Ударная группа - «Гераклион»

На 1-й парашютно-десантный полк под командованием пол­ковника Бройера возлагалась задача захватить аэродром в Гераклионе, установить связь с ударной группой «Ретимнон» и совмест­но с ней наступать в направлении Кании.

Имеющихся в распоряжении транспортных самолетов для од­новременного десантирования всех четырех ударных групп не хва­тало. Поэтому десантирование намечалось провести в два эшелона.

Первый эшелон в составе ударных групп «Малеме» и «Кания» должен был десантироваться утром, а второй, состоящий из удар­ных групп «Ретимнон» и «Гераклион», — во второй половине дня.

Хотя такое эшелонирование по времени неизбежно приводи­ло к тому, что войска противника, расположенные в Ретимноне и Гераклионе, предупреждались об опасности, другого выхода у нем­цев не было. Тяжелое вооружение, а также 3-ю и 4-ю батареи 7-го парашютно-десантного артиллерийского дивизиона и полевой лазарет 7-й парашютно-десантной дивизии предстояло доставить также по воздуху, но несколько позже.

__________

¹ Эта батарея имела на вооружении легкие орудия, созданные фирмой «Рейнметалл-Борзиг». В нее входили три легких безоткатных орудия калибра 75, 100 и 150 мм, у которых более 60 % пороховых газов отводилось через отверстие в ка­зеннике и только треть газов выталкивала снаряд. Благодаря этому лафет у таких орудий был легче, чем у обычных орудий, так как отпадала необходимость в про­тивооткатном приспособлении. Такие орудия вполне подходили для воздушно-десантных операций.

133

1-я батарея 7-го парашютно-десантного артиллерийского дивизиона должна была прибыть по морю.

Вьючные животные горно-егерских частей на Крит не брались. Обмундирования, приспособленного для боевых действий в суб­тропическом климате, не было. Десантный паек также подходил скорее для района Нарвика ¹, чем для Крита с его субтропическим климатом.

О настроениях местного населения немецкое командование знало так же мало, как и о действительных силах противника на острове. Как отнесется население к высадке немецкого десанта? Как, будут реагировать на это греческие власти на острове? В боль­шинстве высших инстанций немецкого командования считали, что Крит согласится принять те же условия перемирия, которые были предложены Греции, так как для Греции они были выгодны ².

Греческий король Георг, бежавший 23 апреля на остров Крит, нашел убежище недалеко от Кании, где при помощи англичан он начал создавать новые греческие вооруженныe силы. То, что ко­роль, не прниял перемирия и находился на острове, было извест­но. И, несмотря на это, руководитель немецкой контрразведки адмирал Канарис во время своего пребывания в Афинах в мае 1941 заявил: «Англичане в основном уже покинули остров и мест­ные нотабли ³ ожидают высадки немецкого десанта, чтобы разоружить остатки английских войск, если они не уйдут добровольно». Зная повадки Канариса, трудно сказать, был ли он сам убежден в том что говорил.

Хотя генерал Штудент и его начальник штаба генерал-май­ор Шлемм придерживались совершенно иного мнения относительно англичан, они не испытывали никакого беспокойства за местное население, ибо руководствовались соображениями западноевропейского толка. Они не думали, что гражданское населние Крита примет активное участие в вооруженной борьбе, поскольку это противоречило принятым на Западе правилам ведения войны.

Некоторые данные которые могли бы сообщить итальянцы, которым

_________

¹ Десантный паек выдававший парашютистам по время боевых действий на Крите состоял из двух небольших кусков копченой колбасы, небольшого куска свиного рулета, пачки флотских сухарей, банки (125 г) свиной тушенки, пачки леденцов, пяти плиток сухого спирта и фляги воды.

²  Эти условия, кроме всего прочего, предусматривали, что ни один греческий солдат не будет оставлен немцами в плену.

³ Нотабли (франц.- notables) — почетные лица из числа привилегированной знати или np едставители от местного населения. (Прим. ред. 1957г.)

134

уже приходилось иметь дело с населением Крита и у которых был в этом отношении определенный опыт.

Еще в феврале 1941 года крупная шайка бандитов, находив­шаяся на Крите, осуществила налет на один из островов группы Додеканес — остров Кастелорисо. Хотя налет и был отбит с боль­шими потерями у бандитов, однако следовало ожидать, что они окажут серьезное сопротивление вступлению немцев на Крит. Но итальянцы не хотели делиться опытом.

Население Крита всегда отличалось свободолюбием. Старики в деревнях охотно и часто рассказывали молодежи о подвигах крит­ских крестьян в освободительной войне против турецкого ига. Анг­личане ловко использовали это свободолюбие в своих интересах.

