Из Понферрады в Вильяфранку-дель-Бьерсо

23 километра

 

Я проснулась рано утром в Понферраде, по-прежнему поглощенная эмоциями предыдущего дня. После того как я вышла из-под холодного облака на вершине горы, я многие километры шла через восхитительную горную долину, заполненную цветами всех видов и оттенков. От этого захватывало дух.

Мое сердце пело. Мне казалось, что я сбросила несколько тысяч лет кармы. Слова не могут передать того блаженства, которое я ощущала. Все чувства обострились. Цвета, окружавшие меня, были настолько яркими, что мне приходилось постоянно останавливаться только для того, чтобы любоваться ими. Небо было кристально чистым, и птицы пели так громко, что я могла подумать, будто это галлюцинация. Может быть, это она и была. Или именно так должны работать чувства, когда мы не тонем в губительной энергии горького опыта прошлого и обид. Сладчайшие ароматы цветов ударяли мне в голову с такой силой, что мне казалось, будто я только что обрела чувство обоняния. Но в тот день я чувствовала все запахи.

Я была погружена в настоящее и чувствовала, что каждая клетка моего тела работала на полную мощность. Несмотря на это, я была абсолютно расслаблена и спокойна. Должны ли мы так чувствовать себя все время? Так ли мы ощущаем себя, когда мы молоды и неопытны?

Все, что я точно знала, – это то, что я была одним целым с окружающим, и ничего не стояло между мной и красотой и спокойствием чудесного настоящего. Мне предстоял долгий путь до следующий остановки, но я все равно шла медленно, чтобы насладиться этими невероятными ощущениями. Я хотела, чтобы это продолжалось.

Через несколько часов я оказалась в небольшой деревне Молинасека. Мне нужно было поесть. Когда я зашла в кафе, то обнаружила, что там не было мест. Я терпеливо ждала своей очереди, не желая ни с кем разговаривать. Я боялась, что, если заговорю с кем-то, даже если просто закажу бокадильо с яйцом, я упущу окутавшее меня спокойствие, а я не была к этому готова.

Поэтому официанту на кассе, мальчику лет пятнадцати, я просто указала пальцем на то, что хочу заказать. Он улыбнулся и поднял большой палец. Потом спросил, не хочу ли я взять чего-нибудь попить, и я указала на колу в меню. Он кивнул и исчез в кухне.

Я осмотрелась. Некоторые люди оживленно разговаривали. Другие, как и я, молча смотрели в пространство, осмысляя полученный опыт. Молодая женщина встала из-за стола, и я смогла снять рюкзак и сесть. Было хорошо отдохнуть. Я не осознавала, как я устала, пока не опустилась на стул.

С облегчением вздохнув, я расслабилась и стала ждать еду. Через две минуты мой сэндвич и кола появились на стойке. Я встала, забрала их и снова села. Мне не хотелось думать. Мне не хотелось снова забрести в ту кроличью нору, которая принесла мне столько боли. Я хотела отдохнуть и просто быть.

Я посидела еще немного, но мне нужно было пройти еще восемь километров до Понферрады, поэтому я заставила себя встать. Я подняла рюкзак, получила штамп в паспорт и вышла. Ярко светило солнце, и было трудно поверить, что совсем недавно я дрожала от холода и шла через густой туман.

Чем ниже я спускалась, тем становилось ярче и теплее. Вскоре я сняла большую часть своей одежды, но все равно потела. День контрастов. Я шла и чувствовала, как что-то еще отслаивается от меня. Старая карма от тех душевных переживаний, которые я перенесла как тамплиер. Я чувствовала, как тяжесть и напряжение – эта удушающая мрачная энергия – отрываются от моих костей и летят к свету. Вместе с ней отступали чувство вины и осуждения и прочие негативные эмоции. Их место заняло ощущение легкости бытия, ранее мне незнакомое. Каким-то образом я сожгла свою карму и освободилась для полной и счастливой жизни.

