Из Орнийос-дель-Камино в Кастрохерис

18 километров

 

После случая «изгнания нечистой силы», когда я ругалась, как сумасшедшая по пути в Орнийос, я постепенно начала отходить и отпускать темные чувства, которые так долго меня сковывали.

Пошел ливень, когда мы дошли до центра этой маленькой деревушки и начали искать свой ночлег. Патрик с Пути вскоре узнал о том, что единственное общежитие для паломников было заполнено, а следующее находилось в десяти километрах от деревни. В то же время я узнала, что моя гостиница вообще располагалась в другом месте, в пяти километрах от Орнийоса в противоположном направлении. Мне либо пришлось бы идти, либо подождать час, чтобы меня забрали, по словам испанского паломника, который позвонил в гостиницу, после того как я трижды обошла всю деревню вдоль и поперек и не нашла ее там.

Так как кашель Патрика ухудшился, мы спросили о дополнительном номере в моей гостинице, но оказалось, что и там свободных мест не было. Чтобы не терять время и не опоздать к моменту, когда следующее общежитие заполнится паломниками, он решил, что ему пора идти дальше. Расстроенные, мы пожелали друг другу Доброго Пути с надеждой на новую встречу.

У меня был еще свободный час, и я пошла в единственное кафе поблизости, чтобы пообедать. Это место было забито паломниками доверху, и мне пришлось ждать, пока освободится столик. Как только представилась такая возможность, я сразу заняла место, так как я замерзла, промокла и проголодалась. Мой столик был на четверых, и раз у меня было три свободных стула, я пригласила троих паломников, которые ожидали, пока освободится столик. Они с радостью подсели ко мне.

После того как мы заказали свинину, картофель и салат (все, что у них было в наличии), мы начали беседовать. Все трое плохо говорили по-английски. Двое были австрийцами и один – из Германии. Они встретились на Камино несколькими днями ранее и теперь путешествовали вместе. Они начали оживленно что-то обсуждать на немецком, не обращая на меня внимания, но я была не против, так как сильно устала, чтобы вести диалог, не важно, на каком языке. Я лишь хотела поесть и оказаться в номере, чтобы подремать.

Не успев съесть и половину из того, что я заказала, попробовать десерт или выпить вина (да, здесь всегда вино лилось рекой), я увидела машину, которая приехала за мной, чтобы отвезти в гостиницу. Я повернулась к ребятам и сказала, что они могут доесть то, что у меня осталось, но я не успела даже встать со стула, когда моя бутылка вина уже была открыта, а еда лежала у них в тарелках.

Когда я села в машину, я спросила у женщины-водителя, прибыла ли моя сумка.

– Да, она там. Никаких проблем, – ответила она мне, улыбаясь.

Затем я узнала, сможет ли она меня с утра отвезти обратно.

– Конечно. Во сколько вам удобно?

Мммм, мне нужно было подумать. Затем я спросила:

– Восемь часов устроит?

– Отлично, – улыбнулась она. На этот раз я была уверена, что обещание будет выполнено, и расслабилась.

– Спасибо. Кстати, во сколько ужин в гостинице? – поинтересовалась я.

– Когда вам угодно, – ответила она непринужденно.

– Как насчет полседьмого? – обрадовалась я.

– Да, без проблем, – ответила она с желанием угодить.

Я была рада, что ужин будет так рано. Я не была уверена, что продержусь дольше.

– Я смогу где-то постирать одежду? – одолевала я ее.

– Да, я постираю ее для вас.

– Это не требуется, спасибо. Я сама могу это сделать.

– Нет. Вы – гостья. Я постираю для вас, – настояла она.

Я была рада получить такую помощь. Грязь, пыль и пот снова осели на моей одежде, и необходимо было ее постирать. Ванные и раковины не слишком подходили для этого, а мне было стыдно, что я так пахла.

Водитель сообщила мне, что гостиница была новой и что они с дочерью в ней же жили и управляли всем. Она относилась ко мне как к гостю в своем доме, и я была очень признательна ей. Было приятно получить такой теплый прием.