Большую роль в этом сыграл талантливый английский архео­лог Джон Пендлбери, вступивший на критскую землю впервые в 1934 году в качестве участника экспедиции по раскопке дворца в Кноссосе. Блестящее знание новогреческого языка и общительный характер Пендлбери способствовали тому, что скоро он стал самым уважаемым лицом на острове. Когда после непродолжительного отсутствия в сентябре 1940 года он снова вернулся в Гераклион, уже в качестве вице-консула, ему быстро удалось приобрести мно­го новых друзей. Теперь он уже занимался не археологией. Пендл­бери организовал так называемую малую войну, беспокоя италь­янцев, и даже намеревался, если представится возможность, захва­тить Додеканес. Для выполнения этой задачи он тайно создал небольшой отряд из местных моряков. Когда поступили сведения о том, что немцы готовят большое наступление на Крит, Пендлбе­ри развил бурную деятельность и не успокоился до тех пор, пока не разжег среди населения Крита ненависть к захватчикам и не выз­вал у него стремления кровью отстаивать свой остров.

Мистер Пендлбери оценивал поведение критских нотаблей правильнее, чем адмирал Канарис. В своем письме к жене, дати­рованном 5 мая 1941 года, он доверительно писал: «Наши „капи­тане” ¹ будут продолжать борьбу в горах, и, если потребуется, с ними рядом будут сражаться даже женщины и дети, как это было во время боев в горах Пинда…»

15 мая 1941 года, то есть на следующий день после того, как немецкие эскадрильи, назначенные для участия в операции, в пол­ном составе сосредоточились на исходных аэродромах в Греции,

_________

¹ Капитане — так англичане называли критских моряков и рыбаков. (Прим. ред. 1957 г.)

135

первые английские военные корабли покинули Александрию, что­бы сосредоточиться в районе острова Крит.

17 мая немецкое командование приняло решение начать опе­рацию в 7 часов утра 20 мая 1941 года. Вскоре из перехваченных и расшифрованных радиограмм немецкие радисты установили, что англичане ожидали наступления немцев на Крит в самое ближай­шее время.

Вновь непонятным образом повторилось то, что уже 10 мая 1910 года стоило жизни многим немецким солдатам: противник узнал о готовящемся наступлении. Спустя несколько дней после начала операции англичане опубликовали по этому поводу сле­дующую версию:

«Теперь нет причин скрывать того, что наше коман­дование еще в пятницу 18 мая знало о предстоящем десан­те немцев на остров Крит. В этот день были сбиты два немецких самолета, которые упали в море недалеко от острова. Летчики были подобраны критскими рыбаками и доставлены на берег. Они рассказали, что наступление остров начнется, по всей вероятности, в ближайшие 48 часов. Немецкие летчики очень удивились, когда рыбаки передали их англичанам. Они были уверены, что все жите­ли острова Крит будут оказывать содействие им, немцам... В дальнейшем они отрицали все, что сообщили своим спасителям».

Трудно установить, соответствует ли эта версия англичан действительности или же она имеет цель скрывать истинные источ­ники информации.

 

* * *

Во второй половине дня 18мая адмирал Каннингхэм ¹ с двумя линейными кораблями, тремя крейсерами и четырьмя эскадренными миноносцами уже находился западнее острова Крит. 19мая самолеты немецкой итальянской разведки сообщили, что в восточной части Средиземного моря обнаружены четыре отряда кораблей противника с линкорами во главе каждого отряда.

А в Греции в этот день отдавались последние приказания, парашютисты грузили в «Юнкерсы» десантные контейнеры с оружием. Все в напряжении ожидали

_________

¹  Эднрю Каннигхем - английский адмирал; с 1940 по 1943 год был командующим сначала английскими, а затем союзными морскими силами на Средизем­ном море. (Прим /ред. 1957 г.)

136

утра. В эту короткую ночь спа­ли лишь немногие. В 4 часа утра парашютисты направились к аэро­дромам, где, выстроившись в несколько рядов, их уже ждали са­молеты. Каждый командир произнес краткую речь. Громко про­звучало: «Да здравствует победа!» После чего солдаты запели гимн парашютистов «Ярко светит солнце».

