Тема 1. Историко - теоретические основы социальных технологий

Зарождение и становление социальных технологий. Раннеклассовые восточные и египетские деспотии объединились вокруг царя-бога как средоточия политической и религиозной власти. Жрецы и писцы, управляющие делами культа и политики, организовывали работы почти планетарного масштаба - меняли направления рек, возводили города и пирамиды.

Знаковой основой управления совместным трудом больших масс людей была иероглифика: максимально удаленная от речевой стороны общения (подобно научной символике), она способствовала объединению в «мегамашину» разноязычных племен и народностей и реализации колоссальных инженерных проектов. К примеру, Большая пирамида в Гизе имеет стандарты точности часового мастера, а 100 тыс. человек, работавшие на ней, порождали мускульное усилие в 10 тыс. лошадиных сил, причем без помощи колеса, повозки, ворота, подъемной стрелы и лебедки. Заметим, что деспотии и авторитарные режимы характеризуются гигантской кооперацией, чуть ли не в масштабе общества, и крайне примитивной кооперацией в промышленности, науке, сельском хозяйстве.

Капитализм, напротив, развил самые продуктивные формы кооперации на уровне первичных ячеек материального и духовного производства, игнорируя возможности разумной и планомерной кооперации в масштабе общества.

Аристотель связывает социальную технологию с политическими целями общего блага, когда пишет: «Благо везде и повсюду зависит от соблюдения двух условий: 1) правильного установления конечной цели всякого рода деятельности и 2) отыскания соответственных средств, ведущих к конечной цели» («Политика»).

Римская социальная технология двухслойна: под слоем юридической техники управления повседневностью скрыта техника интерпретации или переписывания заново древности. Значение римского права с точки зрения «юридического лица, а именно обменивающегося индивида» (Маркс) актуально и сегодня, предвосхитив за десяток веков нормы индустриального общества и идеи правового государства. Римские нормы права и их толкование - медиатор обратной связи индивида и общества в условиях, где жизнь римского интеллектуала - это бегство от грязи жизни в прошлое, в идеальный мир науки и искусства, а повседневность римского пролетария и маргинала - поиск забвения, стихия страсти, театрализованная государством по типу «массовой культуры».

Но все это — защита от неуверенности в завтрашнем дне, безнадежное сознание бюрократического, а не действительного общественного единства, когда правовое государство перестало быть частью гражданского общества, и когда профессиональная политика обернулась цинизмом и суесловием очередных цезарей.

Средневековые представления о социальных технологиях. В отличие от античности, европейское средневековье благоговеет перед знаками - приметами вечности. Не знания, не логос или нормы права, а навык и умение подражать канону - основа непосредственной кооперации в пределах цеха или мастерской. Причем канон освящен верой, кооперирующей все поколения в устремленности к богу: каждая вещь неповторима, но устремлена к одному канону-прообразу, каждый человек индивидуален, но вместе с другими стремится уподобиться одному - Христу.

Канон - дар божий, поднимающий ремесло на уровень предшественников, избавляющий от повторения уже известного. А поскольку «бог есть первичный образец всего» (Ф. Аквинский), то предвосхищающее моделирование «Его» возможной оценки на уровне цели (проповедь) и на уровне мотива (исповедь) - важнейший момент социальной технологии средневековой церкви с ее программой подчинения гражданского общества и государства. Здесь священник — главный социальный технолог, совмещающий роль кооператора с ролью «мониторинга» асоциальных проявлений. Управляющее значение проповеди перед общиной («каков поп, таков и приход») фиксировалось интимно-личной исповедью каждого прихожанина - чутким механизмом обратной связи. Надо ли говорить, что эффективность такой социальной технологии доказана тысячелетней историей церкви?

Развитие социальных технологий в период нового времени. Капитализм, по Марксу, начинается не с революции в технологии производства, а с революции в его организации, с кооперации труда ремесленников, когда совокупный эффект коллективного труда начинает присваиваться капиталистом как природная даровая сила.

Деньги становятся средством «приличной независимости», обеспечивая замену внеэкономических форм перераспределения экономической куплей-продажей, отработочной ренты - продуктовой и денежной; осваивается двойной бухгалтерский учет, безналичный банковский платеж.

