Приговор Московского городского суда от 8.02.2013 года и определение Верховного суда РФ от 18.07.2013 года в отношении Киселёва и Квачкова незаконны, необоснованны, несправедливы и подлежат отмене.

В ходе рассмотрения данного уголовного дела судами были допущены существенные нарушения Европейской Конвенции. В уголовном деле отсутствую допустимые и достоверные доказательства, свидетельствующие о подготовке вооружённого восстания Квачковым, склонении Киселёвым иных лиц к вооружённому мятежу.

Вооружённые мятежи с целью свержения существующего конституционного строя готовятся и осуществляются значительными группами вооружённых людей. Исходя из определения ВС РФ от 18.02.1013 года организацией мятежа занимался Квачков, пенсионер с большим пенсионным стажем. Мировой практике не известны случаи, когда один человек, пенсионер, готовил вооружённый мятеж по захвату власти. В деле отсутствуют иные организаторы, организованные вооружённые группы, что лишний раз подтверждает несостоятельность его осуждения по ч. 1 ст. 30, 279 УК РФ. А как мог склонять к подготовке вооружённого мятежа иных лиц Киселёв, если Квачков не готовил вооруженный мятеж, если, к тому же, Киселёв не общался с Квачковым. Доказательства знакомства Киселёва и Квачкова, их общения в деле отсутствуют.

К тому же необходимо учитывать, что опыт Квачкова, как военного руководителя, (командира 15 бригады спецназа ГРУ, который в 1992 году вооруженным путем свергнул режим исламистов в Республике Таджикистан и привел к власти нынешнего президента Э.Рахмонова), военного учёного, позволял ему сделать однозначный вывод - проведение вооружённого мятежа в современных условиях невозможно. Киселёв также имеет высшее юридическое образование и способен адекватно оценивать сложившуюся в стране ситуацию. Оба прошли судебно-психиатрическое обследование. К тому же, как пояснили суду многочисленные свидетели, оба неоднократно высказывались против каких-либо насильственных действий.

Тем не менее, Квачков признан виновным по ч. 1 ст. 30, ст. 279 УК РФ.

Киселёв признан виновным по ч. 1 ст. 205¹ УК РФ за склонение ряда лиц в целях совершения преступления – вооружённого мятежа. Склонение лица может проявляться в различных формах: уговоры, подкуп, оказание психического или физического насилия в отношении вовлекаемого и иные подобные действия. Тем не менее, суду так и не удалось установить: кого же именно склонил Киселев А.С. к участию в вооруженном мятеже?

Вменяемые Квачкову и Киселеву деяния, предусмотренные нормами ч. 1 ст. 205¹ УК РФ со стороны Киселёва и нормами ч. 1 ст. 30, ст. 279 УК РФ со стороны Квачкова не подтверждаются представленными в деле доказательствами. Показания свидетелей обвинения Каплюка В. Б., Галкина П. А., Заровного В. В., Сидоркина Д. В. никак не могут рассматриваться, как достоверные и достаточные для осуждения Квачкова в подготовке совершения мятежа. Кроме того, они опровергаются показаниями гораздо большего числа свидетелей.

Действия Каплюка необходимо рассматривать, как провокационные. Именно он, обвешанный, звукозаписывающей радиоаппаратурой, и являющийся агентом органов безопасности, провоцировал разговоры с Квачковым о подготовке вооружённого восстания, предлагая Квачкову что-нибудь взорвать, кого-нибудь убить.  В соответствии с УК РФ подобнрое является - подстрекательством к совершению особо тяжких преступлений. Однако за подобные разговоры Квачков осужден, а Каплюк на свободе, хотя защита настаивала на привлечение Каплюка к уголовной ответственности за подстрекательство к совершению особо тяжких преступлений. Таким образом провокатор был противозаконно избавлен от уголовной ответственности. Что ещё раз доказывает обоснованность позиции защиты: никакой реальной подготовки мятежа не осуществлялось.

Утверждение апелляционной инстанции «…суд правильно сослался в приговоре, как на доказательства виновности осужденного Квачкова в совершении приготовления к организации вооружённого мятежа…» на показания вышеназванных свидетелей нельзя назвать обоснованным.