 

Бои за плацдарм

20 мая 1941 года. На аэродромах в Дадионе, Коринфе, Тополии, Мегаре, Танагре, Элевсине и Лариссе раздается рокот пер­вых моторов, к ним присоединяется шум остальных, сливаясь в один мощный рев. На востоке появляется первая полоска рассве­та. По аэродромам проносится гул, который раздается над всей Грецией и летит к Эгейскому морю. Первыми в воздух поднимают­ся остроносые истребители-бомбардировщики. Поднимая облака пыли, взлетают обычные и пикирующие бомбардировщики, быстрокрылые истребители. Проходят похожие на летящие каранда­ши Do-215. Словно стая гигантских птиц, они устремляются к ос­трову Крит.

В 5 часов 50 минут самолеты уже пикируют на аэродромы, огневые позиции зенитной артиллерии и летние лагери против­ника у Малеме, Кании, Ретимнона и Гераклиона. Сухо, как шах­терские молотки, отбивают дробь их автоматические пушки. На­чинается увертюра!

137

Пикирующие бомбардировщики, включив сирены, устремля­ются вниз, и тотчас же на земле появляются черные, похожие на грибы, клубы дыма. Это рвутся бомбы. Казармы, палатки, огневые позиции полевой и зенитной артиллерии — все исчезает в облаках дыма и пыли. Эхо тяжелых разрывов, подобно раскатам грома, перекатывается по морю, покрытому серо-голубыми бараш­ками, бегущими под легким утренним ветерком.

Над морем со стороны Греции появляются новые эскадрильи. Впереди летят тяжелые трехмоторные транспортные самолеты. За ними, плавно покачиваясь, плывут планеры. Высоко над побе­режьем они отцепляются и, как гигантские совы, скользят вниз.

Наступает мертвая тишина. Проходит секунда, другая, и вдруг все вокруг начинает грохотать. Кажется, что ад разинул свою ог­ромную пасть. Небо сплошь усеяно облачками от разрывов зенитных снарядов. В воздух взлетают огненные снопы трассирующих пуль и снарядов. Строчат пулеметы, трещат винтовки, гулко уха­ют противотанковые орудия, шипят мины, гудят пушки и гаубицы. Вокруг все грохочет и пылает. Вот на горизонте один за другим снова появляются большие трехмоторные транспортные самолеты. Они уверенно держат курс на остров. Быстро, одна за другой от фюзеляжей отделяются человеческие фигурки, стремительно падают вниз. Вот уже над ними раскрыты широкие белые зонты парашютов, и они, плавно покачиваясь опускаются на землю. Приближаются новые самолеты, опять летят вниз парашютисты.

Под Малеме и Канией бои уже в полном разгаре. Оказывается, противник вовсе не застигнут врасплох, сами парашютисты очутились перед массой неожиданностей.

 

* * *

Когда 18 мая в батальонах обсуждались планы предстоящей операции командиры говорили, что едва ли следует ожидать от англичан сильного сопротивления на Крите. Они говорили, что этот остров якобы — только промежуточный пункт, что конечная цель операции находится дальше и что поэтому для захвата острова можно ограничиться лишь горными егерями. Аэрофоторазведка не дала ясного представления о рельефе острова и местных предметах, и поэтому, когда парашютисты выбросились на остров суровая действительность

138

была для них чем-то вроде внезапного пробуждения от безмятежного сна. Среди пара­шютистов ходили даже слухи, что на острове действует «пятая колонна» и что представители ее будто бы окажут парашютистам помощь. Имелся даже и пароль: всех, кто спросит о «майоре Боке», парашютисты должны были немедленно направлять к вышестоя­щему начальнику.

Настроение у парашютистов было превосходное, и лишь не­многие предчувствовали, что у тех, кто останется в живых, Крит надолго сохранится в памяти.

Уже утром перед стартом произошло несколько заминок. Ког­да первые планеры, буксируемые «Юнкерсами», тронулись с мес­та, за ними поднял столбы бурой пыли. Пропеллеры погнали ее вверх к облакам, и скоро над аэродромами выросло облако гус­той пыли высотой до 300 м, из которого цепочкой вылетали транспортные самолеты. Непредвиденные промедления на старте име­ли свои последствия. Первоначальный маршрут, который огибал остров с западной стороны, поворачивал на север, пересекал юж­ное побережье и выходил к районам десантирования с тыла, вы­держать в этих условиях можно было не везде. Внезапный налет пикирующих бомбардировщиков, назначенный на 7 часов 10 ми­нут утра, не получился. Часть самолетов приблизилась к районам десантирования с юга, а другая пошла напрямик через залив Кисаму. Немецкие планеры были встречены сильным зенитным огнем.