Предстояло пройти еще несколько километров под гору, прежде чем тропа упрется в город. Наконец за поворотом показался чудесный замок тамплиеров, построенный в XII веке. Я и не подозревала, что мне встретится такое. От этого вида захватывало дыхание. Казалось, он попал в наш мир из сказки. Завороженная, я просто стояла и смотрела на возвышающуюся над всем вокруг громадину замка, чувствуя, как на нее отзывается каждая клетка моего тела.

Я не была уверена, что делать дальше. Сначала найти гостиницу и потом вернуться в замок или пойти туда прямо сейчас? Я была сбита с толку. Глядя на внушительное сооружение, я решила, что хочу перейти через ров по подъемному мосту незамедлительно. Но, к моему удивлению, замок оказался закрыт. Странным образом это освободило меня. Я не должна была входить внутрь, по крайней мере не в тот момент.

Отойдя, я еще раз посмотрела на замок снизу вверх. Тогда я прошла через площадь, нашла туристический офис и спросила, в какое время можно было попасть замок на следующий день.

Женщина за стойкой покачала головой и сказала, что он будет закрыт и завтра, и откроется только днем после. Приняв этот факт, я вышла. Я понимала, что двери были закрыты для меня, потому что я покончила с энергетической привязанностью к тамплиерам.

Я не должна была идти назад даже для того, чтобы посетить замок. Я должна была двигаться дальше. Так и было нужно.

Я закрыла глаза и ощутила прикосновение теплого солнца на лице. Холод и серость ушли так же, как и вся та тяжелая энергия, что я носила с собой всю жизнь. Я заказала стакан красного вина и медленно его потягивала. Оно казалось невероятным на вкус. Я устроила себе вечеринку по случаю выпуска из старой жизни.

После я решила прогуляться по средневековому городу. Все было наглухо закрыто, и я поняла, что было воскресенье. Были открыты кафе, но не магазины. Я не могла даже купить сувениры, связанные с тамплиерами, которые смотрели на меня с витрин каждого магазина вокруг замка. С прошлым было покончено, мое новое священное приключение начиналось здесь и сейчас.

Чуть глубже в городе я обнаружила собор. Я вошла внутрь и села, чтобы прочитать молитвы по четкам в благодарность за окончание этой тяжелой главы моей жизни. Было темно и немного грустно, ничего вокруг не было видно. Другой паломник бросил монету в прорезь на алтаре, и он засветился, почти как в кинотеатре, освещая великолепную многоуровневую картину, заполненную фигурами святых, окружающих Деву Марию. Потом из ризницы вышла пожилая испанская женщина и зажгла свечи на алтаре с другой стороны. Через некоторое время после этого зазвонили колокола, и началась месса. Оглядевшись, я увидела среди присутствующих около десяти очень старых испанцев и россыпь паломников. Я осталась на мессу и после поставила свечку за каждого в моей семье.

Я побрела на улицу и направилась к гостинице. Это был простой старый отель, расположенный на площади прямо над замком. Я вошла в вестибюль, где по телевизору показывали футбольный матч, который никто не смотрел. В углу меня терпеливо ждала сумка.

В помещении не было никого, поэтому я позвонила в маленький колокольчик на регистрационной стойке. Через несколько мгновений из кухни выбежала девушка, готовая мне помочь. После заселения я поднялась в свою удобную комнату, с относительно новой кроватью и теплым одеялом. В комнате было слишком жарко. Я без сил свалилась в кровать. Какой же невероятный день! Я с трудом могла поверить, что всего семь часов назад я стояла на вершине. Казалось, что я очутилась в какой-то временной воронке, потому что перед моими глазами пробегала вся моя жизнь.

Я выдохлась, поэтому мгновенно заснула.

