Между тем обвинительный приговор в отношении Киселёва и Квачкова в значительной степени основывается на показаниях незаконно засекреченных свидетелей (приговор - стр. 9, 10, 30, 32).

О том, что никаких реальных угроз в адрес анонимных свидетелей не поступало свидетельствуют их показания, данные в суде.

На вопрос адвоката Морозова Л.И. к свидетелю «Смирнову А. И.»:

«- От Киселева к Вам поступали угрозы по поводу разглашения данной информации?

свидетель «Смирнов А.И.» ответил:

- Нет, не поступали» (протокол судебного заседания стр. 188).

На вопрос адвоката Морозова Л.И. свидетель «Гальцова М.И.»:

«- Киселев угрожал Вам, как свидетелю, который посвящен в его секреты?

- Нет.

- Вы чувствовали угрозу от Киселева?

- Нет» (протокол судебного заседания стр. 248).

Свидетели «Зайцев» и «Ларюшкин» также ничего не заявляли по поводу каких-либо возможных угроз в их адрес.

И что крайне важно, объективного подтверждения показания трех засекреченных свидетелей - «Ларюшкина», «Смирнова» и «Гальцовой» в судебном заседании не нашли. «Боевая группа» во главе с Киселёвым сформирована не была. Никто из указанных трёх лиц каких-либо противоправных действий не предпринимал.

Таким образом, показания анонимных свидетелей, данные ими на стадии предварительного следствия и в судебном заседании, считаю, подлежли исключению, как недопустимые доказательства согласно ст. 75 УПК РФ.

В нарушении требования ст. ст. 6, 7, 15, 16 УПК РФ, ст. 6, 13, 14 Конвенции суд многократно снимал вопросы защиты в судебном заседании к анонимным свидетелям «Ларюшкину», «Смирнову», «Гальцовой», «Зайцеву» в ходе их допросов. Эти вопросы были направлены не на выяснение анкетных данных свидетелей, как пытался представить это суд, а на установление обстоятельств дела, подлежащие доказыванию в соответствии с требованиями ст. 73 УК РФ.

Снятие вопросов, направленных на установление обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу, было направлено, считаю, не на сохранение в тайне анкетных денных этих свидетелей, а на защиту от возможного разоблачения ввиду их ложных показаний для оговора Киселёва А. С.

В своих показаниях «Ларюшкин», «Смирнов», «Гальцова», якобы бывшие на квартире Киселёва А. С. 10 июля 2010 года, противоречат друг другу. Так, «Ларюшкин» утверждал, что группа, собранная на квартире примерно 10 июля 2010 года, по словам Киселева А.С. по сигналу должна была выехать куда-то близ Москвы, для участия в мятеже, который для данной группы заключался в перекрытии доступа машинам, снабжающих Москву продовольствием (протокол судебного заседания - стр. 111-125).

Свидетель «Смирнов», которому о произошедших событиях, как он показал, известно со слов Киселева А.С. показания «Ларюшкина» опроверг и, пояснил, что боевые группы создавались в Москве, Самаре, Омске. Восстание, по словам свидетеля, должно было начаться не в Москве, а в Санкт-Петербурге, где должен был произойти захват важных объектов, а лишь потом - в Москве. Группы восставших должны были оснащаться огнестрельным и травматическим оружием, в состав этих групп входили действующие и бывшие офицеры подразделений, командиры воинских частей, сотрудники спецслужб, которые готовы предоставить оружие. Однако назвать действующих офицеров воинских частей, спецслужб отказался, как не назвал и не одной воинской части, ни одного подразделения спецслужб (стр. 180-189 протокола судебного заседания).

Свидетель «Гальцова», в свою очередь, опровергла показания этих свидетелей и показала, что задачей группы под руководством Киселева А.С. по сообщению последнего, было выдвижение в «город на юге России». Название города она не знает. В вооруженном мятеже, по словам свидетеля, сотрудники ФСБ, МВД, военнослужащие участия не принимали, напротив, они должны были уничтожаться и закрываться в казармах (стр. 234-248 протокол судебного заседания).