Полозья резко ударились о высохшее дно реки Тавронитис. Раздался треск ломающегося дерева, рвущегося полотна. Несколь­ко гигантских птиц, ударившись носом о скалы, разбились. Дру­гие приземлились на высоте 107 прямо посреди летнего лагеря противника, ломая столбы и опрокидывая палатки. Завязался бой. Превосходно замаскировав свои огневые точки в густой зелени виноградников, оливковых рощ и садов, противник поливает де­сантников свинцовым дождем. Несмотря на ранний утренний час, солнце палит нещадно. Плотный комбинезон, который солдаты называют «мешком для костей», совершенно непригоден для здеш­него климата.

Прижавшись к земле, парашютисты наблюдают. Отовсюду гремят выстрелы, в воздухе свистят пули. Но противника не видно. Отборные солдаты английской армии — новозеландские стрел­ки — отлично владеют своим оружием и превосходно маски­руются.

139

Парашютисты собираются в небольшие группы. И хотя каждый подъем головы, каждый шаг в этом аду может стоить жизни, этот шаг все же приходится делать. Железная дисциплина, воспи­тавшая в людях слепое повиновение и превратившая их в серую массу, муштра, сделавшая из солдата бессловесный инструмент, становится в этот момент решающей силой, так как в эти минуты на Крите нет ни приказов, ни командиров. Каждый предоставлен самому себе и действует по собственной инициативе. Здесь-то и проявляются отличные боевые качества парашютистов, высокий моральный дух этих людей, которые выполняют свой долг без всякого принуждения и нередко в самой безнадежной обстановке.

Захвачена зенитная батарея в устье реки Тавронитис. Сраженный вражеской пулей падает командир 3-й роты. Парашютисты овладевают дорожным мостом. Вслед за этим смертью храбрых гибнет майор Браун.

Летний лагерь на высоте 107 очищен от противника. Противник переходит на хорошо оборудованные позиции и оттуда ведет огонь по наступающим. 4-я рота без колебаний бросается на врага. Разгорается жестокий рукопашный бой, но он не приносит решающего успеха ни одной из сторон. Командир батальона майор Кох дважды тяжело ранен в голову. Несмотря на это, он продолжит командовать остатками своего батальона.

3-й батальон совершает прыжок восточнее аэродрома Малеме и попадает прямо на вражеские позиции. Происходит короткая, но отчаянная схватка. Большинство солдат 3-го батальона гибнет, некоторые попадают в плен. Обер-лейтенанту Требесу с горсткой людей удается пробиться к 4-му батальону, который ведет бой западнее аэродрома.

Удачнее других прыгает с 4-м батальоном генерал Мейндль. И хотя некоторым отделениям приходится с пистолетами в руках пробиваться к своим контейнерам, все же противник на этом участке не так хорошо организован, как на восточных подступах к аэродрому.

Достигнуты первые незначительные успехи. С высоты 107 на парашютистов обрушивается ураганный огонь, однако здесь много укрытий, которые позволяют парашютистам перевести дух, осмотреться и обдумать, дальнейшие шаги.

Неподалеку прыгает 3-я рота 7-го медико-санитарного батальона. Попав прямо на виноградники и оливковые деревья, многие парашютисты при посадке получают ранения. Рота захватывает военный склад

140

противника и, заняв группу домов, организует там главный пункт медицинской помощи. Первым на медицинский пункт доставлен генерал Мейндль. Отдавая распоряжение своим подчиненным на мосту через Тавронитис, он получил несколько сквозных ранений в плечо, грудь и живот. В то время как полко­вой врач Дитцель, который сам во время приземления сломал два ребра, оказывает ему медицинскую помощь, генерал пытается ру­ководить боем своего полка, отдавая распоряжения прямо из дома, в который его поместили.

Потери увеличиваются. Противник упорно сопротивляется. Но парашютисты еще упорнее. Бой ведется за каждый метр зем­ли. Солдаты обливаются потом, во рту и в горле пересохло.

В бой вступают приведенные парашютистами в боевое поло­жение минометы и противотанковые орудия. Обстановка стано­вится очень сложной. Невозможно понять, где свои, где враги. Старший полковой врач доктор Ноймейер руководит небольшой группой солдат, капитан Герике со своими людьми ведет бой на окраине аэродрома, обер-лейтенант Требес с двумя штурмовыми группами атакует изрыгающую огонь высоту 107.

В 9 часов 10 минут совершает прыжок новая группа парашю­тистов. В результате неправильно рассчитанного прыжка многие опускаются в море. Несчастные не успевают достаточно быстро отстегнуть замки ремней, а их товарищи на берегу ничем не могут им помочь.

