Разочарование и обида: две стороны одной медали

 

 

Разочарование и обида – это два компонента одного переживания. Разочарование – это сама травма, обида – реакция на нее. Травма ощущается как провал в некоей зоне организма, куда попадает инородный «предмет». А реакция обиды – это мобилизация энергетики для отпора обидчику, отсюда типичное ощущение «кома в горле» и другие ответные напряжения. Фиксированная травма и фиксированное напряжение негативно сказываются на всех сферах жизни и требуют проработки. Психокатализ позволяет сделать это быстро и максимально эффективно.

 

 «Иммунитет» против обиды: от чего это зависит?  

Есть определенные личностные качества, которые способны предотвращать переживания разочарования и обиды. Если вы придерживаетесь принципа: «Нашел – не радуйся, потерял – не огорчайся», если вы надеетесь на лучшее, но не исключаете худшего, если живете «надвое – довеку и довечеру», то с большой вероятностью останетесь свободным от подобных переживаний. Наивно ждать только хорошего, нужно готовить себя ко всякому.

Так называемые «шизоиды» с задатками мыслителей, прирожденные аскеты, которые отличаются минимализмом в потребностях, уберегаются от разочарований, не разогревая своих желаний. Но это, конечно, не единственный вариант поведения.

Реалистичность мышления, наработка жизненного опыта – самая лучшая защита от разочарований и обиды.

Теперь я расскажу, как проработать последствия других распространенных травм – несправедливости и предательства. Как всегда, чтобы показать вам реальную работу с этими проблемами, я буду приводить примеры из практики.

2.7. Несправедливость и предательство: как проработать последствия

 

 

 

 Предательство подруг  

 

 Нанимаю киллера  

Ларисе 15 лет. Беспокойство вызывают повторяющиеся страшные сны. В них Лариса дает некоему человеку орудие (шприц, нож или что‑то подобное), и тот убивает другого.

– Месть кому‑то? – уточнил я.

– С теми, кто посмел меня обидеть, я уже расплатилась, – ответила Лариса.

– Но боль осталась?

– Были бы таблетки, я бы их наелась, чтобы уснуть и не чувствовать боли, – призналась она.

На прием ее привела мама. Они живут вдвоем. Отец покинул их три года назад, и тогда Лариса сильно переживала, часами лежала без движения под музыку депрессивной певицы. Были и другие неприятности, но это уже пережито.

 

 Ножницы в животе  

Лариса согласилась проверить, нет ли в организме ощущений, связанных со старыми травмами. Она закрыла глаза и сказала:

– Ножницы в животе, ржавые, раскрытые…

– Хорошее приобретение? – спросил я.

Сквозь ожившую боль Лариса улыбается и дает понять, что это вопрос риторический.

– В таком случае, – продолжил я, – глаза остаются закрытыми. Наблюдайте, что делается с этими ножницами. Через что и куда они уходят?

– Напрямую через спину… – некоторое время Лариса остается сосредоточенной. – Стою под душем, раны промываются. Две раны, через живот и через спину.

Вскоре она открывает прояснившиеся глаза и рассказывает о давнем случае.

 

 Девушка‑тест  

Две подруги избили Ларису ногами за «увод парней». Внешность подруг проигрывает в сравнении с ее внешностью. Как только подруги знакомят ее со своими бойфрендами, те начинают смотреть только на Ларису. Но сама Лариса не делает никаких усилий, чтобы переманить их. Более того, они ей не нужны. Но это не меняет сути дела: подруги лишаются своих ухажеров.

Лариса не раз пыталась внушить им: «Если вы не в состоянии удержать своих любимых, то всегда найдется кто‑то симпатичнее вас». Фактически она стала «тестом» на верность, и подруги должны быть ей за это благодарны. Но способности оценить столь ценную услугу они не проявили. А поступили иначе…

Приобретя высокий статус в своей компании, Лариса «расплатилась» с подругами. Их не били, но предупредили столь убедительно, что они потеряли все свои связи и ретировались с территории. Сейчас она чувствует себя вполне уверенно: «Я популярна, и никто не может на меня наехать».

Так что в событийном плане та история завершена. А что в плане внутреннем?

 

 Пугающие сновидения исчезли  

Мы еще раз обратились с Ларисой к ее ощущениям. Равномерное наполнение в организме, покой – вот что она ощутила.

