Исторические корни многих«странностей»

Следует признать, что некоторым особо чувствительным людям «особенности» КНДР могут показаться по меньшей мере странными, а зачастую - дикими и неприемлемыми. Туг хочется вспомнить фразу, сказанную нам - тогда еще «зеленым» сту­дентам-второкурсникам восточного факультета - одним уважаемым профессором, который вел предмет «Введение в специальность». Предмет, кстати, оказался очень полезным. Хотя бы с той точки зрения, что нас там под угрозой незачета заставили научиться уверенно обращаться с палочками, и умение это потом мне очень пригодилось в жизни. Но вернемся к нашей истории. Профессор тогда сказал нам: «Ребята, вы все изучаете Восток. Это совершенно иной мир, люди думают там со­вершенно иначе, у них совершенно другие традиции и обычаи. То, что для вас может выглядеть диким, для них - норма, пра­вило, закон, самое естественное и нормальное, что только мо­жет быть в жизни. Им тоже у нас многое диким кажется. А по поводу попыток „научить правильному" хочется сказать следующее. Помните, что многие „несуразности" на Востоке существуют еще с тех пор, когда большинство государств Запада, а с ними вместе и России, еще и в проекте не было. Так что мой вам совет: не учите их как лучше. Они сами разберутся. В любом случае Восток - это другая вселенная, живущая по своим правилам и законам. Вы востоковеды, а потому изучайте страны, старайтесь их понять, а не мечтайте о том, как сломать». Эти слова я потом вспоминал не раз. Лично мне они помогли при­нять многие восточные «странности», с которыми я сталкивался не на страницах учебника, а по работе. И столкновения эти бы­ли зачастую очень болезненными. Хочу сразу сказать: в той же Южной Корее при всей ее склонности к западному стилю жизни сохранилось еще очень много чисто восточных особенностей. И это положение вещей надо просто принять. Подстраиваться под вас целая страна не будет, а потому вы либо принимаете их стиль поведения и живете спокойно, либо мучаетесь долгие го­ды, либо вообще сбегаете обратно. Поверьте: в каждом обще­стве хватает своих тараканов, и россиянам странности не чужды. Вспомните хотя бы знаменитое: «Россию сердцем не понять...»

Северная Корея - это тоже самый настоящий Восток со все­ми его особенностями, а также многовековыми традициями и сложными системами правил. Под внешней оболочкой современного социалистического государства прячется фундамент традиций. И если вы возьмете себе за труд действительно изучить Северную Корею, узнать как можно больше о ее жизни и истории, уверяю вас, вы очень быстро поймете, почему их совре­менная жизнь складывается именно так и никак иначе. Часто то, что кажется вам до невозможности странным, непонятным, если не сказать больше, на самом деле является частью древних тра­диций, которые со временем лишь незначительно модифициро­вались. Тут, кстати, остается только удивляться тому, насколько южане и северяне, при всех их внешних различиях, похожи друг на друга. Но в этом нет ничего удивительного. Копните чуть глубже - и наткнетесь на общий фундамент. Два же дома на нем вы­росли по историческим меркам совсем недавно.

Сразу хочу подчеркнуть: я не пытаюсь как-то оправдать или, наоборот, в чем-то упрекнуть Северную Корею. Судить кого бы то ни было у меня права нет. Я просто хочу объяснить, почему все складывается так, а не иначе, «почему все именно так» и по­чему многое из того, что кажется нам странным, для северных корейцев естественно, логично и во многих случаях не требует особого принуждения. Надеюсь, прочитав мою книгу, вы станете лучше понимать Страну чучхе и избавитесь от многих стереотипов. Вы увидите жизнь северокорейцев такой, какая она есть на самом деле, а возможно, посмотрите на что-то их глазами.

Сначала давайте проследим за тем, как формировалась Северная Корея, и тогда вам многое станет понятным. Вплоть до конца XIX века Корея, будучи вассалом Китая на правах «широкой автономии», сознательно проводила политику самоизоляции. По­том пришли японцы, которые, кстати, за тридцать пять лет правле­ния, с 1910 по 1945 год, привнесли в корейскую жизнь множе- iство западных новшеств. Однако и к 1945 году Корея оставалась во многом традиционным, патриархальным обществом. После ркончания Второй мировой войны произошел раздел Корейского полуострова на север и юг. Тогда все полагали, что раздел этот временный и вскоре страна снова станет единой, однако нет ни­чего на свете более постоянного, чем временное. Уже через пять |лет, в 1950 году, началась братоубийственная Корейская война, которая вскоре вылилась в битву внешних сил, сражавшихся за влияние на полуостров (международного контингента с мандатом ООН, в котором верховодили США, с одной стороны, и многочисленных дивизий китайских добровольцев). Пока большие державы разбирались друг с другом, правительства как Севера, так и Юга занимались в целом одним и тем же увлекательным делом: устраняли возможных конкурентов и жили так, как хотели.

