Существует ли обязанность НЕ размножаться?

Доказывают ли мои доводы, что в действительности воспроизводство неправильно? Может быть, существует обязанность НЕ производить детей на свет? Может, размножение не запрещено, но и не обязательно? Некоторые могут согласиться, что в определенных случаях перед человеком стоит долг воздержаться от воспроизводства, например, если жизнь потенциального ребенка будет особенно несчастной. Передо мной стоит вопрос: обязанность отказаться от деторождения стоит перед каждым человеком? Ответ «да» будет остро противоречить наиболее укоренившемуся и сильному человеческому желанию – желанию размножения. Размышляя над тем, хорошо ли деторождение, необходимо помнить, что это желание может серьезно повлиять на наши суждения. И все же, слишком неосторожно будет безоговорочно критиковать деторождение, не рассмотрев интересы продолжателей рода.

Для начала необходимо разделить причины, толкающие к деторождению, на: 1) желание продолжения рода; 2) желание совокупления; 3) желание быть родителем. Желание продолжения рода означает заинтересованность в появлении на свет нового человека – генетического потомка.4 Отказ от воспроизводства в таком случае приведет к фрустрации. Не у всех, но у множества людей есть такое желание. Желание совокупления означает потребность в сексуальном акте, соитии. Удовлетворение этой потребности тесно связано с удовлетворением желания продолжения рода. Многие были рождены не в результате осознанного решения родителей, а лишь потому, что те удовлетворили свое желание совокупления. Но т.к. желание совокупления возможно удовлетворить, не производя детей (в случаях, например, успешного использования контрацепции), род не будет продолжен, но сексуального желание все равно будет удовлетворено. Для этого требуется лишь обоюдная забота о контрацепции до наступления менопаузы. Такая предосторожность хоть и будет дополнительной заботой, однако настолько ничтожной, что ни в коем случае не перевесит вреда от потенциального рождения. Желание родительства – это желание воспитывать ребенка, желание установить теплые родственные отношения. Чаще всего данное желание удовлетворяется посредством воспитания генетического потомка, однако это не обязательно, можно воспитать и установить родственные отношения с ребенком, не являющимся вашим кровным потомком. Таким образом, удовлетворение желания родительства возможно без рождения нового ребенка. Покуда существуют брошенные, осиротевшие дети, будет возможным реализовывать свой родительский инстинкт, не производя собственных детей. Хотя рождение собственного потомства – это наипростейший способ. Усыновление является сложным процессом, затратным как эмоционально, так и экономически. Через этот процесс чаще проходят те, кто не могут иметь собственных детей, но есть люди, которые предпочитают усыновление, несмотря на фертильность. В любом случае, воспитание без продол возможно посредством усыновления. Однако если человечество откажется от деторождения, и в мире не останется брошенных детей, пострадает не только желание продолжить род, но и желание быть родителем.

Невозможно завести ребенка ради интересов самого ребенка; для понимания этого не обязательно даже читать аргументы из второй части (которые, однако, доказывают, что из всех лиц, участвующих в рождении, ребенок не будет получателем блага). Я не имею в виду, что родители, решившись на рождение, не заботятся об интересах будущего ребенка, а имею в виду, что какие бы мотивы ими не двигали, ребенок не приобретет блага от появления на свет. И если родители считают, что делают добро будущему ребенку, они заблуждаются.

Детей заводят по разным причинам. Я считаю, что даже в случае осознанного выбора, родителями движут различные желания, например, желание п; возможно даже, что детей заводят в интересах других людей. Например, на радость будущим бабушкам и дедушкам, для поддержки государства или ради сохранения нации. И даже в этих случаях, интересы «других», скорее всего, будут совпадать с желаниями родителей. Появление внуков прекратит жалобы бабушек и дедушек, воспроизводство ради государства или народа подарит определенный статус. Значит, косвенно родители так же получат выгоду. Они удовлетворят желание продолжения рода и родительства, смогут воспитать детей, установить с ними близкие отношения, те потом принесут внуков, укрепят социальные гарантии, позаботятся о родителях в старости. Дети даруют родителям некоторую бессмертность, нося их гены, их идеалы и идеи, передавая это следующим поколениям. Все это – замечательные причины, и все же они не оправдывают рождение. Хотя бы потому, что все эти выгоды доступны и при усыновлении ребенка. Конечно, при этом какие‑то желания – например, желание продолжить род – не будут удовлетворены.

Тот факт, что детей заводят в интересах других (или себя), не вполне показывает, насколько рождение плохо. Я не утверждаю, что удовлетворять любые свои желания неправильно, но если при этом наносится вред другим людям, получение выгоды неприемлемо.

Если человек согласен, что рождение наносит вред, то единственный способ для него оправдать рождение – это признать этот вред незначительным. В таком случае польза для родителей и других превысит вред для ребенка. Но если признать, что вред огромен? Чем тогда оправдать деторождение?