Через неделю мы встретились вновь, и она отметила как что‑то само собой разумеющееся, что пугающих снов больше нет. О своем настроении пациентка сказала так:

– Многие хотят опередить время. В реке кто‑то плывет, и его сносит течение, а кто‑то стоит, и вода его обтекает. Тот, кто стоит, замечает, что солнце светит, а тот, кто плывет, – весь погружен в это плавание. Для кого‑то смысл жизни – «разборки», а для кого‑то жизнь хороша уже потому, что можно просто жить и наслаждаться жизнью.

 

 

Рис. 22. Тепло на губах

 

Лариса явно относит себя ко второму роду людей и удивляется, как люди могут быть настолько погружены в мелкие интриги…

Еще она вспомнила, что за два дня до прошлой встречи был эпизод, когда она хотела покончить с собой. Отвлек звонок подруги. Сейчас это намерение ей кажется невероятной глупостью.

Ее рисунок в финале нашего сеанса: она изобразила солнышко. Если бы солнышко было человеком, ему было бы 15 лет, как и самой пациентке.

– А что за ощущения в теле соотносятся с образом солнышка?

– Тепло на губах…

 

 Месть не лечит  

Случай Ларисы показывает, что месть, даже эффективная, не лечит от боли. Она на время разряжает реакцию гнева, но если травма не отработана на более глубоком уровне, зло возрождается. Сновидения показывали, что мстительные мысли не оставляли Ларису даже после воздействия на обидчиц. Боль осталась и возобновляла желание мстить. Нужно было освободиться от травмы – удалить ножницы из живота. К счастью для Ларисы, в ходе сеанса она благополучно избавилась от ненужной «вещи в теле».

Напряжение, связанное со злостью, спало само собой.

В контрольных встречах Лариса про тот случай больше не вспоминала. Ее очень интересовали отношения с молодым человеком, которого она полюбила.

Пример Ларисы – очень показательный. Она вроде бы легкий человек, не склонный к причинению другим вреда. Но травма, полученная ею, была закономерной: будучи красивой девушкой, она вызывала возмущение в среде менее привлекательных. Ей нужно это учитывать, чтобы выбирать правильную тактику поведения на будущее.

 

 Случай из практики. Часы на правой руке  

 

 Три рисунка  

Наталье 43 года. Она сухопарого сложения, с тонкими конечностями, слегка вытянутым носом, желтоватым цветом лица. Она несколько стеснительна. Наталья обратилась ко мне за консультацией по «постороннему» поводу: шесть лет назад она неудачно приземлилась с подвернувшейся табуретки, и с тех пор у нее были дискомфортные ощущения в тазовой области. Она хотела узнать, можно ли что‑то с этим сделать.

Заботясь о восстановлении ее состояния здоровья, мы решили заодно проверить и ее душевное состояние. Я дал ей уже хорошо знакомое вам задание – нарисовать символическую фигурку человека из квадратиков, кружков и треугольников. Всего пациентка нарисовала три картиночки.

На первой была изображена женщина 50 лет, уставшая, несущая тяжелые сумки. Эта женщина вызывала у Натальи сочувствие – нечто светлое в груди, побуждающее помочь. С собой эту женщину пациентка никак не ассоциировала, как и других своих персонажей.

Девочка на второй картинке, по мнению Натальи, – это некто, отделенный от нее сегодняшней расстоянием лет. Вроде бы школьная подруга, слабенькая, худенькая, с плохим здоровьем, по отношению к которой Наталья испытывала покровительственные чувства. В ней было что‑то жалкое, и хотелось ее оберегать.

Мальчик шести‑семи лет на третьем изображении тоже не казался проекцией чувств самой Натальи, – «просто кузнечикообразное существо, вызывающее улыбку».

Возраст персонажей фигурок – это очень хорошее подспорье, чтобы выяснить, что отразилось на рисунке. Здесь это правило опять подтвердилось. Как только был задан вопрос о переживаниях в шестилетием возрасте, Наталья быстро вспомнила, что тогда она перенесла смерть отца. «Я его очень любила, и он меня очень любил, – пояснила Наталья. – Я была действительно похожа на мальчика: по садам лазила, и всё такое», – добавила она.