При этом суду первой инстанции представлялись только фрагменты записи разговоров Каплюка с Квачковым. В исследовании всех записей разговоров в судебном процессе суд необоснованно защите отказал. А указанные фрагменты не могут отразить полную картину разговора, цели беседы. Необходимо также отметить, что аудиозаписи разговоров были получены с нарушением закона и не могут рассматриваться как допустимые доказательства по делу в силу ст. 75 УК РФ. Однако суд в нарушение уголовно-процессуального закона не исключил эти доказательства из дела.

Вывод суда второй инстанции, что «Приведённые выше показания свидетелей объективно подтверждаются: протоколами осмотра и прослушивания аудиозаписей совещаний с участием Квачкова В. В., Каплюка В. Б., Зайцева И. В., Сидоркина Д. В., Гуменюка А. И. и других лиц…» не может являться обоснованным и свидетельствует о действиях суда уже второй инстанции в интересах обвинения. Судом данные доказаетльства не проверялись и не изучались.

В своих показаниях Галкин прямо указывает, что направил своих знакомых во Владимирскую область под Ковров без согласования с Квачковым, тем более без указаний Квачкова. Как следует из показаний, данных 11.12.2012 года в суде, свидетелями Виноградовым А. А., Гетмановым А. Н., Железняком В. Д., Коруновым А. А., Тельцовым С. А., Тыркаевым В. В.(протокол с/з л. д. 191-233), входившими в «группу Галкина» и выезжавших в июле 2010 года под Ковров, никто из них ни к какому вооружённому восстанию не готовился, ничего о нём не знал. Квачков их к вооружённому восстанию не призывал.

Утверждение апелляционной инстанции: «…суд правильно сослался в приговоре, как на доказательства виновности осужденного Квачкова в совершении приготовления к организации вооружённого мятежа…» на показания свидетелей Виноградова, Гетманова, Тельцова является неправомерным. Таким образом, и апелляционная судебная инстанция проявила необъективность.

Многочисленные свидетели защиты Квачкова и Киселёва, в том числе Савельев А. Н., Екишев Ю. А. (стр. 429-440 протокола судебного заседания), Ершков К. И., Лохматов А. П. (стр. 401-407 протокола судебного заседания), Трифонов Н. А. (стр. 447-452 протокола судебного заседания), Рязанцев Н. И. (стр. 459-460 протокола с/з), Протасов Б. И. (стр. 460-463 протокола с/з), Королёва А. С. (стр. 473- 479 протокола с/з), Скобелев Д. А. (стр. 464-467 протокола с/з), Жулин В. А., Сивков К. В. (стр. 510-515 протокола с/з), Попов В. Г. (стр.516-519 протокола с/з), Каратеев А. Л. (стр. 511-528 протокола с/заседания), Терехов С. Н. (стр. 575-580 протокола с/з), Кочетков В. Б. (стр. 572-574 протокола с/з) однозначно утверждали, что Квачков подготовкой вооружённого мятежа не занимался.

Никто из свидетелей защиты Квачкова не знал Киселёва, о нём не слышал. Лишь свидетель Терехов высказался, что, возможно, общался с Киселёвым. Но и Терехов отрицал связь Квачкова и Киселёва. Показания свидетеля Кучеренко В. А., данные им в судебном заседании 23.01.2013 года, о том, что он видел Киселёва в квартире Квачкова являются недостоверными. Данный свидетель опроверг их в последующем заседании, пояснив, что спутал Киселёва ввиду волнения и истечением времени с другим знакомым Квачкова. И ссылка суда в приговоре, что показания свидетеля Кучеренко подтверждают факт общения Киселёва и Квачкова, несостоятельна. Суд просто пошёл на поводу у обвинения.

Никто из свидетелей защиты Киселёва не был знаком с Квачковым, знал о нём только из средств массовой информации. Ни одного доказательства общения Киселёва и Квачкова судом не установлено. Тем более, полностью отсутствуют доказательства какого-либо обсуждения ими плана вооружённого мятежа, согласования даты, места выступления. Сами Квачков и Киселёв полностью отрицают факт своего знакомства и совместного обсуждения плана мятежа. Их показания в ходе рассмотрения дела не опровергнуты. Таким образом, согласно обстоятельствам дела Киселёв никак не мог склонять иных лиц к совершению мятежа, который, по мнению следствия, суда первой и апелляционной инстанций, готовил Квачков.