 

После ободряющего сна я проснулась в пасмурное, но не дождливое утро. Хозяйка уже приготовила завтрак: три вареных яйца, свежий апельсиновый сок и тост. Затем она попросила мой паспорт паломника, чтобы поставить в нем штамп. Допивая кофе с молоком, я была осведомлена о том, что моя сумка уже в машине и что хозяйка сама отвезет ее в следующую гостиницу. Это было приятно. Иногда я переживала, что она потеряется, потому что другие паломники рассказывали, как их вещи теряли при перевозке. Я запрыгнула в ее старую машину и пристегнулась. Через пятнадцать минут я снова была на Пути, а Гамби катался на мне спереди.

Когда я делала первые шаги, солнце начало появляться, но мощный ледяной ветер дул мне прямо в лицо. Он становился сильнее с течением времени, и вскоре я боролась с ним, ожидая, что меня сдует.

Это было впервые. Я уже встречалась со снегом, дождем, морозом, а теперь мне встретился арктический ураган. Счастливица.

«Ладно, Путь, – сказала я, качая головой, – давай уже, начинай».

Пришло время помолиться.

«Святая Мария, Матерь Божия, помоги мне справиться с этим ветром и продолжать двигаться вперед. Я открыта всем дарам Пути, которые он мне преподнесет сегодня. С благодарностью, аминь».

Хоть я и знала, что мне остается лишь переставлять ноги и следовать желтым указателям и синим ракушкам на пути, это все же было нелегко. Ветер был настолько сильным, что мне пришлось бороться за каждый свой шаг. С другой стороны, это успокоило мои мысли, и я была только за. Было приятно сосредоточиться на настоящем моменте и освободиться от любых мыслей. Я ощущала себя невесомой и спокойной, когда на меня влияло такое окружение во время ходьбы.

Постепенно мой разум привык к ветру, мысли снова закружились вокруг моих жизненных обстоятельств, и меня охватила глубокая печаль. До этого момента я была слишком разгневанной, чтобы чувствовать печаль. Сегодня это чувство неожиданно охватило меня, подобно шторму. Моя защита пала, и я осталась лишь со своей уязвимостью. Мне также было стыдно за свою уязвимость, потому что отец учил меня, что быть слабым неприемлемо. Тем не менее я не могла перестать. Я разрыдалась.

В этот момент я осознала, как гнев создавал ощущение защищенности и как на самом деле он блокировал мои чувства печали и грусти. Я всегда считала, что Патрик из нас двоих обладал такой защитной реакцией. Теперь я поняла, что я ничем не отличалась от него. Я хотела, чтобы он открылся передо мной, в то время как я оставалась закрытой. Это было нечестно – словно просить рыцаря снять доспехи, в то время как его противник будет стоять защищенный.

Я боялась настроений Патрика и как они контролировали все вокруг. Я была такой восприимчивой, что впитывала его чувства как губка, а это меня расстраивало и оставляло лишь ощущение удушья. В ответ я пыталась побороть эти чувства, чтобы не испытывать влияние негативной энергии. Мои попытки порадовать его были больше эгоистичными. Я хотела, чтобы он чувствовал себя лучше, чтобы мне самой стало легче. Это не работало. Это лишь раздражало и злило меня. Вот почему я так много путешествовала. Я никогда не признавалась ему, но мне действительно было лучше, когда его не было рядом.

Чем больше я шла среди этих ветров, тем сильнее я путалась в мыслях. Я ощущала себя неудачницей. У меня всегда были высокие идеалы в жизни. Я любила развивать внутренний дар людей; я посвятила жизнь тому, чтобы раскрывать их потенциал. Видеть, как жизни моих клиентов меняются к лучшему, было величайшей радостью в моей жизни. Однако в своей собственной жизни те же самые идеалы создавали нереалистичные ожидания, которые лишь расстраивали меня и заставляли чувствовать себя отвергнутой.

Мой разум вернулся к моему повторяющемуся сну: ритуалы, тяжесть, а теперь отчаяние и печаль, которые ассоциировались с орденом. Могла ли моя смерть в другой жизни произойти также из-за завышенных идеалов? Тех идеалов, что не разделяли люди, которых я любила и которым служила? С каждым шагом я все больше думала о том, как я одновременно завершила все отношения. Создавалось ощущение, будто я вновь воссоздаю всю историю заново.

