да ещё не всё удаётся, но есть воля, не сворачивая идти к цели.

А что другие патриотические организации? О, им не до рутинной работы с серыми людишками, не до муторной деятельности по формированию штурмовых отрядов. Им бы погорланить на митинге, убеждая своих сторонников, которые и так уже во всём убеждены лет 5 назад. А привлекать новые кадры из числа простых людей – это тяжело. Да и народец не дорос, не воспринимает геополитические построения и философские обоснования. Тяжело с этим народом, одно слово. Подождать, видать, надо, пока сам дорастёт.

Гитлер очень точно пишет о том, как не допустить превращения штурмовых отрядов в ветеранскую аполитичную организацию и избежать перехода к нелегальной форме борьбы. Интересна его оценка воинских союзов, которая на 100 % подходит к нашим ветеранским организациям. А его аргументация, отрицающая нелегальные формы борьбы, практически безупречна и не побиваема. Особенно интересно предложение создать после победы национальный трибунал и покарать десяток тысяч мерзавцев, которые сегодня грабят, насилуют и предают отечество и свою нацию. Это предложение нам стоит внимательно обдумать. Как никак пора, как в 1937 году, постепенно готовиться к смещению равновесия в направлении лучшего полюса нации. Время подходит. Утро уже скоро.

Прочтите ещё раз гитлеровские цитаты, примерьте их на нашу русскую сегодняшнюю действительность и, пожалуй, вы поймёте, что не зря потратили время на главу о гитлеровских штурмовых отрядах.