2-й батальон, составляющий резерв полка, выбрасывается запад­нее Спилии без каких-либо помех со стороны противника. Горнист трубит сигнал атаки. Только один взвод роты Писсина, который выб­расывается в районе Кастели с задачей обеспечить прикрытие ба­тальона, попадает в засаду. Он сталкивается с новым противником — вооруженным населением. Из 40 человек чудом удается спастись только троим, да и те попадают в плен к англичанам.

На полковом командном пункте порядок поддерживает на­чальник разведки полка обер-лейтенант Гетше. Он четко и ясно дает указания, умело руководя штурмовым парашютно-десантным полком. Гетше выдвигает вперед 2-й батальон для атаки высоты 107. В это время в бой включаются пушки «Мессершмиттов». Их огонь несколько ободряет людей, дает им передышку. Однако, несмотря на героизм парашютистов и на все затраченные ими уси­лия, взять полностью высоту 107 не удается. Атака выдыхается на половине склона.

141

Со стороны Кании к парашютистам приближаются два танка. Два немецких противотанковых орудия, расположенные у доро­ги, ведущей в Канию, открывают огонь по ползущим на них чудо­вищам, но снаряды отскакивают от брони. Кажется, что танки не­уязвимы. Но, достигнув русла реки Тавронитис, стальные грома­ды останавливаются и замирают.

Одновременно со штурмовым полком в воздух поднимается и ударная группа «Кания», которая берет курс к своему району выброски. Впереди на девяти планерах летит 1-я рота штурмово­го парашютно-десантного полка под командованием обер-лейте­нанта Генца. Роте поставлена задача захватить зенитную батарею противника на южной окраине Кании.

На высоте 2200 м самолеты пересекают береговую линию ос­трова в районе Кании. Небо покрывается облачками разрывов зе­нитных снарядов. Ярко-красные нити трассирующих пуль тянутся совсем рядом с машинами. В то время как бомбардировщики сбрасывают свой гpyз штурмовики пикируют на цели, планеры отцепляются от транспортных машин. Стрелки часов подходят к семи. Рота приближается тремя звеньями: впереди группа коман­дира роты с минометами и отделением станковых пулеметов, за ней 1-й взвод, потом 2-й.

Боевые задачи взводов распределены следующим образом: на группу командира роты с минометами и станковыми пулеметами возложена задача высадиться на опушке оливковой рощи, что в 100 м южнее зенитной батареи на южной окраине Кании, и унич­тожить обнаруженную там вражескую пехоту. 1-й взвод должен совершить посадку прямо на огневые позиции зенитной батареи. Перед 2-м взводом поставлена задача высадиться на окраине Кании на участке между развилкой дороги Кания—Суда и дорогой, ведущей от Кании к югу, уничтожить обнаруженную на этом участке пехоту противника и обеспечить десанту прикрытие со стороны Кании.

Вот самолеты буксировщики разворачиваются и ложатся на oбратный курс. Планеры круто опускаются на землю.

Группа командира роты сразу же завязывает рукопашный бой в оливковой роще. Огонь десантников сильнее и точнее, чем огонь противника, их ручные гранаты сокрушают все вокруг.

На зенитной батарее также кипит бой. Один планер крылом опрокинул зенитное орудие. В воздухе мелькают ручные гранаты. Парашютистам удастся поднять опрокинутую пушку, и они открывают из нее огонь

142

по трем остальным орудиям. Командир взвода обер-лейтенант Тошка тяжело ранен. Английские солдаты, оборонявшие зенитную батарею, уничтожены в близлежа­щих домах.

Пилот головного планера 2-го взвода ранен осколком снаря­да, и планер вместе с командиром взвода рушится на землю с де­сятиметровой высоты. Остальные отделения 2-го взвода присое­диняются к группе командира роты, которая занимает круговую оборону.

В 7 часов 15 минут в районе Даратсос—Галатас совершает пры­жок 3-й батальон 3-го парашютно-десантного полка, составляю­щий авангард полка. Район выброски батальона находится на южных скатах Галатасских холмов, которые новозеландцы силь­но укрепили и превратили в свой опорный пункт. Командир ба­тальона майор Гейльман вместе с 9-й ротой прыгает прямо на вра­жеские позиции. Греческие солдаты, позиции которых находятся вдоль дороги Кания—Аликиану, сдаются почти без боя. Начина­ется штурм высот. Противник упорно сопротивляется. Потери парашютистов растут.

