В экспедиции участвовали около 100 техасцев и 135 их индейских союзников из нескольких племен. Некоторые авторы ошибочно приписали всех этих индейцев к тонкава.

Стрелки кэддо в начале боя впали в подавленное состояние, когда почти в упор они не  могли попасть в команчей и даже в их медленно перемещающихся лошадей. В дальнейшем, в ходе столкновения, боязливых техасцев так сильно потрепали в повсеместных преследованиях, что они бросили все свои боеприпасы и продовольственные припасы. В конце концов, они бежали - тохтоиту куару - без оглядки. 

На том, что можно было бы деликатно назвать сбором на рассвете, произошедшим  на следующее утро, техасцы недосчитались своих  стрелков кэддо, которые, все до единого, ночью дезертировали, как крысы, покидающие тонущий корабль. Только несколько скаутов-вичита, включая Найстера и несколько пенатека-команчей во главе с Куэвутосавитом, остались с рейнджерами. На обратном пути домой техасцы, лишенные продовольствия, чуть не умерли с голоду. Им пришлось забивать своих доблестных и верных боевых коней, чтобы выжить самим. Разбухшие от дождя ручьи доставляли им еще больше страданий, когда им приходилось, как "патипимураяке (лягушки)", спускаться к воде ради собственной безопасности.

Год.

Арикатосавит убит в Раш-Спрингс.

Примечание (А.К.).

Это единственное в этой книге упоминание, и то косвенное, боя команчей с войсками Ван Дорна, начавшееся с кавалерийской атаки селения на рассвете 1 октября 1858 года.

Год.

 Подстриженные ёжиком осейджи, вооруженные огнестрельным оружием, на рассвете атаковали охваченное оспой селение Десяти Медведей на реке Канзас. Вождь посадил более слабых членов своей семьи на лошадей, чтобы они уехали подальше от приближающихся звуков ружейных выстрелов осейджей. Кверербитти и другие смогли добраться до безопасного места до того, как часть селения была захвачена осейджами, прежде чем опешившие команчи смогли собраться для контратаки. Команчи спешно изготовились к бою и остановили врага, который к тому времени успел убить и обезглавить нескольких команчей, включая больных оспой и Нацахе, слепого игрока на дудочке. Хайниксеу   погиб в начале боя, когда он чуть ли не с голыми руками встретил передних осейджей. 

Команчи вытеснили осейджей обратно на берег реки, вскоре загнали их в воду, и те бежали на другой берег, оставив своих мертвых. Один из врагов был обезглавлен команчем.

Аттокни, пересекая поток, увидел на середине реки труп врага с головой, подстриженной ёжиком. Осейджи, оказавшись в тяжелом положении, нашли ров, удобный для обороны. Несколько конных команчей сгруппировались и затем бросились на позицию осейджей, но обнаружили, что она покинута. Уцелевшие враги наспех присыпали песком нескольких своих мертвых, а испещренные кровью следы волочения указывали на то, что своих тяжелораненых товарищей, находящихся в полубессознательном состоянии, они утащили на импровизированных волокушах или салазках.  

Через некоторое время, когда селение полностью оправилось от оспы, Вуконетосавит, житель этого селения, заплатил за визит Десяти Медведям. Вуконетосавит преподнес принимающей стороне небольшой сверток с курительной смесью ручной работы. Это обрадовало старейшину. Он послал за своей внучкой, которая находилась у ближайшей реки со своими товарищами. Когда Кверербитти послушно явилась, Десять Медведей сказал ей, что она должна пойти с Вуконетосавитом, чтобы стать его женой. На этот момент ей было около пятнадцати лет, а Вуконетосавиту, которому был год во время битвы Ута Хукн (Защитные  Накидки), уже исполнилось двадцать пять.

Год, 24 ноября.

Селение Десяти Медведей находилось на реке Канейдиан, когда до него донеслись звуки битвы, начавшейся вверх по течению, где стояли лагерем кайова и их союзники апачи. Кверербитти рассказала, как Десять Медведей вскочил на коня и поскакал в ту сторону, в то время как она и другие женщины вместе с детьми и стариками поднялись на холм, чтобы наблюдать за происходящим.

Вражеские силы - одетые в синее солдаты и скауты юты, - которыми командовал полковник Кристофер "Кит" Карсон, атаковали и    начали сворачивать лагерь союзных кайова и апачей, как будто это был коврик из сыромятной кожи. Находясь далеко от ружейного дыма кавалерии США,   отступающие кайова и апачи не делали даже малейших попыток приблизиться к силам Карсона. Атакующие войска практически беспрепятственно гнали воинов кайова и апачей впереди себя, как табун резвых, норовистых лошадей.

Солдаты Кита Карсона, ведомые воинами-юта, так и не добрались до селения ямпарика-команчей Десяти Медведей. Возглавлявшие атаку юты переправились на другую сторону реки, где находилось селение ямпарика, только для того, чтобы встретиться с тучей вооруженных копьями конных команчских воинов, разделенных на две группы и скакавших на небольшом отдалении друг от друга во главе с отцом и сыном. Юты совсем недолго постреляли в сторону команчей, но затем развернулись и ринулись обратно в воду и на противоположный берег.

Бегство ютов привело к тому, что атакующие ямпарики оказались лицом к лицу с наступающей кавалерией США. Команчи не испугались многоголосого   орудийного огня врагов, с его клубящимся черным пороховым дымом, и едва различимым, но от этого не менее смертоносным треском невидимых пуль; всё это значительно усилилось, когда вооруженные копьями воины во главе с отцом и сыном приблизились к одетым в синие мундиры кавалеристам.

Боевой дух ямпарика возобладал. Наступление кавалерии замедлилось, а затем началось  полное отступление синих мундиров перед атакующими конными воинами. Команчскими героями этой битвы были отец и сын: Пихетека  и Пухацаат. Отец, Пихетека, был одет в военный головной убор из перьев, в руках держал боевое копье, украшенное белым пером, и сидел верхом на ослепительно белом коне. Наступление кавалерии было отбито, и все силы Кита Карсона, как кавалерия, так и приданная ей на усиление пехота, были выбиты из лагеря кайова и апачей, который они ранее так легко захватили.

"Он никогда не отрицал этого и часто говорил, что только старый форт и гаубицы спасли его команду от уничтожения в тот день" (Vestal,   Kit Karson).

 Удаляющийся грохот пушечных выстрелов сопровождал  отступление американских войск и указывал его маршрут. Коашекивит, сын Десяти Медведей с волнистыми волосами, был единственным убитым воином команчей в этом сражении. Тахйод была его женой. Получив смертельное ранение, он сказал ей: "Тахйод, прижмись своим ртом к моему. Ты была мне очень хорошей  женой. Теперь ты будешь жить без меня".

Тахсуку, мать Коашукивита, перекинула бесчувственное тело сына через лошадь впереди себя и поехала в лагерь, распевая воинскую песню "Туви", в то время как руки ее сына свободно болтались  в воздухе.

Примечание (Томас Кавана).