For the Kiowa and Cheyenne versions, see Mooney, “Calendar History of

the Kiowa Indians”; and Grinnell, Fighting Cheyennes.

14. Nye, Carbine and Lance, 327.

15. For the Shake- Down Ceremony, see Kavanagh, Comanche Ethnography.

16. Armagost, “Comanche Narrative.”

17. Armagost, in Robinson and Armagost, Comanche Dictionary and Grammar,

314.  

ПРЕДИСЛОВИЕ.

 ФРЭНСИС ДЖО АТТОКНИ.

Дорогие дети и внуки, даже самые крошечные и самые беспомощные, драгоценные младенцы команчи: слушайте и внимайте, ибо наша история начинается с такого милого и беспомощного малыша, который только что начал передвигаться на своих дрожащих и нетвердых ногах.

С другой стороны, нельзя упускать из виду и противоположную сторону жизни:   старейшины команчей могут захотеть сравнить наш рассказ об истории команчей с любыми рассказами или историями, в которые они, возможно, попали в течение их собственной жизни. 

Если этому рассказу требуется посвящение, то вот оно: это попытка команчей сохранить собственный рассказ об их борьбе за выживание и свободу; это историческое повествование должно быть посвящено самым  старым членам племени, потому что именно они являются предметом нашего - команчского исторического повествования.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Мы бы никогда не попытались собрать воедино историю племени команчей. Что бы мы не представили, это не воздаст должное сильному, уверенному в себе и умелому народу команчей, создавшему блестящую историю нашего племени. Кроме того, ни один современный исследователь не смог бы должным образом представить великих и отважных команчей прошлого. Исследователь должен был бы знать о том, самом первом, команче, который обнаружил эти изобильные равнины, который изгнал отсюда местных жителей и который остался здесь, чтобы стойко противостоять огромным опасностям, которые всегда присутствуют там, где есть земля изобилия. Также исследователю пришлось бы записать того первого команча, который распростер свои конечности вокруг фыркающей, дрожащей массы живой лошадиной плоти, тем самым, начав движение, которое превратило его команчей в могущественный лошадиный народ. Он должен был бы записать команчей как первое племя, вторгшееся в Мексику и успешно отбившееся от обученных и организованных армий этого государства: от Королевских испанских армий, армий императора Максимилиана и армий Мексиканской республики. Ему пришлось бы записать первого команча, который с восторгом бросился в бой и вступил в жестокую схватку с одетыми в синее кавалерийскими войсками армии США. Команчи одержали славные победы, которые всё ещё расцвечивают историю этого гордого племени, подобно драгоценным камням, обрамленным в украшениях.

Еще один грозный команч, которого необходимо должным образом представить, был первый команч, который бросил вызов леденящим душу, кошмарно странным галлюцинациям, известным только начинающему поедателю священного растения пейот. Этот, обливающийся холодным потом команч, получил сегодняшний, удовлетворяющий душу, музыкальный культ в честь созданного Богом растения пейота, которое его истинные поклонники называют "Воля Творца". Хотя другие народы, возможно, ели пейот раньше, современная религия пейота имеет команчское происхождение. Музыка пейота команчей, безусловно, является самой имитируемой индейской музыкой в Америке. Поистине достоин исторического признания команч, который после тщательной  оценки обстоятельств, старых и новых, прочности и хрупкости человечества, отважился на то, чтобы его соплеменники, прославляющие войну и жаждущие грабежа, начали насмешливо называть его искателем милосердия (нахсутару). Этот волевой команч был первым, кто повел  своих последователей по пути мира. Этот искренний искатель мира не стал бы трусливо и с малодушным легкомыслием разведывать для своих бывших врагов, не проявил бы женской слабости и не поддался бы критике со стороны племенных  трепачей. Ни один из этих команчей не является плождом воображения, хотя они - почти мифические создания и неизвестны некоторым современным команчам.

Все они жили и дышали так же, как терпеливый и дорогой читатель. Они существовали, так что, раз уж эта история, в конце концов, нашла их здесь, на этих прекрасных равнинах, та же самая история была перенесена в рукописные заметки ради исторической правды. Их прекрасный язык и их почти невероятные достижения всё ещё живут и пульсируют в сердцах, умах и на языках их прямых потомков - команчей наших дней.

Нация команчей, с ее различными разделенными группами и подгруппами - вся говорила на одном и том же родном языке. Четыре общепризнанных деления нации команчей - это квахада, ямпарика, пенатека и ноюхка. Различные подразделения команчей оказались непостижимыми для исследователей и писателей, чужеродных команчам.