Мне необходимо было очистить и освободиться от этой энергии. Мне нужно было отпустить все с любовью, всепрощением и состраданием, чтобы наверняка освободиться. Мне необходимо было перестать думать, что мои благородные идеалы были единственными правильными, и дать людям жить так, как они считали нужным. Это именно то, что значит: «Доброго Пути» – каждый ищет путь, лучший для себя.

Мне нужно было отставить те завышенные стандарты, которые я установила не только для себя, но и ожидала, что другие будут им соответствовать. Конечно же, не сознательно. Я считала, что я была любящей и заботливой, когда в действительности я лишь навязывала свое видение правильного поведения другим. Возможно, это было слишком – и для них, и для меня. Пора было развеять эти идеалы и закопать такие мечты. Мне нужно было найти более нежный, более сочувственный способ.

Может, я действительно подключилась к истории своей души, а может, и придумывала все. Это не имело значения. Сообщение оставалось тем же: «Отпусти прошлое. Расслабься. Пропусти. Прости. Двигайся дальше».

Мой разум вернулся к окружению. Путь сегодня был захватывающим, с ярко-зелеными полями, окружающими его. Я видела таблички, на которых было написано, что до существования Камино здесь пролегала древняя римская дорога. Я задумалась: сколько людей прошло по ней до меня? Сотни? Тысячи? Миллионы?

Я чувствовала энергию чистой любви, которую испускала природа вокруг меня. Мне казалось, будто я не воспринимаю природу снаружи, как я обычно делала. Вместо этого я ощущала себя частью этой энергии. Я была частью природы. С каждым моим вдохом все оживало. Деревья вокруг меня были живы и наблюдали за мной. Птицы надо мной наблюдали за мной. Интересно, они наслаждались мною так же, как я наслаждалась ими?

Солнце отбрасывало длинные тени на пути, и когда я это увидела, я почувствовала всех своих предков, идущих рядом со мной. Я также чувствовала души бесконечных потоков паломников, которые шли рядом. Я почти слышала их шаги и их дыхание. Я вошла в какое-то альтернативное состояние, где больше не было понятий настоящего времени и пространства, хоть я еще помнила о них. Я не смотрела на себя сверху, но я и не чувствовала себя в своем теле. Затем, будто я пробудилась, ко мне вернулось третье измерение, и я оказалась в настоящем.

Месета действительно влияла на меня. Ранее темная часть меня начинала набираться светом. Ни с чем не сравнить то ощущение, когда отпускаешь боль, которая преследовала тебя веками. Я боялась начать замечать и осознавать то, что происходило, чтобы не спугнуть. Я начинала испытывать сострадание к себе.

Я поняла, как все эти старания повлияли на формирование моей души; они также заставили меня пренебречь своей природной человеческой уязвимостью. Поддержание своих высоких ожиданий вымотало меня.

Я также знала, что причина, по которой мы с Патриком встретились в этой жизни, состояла в том, чтобы найти безусловную любовь и сострадание к себе и друг к другу. У нас не было других альтернатив и не было выхода. Наша совместная судьба была тем единственным, что значило между нами. Правда, я пока не поняла, в чем она заключается.

Наконец, я добралась до деревни Кастрохерис, осознавая, что ветер стих.

 

День 15

Из Кастрохериса в Фромисту

25 километров

 

Я рано проснулась и к семи утра уже была готова выходить. Ожидался длинный день, мне сказали, что мне опять предстоит долгое карабканье по холмам с несколькими остановками по дороге. Так что я сложила три энергетических батончика в рюкзак для подзаправки, хотя я знала, что мне нужно будет как минимум двенадцать. Я не понимала, что происходит с моей ногой, но хоть я и обмотала бинтом стопы, я все равно не могла ступить и шагу без жгучей боли. Я была на половине пути к Сантьяго, так что надеялась, что бинт и моя нога выдержат. Пока я шла, боль на время утихала, но стоило мне остановиться даже на пару минут, она обжигала мои ноги. «Наказание, – говорила я про себя, – это наказание за все мои предыдущие грехи. Пока я иду, они будут прощаться, но я должна заслужить это прощение».