По окончании Корейской войны, когда стало ясно, что по- доброму, по крайней мере в обозримом будущем, объединиться не получится, пути Севера и Юга разошлись на первый взгляд Самым кардинальным образом. Однако, по сути, ситуации в обеих Кореях складывались очень похожие.

iНа Юге к власти в итоге пришли авторитарные генералы, которые проправили до конца 1980-х годов, а на Севере Ким Ир Сен сумел использовать в своих целях противоречия и антагонизм, возникшие между СССР и Китаем. Великий вождь, умело лавируя в политической игре и при необходимости заигрывая то с одной, то с другой державой, сумел все устроить по своему усмотрению. Если в Южной Корее США постоянно вмешивались в управление страной и подсказывали «как надо строить демо­кратию», то Ким Ир Сен был полностью независим. Вот он-то и сделал так, как ему показалось правильным, учитывая, правда, исторический опыт Кореи.

Исторически Корея, как Северная, так и Южная, государство конфуцианское, а потому семена идей чучхе упали в благодатную почву. Северная Корея даже после своего отделения от Южной во многом оставалась очень консервативным государством, и жители его, в полном соответствии с конфуцианской традицией, приняли происходящие перемены как должное.

Быстро пройдя период подражания, во время которого Се­вер пытался копировать поведение своих старших братьев - СССР и Китая, Ким Ир Сен начал строить независимое от чужого влияния общество. Поэтому и неверны высказывания людей, утверждающих, что КНДР - этот тот же СССР эпохи 1930-х годов. Того, что есть в Северной Корее, у Советского Союза не было и в помине. Да, в идеологии Северной Кореи можно усмотреть элементы коммунизма и социализма, но в целом это самобытная система, своими корнями уходящая в глубь истории. Это веками соблюдаемые традиции, лишь немного приправленные корейским национализмом. КНДР и во времена процветания соцлагеря всегда стояла особняком. Уйдя во многом в повторную изоляцию и отгородив своих граждан от кон­тактов с внешним миром, власти Северной Кореи смогли, по сути, сохранить многие традиции, лишь немного их осовременив. Временами похожий подход прослеживается и у южан, но Юг все же оказался гораздо более податливым. Южане с большей охотой поддаются чужому влиянию, особенно США.

Западному человеку с его совершенно иным историческим опытом многое в Северной Корее кажется странным, неесте­ственным, диким. Напомню, КНДР - это «Восток-с», «дело тон­кое». Не надо сравнивать КНДР с СССР, в Северной Корее своя жизнь, хотя, конечно, при желании можно найти и что-то общее со странами соцлагеря. Напомню, что относительно недавно из Конституции КНДР и устава Трудовой партии даже исчезло слово «коммунизм».

Посмотрите на проникнутые традицией взаимоотношения старших с младшими, правителя с подданными, обратите вни­мание на культ предков, преклонение перед верховным прави­телем... Все это и по сей день присутствует в Северной Корее,

Возьмем хотя бы культ личности вождя, который во многом основан на конфуцианских принципах. Как отмечает кореевед Константин Асмолов: «Важным моментом конфуцианской концепции государства является и то, что оно основано не на идее главенства закона, а на идее главенства достойных людей, ко­торые управляют страной сообразно со своими высокими мо­ральными принципами. Иными словами, конфуцианский пра­витель „правит не законом, а личным примером"»^[XVIII]. Потому-то корейцы и приписывают лидеру КНДР все возможные достоинства, потому-то и представляют его отцом нации, а критику в его адрес воспринимают крайне болезненно. В этой связи вспоминается отношение тайцев к своему монарху - в Таилан­де за критику короля можно легко в тюрьме оказаться.

В КНДР верховного правителя - короля заменил вождь, а его преданных конфуцианских чиновников - члены партии. Лидер страны тот же правитель прошлого, который во многом своим примером вдохновляет подданных. Вспомните уже хорошо вам известное «управление на местах», когда вождь лично дает указания, как надо возделывать рис, выращивать свиней, вести в атаку войска на учениях, делать ядерные боеголовки, вести на­учные исследования и т. д. Так что с приходом к власти Ким Ир Сена для простых корейцев мало что изменилось.