Ямпарики, или едоки корня - это деление команчей (которое здесь не будет упоминаться как "группы", поскольку даже некоторые современные команчи путают термин "группа" с семейными кланами и воинскими братствами), состоявшее из глав семей и и их домочадцев, присоединявшихся к лидеру селения: какому-либо хорошо известному добытчику или прославленному воину. Таким образом, ямпарики представляли собой объединенные на добровольных началах соседние семейные кланы, которые бродили по прекрасным равнинам, в то же время постоянно сохраняя бдительность и находясь настороже, в ожидании позитивных или негативных явлений.

Ряд таких подразделений составляли народ, известный, как ямпарики. Как пример могут быть названы имена некоторых из этих подразделений или семейных кланов:пибиангви (громко говорящие), видуи (шилья), муцаи (горные люди), воои (червивые), вахконнуу (украшение из устричных раковин), кетато (не носящие мокасины), также известные, как напеват (без обуви). Последние и будут нашими основными информаторами и, таким образом, станут основным ингредиентом для этой, нашей любимой пищи для размышлений - народа команчей.

То, что мы представляем здесь, является лишь кратким наброском истории лишь небольшой частицы племени команчей - небольшой и близкой части этого доблестного, свободно живущего лошадиного народа, о которой нам известно больше всех остальных: наша собственная семья и деление - ямпарики. 

Любой любящий свою семью человек должен понимать, что мы больше всего знаем о нашей собственной семье, потому что мы, естественно, больше всего любим эту часть племени. Кровные линии нашей собственной сплоченной семьи проникли в другие семьи, тем самым, сформировав нашу расширенную семейную группу, известную другим команчам как напеват (без обуви) или кетато (не носящие мокасин). Десять Медведей, вдохноввивший нас на наши тягостные усилия, был самым выдающимся членом семейной группы напеват.

Многие такие семейные группы жили, странствовали и боролись вместе, формируя ямпарика и другие группы племени команчей.Мы глубоко надеемся, что любая семья команчей, у которой есть родственники и предки, честно внесшие свой вклад в наше величавое прошлое, без пренебрежения отнесется к делам и воспоминаниям своих предков. У команчей, упомянутых здесь, практически без исключения, есть живые потомки, которые знают о деяниях этих предков и гордятся ими. Упоминание о них не только обеспечивает признание их семьям и прямым потомкам, но также арособствует подтверждению пождлинности событий и действий, которые формируют эту историю. Таким образом, имена и личности команчей - это кирпичи и строительный раствор, которые цементируют историю, не давая ей скатиться в область апокрифических (недостоверных) рассказов. 

Мы можем представить здесь лишь беглый взгляд на отдельные случаи, взятые из жизни Десяти Медведей и его семьи, как они были переданы для истинного знания и просвещения доверчивых и любимых детей. Это был путь мудрых, правдивых и дальновидных бабушек и дедушек, передававших следующим поколениям истинные события и культуру дышащего и полного надежд народа.

Как истинные команчи, мы не хотим, чтобы наши собственные дети забыли свое прошлое. Любой народ, который надеется обрести достойное будущее, первым делом должен знать о своем достойном прошлом. Мы, испытывающие глубокое желание увековечить нашу племенную команчскую идентичность, искренне надеемся на не лишенное жизненного смысла и долговечное будущее для всех команчей.

Несмотря на то, что существовуют пиктографические записи команчей о важных или датирующих события в истории племеи команчей, величайшим и наиболее надежным источником истории команчей были приятные вечерние посиделки, на которых мудрые, древние и любящие бабушки с дедушками рассказывали истории из жизни народа. Эти посиделки не просто развлекали, но и давали знания. Иногда такой сеанс рассказов проводился более чем одним человеком, когда старый человек из числа гостей мог добавлять собственные воспоминания в том или ином месте рассказа, или просто вслух соглашался с рассказчиком, когда он поворачивался и переключал на себя внимание застывших слушателей, как молодых, так и взрослых. Такие подтверждения сказанному никогда не оказывались лишними. Более того, люди, и молодежь особенно, часто просили повторить полюбившиеся рассказы о тех или иных событиях. Эти рассказы тоже часто имели музыкальное сопровждение, поскольку рассказчик мог в той или иной части рассказа вставить соответствующую песню, которая органично вплеталась в повествование.