По мере разложения ремесла на организацию, управление, планирование, сбыт, поиск клиентов, маркетинг и т. д. усиливается кооперирующая роль товарно-денежного механизма и закона стоимости. Идея равенства обретает «прочность народного предрассудка» (Маркс), что наглядно видно в популяризации религиозного канона: тиражирование Библии лишает ее ореола святости, мануфактура пародирует алхимию, наглядно противопоставляя надежность получения запланированного продукта эзотеричности непредсказуемого колдовства, а эксперимент высмеивает бесплодность словесных медитаций схоластики фактической демонстрацией истины.

Юридические нормы становятся действенным средством социальной технологии в силу понятности (в феодальных же странах Европы «писаное» право было общезначимо для всех, ибо подкреплялось властной силой государства, но было непонятно большинству крестьянства, повязанного обычаем и тайной исповеди). Всеобщая правовая форма - эквивалент, общезначимая лишь для всех ее понимающих, объективно готова к отчуждению, к превращению ее в предмет особого труда такого сословия, чей особый интерес противостоит всеобщим интересам, выдавая себя за них. И чем сильнее право обретает форму «крючкотворства», форму ведомственно применяемого права, тем сильнее оно искажает реальность.

Социальными технологами делаются бюрократы - юристы, чиновники, партийные функционеры, администраторы, парламентарии, работники госаппарата (прессы, просвещения), менеджеры, коммуникаторы и т. д. Манипулирование человеком во всех сферах жизни теперь обычное дело.

В целом, социальные технологии возникают эволюционно или создаются искусственно. Долгие века они носили рутинный характер. Люди учились управлять общественными делами, накапливали знания, передавая их от одного поколения к другому на основе прошлых правил, традиций, обычаев. Такие технологии, в которых упор делается на прошлый опыт, интуицию и приверженность традициям старых способов организации, называются рутинными. В них используются методы воздействия на социальные процессы, отличающиеся малой наукоемкостью, отражающие вчерашний день социального воздействия, не мотивирующие социальную систему на перемены.

В 60–80-е годы XX в. цивилизованный мир пережил информационную, управленческую и концептуальную революции. Именно на их основе произошел громадный скачок в развитии Запада: в производстве, бизнесе, науке, менеджменте. В основе этого скачка лежало освоение «человеческого ресурса», интеллектуальной собственности и управленческих «нoу-хау». Таким образом, бурное развитие социальных технологий связано с потребностью быстрого и крупномасштабного «тиражирования» новых видов деятельности, которые призваны заменить  рутинные и обеспечить передачу социальной информации на прочной основе современных научных данных.

Активная разработка понятийного аппарата и содержательных компонентов социальных технологий началась в зарубежной социологии 50–60-х годах, а в нашей стране в 80-х годах ХХ в. и изначально формировалась в парадигме социологии управления. Социальная технология выступает специфическим посредником между объективно протекающими процессами и субъективной деятельностью людей, органически связывает ее с социальным управлением, в котором ей принадлежит «свое место», т. е. обеспечение действия всего механизма социального управления. Иначе говоря, в социальной технологии реализуется «перевод объективных законов в механизм социального управления, т. е. «перевод» абстрактного языка науки, отражающей объективные законы развития общества, на конкретный язык решений, нормативов, предписаний, регламентирующих, стимулирующих людей на достижения поставленных целей».

Таблица 7. Сравнительная характеристика традиционалистских и модернистских социальных технологий

Однако, осмысливая генезис и исторический путь развития практических основ социально-технологической деятельности, следует обратить внимание,

-во-первых, на то, что технологический подход к обществу сформировался в XX ст. под воздействием индустриализации производства и научно-технической революции;

- во-вторых, предпосылки технологического подхода в практической жизни общества появились уже в древних обществах, однако они носили фрагментарный и ненаучный характер;

- в-третьих, технологизация представляет собой не просто важную черту современного общества, а форму развития и функционирования в нем социальной жизни людей;

- в-четвертых, общество не может быть полностью технологизированным; в нем всегда будет оставаться широкая сфера вероятностного, спонтанного и нетехнологического развития определенных областей социальной жизнедеятельности.