После освобождения КНДР во многом так и осталась традици­онным обществом, модернизация же затронула лишь небольшую либеральную прослойку. Когда мировое сообщество Северную Корею предоставило самой себе, то страна вскоре вернулась к традиционному укладу, лишь немного измененному новой ком­мунистической идеологией. А потом и вовсе появилось чучхе, в котором очень много национальных, традиционных элементов.

На самом деле Юг и Север очень похожи друг на друга. И здесь и там первостепенную роль в государстве играют армия и органы госбезопасности, высок уровень политической индоктринации населения, присутствует государственный контроль экономики, вся информация контролируется, высока роль харизматичного лидера. Правда, на Юге авторитаризм пытался идти в ногу со временем, что особенно заметно в последние годы, а на Севере все остается почти без изменений. Например, в демократической Южной Корее запрещена деятельность компартии, блокируются северокорейские сайты, да и вообще за­прещены любые знаки и символы, связанные с КНДР, действует жесткий закон о национальной безопасности, который постоян­но критикуют международные правозащитники. Однако власти Юга на все претензии возражают: «Вы должны понять, у нас осо­бая ситуация, мы разделенная нация, а потому эти ограничения неизбежны». На Севере оправдываются ровно теми же словами, говорят про «особую ситуацию», положение «осажденной крепо­сти» и проч. Понятно, что в КНДР все эти социально-политические особенности гипертрофированы. Но хотя на Юге к многочисленным запретам относятся спокойнее, схожих черт у южан и севе­рян намного больше, чем может показаться на первый взгляд.

Причин, по которым северокорейское общество стало раз­виваться так, а не иначе, на самом деле очень много. Напри­мер, в каждом населенном пункте Северной Кореи должна в обязательном порядке присутствовать «башня вечной жизни», На высокой стеле, которую представляет из себя башня, как, правило, высечено: «Великий Вождь товарищ Ким Ир Сен и до­рогой товарищ Ким Чен Ир всегда пребывают с нами!» Это один из самых распространенных лозунгов Страны чучхе. Все это очень напоминает культ предков, который так характерен для конфуцианской традиции.

А вспомните вызывающую у русских неизменную улыбку фразу: «Вождь КНДР - отец всех детей нации». На самом деле этот двусмысленный лозунг тоже отсылка к конфуцианству, в котором правитель - отец, а подданные - дети, о которых ли­дер должен непременно заботиться. При таких отношениях старший - младший нет ничего удивительного в том, что особо отличившимся людям власти дарят подарки (бытовую технику, одежду, продовольственные наборы и проч.), ведь хороший отец время от времени обязательно одаривает своих детей.

Еще один пример. Если помните, мы уже говорили, что в КНДР невозможно найти человека, который не знал бы имена вождей Ким Ир Сена, Ким Чен Ира и Ким Чен Ына. Как только к власти приходил новый лидер, все его тезки в едином порыве меняли имена. И не важно было, сколько человек с этим име­нем прожил, год или семьдесят лет. Конечно, если бы вдруг друзья сказали: «Слушай, Ким Чен Ир, слетай-ка за пивком. Сегодня твоя очередь проставляться!», вышло бы по корейским меркам нехорошо. Для западного человека все это звучит дико: вот жил себе какой-то обычный человек с одним именем, привык к нему, в документах, различных списках, справочниках под этим именем числится, а потом вдруг приходит новый вождь к власти - и все, меняй имя. И такое «безобразие» за достаточно недолгую историю Северной Кореи происходило уже три раза.

Однако такая смена имен традиционна для Кореи. Традиция же эта связана еще с тем временем, когда на весь Корейский полуостров значительное влияние оказывал Китай. В Поднебесной, как только провозглашался новый император, все под­данные, в чьих именах были сходные с именем императора иероглифы, должны были свои имена поменять. Жителям КНДР повезло намного больше, чем их древним соседям: имя должны менять только полные тезки вождя.

Несколько лет назад информационные агентства передали занятное сообщение: мол, в Северной Корее видели единорога. Конечно же эта новость породила немало шуток и язвительных комментариев. Интернет-остряки наперебой упражнялись в остроумии, ни разу даже не попытавшись задать себе вопрос: «А почему, собственно, такая новость возникла?» Верят ли современные северяне в эту легенду или нет - вопрос десятый. Однако она существует и хорошо известна по сей день. Так вот, в Северной Корее единорога стали замечать как раз тогда, когда на политическом небосклоне стала стремительно восходить звезда Ким Чен Ына. Уроженцев Запада всегда смешат средневековые суеверия, а вот в Корее к легендам испокон веков относились очень серьезно.