Одним из таких здравомыслящих рассказчиков была Кверербитти, внучка  Десяти Медведей. Ее талант рассказчика был унаследован ее сыном Альбертом Аттокни, который передал собственным внукам устную историю команчей в таком виде, в каком получил ее от своих родителей и других здравомыслящих пожилых людей племени. Благодаря этому история Жизни Десяти Медведей и команчей-ямпарика дошла до его нынешних потомков.

Истина сама по себе мощное средство, поэтому не было никакой необходимости приукрашивать или приправлять домыслами эту историю жизни последнего избранного и признанного племенем главного вождя народа команчей. Свободный и независимый народ выбрал этого чистокровного ямпарика, который был безоговорочно   предан своим любимым детям, своим верным последователясм и своему великому племени.Десять Медвчедей не был назначенцем, которого правительство США поставило во главе племени для собственного удобства.   

ДАТИРОВАННЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ.

 

ГЛАВА 1. ЖИЗНЬ ДЕСЯТИ МЕДВЕДЕЙ.

(Эта глава была составлена на основе нескольких рукописей и машинописных текстов).

Около 1790 года.

Десять Медведей родился в семье из клана Кетато - локальной группы ямпарика-команчей. Год рождения Десяти Медведей определен по книге Томаса Бэтти "Квакер среди индейцев (A Quaker among the indians). Бэтти был учителем-квакером, лично знавшим Десять Медведей. По его словам, в 1872 году Десять Медведей умер в возрасте более восьмидесяти лет в форте Силл.

Около 1792 года.

Военный отряд сиу уничтожил небольшой лагерь команчей, отколовшийся от основной группы, чтобы нарубить новых шестов для типи. Только двое выжили в этой резне: мальчик 5-6 лет и его младший брат, который уже ходил самостоятельно, но еще питался грудным материнским молоком. Сиу забрали с собой старшего брата, а младшего оставили на месте действия, посчитав, что он не выживет без матери.

 Другие команчи обнаружили уничтоженный лагерь и  тела жертв. У ближайшего ручья они нашли свежие следы и отпечаток детской руки. Пройдя по только что оставленным следам, которые вели в сторону от ручья, команчи подошли к вздувшемуся телу женщины. Рядом с матерью находился маленький мальчик, чья кожа вокруг его рта была покрыта омертвевшей кожей, отслоившейся от груди матери. Команчи забрали ребенка, и его родственники выходили его.   

Поскольку команч имел по жизни несколько имен, неизвестно, при каких обстоятельс твах и когда Десять Медведей получил это свое имя; согласно одному источнику, он прожил десять дней в глухой местности, подобно медвежонку, прежде чем его нашел команчский военный отряд, который передал его родственникам. Десять Медведей в юношеском возрасте узнал о судьбе своей семьи: отца, матери и старшего брата.  

Около 1805 года.

В пятнадцатилетнем возрасте Десять Медведей  в компании с Похенахватпатухом, Умахкитипуанукитом, Хавахти и другими молодыми ямпарика-команчами перед выходом на тропу войны исполнили Раскачивающийся танец, или  Нухуцаве. Этот танец исполнялся строго только теми, кто отправлялся во вражескую страну. Молодость этих воинов и их партнерш по танцу (некоторые из которых сопровождали отряд молодых воинов всю дорогу - туда и обратно), а также их цель - скальпы ютов - были причиной следующего скептического высказывания о них некоторыми жителями лагеря: "Нет ничего плохого в том, что эти молодые люди отправятся на запад. Может, это принесет пользу всему селению. Молодые люди, возможно, увидят и затем расскажут в селении о табуне диких лошадей, и мы сможем добыть хороших верховых".

Таковы были слова местных мудрецов-умников, в ответ на которые успешный военный отряд спел собственную песню на победной церемонии "квахиткквуухтикуру" после того, как возвратился из набега со скальпами горных ютов. Молодые воины отрезали и уничтожили арьергард многочисленного, перемещавшегося на новое место селения ютов. Десять Медведей, кто был предводителем военного отряда, сочинил песню в память об этой победе. Эта песня известна нынешним его потомкам. Слова песни гласят: "Значит, это где-то здесь дикие лошади стреляют из ружей с червивыми прикладами и истошно, с рыданиями вопят?".

Около 1806 года.

Несмотря на то, что у команчей были и другие враги, на первом месте в сознании Десяти Медведей закрепились сиу, которые уничтожили его семью Он неустанно преследовал лагеря сиу во главе конных военных отрядов команчей.  Самый успешный его военный метод состоял в том, чтобы под утро подстеречь возле лагеря первых сиу, покинувших его пределы. Другие сиу, которые на лошадях отправлялись в погоню за утренним убийцей, попадали в засаду конного военного отряда команчей.

