Рядом с ней нельзя было вырасти плохим человеком.

Когда надо принять какое-то важное решение по самым разнообразным вопросам, я всегда обращаюсь в прошлое. А как бы поступила в данном случае моя мама? Размышляя о том, какая у нее была жизнь, понимаешь, что система ценностей той эпохи, довоенной, военной и послевоенной, помогала людям во всем: вместе выживать, вместе горевать и радоваться, вместе, рядом с детьми, работать от зари до зари, добывая хлеб насущный…

Когда началась война, маме исполнилось всего 32 года, но у нее уже было шестеро детей (от одного года до 14 лет). Семья жила в деревне Матушкино. Отец был идейным коммунистом, а потому отказался от брони и в октябре 1941 г. ушел добровольцем на фронт. Погиб…

Из детства осталось три ощущения: страх в период боев, голод, холод, тяжелая работа на выживание и светлый образ матери. Попытаюсь воспроизвести эти ощущения.

Бои приближались к нашей деревне Матушкино, которая оказалась в эпицентре борьбы за стратегически важное Ленинградское шоссе. Зная, что немцы, заняв населенные пункты, начинают уничтожать коммунистов и членов их семей, мама вместе с детьми, опасаясь измены, спрятала все свое семейство у бабушки в деревне Алабушево. Но немцы туда пришли еще раньше, бабушкин дом сгорел. Нашли новое убежище в поселке Алабушево – никем не занятый дом. Было очень холодно, а рядом горели на морозе дома, трещали от большого огня бревна, … летели искры…  И вдруг, прямо на меня, … из огня (видимо, из горевшего сарая) выбежала корова. Навсегда запомнилась эта сцена: огонь, корова и слезы, текущие из ее глаз… Стало жутко  от ощущения безысходности.

Второе ощущение, которое осталось от войны – ощущение голода и холода. Во время боев многие дома в Матушкино были разрушены или сгорели. Уцелевшие дома немцы сожгли при отступлении. Когда жители, укрывавшиеся в разных местах, возвращались в деревню, в пепелищах домов они находили обожженные трупы. Кормить детей было нечем, все запасы уничтожены, в пищу шли трупы лошадей…  На этом пепелище нужно было возрождать жизнь, растить детей. Все это легло на плечи женщин. Лучше, чем М. Исаковский, о женском подвиге не скажешь. Поэтому и привожу его стихотворение, посвященное всем русским женщинам, в т.ч. и нашим землячкам и моей матери.

…Да разве об этом расскажешь –

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!...

В то утро простился с тобою

Твой муж, или брат, или сын,

И ты со своею судьбою

Осталась один на один

Один на один со слезами,

С несжатыми в поле хлебами

Ты встретила эту войну.

И все – без конца и без счета –

Печали, труды и заботы

Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе волей-неволей

А надо повсюду поспеть;

                                                 Одна ты в доме и в поле,

Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают все ниже,

А громы грохочут все ближе,

Все чаще недобрая весть.

И ты перед всею страною,

И ты перед всею войною

Сказалась, какая ты есть.

Ты шла, затаив свое горе,

Суровым путем трудовым,

Весь фронт, что от моря до моря

Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,

У той, у далекой черты

Солдат согревали шинели,

Что шила заботливо ты.

За все ты бралася без страха,

И, как в поговорке какой,

Была ты и пряхой и ткахой,

Умела иглой и пилой.

Рубила, возила, копала-

Да разве ли все перечтешь?

А в письмах на фронт уверяла,

Что будто б отлично живешь …

Вместе с матерями, работали мы, дети, у которых были свои обязанности, распределявшиеся в зависимости от возраста и неукоснительно выполнявшиеся.

Матери работали в колхозе, дети повзрослее были вместе с ними. Но главная детская обязанность состояла в том, чтобы «держать дом»: приносить из леса дрова для отопления (хворост), топить печки, приносить воду. Летом собирать грибы, ягоды, «подрабатывать в колхозе»: сушить сено, собирать колоски с уже убранных полей, пропалывать грядки с морковью и свеклой. Выживали все вместе, помогая друг другу. На том и держались.

В этом деревенском коллективе женщин, подростков, стариков и детей все были на виду, жили открыто. Мама моя пользовалась уважением, и мне это очень нравилось. Внешне - настоящая русская красавица, коммуникабельная, любила людей, была веселой, энергичной, умела все делать. За что бы ни бралась, все у нее получалось. Удивляешься, откуда она знала, например, такие житейские хитрости, как покрывать дранкой крышу. А она давала наставление, уходя на работу в колхоз, старшему сыну Александру, который должен был выполнить эту сложную работу по строительству дома.

У нее были незаурядные организаторские способности, люди к ней тянулись, а потому и выбрали ее в 1943 году председателем колхоза «Пчелка» (до войны некоторое время председательствовал отец). Потребность в более углубленных знаниях по сельскохозяйственному производству привела ее в Сельскохозяйственную академию им. К.А.Тимирязева, где мама закончила специальные курсы.

Понимая, что тяжелый, напряженный труд и неустроенный быт требовал «разрядки», стремилась устраивать праздники, сама была и плясунья, и певунья. За ней тянулись другие. Так и жили. А у нас, детей, была еще одна важная обязанность - учиться.

   Школа находилась в Ржавках. С благодарностью вспоминаю Антонину Александровну Мансурову, учительницу русского языка и литературы. Географ – Александр Васильевич - был таким педагогом, про которых говорят, что он «от Бога». Зинаида Ефимовна Грачева, учительница ботаники, и моя мама настояли на том, чтобы я после окончания 7-летки пошла учиться дальше. И я, единственная, из выпускников Ржавской школы моего набора, пришла в Крюковскую среднюю школу № 1. Учителя в основном были очень хорошие, выпускники успешно поступали в вузы. Но мне пришлось после школы два года поработать на Крюковской стеклодувной фабрике, чтобы помочь семье, а затем я поступила в институт и стала экономистом.

   Чтобы не сложилось впечатление, что все детство и юность прошли в напряженном труде и мы были «отброшены» от культуры и не было у нас досуга, скажу немного и об этом. Детство и молодость – это особое состояние души. У нас она была окрыленная. Мы очень много читали. Участвовали в художественной самодеятельности, слышали, как поют взрослые, знали все их песни, видели, как они пляшут, и мы им подражали. В Крюкове был клуб от Стеклодувной фабрики (он стоял примерно на том же месте, где сейчас располагается магазин «Досуг»), в нем демонстрировались фильмы, танцы устраивали в школе (зимой) и на открытом воздухе летом. На стадионе, который находился позади клуба, проходили встречи по футболу, которые собирали много зрителей. Но это было уже после войны. Жизнь шла своим чередом. Но уже без тех, кто ушел и не вернулся с войны. Среди них – мой отец Григорий Максимович Устинов  

(1903 г.р.), его средний брат – Алексей Максимович (1906 г.р.). Младшему, Василию, повезло, воевал в армии К. К. Рокоссовского сапером, выжил. Выжили и мы, младшие Устиновы, благодаря тому, что рядом с нами был умный, светлый, трудолюбивый и жизнерадостный человек - наша мать Мария Григорьевна. Светлая ей память!