Кто‑то может возразить, что для рожденных людей имеет значение тот факт, что они не считают свое рождение вредом и не сожалеют о нем. Я же считаю, что мои доводы не умаляют их мнения. Тот факт, что сейчас они счастливы, запоздало оправдывает решение их родителей завести ребенка. Но невозможно заранее знать, счастлив ли будет ребенок, и получить согласие потенциального ребенка на рождение. Т.е. ключевую роль играет прогноз родителей о будущем детей.

Если допустить, что потенциальные дети заведомо согласны родиться, нам будет дано право (согласно этому аргументу) удовлетворить наши желания. Эти желания могут быть удовлетворены независимо от того, родился счастливый или несчастный человек, и в последнем случае, рождение несчастного ребенка на свет – неправильно, даже если ребенок не возражает против своего рождения. Если будущие родители хотят удовлетворить собственные желания, они обязаны сделать это с наименьшими потерями для будущих людей. Однако часто цена так велика, что польза для родителей не перевешивает вред для ребенка.

Случаи, когда дети жалеют о своем появлении на свет, чрезвычайно трагичны, но (говорится в аргументе) нельзя винить в этом родителей, т.к. они не могли этого предугадать, удовлетворяя свои желания. И если бы больше людей заявляло о своем сожалении, все было бы по‑другому: вряд ли что‑либо могло бы оправдать родителей. Большинство не сожалеет о своем рождении, так имеет ли аргумент силу? В действительности аргумент довольно сомнительный (и не только по причинам, поднятым Шоной Шиффрин во второй части). В других контекстах этот аргумент был раскритикован за невозможность исключить негативные вмешательства в жизнь человека (например, идеологическую обработку), вследствие чего эти вмешательства только укреплялись. Мы уже знаем про способность адаптироваться: потому человек принимает ту идеологию, которую ему навязывают, и идеология укрепляется в его разуме. Хотя существуют и другие, тоже не вызывающие доверия, способы адаптации.

Желаемое, но недосягаемое, может перестать быть желаемым («кислый виноград»). И наоборот: нередко при неблагоприятных условиях, например, будучи вынужденным питаться лимонами, человек подстраивает свои желания под обстоятельства («сладкие лимоны»).5 Учитывая, какое количество вреда несет появление на свет, насколько это тяжелый психологический груз, можно предположить, что мы погружены в самообман, и в действительности все не так радужно. И если так, будет не важно, что большинство не сожалеют о своем рождении, аргумент не будет иметь силы. Приведу наглядную аналогию. Зная о вреде рабовладения, мы не могли бы оправдать рабство довольством и счастьем рабов, особенно зная о психологических факторах, делающих рабов довольными и счастливыми.6Точно также всеобщая удовлетворенность жизнью не может оправдать рождение новых людей.

Противники могут заявить, что отказ от воспроизводства – слишком большое требование. Не отрицаю, что воздержаться от рождения детей нелегко, учитывая природу инстинктов человека. Но настолько ли это трудно? Ранее я упоминал, что некоторые готовы согласиться с необходимостью воздержания от деторождения, скажем, если жизнь будущего ребенка будет крайне несчастной. Они согласятся, что в таком случае рождение будет нести вред. Предполагаю, что отказ от деторождения в любом случае дается нелегко. Если же допустить, что родителям в будущем несчастного ребенка будет легче воздержаться от рождения, не должно быть это трудно и для обычных родителей (т.к. они не имеют понятия, будет их ребенок счастливым или нет). Ключевое значение имеет качество жизни будущего ребенка.

Иными словами, нормально требовать от родителей потенциально несчастного ребенка воздержания от рождения, однако от тех, у кого дети будут счастливыми, мы этого требовать не можем. То есть дело не в самом воздержании, а в условиях, в которых эта мера требуется. Я готов допустить, что требование отказа от деторождения оправдано лишь в случаях, если будущее ребенка абсолютно несчастно. Загвоздка в том, что такой является жизнь в любом случае. Считающие иначе не вполне готовы отстаивать свое мнение, ведь они не в силах силой воли сделать так, чтобы жизнь ребенка стала счастливым исключением. Согласившись с тем, что необходимо воздержаться от рождения несчастных детей, следует согласиться и с тем, что это требование не настолько уж суровое.

И если в этом я заблуждаюсь, и рождение детей все‑таки не аморально, из доводов, приведенных во второй и третьей части, становится видно, что предпочтительнее не заводить детей. Может быть, появившийся на свет ребенок не будет жалеть о своем рождении; тот, кто не появился на свет, совершенно точно не будет сожалеть о том, что не родился. Поскольку появление на свет не в интересах потенциальных людей, наиболее правильным будет воздержаться от их рождения.

Право на деторождение.

Если смягчить формулировку, можно сказать, что предпочтительнее не размножаться, значит, право иметь детей все же должно быть. Иными словами, должно быть право совершать не самые оптимальные действия.7 Однако если согласиться, что человек обязан воздержаться от деторождения, тогда ни о каком праве не может идти речи. То есть, человек не может быть наделен правом делать то, что он обязан не делать. Значит, заявление о том, что перед человеком стоит долг отказа от деторождения, ставит под угрозу прописное право.8 Так ли это?