На следующее утро, когда я проснулась, в городе было все еще тихо. Я приняла душ и начала одеваться, когда заметила, что на моих перчатках лежит блестящий американский пенни, какой мне когда-то в детстве подарил мой отец. Я могла слышать его голос: «Помни, Соня, мы верим в Бога». Я заплакала, потому что знала, что это мой отец оставил там эту монетку, пока я спала. Больше ей было неоткуда взяться.

«Спасибо, папа, – плакала я, – спасибо за то, что идешь со мной. Спасибо тебе за все, чему ты меня научил. Я так тебя люблю». Мне нужно было сесть, чтобы прийти в себя. Я была поражена этой находкой и любовью, которая только что обрушилась на меня с небес и распространилась по всему телу.

«Хорошо, пап, – сказала я, когда закончила одеваться, – пойдем». Я быстро поела и тронулась в путь. Спустя десять минут ходьбы я покинула сюрреалистическую реальность средневековой Понферрады и вступила в совершенно другой мир. Современная Понферрада была серой, тоскливой, и понадобилась целая вечность, чтобы выйти из нее. Медленно продвигаясь через город, я жаждала умиротворенной красоты Камино больше, чем когда бы то ни было.

Примерно через час я столкнулась с бразильцем лет двадцати пяти по имени Паоло, который едва мог ходить. Он остановился и показал мне почему. У него было так много волдырей на ногах, похожих на измельченную пшеницу. Я предложила ему свои оставшиеся пластыри, и он взял их все. Он заклеил свои ноги и решил, что будет ходить в носках, так как не сможет надеть ботинки поверх пластырей. Я пожелала ему Доброго Пути и продолжила идти.

За пределами современной Понферрады я вышла к пасторальным пейзажам. Эта часть Камино, известная как Галиция, когда-то была заселена древними кельтами, поэтому из всех кафе и магазинов доносились звуки волынки. Это было неожиданно, но оттого не менее прекрасно.

Прямо возле тропы находился большой винный завод, и я сделала остановку, чтобы перекусить. Внутри я нашла нескольких хмельных паломников, очевидно, хорошо проводящих свое время, которые радушно предложили мне к ним присоединиться. Я отказалась. Я знала, что если я начну пить сейчас, то не захочу делать это в дальнейшем.

Переход предстоял не такой долгий, как днем ранее, но, несмотря на это, мне казалось, что я никогда не дойду, так я была измотана вчерашними впечатлениями.

«Пожалуйста, закончись! – кричала я, обращаясь к Камино. – Я больше не могу идти сегодня! Пусть это закончится!»

«Почему безмятежность требует так много?» – думала я. Я освободилась от прошлого, но настоящее давило на мои нервы все с большей силой.

Это была простая усталость. Я проходила в среднем двадцать девять километров в течение последних двадцати пяти дней подряд, и для сегодняшнего дня это было слишком много. После подъема должен быть спад. Я размышляла, пока мое раздражение росло. Нельзя было ждать, что я буду вечно парить в облаках. На сердце у меня все еще было светло и свободно, но мое тело, особенно мои ноги, разрывалось от боли, и я устало толкала себя вперед. У меня не было выходного с тех пор, как я начала свое путешествие, и сегодня я это ясно ощутила.

Тем не менее я продолжала идти. Что еще мне оставалось? Было глупо тратить свою энергию на то, чтобы противиться Пути. Теперь я это хорошо понимала. Вместо этого я молилась.

«Пресвятая Мария, Матерь Божия, я устала. Если у тебя есть парочка незанятых ангелов, пусть они направят ветер в мои крылья. Я была бы очень признательна. Спасибо. И аминь».

Никакого ветра. Я продолжала идти.

И в конце концов я дошла до Вильяфранки-дель-Бьерсо. Это был очаровательный городок, заполненный маленькими кафе и ресторанами, расположенными вдоль всей чудесной площади, проходящей через весь город. Я зашла в кафе и тут же заказала себе большое холодное пиво. Я добралась. Я потратила время на то, чтобы выпить пива, прежде чем найти гостиницу, но мне не повезло. Мне пришлось пересечь город трижды, прежде чем я решила остановиться и спросить дорогу. Хорошо, что я сделала это, потому что к гостинице вели незаметные ступеньки в конце площади, которые я бы никогда не нашла самостоятельно.