Гамби смотрел на меня с тумбочки, словно спрашивая, сможет ли он поехать спереди сегодня. Я посмотрела на него и сказала: «Без проблем, считай, ты уже там». Он заставил меня улыбнуться. И другие улыбались тоже, когда видели его. Он абсолютно точно заслужил свое место. Он был неплохим амулетом, и я была рада, что взяла его с собой за компанию.

Набив все оставшиеся вещи в сумку, я спустилась на завтрак. Придя туда, я встретила молодую женщину из Канады по имени Рита, которая страдала от такого же кашля и насморка, как и Патрик с Пути. Она была несчастна, потому что была одета не по погоде и не могла согреться, из-за чего она и потратила деньги на хостел вместо приюта для паломников.

Я поняла, как так получилось, что она была плохо одета. Кто бы мог подумать, что нам надо будет так укутываться? Тем более что был почти июнь, но при этом было так холодно, что казалось, что сейчас как минимум март (по канадской погоде). Пока она делилась своими несчастьями со мной, ее грудная клетка засвистела, как бы говоря нам о том, что это самая холодная весна с 1816 года и что вся северная Испания была так же расстроена, как и она.

Я не могла выносить ее несчастного вида, так что я быстро поднялась наверх, открыла сумку и взяла одну из моих шерстяных кофт с длинным рукавом, шерстяные носки и запасной пиджак, которые у меня были, и отдала их ей, надеясь принести хоть какое-то облегчение. Сначала она отказывалась их брать, но я настояла, так что она сдалась и надела все на себя, так как на ней была всего лишь тоненькая юбочка и топ, тонкий пиджак и сандалии без носков.

Ее кашель звучал серьезно, а глаза были красными, так что я спросила, не лучше ли ей будет отдохнуть денек и отправиться в путь завтра, потому что у нее могла быть лихорадка. Она покачала головой и объяснила, что встречается со своим парнем в Фромисте, а пока нет никаких способов связи с ним, поэтому она и должна идти. Я покачала головой. На что только не идут женщины ради любви.

Я пожелала ей Доброго Пути.

Мне понадобилось еще несколько минут, чтобы завершить завтрак, а затем я вернулась в комнату. Застегнув сумку, я положила ее на стол и поставила печать в паспорте до того, как отправилась в путь.

По дороге я обнаружила, что небо было чистым, и солнце светило, но все равно было холодно и ветрено. Бее! Но единственное, что я могла делать, – это ставить одну мою ногу впереди другой и следовать желтым стрелкам. Несмотря на холод, мне было сегодня спокойно. Тяжесть, которую я принесла на Камино, постепенно начинала уходить, и я стала переходить в более счастливое расположение духа. «Святая Мария, Матерь Божия, спасибо тебе, что помогла мне очистить прошлое. Аминь».

Пока я следовала указателям и стрелкам в Камино по пути к концу города, я начала петь: «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной», стараясь подобрать слова к происходящему, смеясь над собственной глупостью. Я даже пару раз смогла подпрыгнуть, несмотря на больные ноги.

Недалеко от города я заметила старичка, который скорее бежал, чем шел по Камино. На нем не было ничего, кроме шортов для бега и тонкой футболки, в такой холод. Он выглядел так, будто весит не больше, чем тридцать пять килограммов.

Голландская пара, которая шла рядом со мной, заметила мою реакцию на происходящее и сообщили, что он бежит по Камино от Франции. Они рассказали, что старик заключил сделку с Богом, когда его двадцативосьмилетнему сыну диагностировали рак. Он пообещал Господу, что, если его сын выживет, он пробежит по Камино сто раз. Сын выжил, поэтому он и выполняет свою часть уговора. Это был его девятый раз.