Ссылки суда первой инстанции в приговоре на то, что в квартире Киселёва при обыске изъята книга Квачкова с надписью автора, на записи номеров телефонов Квачкова в записной книжке Киселёва никак не могут подтверждать факт общения Киселёва и Квачкова. Как пояснил Киселёв, книга была получена им при презентации книги, проводимой Квачковым в Петербурге. Там же им и был записан телефон Квачкова, который объявлялся для всех присутствующих, а, отнюдь, не кулуарно. Эти показания никем не опровергнуты.

Если бы Киселёв действительно склонял иных лиц к совершению мятежа, готовившегося Квачковым, то этим действиям Киселёва должны были предшествовать обсуждение, согласование вопросов проведения мятежа, определение места сбора, даты мятежа, задачи создаваемой им группы, которые он должен был обсуждать с организатором мятежа, а именно - с Квачковым.

Но подобные вопросы Квачков и Киселёв совместно никогда не обсуждали. Они не знакомы друг с другом, как говорилось выше. Встречи по обсуждению вышеназванных вопросов между ними никогда не проводились. Что подтверждается материалами дела.

В деле отсутствуют доказательства наличия плана вооружённого мятежа, распределения ролей участников мятежа, наличия иных участников мятежа кроме Киселёва и Квачкова, плана действий после успешного завершения мятежа. Что ещё раз подтверждает надуманность выдвигаемых обвинений в отношении Киселёва по ч. 1 ст. 205¹ УК РФ, а Квачкова по ч. 1 ст. 30, ст. 279 УК РФ.

Как известно, Квачков В. В. освобождён 5.06.2008 года из-под стражи после вынесения оправдательного приговора по «делу о покушении на Председателя Правления РАО "ЕЭС России" А.Б.Чубайса». После освобождения в отношении него проводился целый комплекс оперативно-следственных мероприятий с целью получения доказательств по «делу Чубайса» и контроля за его общественной деятельностью. Органы ФСБ, МВД обладают большим арсеналом оперативно-следственных возможностей. Это наружное наблюдение, прослушивание телефонных переговоров фигуранта, прослушивание его переговоров в различных местах пребывания, в том числе, по месту жительства, иные технические мероприятия, внедрение агентуры и действующих сотрудников в окружение Квачкова, вербовка агентов из числа лиц, его окружающих и т. п. Действия Квачкова полностью контролировались. Современные технические средства позволяют обеспечить фактически тотальный контроль над конкретной личностью.

При такой жёсткой «опеке» должны были контролироваться все встречи Квачкова. Однако оперативные материалы о встречах Квачкова и Киселёва, их общении по телефону и т. п. в деле отсутствуют. Ввиду отсутствия таких встреч, их общения в реальности.

То, что контроль за Квачковым осуществлялся со стороны ФСБ, свидетельствуют имеющиеся в деле записи его телефонных переговоров, записи его разговоров при встречах с иными лицами, в частности, с Каплюком. Но нет ни одного документа, аудио-, видеозаписи, свидетельствующих об общении Киселёва и Квачкова.

До задержания и взятия под стражу Киселёва А.С. 21.07.2010 года и Квачкова В.В. 23.12.2010 года никто из них не вызывался органами ФСБ для вынесения предупреждения, как лицо, в отношении которого получены сведения о совершенных ими действиях, создающих условия для совершения преступления. Хотя в случае выявления подобных действий органы ФСБ обязаны были вынести им предупреждения. До их задержания и взятия под стражу органы МВД, прокуратуры, следственного комитета не предъявляли им претензий по их «мятежной» деятельности. Таким образом, действия правоохранительных органов свидетельствуют, что они не занимались подготовкой мятежа. В отношении Квачкова до 21.08.2010 года на время судебного рассмотрения «дела Чубайса» применялась мера пресечения подписка о невыезде. Никаких претензий, Московский областной суд, проводивший рассмотрение дела, ему не предъявлял.

Даже после ареста Киселёва 21.07.2010 года, ареста Галкина и задержания членов его группы в эти же дни Квачкова арестовали лишь, 23.12 2013 года, на следующий день после вступления в законную силу приговора по "делу о покушении на Чубайса".