Гостиница располагалась в каменном средневековом здании, так что внутри было темно и прохладно, что было особенно приятно после целого дня под палящим солнцем. Я позвонила и стала ждать. Я слышала голоса, но никто не выходил. Я начинала терять терпение. Почему они заставляют меня ждать?

В тот момент у меня уже не было паршивого настроения, поэтому я удивилась резкому наплыву злости. Я снова позвонила. Через минуту вышел человек, которого я слышала. «Зачем вы снова звоните? – огрызнулся он на меня на прекрасном английском. – Я услышал вас и в первый раз».

Вау! Он был еще более сволочным, чем я. Я сделала глубокий вдох. Он напугал меня своей суровостью.

– Простите, – сказала я, – я была не уверена, что вы слышали.

Он был груб и вручил мне ключ, не глядя в глаза.

Я спросила о сумке, и он сообщил, что та стоит в заднем коридоре. Он отвел меня туда и указал на лестницу.

– Ваша на третьем, – сказал он с пренебрежением. Он повернулся, чтобы уйти, затем остановился и рявкнул: – Ужин в семь.

– Хорошо, – ответила я.

В семь я снова спустилась, изрядно проголодавшись.

Должно быть, я была единственным гостем, потому что накрыто было только для меня. Через секунду после того, как я села, грубый мужчина вышел и практически швырнул тарелку передо мной. Меня раздражало, что он был все еще не особо милым. Я взяла ложку, попробовала суп и – о, боже! Суп был потрясающим. Я не могла поверить, что нечто настолько вкусное мне дает такой троллеобразный человек. Я вылизала тарелку до блеска. Вскоре он снова вышел, бросив передо мной тарелку с жареной свининой и овощами и стакан компота. И я снова была потрясена. Я съела все до последней крошки, едва сдерживаясь, чтобы не есть слишком быстро. Грубый мужчина определенно был фантастическим поваром.

Когда он вынес десерт – апельсиновый пирог с домашними взбитыми сливками, – я была готова умереть.

– Вау! Это невероятно. Спасибо, – сказала я. Он просто бросил на меня взгляд, хмыкнул и вышел из комнаты.

Я съела весь свой десерт и выпила два бокала вина. От начала и до конца мой ужин подходил для гурманов.

Пока я сидела, потягивая вино, я задавалась вопросом, почему Камино дает мне такой опыт именно сейчас.

Я чувствовала себя настолько возвышенно днем ранее только для того, чтобы столкнуться с парадоксально сочетающимися сообщениями от этого грубияна.

Я прислушалась к направляющим меня силам и поняла, что я должна быть счастлива независимо от того, что происходит с окружающими меня людьми.

Будучи эмпатом, я часто остро реагировала на энергию и настроение других людей, и, даже если у меня самой было хорошее настроение или ощущение счастья, это все уходило под влиянием чужих негативных эмоций прежде, чем я могла их остановить.

Какой великолепный урок – и с такой вкусной едой.

Когда ворчун поинтересовался, не хочу ли я кофе, я просто улыбнулась и сказала:

– Нет, спасибо, но спасибо за прекрасный ужин. Вы – просто волшебник на кухне.

Он остановился, посмотрел на меня и немного улыбнулся, потом повернулся и ушел.

Я решила последовать его примеру и вернуться в комнату, будучи окончательно измотанной.

Я взглянула на Гамби, пока засыпала.

«Знаешь, что, Гамби? Пришло время перестать позволять другим диктовать мои чувства».

Он, как и всегда, улыбнулся.

 

День 27

Из Вильяфранки в О Себрейро

28 километров

 

Я проснулась, молясь Богу о том, чтобы он держал мое сердце открытым и мое эго спокойным. Вчера во время прогулки я продолжала размышлять, как еще я могла бы себя разгрузить. В глубине души я знала, что пришло время отказаться от всякого контроля над всем в моей жизни и вручить себя воле Вселенной и Бога.