Наталья закрасила элементы фигурки «ядовито‑зеленым» цветом, который, как она сама определила, является наименее приятным. Это подтверждает, что переживание, связанное с образом на рисунке, было болезненным.

 

 Утрата отца  

Как всегда, мы ищем, какие ощущения в теле соответствуют тому, что изображено на рисунке.

– Где то, что связано с шестилетним возрастом и смертью папы? Это что‑то в голове? В груди? В животе? В руках? В ногах? Еще где‑либо?

Остаточное ощущение от переживания, об актуальности которого свидетельствует сегодняшний рисунок, Наталья обнаружила в области грудины, посредине. Когда‑то оно было острым, с годами притупилось, но не покинуло ее. «До сих пор поднывает в этом месте», – с выражением боли на лице отметила Наталья. Что же там предстает ее вниманию при закрытых глазах?

– Маленькое пятно.

– Оно для чего‑то нужно?

– Нет, пожалуй, – отвечает она в раздумье. – Но могу ли я успокоиться окончательно, расстаться с этим пятном, не будет ли это предательством памяти моего отца?

Наталья не сразу решается что‑то изменить.

– Вы считаете, ваши страдания нужны отцу?

– Нет, – приходит к заключению пациентка. – Пусть останется светлая память о нем. То, что он умер, это естественно.

Последующее изменение ее состояния тоже естественно: пятно рассосалось. Смысловая «начинка» переживания – скорбь – покинула ее в виде остаточного, материального по ощущению, объекта: пятно сократилось до точки, и точка улетела в пространство. Ощущение стало приятнее не только в груди. Пополнились теплом и руки. Особенно важно это было для правой, которая болела. Реализовав зрелое отношение к трудному для переживания событию, пациентка перестала питать «скорбь мира», ее силы вернулись в оборот.

 

 Нашли виноватого  

В составе одного сеанса бывает серия подобных эпизодов работы, если только у пациента есть силы. У Натальи хватило сил по крайней мере на еще один «заход». Тут мы добрались до переживания, которое наиболее значительно нарушало состояние пациентки.

После вопроса, было ли что‑то значимое в ее жизни в возрасте 12 лет, Наталья рассказала, что именно в этом возрасте, учась в пятом классе, она пережила нервное потрясение, была обижена несправедливостью. «Это был самый настоящий срыв. С тех пор меня преследовала экзема. Я очень тяжело переносила болезнь, когда училась в десятом классе, в институте. Экзема прошла только три года назад».

Произведем небольшие арифметические вычисления.

Сейчас пациентке 43. Экзема прошла три года назад, когда пациентке было 40 лет. 40 минус 12 (возраст возникновения экземы) = 28. Целых 28 лет держались последствия этого потрясения!

– Где сейчас ощущения, связанные с 12‑летним возрастом и теми событиями?

– Справа и слева в груди, – Наталья показывает кулаками места над молочными железами.

– Что же там? Что‑то большое – маленькое? Светлое – темное? Плотное – мягкое?

– Скорее, не темное и не светлое, а серое. Аморфное. Мягкое. Подвижное. Сантиметров семь в диаметре.

– Какой процент внимания и сил это сосредоточивает на себе?

– 15–20 %.

– Вы полагаете и впредь отдавать эту дань? – спросил я.

– Тогда было очень тяжело! – Наталья стала погружаться в воспоминания. – Я бы никогда так с другими не поступила, как со мной обошлись, – и поясняет: – Была обижена моими сверстниками… Все знали, что я не причастна. Но надо было найти виноватого. Сделали эту ношу моей. Я сделала попытку освободиться, но… Никому не хотелось нести ответственность, хотя все были ответственны, кроме меня. Как будто об меня ноги вытерли и ударили об стену. Я испытывала буквально физическую боль.

У меня возникает мысль, не была ли последующая болезнь кожи для организма способом избавления от ощущения «испачканности»?

– В какой части тела вы испытывали физическую боль? – уточнил я.

– В груди. Такая тяжесть! – даже вспоминая об этом, пациентка поморщилась. – Это произошло около обеда, – продолжает она, – а на следующее утро я проснулась уже с нейродермитом, как это называют, и с экземой. Я могу рассказать, что тогда было…

 

 С высоты возраста  

Суть психокатализа – отслеживать то, что осталось в организме в результате прошедших событий, и принимать решения именно в отношении того, что в нем есть сейчас. Это – главное, а подробности того, что именно произошло, не так важны. Поэтому я удерживаю пациентку от погружения в подробности, обещая выслушать ее по окончании работы.