Эти утренние нападения произвели на сиу такой ужасающий эффект, что Десять Медведей  мог пронзить копьем сиу, развернуть свою лошадь и ускакать неторопливой рысцой, как будто мощный военный отряд команчей подстерегает возможных преследователей в окрестностях лагеря сиу, хотя иногда Десять Медведей действовал в одиночку. К тому времени, когда сиу собирались с силами и пускались в погоню, он находился уже на безопасном расстоянии.

 Лагерные глашатаи сиу предупреждали о команчах и боевых конях с дрожащими боками, которые, возможно, дожидаются рассвета и первых сиу, покинувших лагерь. Так они предупреждали ранних пташек, чтобы те не выходили из лагеря в одиночку. Через более чем столетие до нас дошли имена нескольких других успешных налетчиков, практиковавших эти наводящие страх утренние нападения. Следующие имена могут быть написаны золотом на красивой зелени, покрывающей прекрасную страну команчей после весенних дождей:  Нокансух, Пеквиновосару, Вахавоину, Нахвотухтаску, Пухивитоя и Кепасуаке.

Нохкансух был команчским инвалидом, имеющим жалкий вид хромого человека, когда он не сидел верхом на лошади. Он совершал знаменитые конные атаки на рассвете с копьем наперевес на сиу и другие вражеские племена. В дни перемирий, когда команчи посещали лагеря своих врагов, которые были свидетелями деяний Нохкансуха, те поражались его жалким видом.

Помимо излюбленных лобовых атак, конные команчские воины использовали старинную военнуй тактику под названием "охтатокахмах" или "охтацахкахмах", что одинаково означает  "лежать скрытно и прицеливаться, чтобы выстрелить в приближающуюся жертву или врага". Иногда, особенно в борьбе против белого человека, высылались приманки, состоящие из одного или нескольких человек, чтобы заманить врага в смертельные ловушки, в которых команчи наносили сокрушительные удары по своим потенциальным убийцам. Такая индейская тактика играла на слабости белого человека к легкой добыче. Это вело к тому же, что и в случаях, когда одетые в синие мундиры регулярные войска армии США с поднятыми саблями и с ликованием начинали в высшей степени захватывающую, напористую и горячую погоню за убегающим краснокожим врагом.

Что следует иметь в виду в первую очередь, так это то, что упомянутые здесь военные методы, безусловно, не должны использоваться и даже рассматриваться любыми силами, если они не уверены в том, что они одержат верх, иначе говоря, слабые не должны заманивать или вовлекать сильных в полновесное сражение.

Около 1810 года.

Однажды Десять Медведей и еще один молодой команч наткнулись на большой лагерь сиу. В отличие от других лагерей равнинных индейцев, этот по какой-то причине оставался довольно долго в одном месте. Еще одну вещь заметили оба команча: в одном типи в центре селения всю ночь горел костер.

Через несколько дней наблюдений Десять Медведей сказал, что он собирается пойти и выяснить причину этого необычного явления. Его друг выразил желание присоединиться к нему. В ту ночь, когда стихли все звуки в лагере, два команча направились в его центр, к типи, где горел маленький костер. Они подошли   к освещенному краю типи, и Десять Медведей заглянул внутрь. Он увидел одинокого сиу, который молча сидел около противоположной стороны освещенного жилища. Не видя никого больше, Десять Медведей отогнул   кусок кожи, закрывавший вход в типи, и вошел внутрь,  его спутник последовал за ним. Они были готовы заколоть этого сиу, если он пошевелится и издаст какой-нибудь звук, но тот, если и был удивлен, не издал ни звука. Команчи сели, сиу оглядел  их, а затем спросил на языке жестов, кто они такие? Они показали жестом ползущую змею, что означало, что они - команчи. Он спросил их, что они ищут? Они ответили ему, что пришли выяснить, почему селение не перемещается подобно другим селениям равнинных индейцев, и почему после того, как все остальные лагерные костры гасят на ночь, в этом типи огонь поддерживается до утра.

Сиу дал им понять, что он понял их вопросы и что сможет дать на них ответы. Он сказал им, что он является главным вождем этого селения сиу. Затем он протянул руку к тому, что можно было назвать незанятой постелью, и, откинув покрывало, открыл взору команчей сильно истощенную человеческую фигуру. Эта фигура на постели представляла собой его единственного сына и, следовательно, являлась ответом на вопросы двух команчей.