Я никогда не видела такого тощего человека за всю свою жизнь, но я заметила, что он бежит с широкой улыбкой на лице, как будто это был какой-то вид медитации. Камино словно отправляет вас в альтернативную Вселенную, наполненную светом и магией, если вы открыты этому. Я уверена, что, как только он начинал бежать, он покидал Землю и попадал в другой мир.

Наблюдение за ним, гарцующим, словно тощая скаковая лошадь, утихомирило мои больные кости. Я пожелала ему Доброго Пути, когда он пробегал мимо нас, но старик убежал быстрее, чем смог нам ответить. Хоть я и впечатлилась его поведением, но мне нравилось идти по Камино со своей черепашьей скоростью. Я жила в быстром темпе с шести лет, с тех пор как я пошла в школу. Каждое утро я как вихрь носилась по дому, торопилась, просыпаясь, одеваясь, поедая завтрак, моя посуду, брала рюкзак, находила туфли и пальто, заскакивала в машину, соревнуясь с братьями за место у окна, – и все это за двадцать минут.

И даже если это было не так плохо, то когда я выбегала из машины в школу до звонка, меня встречали внушающие ужас хмурые монашки, которые торопили меня весь оставшийся день, осыпая меня проклятиями каждый раз, как я сделаю что-то не так.

Возможность двигаться медленнее словно исцеляла меня сейчас. Беготня, которую я совершала по дому, не позволяла мне познать свои чувства. В результате слишком многое было откинуто на потом, а затем запрятано в моем подсознании.

Словно вещи, которые выкидывают в подвал, потому что больше не нужны и бесполезны, мои отброшенные и поврежденные чувства копились до тех пор, пока я не достигла момента, когда уже не было больше места для складирования. Теперь я смогла наконец разобраться в старых вещах, чтобы вылечить и укрепить душу.

Пока я шла, я вспомнила то, как я была подростком и смотрела ужастик, который назывался «Не заглядывай в подвал». Это был, возможно, самый кровавый, жестокий и безбожный фильм, который я видела в своей жизни. Смеясь, я произнесла: «Вот и моя настоящая встреча с «Не заглядывай в подвал». Мне пришлось заглянуть в подвал, так как призраки моих разбитых эмоций все еще не были отвержены. Я должна была хорошо обойтись с этими древними чувствами, чтобы они могли излечиться. Я не могла их больше прятать.

Может быть, это и есть превращение. Чувствовать переживания, потом позволять им проходить, вместо того чтобы покрывать их или отталкивать. Вот что меня меняло.

Мои мысли вернулись к настоящему и к тропе.

Сначала я шла по плоской местности, а затем повышение пообещало долгий подъем. Казалось, что я никогда не заберусь на вершину. Но с божьей помощью, не имея никакого другого варианта, кроме как продолжать идти вперед, я наконец сделала это. Как только я покинула вершину, я увидела мужчину на другой стороне дороги, который сидел у импровизированной остановки и продавал кофе, воду и бананы. Так как на всей дороге до этого не было никаких кафе, я посчитала, что это хороший знак. Попросив бутылку воды и банан, каждый из которых стоил всего один евро, я села и осмотрелась. Весна разрасталась обильными массивами ярких цветов так далеко, докуда хватало глаз.

Когда я закончила есть банан, я встала. «А-а-ай!»

Мои ноги «ныли». Я задержала дыхание и постаралась унять боль до того, как начала опять двигаться, аккуратно идя вперед, опираясь на палки. Через несколько минут движения сильная боль стихла и превратилось в легкую и ноющую. Тропа спускалась с холмов, как я и сказала раньше, что было невероятно хорошей новостью и благом для моего колена.

Я начала вихлять по тропе из стороны в сторону, хотя должна была бы идти прямо. К полудню солнце все сильнее жарило, и я стала снимать слои одежды, потому что начала сильно потеть. Я была благодарна своей панаме, которая скрывала мое лицо от солнца спереди, и своим солнцезащитным перчаткам, которые я надела совсем недавно из-за того, что мне кто-то сказал, что руки могут сильно обгореть, если идти с палками весь день.