Я все еще тосковала по поводу своего разрушенного брака, но я знала, что должна довериться Богу и его планам на меня и что все будет в порядке. Настало время принять происходящее и просто слать Патрику любовь. Это было сложно. Но я просто должна была поверить в вещи, которые были мне нужны: в поддержку хороших отношений с дочерьми, в крепкую дружбу и в мир в моем сердце. Я должна была освободиться, искренне веря в то, что все будет хорошо.

Физически я чувствовала себя на удивление хорошо. Конечно, мои ноги горели, но остальное мое тело было полно желания двигаться дальше. Я быстро упаковала сумку и спустилась на завтрак. Ворчуна нигде не было видно, но на его месте была привлекательная женщина, которая представилась его женой. Она дала мне прекрасный завтрак из бекона, яиц, тостов, свежего сока и кофе.

Я пошла в свою комнату, спустила вниз сумку, оставив ее на стойке регистрации, повесила Гамби на лямки рюкзака и произнесла: «Ладно, Гамби. Пора идти».

«Святая Мария, матерь Божия, пожалуйста, закрой двери в мое прошлое, чтобы я никогда больше не возвращалась к тем страданиям. Аминь. И спасибо».

 

Стоял великолепный день. Небо было ясным, воздух свеж, и повсюду благоухали цветы. Я не отвлекалась от ходьбы, потому что мне предстоял еще один крутой подъем на гору к О Себрейро. Первая часть перехода прошла мирно, и довольно скоро я столкнулась с теми же французами, которых я встретила на обратном пути в Пиренеях. Они устраивали пикник перед маленькой церковью на окраине деревни.

Я помахала им рукой, и они, узнав меня, пригласили присоединиться к ним. Я не была голодна, но все равно приняла приглашение. Они предложили мне свежий инжир, копченую колбасу, ломтики твердого сыра, курагу, жареный миндаль, темный шоколад и свежий хлеб. Это было впечатляюще.

Мы разговаривали на французском, что было приятно, ведь я практически не говорила на Камино, за исключением некоторых фраз, пока не добиралась до города в конце дня.

Я выяснила, что французы не собираются проходить весь путь до Сантьяго, а хотят закончить в О Себрейро, после чего возвращаться во Францию на свадьбу сына одного из них. Они решили вернуться весной следующего года, чтобы пройти маршрут до конца. Я думала, что было позорно сходить с тропы, поскольку они больше трех недель потратили на путешествие, только для того, чтобы бросить все в последнюю неделю. Но их это устраивало.

Я посидела с ними некоторое время, а потом Камино призвал меня. Мы пожелали друг другу Доброго Пути, и я ушла. Я запела свою любимую песню «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной».

Мое путешествие походило на то, как Дороти шла в Оз. Я тоже хотела, чтобы дом пришел ко мне, хотела вернуться домой к покою, домой, где мое сердце и дух будут чувствовать себя в безопасности и будут встречены с любовью. Мне очень хотелось отбросить всех демонов, которые мешали вести благословенную жизнь, предложенную мне, и больше всего я хотела встретиться со своими страхами и покончить с ними.

Только я знала, что страхи будут возвращаться. Это просто неизбежно для человека. Страх перед неизвестностью мучает всех людей, и мы ничего не можем с этим поделать. Но я также знала, что не только страх причиняет мне боль. Проблема была в том, что я пыталась прятать свой страх и позволяла ему контролировать меня, вместо того чтобы просто принять его и отложить в сторону.

Я прошла через небольшой городок, заметив паломника, оживленно говорящего по телефону на испанском и вертящего в руках свою походную палку, словно это была удлиненная дубинка. Но он не выглядел пугающим. Он просто развлекался.