Вождь сиу сказал, что он ожидает, что каждая ночь, которую он просиживает возле своего сына, станет последней, так как болезнь истощения (туберкулез) является медленным убийцей людей. Все селение ожидает смерти сына своего вождя. Затем сиу сказал двум команчам, что он рад, что кто-то сжалился над ним и послал к нему двух команчей. Его сын был величайшим военным вождем сиу; он убил очень много команчей и у него было больше команчских лошадей, чем у любого другого сиу.

Затем вождь сиу сказал команчам, что он хочет, чтобы его сын избежал бесславной смерти от болезни, особенно учитывая его молодость. Все сиу в этом селении будут уважать и повиноваться его слову, и беспрепятственно позволят  команчам невредимыми уйти из селения, если те подарят его сыну - умирающему военному вождю сиу - самую почетную смерть из всех - смерть от руки их неумолимого и беспощадного врага, конного южного народа - команчей.

Обсудив эту  необычную просьбу, команчи сказали сиу, что они убьют его сына, но они хотят сделать это после восхода солнца, так как хотят, чтобы их Бог, Солнце, наблюдал, как они убивают своего врага. Это предложение устроило отца, и он сказал, что начнет готовиться. Он разбудил свою жену и дочь, которые находились в соседнем типи, и когда  те вошли в типи, где были два команча, он, увидев, как они испуганно задрожали при виде врагов, сказал им, чтобы они успокоились  и не волновались. Его жена и дочь сели и внимательно выслушали, что он им рассказал о событиях этой ночи. Они заплакали, когда он сообщил им о том, что он попросил сделать этих двух команчей. Затем вождь сказал, что близится рассвет, и приказал женщинам приготовить еду и подать ее команчам. В то время как команчи ели, сиу ходил вокруг и криком поднимал спящее селение. Во время этого действа команчи смогли определить по возбужденному ропоту, разносящемуся в прозрачном утреннем воздухе, когда он стал говорить о них. Но вождь своими словами быстро погасил волнение. Побеседовав с проснувшимися сиу, вождь вернулся в типи, где сидели команчи, которые уже закончили свою трапезу. Они смотрели, как женщины обмывают умирающего военного лидера, как они наносят на его лицо боевую раскраску, как они причесывают его волосы и одевают его  в лучшие военные одежды.

 Как раз перед восходом солнца все приготовления были завершены, и команчи вышли наружу. Лошадиный табун, принадлежащий молодому вождю, был подогнан к передней части типи. Его оружие и другие личные вещи были погружены на вьючных лошадей. Все жители селения собрались вокруг типи вождя в большой круг, оставив узкий проход, через который команчи должны были уйти. Десять Медведей сказал, чтобы вход в типи был расширен, чтобы Солнце имело лучший обзор. Он подождал, пока Солнце взойдет над горизонтом, а  затем издал свой боевой клич и двинулся к открытому входу в типи в зигзагообразной атакующей манере команчей, когда они сражаются пешими. Его спутник последовал за ним. Они закололи своими копьями умирающего военного лидера и сняли с него скальп. В то время как над лагерем сиу разнесся громкий вой, команчи вскочили на двух лошадей мертвого вождя сиу и погнали остальной табун   впереди себя.

 Жители селения, верные слову своего главного вождя, не  сделали ни малейшего движения в их сторону, чтобы как-то помешать их отъезду. В конце концов, Десять Медведей и его спутник благополучно прибыли в страну ямпарика-команчей в сегодняшнем Канзасе, управляя большим табуном, и рассказали своим людям почти невероятную   историю, приключившуюся с ними.

Во время одного из временных перемирий между ними, сиу и команчи подтвердили эту историю. Также выяснилось, что старший брат Десяти Медведей вырос среди сиу, женился на их женщине и имел от нее детей. 

Около 1820 года.

После того, как Десять Медведей стал выдающимся вождем племени, он более шестнадцати раз удостаивался чести посещать племена  с лидерской (или как герой) Церемонией вымогательства, известной как Ритуал Магической трубки или Орла. О том, как редко подобная честь была дарована, лучше всего свидетельствует тот факт, что благородный Куана Паркер был удостоен только одной такой награды.