Важно решить: продолжить культивировать боль в душе или «стоп», хватит?

– Успокаиваться надо, – говорит Наталья.

Мне стало любопытно, и я спросил:

– На каком основании?

– С высоты возраста оцениваю: обвинять их нельзя – такова детская психика. Ни зла, ни обиды на них не держу. Вот учительнице до сих пор этого простить не могу. Она должна была быть мудрее!

– Что‑то вам помогло так отнестись к детям?

– Материнский опыт, – поделилась Наталья. – Я и сейчас, общаясь с дочерью, стараюсь не забывать себя в образе ребенка. Снисходительно, что ли, к ним отношусь. Но вот учительницу добрым словом никогда не вспоминаю.

Кто знает, не остаток ли обиды на учительницу воплощает то, что Наталья до сих пор носит в груди? С другой стороны, возможно, ее выздоровлению от экземы три года назад посодействовало то, что она сняла обвинения со сверстников.

– Будете еще обижаться на учительницу? Год, два, три? – спросил я.

– Хватит, пожалуй. Господь ей судья.

 

 Новые ощущения  

– Будете успокаиваться?

– Буду.

– Наблюдайте, что при этом происходит.

Ощущения тепла и приятной тяжести равномерно распределились по телу, особенно пополнились руки. О том, что это совершилось, пациентка просигнализировала характерным выдохом облегчения, движениями рук и ног.

– Что осталось на месте бывшей массы в груди? – мы перешли ко второй фазе успокоения.

– Маленькие пятнышки, которые светятся фиолетовым светом.

– Их размер?

– Сантиметр‑полтора.

– Нужны они там для чего‑то?

– Нет. Я бы хотела совсем от них избавиться.

– Наблюдайте за дальнейшим.

По‑прежнему сосредоточиваясь на своих ощущениях, Наталья пронаблюдала процесс изменений до конца и с выдохом и улыбкой открыла глаза.

– Как же произошло ваше окончательное освобождение? – поинтересовался я.

– Пятна как бы распылились, – она показала жестом направление от груди вперед и в стороны, – вышли вон… Погасли.

– Лучше без них?

– Конечно!

– Прикройте глаза еще на мгновенье. Где сейчас учительница?

– Ушла. Ее нет в моем мире, – пациентка вновь открыла глаза.

В заключение я попросил рассказать пациентку, что же тогда произошло…

 

 Злополучный сыр  

– Жили мы тогда в Сибири. Я училась в интернате (школ не было). Интернат хороший, на государственном обеспечении.

В тот день я была дежурной по классу. Наступило время второго завтрака. Кормили неплохо: полагался кусок сыра с хлебом. Сыр вкусный, но почему‑то его не любили, и никто его не ел, а куски были большие и с белым хлебом.

Я пошла промывать тряпку для доски.

Прозвенел звонок, но никто его не услышал. И вот, вхожу я в класс, и в меня бросают сыром – все там хулиганили, пока меня не было. Я поймала кусок, пущенный в меня. Я стояла спиной к двери и не видела, что вошла учительница, хотя все остальные это заметили. Учительница застала меня в этом нелепом положении: рука приподнята, в ней большой кусок сыра, хотя у меня и в мыслях не было им бросаться.

Она начала кричать. Выставила меня передо всеми и целый урок кричала, сама себя распаляя. Я пыталась оправдаться: «Я же дежурная, я мыла тряпку, меня здесь не было…», – но она не слушала, и я поняла, что всё бесполезно.

Никто из класса не сказал в мою защиту ни слова. Меня это потрясло больше всего. Я стала беззвучно плакать, слезы потекли по лицу…

Это было в первой половине дня, а на следующее утро я встала и вся была красная, покрытая язвами. Часть из них прошла, а остальное заставляло меня страдать в течение почти тридцати лет, – тут Наталья как бы несколько отрешилась, ушла мыслями в прошлое. – Только солнце мне помогало… По сию пору, – она возвращается к настоящему, – часы ношу на правой руке, а не на левой, как все. Дело в том, что когда мне купили часы, у меня на левом запястье была сплошная рана, а на правой был островок чистой кожи. На ней с тех пор часы и ношу, – заключает Наталья свой горестный рассказ.

