Предшественники в научной литературе о данном характере

Описывая тип людей, «нуждающихся в уважении», Шнайдер приводит наблюдения Коха над некоторыми психопатами, для эго которых «адаптация к реальному положению вещей всегда является мучительным процессом», и над личностями, одержимыми «глупым и самодовольным желанием как можно чаще быть у всех на виду» [143].

Согласно Крепелину, для этих людей характерны «повышенная эмоциональная реакция, недостаток настойчивости, падкость на новизну, восторженность, любопытство, склонность поболтать и посплетничать, богатое воображение, склонность ко лжи, повышенная возбудимость, неожиданные вспышки энтузиазма и столь же быстрое его затухание, чувствительность, вошедшее в привычку непостоянство, себялюбие, хвастовство, гордость, желание быть в центре внимания, абсурдное отрицание очевидных вещей, подверженность влияниям, ипохондрические заявления, нежелание всерьез лечиться - несмотря на постоянные жалобы на состояние своего здоровья, склонность к сценам и романтическим жестам и вообще импульсивное поведение, доходящее порой до суицида» [144].

Описывая далее рассматриваемый нами характер, Шнайдер цитирует Ясперса, для которого главная черта в такого рода людях - это стремление «казаться больше, чем они есть». «Чем сильнее в подобных личностях развивается вкус к лицедейству, тем меньше в них остается подлинных чувств; они фальшивы, неспособны к прочным или глубоким эмоциональным связям. Человека не остается, есть только сцена для показных и подражательных переживаний; такое состояние - крайняя степень проявления истерической личности».

Как и в случае со многими другими психопатологическими синдромами, мы находим ненормально увеличенный вариант энеатипа II описанным у Крепелина - в рубрике «Психопаты, нуждающиеся в любви к ним». Курт Шнайдер в своей книге о психопатических личностях [145], комментируя аналогичные наблюдения Коха, в заключение прибавляет: «Нетрудно догадаться, что речь по существу идет об истерическом характере».

Читая статью Easser и Lesser [146], я натолкнулся на замечание, что «Фрейд и Абрахам дали оригинальное описание основных черт обсессивного характера (obsessive character), однако с их стороны почти не делалось попыток привести в систему свою концепцию истерической личности». Хотя и верно, что эротическая ориентация энеатипа II согласуется с фрейдовским понятием эротической личности (когда в своей позднейшей формулировке он приводит различие между характерами, управляемыми эго и суперэго, и характером с преобладанием ид), тем не менее энеатип II - не единственный, который можно рассматривать как находящийся под знаком ид, поскольку тот же самый термин вполне приложим к энеатипам VII и VIII.

Из сделанного Lazare обзора истории «истерического характера в психоаналитической теории» [147]за все время ее существования я узнаю, что, «хотя руководства по общей психиатрии на рубеже двух веков неизменно описывали истерический характер, первое подробное описание истерического характера с психоаналитической точки зрения было сделано и вынесено на обсуждение Францом Виттельсом только где-то около 1930 года». И в самом деле, я не без удивления узнал, что, «несмотря на то что Фрейду открылось его призвание как раз в процессе рассмотрения случаев истерии, истерия, с которой он имел дело, по-видимому, мало была связана с истерическим характером - в том смысле, как мы его сегодня понимаем. (К тому же в своих ранних анализах Фрейд почти не уделяет внимания характеру как таковому, сосредоточиваясь исключительно на симптомах и предшествующей истории болезни.)»

В описании Вильгельма Райха [148]истерический характер имеет следующие черты: откровенно сексуальное поведение; особого рода физическая ловкость; неприкрытое кокетство; подверженность страху и тревожным предчувствиям на том этапе, когда сексуальное поведение, похоже, уже близко к достижению своей цели; легкая возбудимость; чрезмерная внушаемость; живое воображение и патологическая лживость.