Я думала о том, чего я боялась. Тогда я стала называть свои страхи вслух, как это делал Трусливый Лев на пути к Оз. Это закончилось пением: «Львы, тигры и медведи, подумать только! Львы, тигры и медведи, о, боже мой!» Я ускорила свой темп и шла все быстрее и быстрее, пока почти не сорвалась на бег, а затем спонтанно перешла к воодушевляющему исполнению «Где-то над радугой», подпрыгивая и раскручивая собственную палку, не переставая смеяться всю дорогу из города.

Тропа постепенно поднималась, и вместе с тем становилось холоднее. На дороге было много грязи, камней и глубоких борозд, что несколько усложняло путь. Мне приходилось идти медленно, но я все же двигалась. В конце концов, я вышла к маленькой деревне, где заметила несколько лошадей и группу людей рядом с ними, беседующих с паломниками. Когда я подошла к ним, они спросили: «Не желаете подняться на вершину верхом?»

Я остановилась. Я знала, что до вершины было еще восемь-десять километров, и идея с лошадью казалась заманчивой.

– Нам нужно три человека, чтобы поехать, и пока у нас только двое. Так что, если вы к нам присоединитесь, мы сможем отправиться, – продолжил испанский ковбой.

Очень заманчиво.

– Ну давайте, – уговаривала меня одна из женщин, – я читала, что это считается как ходьба.

– Это недорого, – сказал человек с лошадьми, – всего двадцать евро до самой вершины.

Взглянув на гору, я решила, что это правда недорого.

– Я не уверена, – засомневалась я. – Я ездила верхом раз в жизни. И не особо успешно.

– Не проблема, – заверил меня испанский ковбой, – я вас научу.

Два других паломника смотрели на меня умоляюще.

– Пожалуйста, – сказал один из них. – Я не хочу подниматься пешком. Мои ноги сегодня так болят. Вы можете это сделать. Я буду за вами следить, я хорошо знаю, как держаться в седле.

Я взглянула на Гамби. Он улыбался.

– Ладно, – сказала я, – я сделаю это.

Спустя две минуты я сидела в шлеме на большой серой кобыле, первая в линии после гида. Я посмотрела вниз на свисающего с рюкзака Гамби и спросила: «Готов?»

Я сделала все возможное, чтобы следовать инструкциям, но мой зад так скакал вверх и вниз, что мой мозг был несколько ошеломлен, и я не слышала, что говорит гид. О, господи! Это было намного, намного хуже ходьбы. На что я согласилась? Я сильно похудела во время путешествия, и не осталось ничего, что могло бы хоть как-то смягчить удары о седло. Я пыталась попасть в ритм езды, но безуспешно. Оу!

Гид, кажется, этого не замечал.

«Йиииха! Едем, едем», – он продолжал подстегивать. Я не понимала почему – ведь я ехала. Просто не так быстро, как ему хотелось. Тропа была местами настолько крутой и узкой, что моя лошадь не могла ставить ноги между камнями и грязью и потому постоянно скользила и дергалась.

Ударяться о седло было пыткой, и мне было смешно, потому что я понимала, что меня ждет страшная боль в заднице и две уничтоженные ноги. «А почему бы и нет?» – думала я. Может, и неплохо полностью убиться перед тем, как я закончу.

Пока все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы вести лошадь и не свалиться с нее, мы рысью и полугалопом поднимались прямо к облакам, и иногда мне удавалось оглядываться на долину, от вида на которую захватывало дух.

Я наконец освоилась при поддержке моих более опытных товарищей и стала неплохо справляться, как вдруг из ниоткуда выпрыгнула собака и начала злобно лаять на мою лошадь.

Испугавшись, лошадь рванула с места, как летучая мышь, вместе со мной, судорожно вцепившейся в поводья. Мы летели с дикой скоростью. Каким-то чудом мне удалось сохранять спокойствие. Я не хотела, чтобы этот долгий путь закончился падением с лошади.