Такие противоречия в показаниях свидетелей дают основания полагать, что описываемого ими разговора в действительности не происходило. Это фальсификация. И эти противоречивые показания никак не могут быть положены в основу выводов суда о том, что Киселёвым А. С. создавалась «боевая группа», что Киселёв А. С. вовлекал граждан в противоправные действия по совершению вооружённого мятежа.

Ходатайство о их дополнительном допросе в целях устранения противоречий в их показаниях заявлялось суду апелляционной инстанции, но в нём необоснованно было отказано.

Показания этих анонимов опровергаются показаниями добросовестных свидетелей, которые дали свои показания открыто и гласно в зале суда. Это показания свидетелей Кутенкова П. И. в с/з 9.11.2012 года, Скобелева Д. А., Рязанцева Н. И., Королёвой А. С. в с/з 17.01.2013 года, показания свидетеля Кокорина И. В., данные на следствии и зачитанные суду в с/з 28.01.2013 года. Опровергается оговор анонимов и показаниями самого Киселёва. Со слов названных лиц разговор вёлся о возможной поездке в Ленинградскую или близлежащую область, оружие Киселёв не демонстрировал.

Характерная деталь. Свидетели Рязанцев, Скобелев, Королёва на вопрос Киселёва «Употреблял ли он в ходе июльской встречи 2010 года термин «газонокосилки», «сенокосилки»?» однозначно ответили, что подобного от него не слышали. Об употреблении этих терминов Киселёвым во время встречи утверждал в своих показаниях «Ларюшкин». Это лишний раз опровергает показания анонимов.

«Гальцова» в своих показаниях отмечала, что Киселёв показал присутствующим кейс с деньгами, «достав из него пачку банкнот – долларов США». Эти показания также опровергаются показаниями иных свидетелей и результатами обыска на квартире Киселёва 20.07.2010 года. Никаких кейсов с деньгами в его квартире при обыске 20.07.2010 года не изъято. А деньки, как и оружие со слов «Гальцовой» предназначались для вооружённого мятежа. Но оружие при обыске нашли, а кейса с деньгами нет. Хотя с момента той встречи прошло не более 10 дней.

О показаниях «Гальцовой» хотелось бы сказать особо. Допрошенные лица, из числа присутствовавших на квартире Киселёва, утверждают, что из женщин там была только Королёва. Тогда «Гальцова», а её показания давались от женского лица, вымышленный персонаж и является лжесвидетелем.

Факт сбора на квартире Киселёва такой разношёрстной компании даёт повод утверждать, что это не могло быть совещание по подготовке вооружённого мятежа. Трудно, к примеру, представить среди участников мятежа Королёву, которую наблюдал суд, с её непосредственностью и увлечённостью искусством и народными промыслами. Или Даргевича В. В., допрошенного 18.07.2013 года апелляционной инстанцией, человека страдающего тяжёлым хроническим заболеванием и неспособного к участию в мятеже по состоянию здоровья.

В с/з 25.01.2013 года при допросе Киселёвой О. Е. суду первой инстанции предъявлялся макет автомата, которым играют внуки Киселёва. Макет очень похож на настоящий автомат Калашникова, находился в квартире длительное время, в том числе в июле 2010 года. Поэтому при нахождении в квартире Киселёва гостей в июле 2010 года мог быть принят кем-то из них за боевое оружие.

Перечисленное позволяет сделать вывод о недостоверности показаний «Ларюшкина», «Смирнова», «Гальцовой». Однако суд первой инстанции, Судебная коллегия ВС РФ безосновательно подтвердили версию обвинения. И необоснованно положили показания анонимов в основу приговора и определения.