Следовательно, органы ФСБ, зная о его участии в подготовке вооружённого мятежа, предоставляли ему возможность скрыться. Пять месяцев находился на свободе Квачков с момента ареста Киселёва и Галкина. И почему-то органы ФСБ позволяли эти пять месяцев разгуливать на свободе опасному, по их мнению, государственному преступнику, который в указанный период времени с 21.07.2010 года до 2312.2010 года даже дважды выезжал за границу Российской Федерации.

Суд второй инстанции указывает: «Как видно из материалов уголовного дела, все оперативные мероприятия в отношении осужденного Квачкова В.В. проведены в связи с оперативной информацией о том, что он занимается приготовлением к совершению вооруженного мятежа, что нашло свое подтверждение в показаниях допрошенных свидетелей и в протоколах осмотра и прослушивания аудиозаписей совещаний с участием Квачкова В.В. Данные обстоятельства свидетельствуют о наличии у Квачкова В.В. умысла на совершение преступления вне зависимости от деятельности сотрудников оперативных подразделений» (определение стр. 11).

Непончятно: почему имея информацию, что Квачков занимается «приготовлением к совершению вооружённого мятежа», органы ФСБ не задерживают его до 23.12.2010 года. Это утверждение апелляционной инстанции входит в противоречие с действиями органов безопасности. Если бы они имели информацию о реальной подготовке Квачкова к вооруженному мятежу его бы задержали, или, хотя бы вызвали в органы ФСБ России и вынесли предупреждение. Его не задерживали, потому что отсутствовала реальные доказательства в подготовке Квачковым вооружённого мятежа. Следовательно, органы ФСБ России надеялись, что Верховный суд РФ вновь отменит оправдательный приговор в отношении Квачкова по «делу Чубайса». И лишь после вступления в законную силу оправдательного приговора, когда поняли, что по «делу Чубайса» его осудить не удастся, задержали и взяли под стражу. А дело Киселёва затем объединили с делом Квачкова. Поскольку у Квачкова нет изъятого оружия, если не считать таковым при подготовке к вооруженному мятежу 4 (четыре) ножа и два травматических пистолета, к делу буквально "притянули за уши" Киселёва. Так как версия о вооруженном мятеже без хотя бы одной единицы огнестрельного оружия вообще неправдоподобна.

Отмечаю, что даже чеченским сепаратистам, с оружием в руках противостоящим федеральным войскам в составе вооруженных подразделений в несколько тысяч человек, с целью отделения Чечни от России, подобное обвинение "вооруженный мятеж" - не вменялось.

С момента ареста Киселёва прошло 40 месяцев, Квачкова 35 месяцев. При использовании того же огромного арсенала оперативно-следственных возможностей среди окружения Киселёва и Квачкова с добавлением их агентурной внутрикамерной разработки, прослушиванием разговоров в камерах СИЗО никаких доказательств не только их совместного обсуждения вопросов подготовки мятежа, но даже их знакомства не установлено.

Показательно, что ни одной записи телефонных переговоров Киселёва, его переговоров с иными лицами, ни одного агентурного донесения о противоправной деятельности Киселёва обвинением суду не представлено. Это показывает, что действия Киселёва до его ареста 21.07.2010 года органами ФСБ не контролировались. Т. е. он не попадал в поле зрения госбезопасности как «мятежник», либо гражданин, пытающийся совершить преступление против государственной безопасности.

Как указывалось в документах следствия и суда, совершение мятежа планировалось начать 24 июля 2010 года вблизи города Ковров. Но никакие реальные действия по осуществлению вооружённого мятежа в июле 2010 года в этом месте не проводились.

Не захвачено ни одной группы «мятежников», которые передвигались в направлении Коврова в июле 2010 года ни из Петербурга, ни из других регионов России. Киселёв задержан 21.07.2010 года в Петербурге, Квачков до 23.12.2010 года находился на свободе. И если бы он имел реальный умысел на осуществление вооружённого мятежа, если бы у него были в подчинении группы мятежников, то он имел все возможности для осуществления этого противоправного замысла.

Но в соответствии с приговором три человека "вооруженные" топорами, вилами и веревкой, по мнению Галкина (который не советовался с Квачковым) должны были штурмовать 467 гвардейский учебный центр в г. Коврове, численностью около 15 тысяч военнослужащих.

Правда, сами "повстанцы" про это не знали. (Это тоже отражено в приговоре).