Пока я спускалась, я случайно набрела на деревню, которая называлась Итеро де ла Вега, где зашла в церковь XVI века, расположенную совсем рядом с заправкой. Я никогда не прекращу удивляться тому, какие красивые эти средневековые церкви, стоящие в центре неизвестности. Что меня больше всего поражает, так это то, что практически в каждом храме, в который я заходила, не было стандартного распятия около алтаря, как в других католических соборах по всему миру. Вместо того там стояла статуя Девы Марии, излучающая намного более теплый свет божественного присутствия. Я нашла, что это довольно неожиданно и парадоксально – средневековая церковь, очень светлая и теплая.

Однажды я поняла, что надо планировать свой день так, чтобы зайти в церковь в то время, когда она открыта, так что это было важной частью моего распорядка на Камино – зайти хотя бы в одну церковь за день и помолиться. Это стало своего рода медитацией для меня. Когда молилась сегодня, я заметила, что мое сердце словно потеплело и на душе стало спокойнее. Злость ушла каким-то образом, освободив место для более тихой энергии. Возможно, после того как я получила шанс быть услышанной, жизненная необходимость в гневе пропала. Я прошла через это и оказалась на другой стороне.

Само путешествие сегодня было очень долгим, а так как мои ноги ныли, оно казалось мне бесконечным. Тем не менее хоть и долгое, но оно было не очень тяжелым с тех пор, как я покинула тот холм, были даже моменты настолько мирные, что я не хотела, чтобы они заканчивались.

Особенно мне понравилось идти вдоль канала, который вел в Фромисту, в конце дня. Это была спокойная, тихая тропа, и погода стала такой же, как и в один из первых приятных дней около двух с половиной недель назад.

Когда я шла, я думала о двух мужчинах, которых я встретила на обеде в отеле. Один из них – семидесятидвухлетний мужчина по имени Колум из Ванкувера, а другой – Алан из Родезии. Колум был очень хорошего мнения о нем, потому что тот был каким-то там актером в отставке. Колум носил выглаженную белую рубашку, чистый галстук и отполированные ботинки. Алан был крепким, высоким, мускулистым, одетым в футболку, облегающую его мощные руки, и кожаные сандалии. Оба были невероятно дружелюбны.

Я довольно скоро поняла, что оба по происхождению ирландцы. Алан шел по Пути в первый раз, а Колум вернулся, потому что он ходил две недели по Камино до Сантьяго пару лет назад, а теперь хотел пройти часть, которую он пропустил, чтобы совершить полное путешествие.

Также я думала о группе женщин, которые были в хостеле прошлой ночью. Все они решили остановиться в хостеле, потому что многие в приюте для путешественников заболевали. Все кашляли прошлой ночью.

Одна из женщин, которых я встретила, Шарлин, начала путь в Арле во Франции – другом известном пункте для начала пути по Камино, и к тому моменту прошедшая уже тысячу сто километров немногим больше, чем за два месяца. Это было лучшее время в ее жизни – после многих лет прислуживания другим она наконец наслаждалась тишиной и миром путешествия так сильно, что даже не могла нормально это описать.

Я спросила ее, не чувствовала ли она одиночество во время своего пути по Камино, и она восторженно ответила: «Нет, никогда! Как бы мне хотелось, чтобы это все было навсегда! Я одна. Я свободна…»

Она объяснила, что провела большую часть своей жизни, заботясь и страдая от алкоголиков, начиная с ее отца, потом продолжая ее мужем, даже ее боссом и заканчивая сыновьями. Теперь, как сказала она, с этим покончено. Это – путешествие освобождения. Она даже не была уверена, вернется ли она во Францию после завершения пути.

«Я теперь на пенсии, – сказала она, – мне не надо возвращаться назад. Я могу остаться и жить в Испании. Мне пока все очень нравится».

Она говорила так, как будто она только что освободилась из тюрьмы, и я не могла не отметить ее чувство свободы в стороне от ее несчастий дома. Я внимательно слушала, так как понимала, что это примерно то же самое, что я должна совершить во время своего собственного путешествия души, когда я добреду до Сантьяго. Я не хотела больше ухаживать за взрослыми людьми, которые не смогли сделать это сами.