10-я рота, приземлившаяся в районе Даратсос, также попада­ет в расположение противника. Парашютисты захватывают лет­ний лагерь англичан и берут пленных. Но этот успех не радует солдат: с холмов на них обрушивается ураганный огонь против­ника. Многие гибнут, часть попадает в плен. Первый немецкий флаг со свастикой, который парашютисты водрузили над летним лагерем, захвачен англичанами. 11-я рота, сброшенная не в том месте, где было предусмотрено планом, приземляется в горах южнее Кании. Она присоединяется к 1-му батальону 3-го пара­шютно-десантного полка. 12-я рота, также сброшенная неудачно, опускается на Даратсосское водохранилище. Часть солдат 1-го взвода гибнет, не достигнув берега.

В результате того, что 3-й батальон при выброске оказался рассеянным, роты его вынуждены действовать самостоятельно. 2-й батальон совершает прыжок точно по плану — в районе канийской тюрьмы ¹.

Сразу же после приземления парашютисты начинают атаку противника, укрепившегося на окружающих район высотах. 1-й батальон, как и 2-й, выбрасывается в назначенном месте и начинает

_________

¹ В составе 2-го батальона в Кании сражался экс-чемпион мира по боксу Макс Шмелинг. Английские газеты сообщили, что Шмелинг погиб. Это сообщение было ошибочным.

143

двигаться в направлении Кания—Суда. Потери полка, за исключением потерь 3-го батальона, невелики.

Парашютно-десантный саперный батальон под командовани­ем майора Либаха совершает прыжок в районе Аликиану. Перед ним поставлена задача обеспечить прикрытие ударной группы «Кания» с юга. 3-я саперная рота в десанте не участвует. Она дол­жна быть доставлена на Крит позже по морю.

 

* * *

 

Командир 3-го парашютно-десантного полка, полковник (впоследствии генерал) Гейдрих описывает высадку и первый бой своего полка в районе Кании следующим образом:

«Мы летим на незначительной высоте над Средизем­ным морем. Впереди 3-й батальон, составляющий авангард полка, за ним штаб полка, потом 1-й и 2-й батальоны. Моя машина иногда набирает высоту, чтобы вести наблюде­ние за флотом противника. Вижу, как подо мной двигаются чьи-то корабли. Над западным побережьем Крита ма­шины разворачиваются, чтобы выйти к Кании с тыла... После прыжка я опускаюсь недалеко от тюрьмы. Сначала испытываю чувство облегчения и свободы. Пока никто не знает, что здесь происходит. В воздухе что-то гремит и грохочет. Со стороны противника слышен лишь слабый ру­жейный огонь. Жара невыносимая. На нас такое обмунди­рование, словно нас готовили для операции где-нибудь под Нарвиком. Прежде всего я снимаю комбинезон, чтобы было легче двигаться. Затем направляюсь к тюрьме и сразу же устанавливаю связь сначала с 1-м, потом и со 2-м баталь­онами. Вижу, как к тому месту, где я приземлился, прибли­жаются два планера. Это штаб дивизии во главе с генерал-лейтенантом Зюсманом. Я посылаю ему донесение, в кото­ром сообщаю, что двигаюсь в направлении тюрьмы. От З-го батальона не имею никаких сведений. Ничего не видно и не и не слышно. Судя по рельефу острова, нас ожидает много сюрпризов. На аэрофотоснимках, сделанных с большой высо­ты, невозможно было различить того, что весь остров сплошь покрыт холмами. Кроме того, многочисленные мес­тные предметы сильно мешают наблюдению. Я отдаю при­каз командиру батальона атаковать соседнюю высотку.

144

Вскоре появляется офицер оперативного отдела штаба дивизии и сообщает, что планер командира дивизии раз­бился на одном из прибрежных островов и командир диви­зии погиб. Мне некогда над этим раздумывать, так как я целиком занят боем. Только около полудня я задаю себе воп­рос, имеет ли гибель командира дивизии какие-нибудь по­следствия лично для меня. Я направляюсь к администра­тивному зданию тюрьмы, где разместился штаб дивизии... Поступают все новые и новые донесения, из которых я уз­наю, что 3-й батальон при сбрасывании рассеялся и час­тично уничтожен. Отыскать удается только командира батальона с частью его штаба. От батальона уцелели лишь жалкие остатки, но командир батальона с оставшимися людьми решительно атакует ближайшие высоты. Мне становится ясно, что без поддержки артиллерии теми не­значительными силами, которыми я располагаю, захва­тить Канию не удастся, ибо, прежде чем захватить Канию, нужно овладеть господствующими над ней высота­ми, и в первую очередь высотой у Галатаса. Эта высота уже стоила нам много крови, но взять ее так и не удалось. Я даю распоряжение офицеру связи связаться по радио с Афинами и запросить у генерала Штудента в мое распоряжение 2-й парашютно-десантный полк, который по пла­ну должен был высадиться в Ретимноне во второй полови­не дня. Но полк находится уже в воздухе и вернуть его не­возможно. Впоследствии генерал Штудент мне признался, что он все равно не выполнил бы моей просьбы».