К тому времени Десять Медведей был женат, но имя этой его жены не сохранилось. Умерла она около 1830 года, и Десять Медведей женился во второй раз. Имя этой жены тоже не сохранилось. В это время у него родилась дочь, мать Чиверса (1842 год) и Кверербитти (1843 год). Еще одной его женой была Тахсуку. От нее Десять Медведей имел сына по имени Коашчецкивит и дочь. Этот сын был убит во время первой битвы при Эдоуб-Уоллс в 1864 году. Дочь была матерью Пасевы, одного их внуков Десяти Медведей.

  Лето 1823 года.

Осейджи, которые конкурировали с команчами в добыче бизоньего мяса на равнинах, постоянно соприкасались и поддерживали шаткие мирные отношения с северными команчами, ямпариками. Однако, несмотря на многочисленные перемирия и даже смешанные браки, между северными команчами и осейджами происходило много вооруженных конфликтов.Описание одного из таких столкновений дано полковником Мэтью Арбаклом, кто одно время был военным главнокомандующим на Индейской территории. В его письменном отчете зафиксировано следующее:... с тех пор команчи убили 20 или 25 воинов осейджей". Однако эти два народа порой объединяли свои силы для борьбы с общими врагами. Иногда осейджи даже отправлялись с команчами вглубь Мексики.

Год.

 Танец рога команчей, или "анухкару", военная церемония, иногда называемая Танец Бизона, вероятно, была одной из любимых у Десяти Медведей. Его движения в этом танце напоминали зрителям   скачущее движение бизона, при этом рога на его меховой шапке мягко раскачивались в такт музыке. Это было запоминающимся зрелищем. Также следует упомянуть, что Танец  Бизоньего Рога  был приветственным танцем команчей при первом прибытии в их лагерь для заключения перемирия безлошадных в то время кайова, которые тащили свои палаточные шесты на собственных спинах и спинах своих собак. Произошло это в селении ямпарика, недалеко от верховий реки Арканзас.

Десять Медведей и Патуйя были не первой молодости воинами, в возрасте около тридцати пяти или сорока лет, когда был заключен мир с кайова, что ставит это событие во временной промежуток между 1825 и 1830 годами, а не 1790 год, как указали кайова.

Первый мирный контакт команчей и кайова произошел на торговом посту, когда усилиями белого торговца между ними было достигнуто перемирие. От команчей перемирие заключил  бывалый воин по имени Патуйя. До приезда команчей торговец спрятал кайова в постройке торгового поста, и когда прибыл Патуйя, он взял с него обещание, что тот не станет нападать на кайова и других врагов команчей в пределах его торгового поста. Получив обещание с команча, хитрый торговец вывел из укромного места лидера кайова и заставил бывших врагов пожать друг другу руки.

Год.

Шестнадцатого июля американские драгуны под командованием полковника Генри Доджа прибыли в лагерь команчей, расположенный на восточной стороне гребня Эситояпита, в горах Вичита. Несколько зрелых команчских воинов выехали им навстречу с мирными намерениями. Это были: Исакони, гигант Табеквина и Похенахватпатух, чье имя в одном отчете не совсем точно переведено как Жир  с  Бизоньей Лопатки. Они радушно приветствовали американские войска. Похенахватпату находился рядом с Десятью Медведемя, когда тот одержал свою первую победу над ютами.

Год, 24 августа.

Команчи и вичиты подписывают мирный договор с США в Кэмп-Холмс, на восточном краю Гранд-Прери, возле реки Канейдиан. В этот период своей зрелости Десять Медведей проводил племенную церемонию "эконухку" - Праздник Бизоньего Языка, и Танцевальную церемонию на востоке Техаса, около Эбиокве, в окрестностях Сине-Зеленой реки, или реки Бразос.

Год.

 Кетато уничтожают военный отряд шайенов на северном рукаве Ред-Ривер; Вуцуки зарезан ножом.

 Некоторые воины одного из многочисленных селений ямпарика-команчей  были убиты воинами шайенских Тетив (хотя, этот факт обычно не упоминается в предположительно правдивых рассказах об этом инциденте). Это вряд ли могло случиться, если бы команчи на тот момент не сражались с обреченными Тетивами.

Выживание в те времена было достоянием более бдительных ранних пташек. Вооруженный копьем всадник ямпарика-команчей заметил двух странных, пеших воинов, поднимающихся на песчаный холм на северной стороне реки Канейдиан. Наконец, эти  двое увидели команча и остановились. После недолгих переговоров на языке жестов, разгорелась короткая, суматошная схватка. Затем последовали еще одни переговоры на языке жестов, в ходе которых пешие шайенские воины указали на местонахождение своих товарищей-соплеменников. Два разведчика знаками сообщили, что в определенном месте находится большое количество шайенов, которые ищут "сесеновоци", снейков (змей) или команчей. Цель поисков - война!