– Я заметил, что когда вы рассказывали, сохраняли спокойствие, – заметил я.

– Да, не переживала уже.

И слава Богу! Завершив рассказ, пациентка еще раз нарисовала человечка из квадратиков, кружков и треугольников. Возраст его приблизился к реальному, а цвета, желтый и красный, которые Наталья использовала в тесте, она оценила как положительные.

 

 «Я не виновата»  

 

 Неудачный прыжок  

Мария вызвалась поработать со мной на мастер‑классе по рисуночному тесту. Сам собой у нее нарисовался человечек десятилетнего возраста с большой круглой головой, огромными круглыми глазами и треугольным ртом. На прямоугольном туловище был прорисован пупок. Руки в виде треугольников у человечка были подтянуты к туловищу, острыми концами к периферии…

Что же вспомнилось Маше в связи с этим возрастом?

У нее есть сестра‑близнец, которая родилась на 11 минут позже. Однажды в детстве они гуляли вместе и качались на качелях. Маша спрыгнула с них, и всё обошлось, а сестра приземлилась неудачно: сломала ногу – и долго потом пролежала в гипсе, что изменило судьбу сестры в худшую сторону. Сестра обвинила в этом Машу.

 

 Тяжесть в душе  

В груди у Маши – темная тяжесть, которая держит 20 % ее сил. Несправедливое обвинение грузом легло на ее душу. Она ведь не провоцировала сестру, чтобы та ломала ногу. Но, когда‑то провалившаяся в душу, с тех пор там и находится. Иногда боль почти уходит, но при общении с сестрой неприятные ощущения оживают вновь.

Это первый компонент Машиного состояния. Вторая часть – понимание, что это просто случайность и она никакая не преступница. Обвинения сестры беспочвенны. Сестра вправе именно так толковать события, но ее мнение – не абсолютная истина.

Понимание этого находится в голове под сводом черепа.

Надо заметить, что работа понимания очень важна для человека. Именно она дает поддержку мудрости организма в процессе восстановления здорового состояния.

 

 Чернота – через «родничок»  

Маша погружается в наблюдение за своими ощущениями. Чернота выходит через «родничок» в виде дыма. Внутреннее пространство делается чистым и равномерным.

Следующая фаза: нужно усвоить новое видение ситуации всем телом. Голова «делится» с телом тем, что она накопила. Маша воспринимает это как поток воды.

Теперь пациентка чувствует себя обновленной. Понимает, что надо спокойно относиться к мнениям сестры и вести свою линию в жизни – на самореализацию, на построение собственного счастья.

 

 Житейские решения  

– Не стоит ли мне разъехаться с сестрой? – спросила Маша моего совета под занавес нашей встречи.

Я сказал в ответ:

– «Просторней жить – теснее дружба», – гласит народная мудрость.

По возвращении домой Маша отметила, что как бы заново взглянула на эту ситуацию, да и близкие отметили, что она переменилась. Об этом Маша с благодарностью написала в письме.

Терапия здесь, как всегда, проходила в два этапа: чернота – вон из организма, светлое понимание – в организм. Потом возникли здравые житейские решения.

Решений в работе было два типа. Одни касались внутреннего состояния Маши: нужно ли ей носить в себе эту тяжесть, не пора ли запустить в организм новый опыт? Вторые касались практических вопросов: продолжить ли жить с обвиняющей сестрой и как вообще строить с ней отношения?

Как видите, «внешние» вопросы после успешной внутренней работы решаются гораздо легче.

 

 Случай из практики. «Моя дочь выдирает волосы»  

Еще один случай из практики, которым я хотел бы поделиться, тоже связан с сильнейшим переживанием обиды в детском возрасте.

Даше 11 лет. Побелевшая от беспокойства мама рассказала, что Даша выдергивает волосы на голове.

Невропатолог назначил нейролептик (сонапакс), а также другие успокаивающие и питающие мозг препараты, но пока эффекта нет.

Девочка сидит в бейсболке, из‑под козырька выглядывают живые, но грустные глаза.

Что же случилось?