* * *

После первого рейса из 500 принимавших в нем участие транс­портных самолетов не вернулись лишь семь, поэтому все решили, что операция проходит успешно. Однако вскоре из докладов лет­чиков командованию становится ясно, что дела на острове далеко не блестящи. Сильная жара, осевшая на аэродромах пыль, пере­утомление персонала аэродромного обслуживания, повреждения, полученные многими самолетами при посадке, и необходимость дополнительной заправки задерживают вылет второго эшелона. Предусмотренная планом очередность десантирования подразде­лений не выдерживается, и самолеты

145

прибывают в район выброс­ки с опозданием. В Ретимноне события развертываются пример­но в такой последовательности.

Ровно в 16 часов первые «Юнкерсы» на высоте 200 м пересе­кают береговую линию и летят над сильно изрезанной холмами местностью. Парашютисты совершают прыжок при температуре 45 °С в тени. Район десантирования лежит примерно в четырех километрах восточнее города. Огонь зенитной артиллерии противника вначале не очень интенсивен. Англичанам удается сбить всего лишь один самолет. Часть парашютистов приземляется пря­мо на вражеских позициях, и сам командир полка попадает в плен.

Полк наступает на Ретимнон. Сломив слабое сопротивление противника, передовые подразделения полка проникают в город, который вначале кажется вымершим. Однако вскоре десантники наталкиваются на упорную оборону. Противник сам переходит в контратаку, и теперь уже парашютисты вынуждены занять оборону. Противнику удается расколоть их на две части. Остатки од­ного батальона парашютистов окапываются за городом вокруг кладбища на дороге Ретимнон—Гераклион; другой батальон ук­репляется на смоляном заводе. Обе группы с большим трудом от­бивают атаки противника, который поливает их ружейно-пулеметным огнем из скрытых огневых точек, расположенных на Галатасских высотах, и обстреливает из орудий.

В Гераклионе обстановка еще хуже: в результате промедле­ния на старте самолеты подходят к району десантирования с боль­шим опозданием. Бомбардировщики, на которые была возложена задача подготовить атаку, уже успели лечь на обратный курс. Сильный зенитный огонь и горы, затрудняющие ориентировку, мешают правильно выбросить десант. Некоторые самолеты вынуждены делать по три захода. Противник открывает по парашютистам огонь с аэродрома, расположенного на скалистом плато, и из хорошо оборудованных огневых точек на высотах. Сбросив маски­ровавшую их листву и ветки, прямо на опускающихся парашютистов устремляются английские танки. Замешательство и потери среди парашютистов растут. Им удается проникнуть в город, но противник тут же выбивает их назад. Штаб полка, высадившийся примерно в четырех километрах восточнее аэродрома, не может наладить связь с батальонами. Обстановка осложняется. В борь­бу с парашютистами включается гражданское население. Но вне­запно опустившаяся ночь помогает парашютистам собрать свои подразделения и замаскировать контейнеры с боеприпасами.

146

 

* * *

 

К вечеру бои на Крите стихают, а в штабах продолжается бурная деятельность. Необходимо из многочисленных донесе­ний составить ясную картину о создавшейся на острове обста­новке. Время не терпит. Нужно принять новые решения, отдать новые приказы.

В Афинах на своем командном пункте главнокомандующий парашютно-десантными войсками генерал Штудент переживает тяжелые часы. Он понимает, какое огромное значение имеет этот день. Ведь сегодня, 20 мая, началась первая в истории войн воз­душно-десантная операция — битва, исход которой будет зави­сеть от стойкости парашютистов. Но Штудент знает еще и то, что в битве за Крит решается вопрос о жизни и смерти семи тысяч подчиненных ему людей, которые в эти часы ожесточенно сражаются с превосходящими их в шесть раз силами противника.

Что предпримет противник? Не воспользуется ли он насту­пившей ночью, чтобы уничтожить его людей? Не объявит ли зав­тра лондонское радио, что немецкие парашютисты уничтожены и Крит очищен от противника?

А он, генерал Штудент, создатель парашютно-десантных войск, сидит здесь, далеко от своих солдат, сидит без действия и ничем не может им помочь.

Авиация доставит на Крит подкрепления и боеприпасы толь­ко завтра утром. Только завтра окажет она поддержку парашюти­стам своими бомбами и огнем бортовых пушек. Пока же остается только ждать, ждать и ждать. Нервы Штудента напряжены до предела, в эту ночь он не может найти себе покоя. Если бы он был вместе со своими солдатами, если бы он мог помочь им, сражаясь с ними бок о бок, ему было бы легче, чем сидеть здесь и предавать­ся сомнениям.