Можно вспомнить и практику «народных групп» (инминбан), объединяющих соседей. Для такой группы избирается староста» который всегда находится в курсе всех дел своих подопечных. Он имеет право без приглашения посещать расположенные на его участке квартиры, если на вверенной ему территории происходит что-то противоправное, староста должен немедленно сообщить об этом властям. Такая система заменила традиционную, широко разветвленную корейскую семью, объединявшую несколько поколений родственников. Как вы понимаете, в такой семье каждый ее член всегда был на виду. Схожая система существовала и во времена японской оккупации. Так что, как видите, современная Северная Корея сохранила почти все свои старинные тради­ции, лишь немного их модернизировав в угоду новому времени.

Политическая жизнь современной Северной Кореи также не­разрывно связана с конфуцианской традицией. Значительное количество северокорейских чиновников и партийных функцио­неров, которые, как казалось поначалу, попали в бессрочную опалу, были отправлены в ссылку или вовсе казнены, вдруг сно­ва неожиданно появлялись на политической арене. Некоторые возвращались на занимаемые ранее посты, другие и вовсе шли на повышение. Конечно, у кого-то действительно были проблемы с законом, кто-то на самом деле расставался в результате этих проблем с жизнью, однако случаев таких было совсем немного. А вот чудесное «воскрешение» - совсем не редкость.

Один из ярких тому примеров - покойный дядя нынешнего лидера КНДР Чан Сон Тхэк, который при Ким Чен Ире надолго куда-то пропал, а затем, как ни в чем не бывало, вновь появил­ся в ближайшем окружении вождя. Правда, участь его все же ждала печальная. Ким Чен Ын не оставил дяде шансов, но это уже совсем другая история.

Политическая история Северной Кореи полна ужасных рассказов об исчезновениях, опале, а затем чудесном возвраще­нии функционеров. Для запада такое поведение властей - нон­сенс, а вот для конфуцианской Кореи - в порядке вещей. Все дело в том, что, согласно конфуцианской традиции, человек всегда имеет право на реабилитацию, если, во-первых, проступок его не был слишком серьезным, а во-вторых, если он про­демонстрировал осознание собственных ошибок и готовность служить партии и ее лидеру верой и правдой. Так некоторые ми­нистры или чиновники ЦК партии за какие-то провинности отправлялись на перевоспитание - то командовать захудалым комбинатом в самом удаленном уезде, то возглавлять колхоз, вдохновляя на трудовые подвиги личным примером, то работать на шахту учетчиком, а то (если повезет) и просто под домашним арестом штудировали наизусть труды вождя, устраняя «пробелы в идеологическом воспитании». Для внешнего мира они же просто исчезали на какое-то время, но затем могли вновь вернуться на свой прежний пост. И эта традиция тоже во многом обусловлена историческими особенностями развития Кореи.

Исторические корни можно найти и во многих других особен­ностях жизненного уклада Северной Кореи - это и коллективная ответственность, распространяющаяся на членов семьи отступника, и ограничение на передвижение, и многие другие непонятные западному обывателю традиции и установки, в ко­торых упор делается в первую очередь на эмоциональную сферу (что, кстати, присуще и южнокорейцам). Эти правила придумали задолго до Ким Ир Сена и его наследников. Напротив, вожди взяли уже существующие традиции, несколько изменили их с учетом новых реалий и предложили корейскому народу, кото­рый воспринял их легко и естественно, как что-то старое и хоро­шо знакомое. А самоизоляция КНДР лишь еще больше способ­ствовала закреплению старых порядков, которые в Южной Корее все-таки претерпели значительные изменения (а ведь от некоторых традиций южане под давлением Запада и вовсе отказались!). Подчеркнем еще раз: это не попытка обвинить или оправдать власти Северной Кореи, а лишь попытка понять современный уклад жизни этой загадочной страны. Опять же про­цитирую известного корееведа Асмолова: «Северокорейская модель, построенная не столько за счет концептуально новых элементов, сколько за счет удачного наложения определенных частей структуры сталинской командно-административной системы на традиционный конфуцианский слой, представляет собой не столько „ужасное будущее", сколько возвращения к традиционному прошлому»^[XIX]. Нам, возможно, такой подход покажется чрезвычайно необычным, странным, но для корейцев это их история, привычный, хорошо понятный образ жизни. Хотя, конечно, кое от чего можно было бы уже смело избавиться. Но думаю, многие наши, русские, традиции кажутся корейцам странными и необычными, так что не нам их судить.