В ходе судебного заседания 17-18.07.2013 года в ВС РФ по в апелляционным жалобам на приговор Мосгорсуда Киселёвым А. С. и его защитой дополнительно было заявлено, что секретным свидетелем «Ларюшкиным» является ранее находившийся с ним в одной камере СИЗО Санкт-Петербурга Киселёв Андрей Вячеславович, 1975 г. р., урож. Ленинграда, осужденный в 2009 году Калининским судом СПб на 7,5 лет лишения свободы и в 2011 году на 12 лет лишения свободы. До ареста 21.07.2010 года мой подзащитный с Киселёвым А. В. знаком не был.

Как стало известно, Киселёв А. В., он же «Ларюшкин», был доставлен в СИЗО Лефортово, находился там с 23.11.2012 года по 17.12.2012 года и 26.11.2012 года в Мосгорсуде давал показания под псевдонимом «Ларюшкин» в условиях, исключающих визуальное наблюдение. Показания данного свидетеля – являются ложными и подтверждают утверждение о фальсификации материалов дела. Письменное заявление Киселёва А. С. по данным обстоятельствам оглашалось и передавалось Судебной коллегии в ходе заседания.

Судебная коллегия не приняла во внимание изложенные доводы и допустила нарушение требований уголовно-процессуального закона, констатировав: «…в обоснование выводов о виновности Киселёва А. С. в склонении других лиц в совершение вооружённого мятежа суд правильно сослался в приговоре на показания свидетелей под псевдонимами «Ларюшкин В. П.», «Смирнов А. И. «, «Гальцова М. И.», из которых следует, что Киселёв А. С. при встречах с ними… предложил им принять участие в вооружённом мятеже, руководство подготовкой к которому осуществляли Квачков и другие люди, а на одной из встреч с Киселёвым А. С. в июле 2010 года в его квартире, на которой присутствовало около десяти человек, Киселёв А. С. сообщил дату, на которую планировалось начало вооружённого восстания, рассказал о плане восстания и предложил собравшимся участвовать в этом восстании, для чего по его звонку необходимо было собраться в указанном месте, иметь при себе оружие и питание, при этом продемонстрировал имевшееся у него оружие, в частности автомат, магазины к нему и гранаты. Все присутствующие согласились с предложением Киселёва А. С.» (стр. 9, 10 определения).

Эти выводы – явное искажение обстоятельств дела. Указанные обстоятельства разговора Киселёва не подтверждаются показаниями свидетелей, данными в зале судебного заседания открыто и гласно. Даже в показаниях анонимов отсутствуют сведения, что Киселёв рассказал о плане восстания, в каком месте назначался сбор, о согласии всех присутствующих с предложением Киселёва. Приведённое утверждение апелляционной инстанции свидетельствует, что она даже не ознакомилась с показаниями свидетелей по делу, а её выводы были сделаны явно в интересах обвинения.

Из показаний анонимов даже не следует, что кто-то из присутствующих на встрече дал согласие Киселёву принять участие в мятеже, не то, что все присутствующие. А показания большего числа свидетелей вообще опровергают показания анонимов. Т. о. вооружённая группа участников мятежа не формировалась, никто не вовлекался в противоправную деятельность.

Как Киселёв мог узнать дату восстания, если он не общался с Квачковым? Что это за «другие лица», которые осуществляли вместе с Квачковым руководство подготовкой к вооружённому мятежу? Эти обстоятельства апелляционная инстанция не раскрывает. Это бездоказательные выводы суда, которые не могут быть положены в основу судебного акта, ст. 75 УПК РФ. Суд, как орган судебной власти, не должен собирать слухи, догадки, фантазировать. Он должен осуществлять правосудие на основе имеющихся доказательств.