Генерал снова и снова обдумывает создавшуюся обстановку, взвешивает свои решения, надеется, верит в своих парашютистов. Он чувствует все их нужды, знает, что на Крите не хватает бое­припасов, нет тяжелого оружия, и, несмотря на это, он вынужден оставаться здесь.

Впоследствии, вспоминая об этой ночи, Штудент писал:

«Мы, генералы, не были ни богами, ни даже полубогами, восседающими на тронах на неизмеримой высоте над сво­ими войсками. Мы были всего-навсего обыкновенными людь­ми, и стояли мы на земле, ничем не отличаясь от

147

 других. Как у любого солдата на фронте, у нас были и свои личные заботы, и нужды, и сомнения. Эти заботы и сомнения но­сили, правда, несколько иной характер, но от этого их не становилось меньше и они были не легче тех, которые ис­пытывали вверенные нам люди. На нас была возложена ответственность за судьбу наших солдат, за жизнь и смерть тысяч людей. И эту ответственность я переживал чер­товски тяжело».

Обстановка, которая сложилась на Крите в первую ночь пос­ле начала операции, была малоутешительной. Ни одна из постав­ленных целей достигнута не была. В Малеме дела обстояли не­сколько лучше, чем на других участках. Там парашютистам уда­лось создать небольшой плацдарм и захватить часть аэродрома.

В районе Кании идут упорные бои, однако цели, поставлен­ные перед десантниками, не достигнуты. Из Ретимнона не поступает никаких сведений; радисты беспрерывно посылают в эфир позывные, по ответа нет. Не захвачен и аэродром в Гераклионе. Парашютисты несут здесь большие потери, ведя бои с превосхо­дящими силами противника.

Обстановка более чем критическая!

Если генерал Фрейберг поставит на карту все и начнет реши­тельное наступление против парашютистов, если он введет в бой свои последние резервы, тогда битва за Крит может решиться еще этой ночью. Тогда немецкие парашютно-десантные войска как таковые перестанут существовать! Но Фрейберг как зачарован­ный смотрит в сторону побережья на участок между Малеме и Канией, ожидая, что здесь будут высажены с моря основные силы немцев. Он не может и не хочет поверить, что немцы намереваются выиграть битву одним воздушным десантом. Фрейберг не трогает свою резервную бригаду; он ждет, что немецкий десант высадится ночью, ждет на рассвете, ждет утром и... упускает победу.

 

Хотя ночь на Крите проходит не совсем спокойно, но после горячего дня и жестоких боев она приносит облегчение. Как два приготовившихся к прыжку зверя, лежат противники друг перед другом. Несмотря на изнеможение, тысячи глаз всматриваются в темноту.

На рассвете в районе Малеме противник переходит в атаку, но парашютисты отбивают ее. Под Канией с наступлением ночи

148

командир полка дает приказ отвести часть сил с высот, захвачен­ных ценой больших потерь. Полк сосредоточивается в одном мес­те. Впереди остаются лишь несколько подразделений, которые от­бивают атаки противника. 1-й роте штурмового парашютно-де­сантного полка после упорных боев удается пробиться к 1-му батальону 3-го парашютно-десантного полка. Остатки ее присое­диняются к 1-му батальону.

В районе Ретимнона парашютисты окопались и отбивают ата­ки разведывательных групп противника. В остальном все остает­ся без изменений.

В Гераклионе парашютисты маскируют часть контейнеров и занимают более выгодные позиции. На этом участке идет лишь небольшая перестрелка, крупных атак противник не предприни­мает. К счастью для парашютистов, ни один из вражеских коман­диров не делает серьезной попытки отбросить их решительной атакой. Как парашютисты, так и англичане истощены: и те и дру­гие столкнулись с большими неожиданностями.

В эту ночь командиры батальонов и полков подводят первые итоги. В некоторых батальонах потери достигают 60 %.

Британское радио сообщает о высадке немецкого воздушного десанта на острове Крит. Главный штаб верховного командова­ния и немецкое центральное радиовещание молчат.

Что принесет следующий день? Как решится битва на Крите? Не только Штудент, но и Фрейберг снова и снова задают себе этот вопрос.

Судьба Крита повисла на волоске.

 

* * *

Вечером 20 мая, выступая в палате общин, Черчилль заявил:

«После целой серии ожесточенных воздушных налетов на бухту Суда и расположенные по соседству с ней аэро­дромы