Позже, исходя из полученных сведений, команчи обнаружили военный отряд шайенов, который расположился на вершине песчаного холма, где выкопал три глубоких окопа. Шайены наспех соорудили вокруг окопов брустверы из бревен и камней, которые собрали поблизости.Однако эти их оборонительные потуги оказались совершенно напрасными: после короткого сражения военный отряд был уничтожен команчами.

 Одним из героев битвы стал команч по имени Отухух, который   пронзил своим копьем четырех храбрых, пеших шайенов. Чтобы добраться до них, ему пришлось проникнуть вглубь укрепления.

Около 1838 года.

Количество последователей человека является почти точным показателем его высоких лидерских качеств. Десять  Медведей, чей возраст в это время приближался к полувековой отметке, имел огромное количество последователей. Об этом можно судить по размеру его селения и по мощи его конных бойцов.

Черный Конь, скорбящий член недавно подружившегося с ямпариками племени кайова, доставил им намоленное табачное приглашение помочь отомстить за его сына, убитого воинами шайенских Тетив в прошлом году. Часть воинов ямпарика приняла табак Черного Коня. Среди прочих, принявших приглашение, были известные конные воины: Отухух, Кепукухибикух, Охнатойя   и Муи.

Потомки Пианаха почти ничего о нем не помнили. Он был немного известен за свою деятельность  в войне команчей против апачей (эсиквита). Самое выдающееся его деяние в этих войнах произошло в одном из сражении, когда он был отрезан от остальных команчей и окружен врагами. Апачи начали обстреливать из ружей и луков воина ямпарика, укрывшегося в неглубокой впадине. Он как мог отбивался и, в конце концов, покинул  свое убежище, чтобы отогнать наиболее храбрых эсиквита, пытавшихся выгнать его из ямы.

Апачи в начале дня разделились и непрерывно стреляли в Пианаха из всего имеющегося у них оружия, в то время как солнце продолжало свой подъем. Наступил полдень, и воин ямпарика все еще продолжал отбиваться, выбегая из своего укрытия с боевыми кличами, чтобы встречать любых апачей, которые рискнули подойти слишком близко под аккомпанемент выстрелов.

Под грохот выстрелов солнце миновало полуденное положение и неторопливо начало  долгий спуск к западному горизонту, в то время как апачи по-прежнему не прекращали своих попыток выбить неуловимого воина ямпарика с его позиции. Была ли то ловкость Пианаха или чрезмерное волнение или боевая нервозность его серозадых врагов, из-за чего битва длилась весь день, потомкам неизвестно, но апачи пытались безуспешно захватить Пианаха до  наступлением темноты, когда  они прекратили свои тщетные попытки и удалились. Невредимый Пианах покинул свое укрытие и отправился домой, чтобы сообщить о серозадых апачах и нехватке у них боевого духа и меткости; как целый их отряд окружил его и стрелял в него весь день.

Во время коротких перемирий между апачами и команчами, первые сразу узнавали в Пианахе человека, которого невозможно застрелить в бою. Когда в силу своего возраста он, наконец, с тал играть менее  активную роль в деятельности команчей, его приключение с апачами, длившееся целый день,  должно быть, оставалось самым заветным событием в памяти старого воина ямпарика. Одного из своих потомков он назвал в честь этого случая, дав ему имя Тотукаанукух, что означает "стрелять до ночи"; в другом переводе - "стрелять непрерывно до наступления ночи".

Еще одним сыном Пианаха был Ухпуиту. Он принадлежал к локальной группе Муцаи и когда вырос, то, как конный воин принимал участие во многих войнах, которые команчи вели против своих многочисленных врагов. Также он принимал участие в двух последних крупных сражениях команчей с шайенами в 1837-38 годах.

Около 1839 года.

 Ухпуиту скрылся с Вуяке, очень кудрявой женщиной из аануу, северного племени кроу, несмотря на то, что она еще имела обязательства перед братьями ее покойного мужа. Ухпуиту привел ее к команчам в Техас.

  1840 год, 19 марта.