Оказалось, три недели назад в классе Дашу обвинили в краже шарфа. У одного из учеников пропал шарф с эмблемой какой‑то спортивной команды. Даша к этой пропаже не имела никакого касательства. Тем не менее одноклассники и учитель, не разбираясь, обвинили в краже именно ее. Стали обзывать, обещали побить, повели к директору. Директор стал угрожать отчислением из школы.

В конце концов, эта волна ненависти по отношению к Даше сошла на нет, всё завершилось более или менее благополучно, но что делать с невротическим поведением?

Уже прошла неделя весенних каникул, через два дня девочке снова в школу. А она всё продолжает драть волосы на голове, ничего не может с собой поделать…

 

 

Рис. 23. Семья поддерживает, но с обществом конфликт

 

 Социальная депрессия  

По моему заданию Даша нарисовала фигурку человека из квадратиков, кружков и треугольников.

Обращает на себя внимание заужение шеи вверху, часто соответствующее переживанию обиды. Много элементов ушло на изображение ног, а руки совсем отсутствуют. Коллеги Либины, которые являются авторами первоначального варианта теста, недаром называют симптом отсутствия рук на рисунке «социальной депрессией», а прописанные ноги связывают с благополучной, поддерживающей семьей. Пожалуй, с этой трактовкой можно согласиться.

Возраст персонажа соответствует возрасту девочки. Это говорит о том, что для сознания Даши актуально то, что с ней происходит сегодня, а не опыт из прошлого.

Но на рисунок можно посмотреть и иначе: энергетика рук ушла в грудь, чтобы держать там напряжение. Ноги «проступили» на рисунке в связи с тем, что девочка пытается стоять на своем. Заужение в горле показывает, что эмоции не могут выйти через речевой канал.

Наконец, скопление элементов в генитальной зоне и ногах, может быть, означает еще и стыд?

Разумеется, все эти гипотезы я храню при себе.

 

 Камень выходит легким дымком  

– Молодчина, хорошо справилась с заданием, – похвалил я Дашу. Мы возвращаемся к разговору о ее переживаниях. – Что ты испытываешь в результате того, что произошло?

– Злюсь на тех, кто на меня ополчился, – ответила девочка.

– Злость – это понятно. Но ей что‑то предшествует. Я имею в виду боль или рана, которую ты ощущаешь…

Даша обнаруживает камень с кулак размером – именно в области сердца, в груди слева.

Затем у нас состоялся короткий разговор, и Даша поняла, что камень – это не лучшее приобретение. Просто в момент растерянности он запал в душу. Но для дальнейшей жизни он совсем не нужен.

– Наблюдай за ощущениями и описывай их, – предложил я.

– В голову что‑то пошло и легким дымком выходит через верх головы… Камень уменьшается. Уже совсем исчез…

Наконец, всё тело равномерно заполнилось спокойствием.

 

 Ты знаешь, что невиновна  

Для нас важно извлечь урок, приобрести устойчивость на будущее, по‑новому осмыслить произошедшую несправедливость.

– Мало ли кто что скажет! – приходит к заключению Даша. – Важно, что ты знаешь, что ты чувствуешь.

– Где это понимание?

– В голове.

– Как ты полагаешь, не будет ли оно полезно и для всего организма?

Даша наблюдает, как знание разливается по телу в виде водопада.

Состояние стало еще более комфортным. Драть волосы нет необходимости.

 

 Есть человек…  

– Теперь, когда ты спокойна, можешь объяснить, что тебя заставляло драть волосы?

– Когда думала обо всей этой истории, драла волосы, чтобы больше не думать, забыть.

– Теперь твои красивые волосики могут спокойно отрастать снова?

– Да.

– Скажи, в классе был хоть один человек, который не стал обвинять тебя огульно?

– Да, такой человек был.

– Наверное, стоит дружить именно с такими людьми? Переживать и стыдиться тебе нечего. А те, кто в силу скудоумия или мелкости своей души позволяют себе обвинять другого человека, не разобравшись, пусть стыдятся, если у них есть стыд…

Мама спросила, надо ли Дашу переводить в другую школу. Я ответил:

– Пусть переводятся в другую школу те, кто позволил себе обвинять другого человека, не разобравшись. Даша ничего предосудительного не сделала, с какой стати она должна терпеть неудобства?

Я спросил у девочки:

– Даша, ты в школе для чего?

– Чтобы знания получать, – мудро рассудила она. – И для общения с теми, кто мне близок по духу.