В приговоре от 8.02.2013 года указывается: «Киселёв А. С. к началу июля 2010 года был достоверно осведомлён о том, что Квачковым разработан вышеописанный план вооружённого мятежа с целью свержения конституционного строя Российской Федерации, и, получив согласие лиц на участие в вооружённом мятеже, 10 июля 2010 года в своей квартире по указанному адресу собрал участников сформированной группы и с соблюдением мер конспирации проинструктировал их о легенде выдвижения к месту мятежа…» (стр. 5-6 приговора).

       Эти утверждения суда первой инстанции не подтверждаются материалами дела. В последующем тексте приговора суд не привёл ни одного реального доказательства в подтверждение своих доводов. В деле не представлены доказательства, что Киселёв А. С. «зная о деятельности Квачкова В. В… принял решение о непосредственном участие в его противоправной деятельности». В приговоре ни слова как, когда, где узнал Киселёв А. С. о деятельности Квачкова В. В. Не представлены материалы и о том, что Киселёв А. С. вообще сообщал когда-либо Квачкову В. В. «о своём намерении принять участие в вооружённом мятеже». Нет их в деле ввиду отсутствия подобных фактов в реальности.

       Тем не менее вывод Московского городского суда следующий: «В целях недопущения расшифровки своего замысла перед правоохранительными органами общение с Квачковым В. В. и другими лицами он осуществлял с соблюдением мер строжайшей конспирации». Какие методы конспирации использовал Киселёв А. С., когда их применял, чем это подтверждается, в приговоре не отражено.

       Здесь имеется явное и грубейшее нарушение судом основополагающих российских и международных норм права. Применяется принцип «презумпции виновности».  Логика суда следующая: если отсутствуют в деле сведения об общении Квачкова В. В. и Киселёва А. С. – значит, применялись «меры строжайшей конспирации». Эта логика основана на домыслах, предположениях суда. А основанные на догадках, предположениях, слухах доказательства в силу ст. 75 УПК РФ являются недопустимыми и не могут быть положены в основу приговора.

К тому же никто в России (пока ещё) не отменял «презумпцию невиновности», ст. 14 УПК РФ, необходимо выполнять и ст. 6, 13 Конвенции. Суд обязан действовать на основе этих требований, а не наоборот.

       Исходя из данной логики суда, к ответственности по настоящему делу можно привлекать и других лиц, из числа недовольных нарушениями действующей  властью прав граждан. То, что отсутствуют сведения об их знакомстве, общении с Квачковым В. В. или Киселёвым А. С. не имеет значения. Видимо, эти граждане применяли «меры строжайшей конспирации», как заявлено в приговоре Московского городского суда.

       Апелляционная инстанция не дала надлежащей оценки указанным действиям суда первой инстанции и продолжила череду нарушений закона. Не приведя в определении от 18.07.2013 года ни одного факта общения Квачкова и Киселёва, она определила виновность Квачкова и Киселёва в совершении деяний, взаимосвязь которых обусловлена обстоятельствами дела и при совершении которых Квачков и Киселёв не могли не общаться друг с другом и не обсуждать свои действия в ходе подготовки вменяемого Квачкову вооружённого мятежа.

В приговоре и в определении суды констатировали, что свидетели защиты являются сторонниками Квачкова и Киселёва и старались помочь нашим подзащитным избежать привлечения к уголовной ответственности. В определении от 18.07.2013 года заявлено - «… указанные лица являются сторонниками Квачкова В. В. и Киселёва А. С. и заинтересованы в избежании осужденными уголовной ответственности за содеянное…».

Суды по надуманным и дискриминационным доводам опровергают показания свидетелей защиты. Дискриминация запрещена Конституцией РФ, ст. 19, и международными актами, ст. 14 Европейской Конвенции. Т. о. суды неправомерно и голословно делят свидетелей на две категории – добросовестные свидетели – это свидетели обвинения, и недобросовестные свидетели – это свидетели защиты. Свидетелям защиты суды не доверяют, потому что они, по никак не аргументированному мнению судов, помогают обвиняемым избежать осуждения за уголовные преступления. Это опять же ничем не подтверждённое предположение судов.