Я не теряла головы и осторожно натянула поводья, впечатав ноги в лошадиные бока и говоря: «Тпру, Нелли!» – хотя мою лошадь и звали Гвида. Казалось, она меня поняла. После трех ужасных минут она успокоилась и перешла на рысь. Гид и два других наездника гнались за нами.

«Отличная работа, йииха! – кричали они. – Вы справляетесь!»

Я тоже так думала. Но мне, пожалуй, хватило верховой езды. Я хотела закончить – прямо сейчас! Но я не могла. Мне пришлось ехать еще полчаса, прежде чем гид объявил: «А вот и он. Конец».

Все захотели сфотографироваться с лошадьми, поэтому мы достали камеры и сделали несколько снимков. Мы смеялись, обнимались и желали друг другу «Доброго Пути», после чего продолжили поход к вершине, до которой оставалось еще сто метров.

Как только я вошла в город, я обнаружила, что Гамби исчез.

О нет! Он, должно быть, упал во время дикой скачки.

Я была так расстроена, что почти заплакала. Гамби – моя муза. Мой дружок. Игрушка, которая была у меня с детства, теперь лежит где-то на Камино. Я чувствовала себя одновременно ужасно и нелепо.

«Это просто игрушка, Соня. Ты можешь купить другую, когда вернешься домой», – рассуждала я. Это правда, я могла. Но все-таки это было большой потерей. Я разговаривала с Гамби всю дорогу. Я смеялась вместе с ним. Он приглядывал за мной. Я покачала головой.

Я напомнила себе, что должна была отпустить все привязанности.

Хорошо бы его нашли, и он поднял бы настроение какому-нибудь другому паломнику. Я знала, что он сделает это, будучи такой глупой игрушкой. Кто-то мог его найти, и, возможно, это будет человек, нуждающийся в ободрении. Я вошла в церковь на вершине и поставила свечу. Пришло время хоронить друга.

«Прощай, Гамби! – сказала я, молясь в знак благодарности. – Ты был отличной компанией».

Когда я вышла из церкви, я отметила: «Вернуться домой и заказать другого Гамби».

Я оказалась в маленькой деревушке на вершине горы. Она была очаровательной. Я посмотрела на часы. Пришло время для обеда. Здесь, в Галиции, недалеко от моря, было представлено совершенно иное меню без бобов и свинины, и я была этому рада.

Я нашла кафе недалеко от гостиницы и заказала изумительное овощное рагу, приготовленного на гриле осьминога, кукурузный хлеб и большой бокал вина. Я решила, что не выйду на тропу, пока не помину Гамби прощальным блюдом.

После обеда я прошлась по сувенирным магазинам. Они были заполнены сувенирами, связанными с кельтами и Камино, каждый из которых мне приглянулся. Я купила два креста Святого Иакова для моих дочерей и, подумав, взяла еще один для Патрика, хотя даже не представляла, как и где смогу ему его вручить.

Потом я заселилась в гостиницу. Подойдя к комнате, я увидела ожидающую меня в коридоре сумку. «Ура, ты это сделала! Надеюсь, твоя поездка была не такой тяжелой, как моя!» – сказала я, занося ее в комнату.

После довольно долгого сна я вернулась на улицу, чтобы насладиться видами. Я стояла на самой вершине горы, и долина подо мной выглядела захватывающе. Передо мной лежали обширные леса, целые поля цветов, а вдалеке виднелись заснеженные горы. Похолодало, и снова пошел дождь, но я испытывала любовь к каждой частице этого туманного и мрачного Камино. «Спасибо, Господи! Я так счастлива быть здесь. Я становлюсь все свободнее. Я отпускаю все. С этого момента все в твоих руках. И спасибо, что не дал мне упасть с лошади сегодня».

Я сделала несколько фотографий и вернулась в свою комнату, чтобы заснуть. Я спала до утра, и мне всю ночь снилось, как я еду верхом на диком жеребце через луга, искрящие полевыми цветами и бабочками.

 

День 28