Несмотря на прекрасную тропу, последние несколько километров были серьезным испытанием для меня. Мне пришлось отдыхать каждые пятнадцать минут, потому что мои ноги ужасно ныли. Я достала свой плеер и начала петь, чтобы пройти последние три километра. В мантрах Кундалини-йога было больше всего «о-м-м-м», и они были самыми простыми для исполнения.

С помощью свыше я добралась до Фромисты примерно к пяти часам и прошла прямо в центр города в поисках своего хостела. Так как город был очень маленький, не было возможности пропустить его – хостел стоял прямо напротив церкви на главной площади.

Проходя мимо торгового центра, я заметила группу путешественников, сидящих на теплом солнце и пьющих пиво. Среди них был Патрик с Камино!

Я подошла, крепко обняла его и спросила, где он остановился. Он сообщил о приюте для паломников, который находился в следующем доме от моего хостела. У Патрика было несколько бутылок пива за поясом, как и у других за столом. До этого я пила только вино в небольших количествах под конец дня, но сегодня, под прекрасным и приветливым солнцем, холодное пиво было тем, что нужно.

Я быстро зарегистрировалась на ночь и получила ключ от комнаты, обрадовавшись, что смотритель уже отнес сумку наверх. На Камино ты остаешься один на один со своим рюкзаком, так что такое было редкостью.

Потом я вышла обратно наружу и села за стол к остальным, заказав большое холодное пиво. Первый глоток был прекрасен! А как утоляет жажду! Неудивительно, что все пили с таким удовольствием.

Я спросила Патрика, как он себя чувствует сегодня, и он ответил «наверное, лучше», но он все равно до сих пор кашлял и боролся с болью в горле и груди, которая словно выворачивала его наизнанку. У него также появилась сильная боль, пробегающая по нервам его ног. Они были словно в огне. Он сказал, что почти не может заснуть, настолько это больно, настолько, что он даже не может терпеть простыню под собой. На секунду я задумалась: почему мы, с нашими ногами, охваченными огнем, вообще делаем это? Неужели мы совсем с ума сошли?

С ним сидели два молодых американца, Джон и Алексия, оба из Кливленда, – два друга, путешествующих по Европе после выпуска, и Камино оказался для них самым приемлемым по деньгам видом путешествия. Джон приехал в Фромисту сегодня на автобусе, потому что потянул сухожилие и повредил колено два дня назад, да так, что он просто не мог больше ходить. Это был второй день его путешествия на автобусах, и, как он сам сказал, возможно, завтра он тоже поедет – все зависит от того, насколько будет болеть нога.

Несмотря на боли, мы все были настроены по-боевому. Это была незапланированная «Вечеринка на Камино».

Я села рядом со всеми ненадолго, наблюдая за тем, как пиво исчезало сразу же, как только его подавали. Все за столом постепенно пьянели, пока истории все набирали громкость, прерываемые громкими раскатами смеха.

Вдруг немного похолодало, так что я решила пойти в свою комнату, чтобы принять горячий душ и немного поспать до ужина. Так как единственный ресторан в городе был в хостеле, я согласилась встретиться с Патриком с Пути и остальными в столовой в восемь вечера. Таким образом, у меня оставалось полтора часа на отдых.

Я пошла прилечь, но поняла, что мне и не нужно отдыхать сегодня, в отличие от предыдущих двух недель, когда под конец дня я была полностью выжата. Я точно становилась сильнее, и, несмотря на мою больную ногу, я чувствовала себя достаточно хорошо. В особенности я была благодарна за то, что не подхватила «лихорадку Камино» – то, как был назван кашель и боль в груди среди путешественников. Больше половины тех, кто останавливался в приютах, и многие из тех, кто останавливался в хостеле, в той или иной мере болели этим. Это в основном было темой разговора с другими паломниками.

Я приняла горячий душ в комнате, и теплые приятные одеяла в кровати восполнили недостаток тепла. Помимо этого я наслаждалась личным пространством. По крайней мере, я не была больна.

В конце концов, я решила закрыть глаза, и следующим, что я помнила, было утро.

 

День 16