Группа команчей отправилась в Сан-Антонио (Бехар) для переговоров. Во время последовавшей долгой дискусии, не сулившей команчам ничего хорошего, пожилые и седовласые Мувата и Табету находились в числе команчских переговорщиков. Вскоре команчи распознали недружественные намерения техасцев, даже несмотря на то, что Тахквенахзтака, или Тахкинахцека, служивший им переводчиком, пытался обеспечить мирное течение переговоров. Мувата сказал ему: "Скажи им в точности, как я говорю, потому что это - не твои слова, а мои".

В конце концов, команчи поняли, что от них требуют: своих лошадей они должны передать техасцам и пешком возвращаться в свое главное селение в далекой прерии. Мувата сказал: Неужели я, с такой головой, как у меня, должен уходить   просто на ногах!".

Тахвенахтака ответил: " Да, он видит твои седые волосы, но тебе всё равно придется оставить своих лошадей и возвращаться пешком".

Затем Табету сказал, что Мувата говорит слишком много и долго, и начал бой, вонзив свой мясницкий нож в горло техасца, стоявшего ближе всех к нему.

Год.

Ухпуиту и его семья возвратились   и на постоянной основе осели в селении Десяти Медведей, приняв его лидерство. Сахтихахти, или Хати, сын Ухпуиту, родившийся в Техасе, было на тот момент около шести лет. Хати, позже получивший имя Аттокни, был поражен необъятностью селения ямпарика Десяти Медведей, которое находилось восточнее гор Вичита, простираясь вдоль обоих берегов Кэш-Крик до отдаленного горизонта вплоть до Брайар-Крик - притока Ред-Ривер, на расстояние в 45 миль.

Спустя годы Аттокни женился на одной из внучек Десяти Медведей.

Год.

У Десяти Медведей родилась еще одна внучка. Ее назвали Кверербитти, что означает "приходит, чтобы взять". Она была родной сестрой Чиверса и является основным источником информации этого жизнеописания Десяти Медведей.

Год.

Эпидемия азиатской холеры накрыла селение  ямпарика. Узнав об этом через несколько дней, Десять Медведей нашел и вывез Чиверса и Кверербитти из опустошенного болезнью лагеря. Только один человек, Кусону, пленная женщина, была найдена живой в покинутом селении. Десять Медведей принял ее в свою семью.

Год.

Исакваип наносит поражение мексиканским войскм, но умирает от ран, полученных во время сражения. Аттокни, которому на тот момент было около десяти лет, играл в команчскую игру колесом "араци", когда мимо проезжал отец Исакваипа, оплакивая своего сына, чье длинное серебряное украшение на скальпе и одежда были задрапированы скорбящим отцом.Исакваип лично пронзил копьем командира мексиканцев, одетого в медвежью шкуру, после чего кавалеристы на белых лошадях обратились в бегство.

Около 1852 года.

Мексиканская армия нанесла в Мексике поражение военному отряду команчей из селения Десяти Медведей. Хотойоковат и Вуконетосавит возглавили ночной прорыв, но много раненых и ослабленных людей остались позади.Команчи опустошали сельскую местность, и один из них заколол копьем священника в черной рясе, который с распятием в руках вышел из мексиканской деревни навстречу  конным воинам. Судя по всему, после этого у команчей всё пошло наперекосяк.

Год, 27 июля.

Десять Медведей подписал в форте Аткинсон  мирный договор с США. Среди других подписантов был Хайниксеу, у которого был сын по имени Квасиват, ровесник Кверербитти, составлявшей ему компанию в детских играх. У Хайниксеу были черные волосы с седыми прядями на висках.

Год, 21 июля.

Десять Медведей и Хайниксеу с другими команчами подписали поправки сената США к прошлогоднему мирному договору.

Пауни совершили набег на лошадиный табун команчей, но были настигнуты. Одного из них, который бросил свое оружие в знак капитуляции, Десять Медведей  верхом на лошади притащил в селение с веревкой, обмотанной вокруг его шеи.  Позже этот пауни был скальпирован живьем и повешен. Подросткам, в том числе Чиверсу и Пацоконеки, было  предложено спустить труп повешенного врага, прокричать боевые кличи и посчитать "ку".

 Много лет спустя Пацоконеки был вождем селения команчей, которое противостояло армии США в ожесточенных боях.

После этого случая с пауни Десять Медведей сочинил еще одну Победную песню скальпа, чтобы посмеяться над своим личным соперником Исакиипом, который был вождем другого селения ямпарика. Через некоторые время люди Исакиипа убили осейджа и тоже отпраздновали свою победу. Жена их вождя (Исаакиипа) несколько уравняла счет, спев победную песню, в которой у