Lazare, суммируя информацию, содержащуюся в трех наиболее важных, на его взгляд, научных публикациях по данному вопросу, появившихся в период с 1953 по 1968 год (авторами которых являются Lesser, Kernberg и Setzel), дает в итоге следующий список наиболее характерных черт истерической личности: поглощенность самим собой; агрессивное выставление напоказ своей личности в сочетании с неуместной требовательностью; холодность, за которой скрывается самая примитивная нарцистическая потребность; склонность к сексуальной провокации; импульсивность; эмоциональная лабильность.

Пытаясь провести различие между более или менее здоровыми проявлениями истерического характера и несомненно больными, он отмечает, что «более здоровая истеричка, как правило, честолюбива, склонна к соперничеству, жизнерадостна и энергична. Не редкость, что она обладает строго карательным супер- эго, равно как и другими чертами, свойственными личности, страдающей неврозом навязчивых состояний, причем, похоже, что эти черты у нее носят адаптивный характер. В отличие от нее, больная истеричка гораздо менее остро переживает чувство своей вины». Я полагаю, что его «более здоровые» случаи соответствуют энеатипу III, и только «несомненно больные» (т.е. отмеченные большей импульсивностью, лабильностью и склонностью к сексуальной провокации) имеют отношение к рассматриваемому нами энеатипу II.

Пытаясь прояснить специфику истерического характера в его отличии от истерии, как таковой, Easser в цитированной выше статье анализирует шесть случаев и приходит к заключению, что обнаружившиеся в связи с ним проблемы вращаются, главным образом, вокруг сексуального поведения и реального или воображаемого сексуального объекта. Все они жаловались на разочарование и неудовлетворенность мужчинами, которых любили. Эти чувства являлись, как правило, следствием крушения романтического образа партнера, созданного в их воображении. Все они выражали беспокойство по поводу своей необузданной сексуальности и опасались последствий такой своей пылкой страсти.

«Бессознательной пружиной их поведения было стремление состязаться с другими женщинами, очаровывать и покорять мужчин и обретать безопасность и ощущение собственной силы за счет другого - через страстные клятвы в любви и верности, которыми они азартно обмениваются со своими возлюбленными… Их фантазии обыкновенно включали в себя образ неотразимого, магнетически действующего на мужчин собственного тела, которое необходимо продемонстрировать, чтобы завоевать самца и заставить поблекнуть в его глазах остальных женщин. Бурлескная королева, роковая женщина, примадонна - вот фигуры, помогающие обрисовать образ, витающий в их воображении. Другое, на что они нередко жаловались, - это ощущение застенчивости, которое приходило к ним в обществе, ощущение того, что их подстерегают неприятности, что заметно контрастировало с их активным участием в общественной жизни… это не оставляющее их предчувствие, что нечто неприятное должно с ними произойти, соединялось с переживанием унижения и жгучего стыда в тех случаях, когда им действительно приходилось получать отказ в чем- либо или если их работу признавали неудовлетворительной. Они находили удовольствие в том, чтобы развлекать других, и охотно входили в роль любезной хозяйки на то время, когда оказывались в центре внимания, мобилизуя для этого, как правило, все свои чары, вплоть до заискивания, но при необходимости могли дать волю и своему праведному гневу».

В итоге автор приходит к выводу, что следующие черты наиболее тесно связаны с истерической личностью: лабильная эмоциональность, прямой и активный контакт с людьми, слабая реакция на неудачу и повышенная возбудимость.

В «Диагностическом и статистическом справочнике по психическим расстройствам» (DSM-III) мы обнаруживаем энеатип II под рубрикой «Расстройство, характеризуемое неестественной театральностью (histrionic) поведения», для которого предлагаются следующие критерии:

A. Поведение, которое чрезмерно драматично, реактивно и выражается в подчеркнуто преувеличенных формах, о чем свидетельствуют, по крайней мере, три из следующих его особенностей: 1) позерство и аффектация, например преувеличенность в выражении своих чувств; 2) непрестанное привлечение к себе внимания; 3) жажда деятельности и возбуждения; 4) неадекватно бурная реакция на незначительные сами по себе события; 5) безрассудные, неожиданные вспышки гнева или раздражения.

B. Характерные отклонения от нормы в отношениях с другими людьми, о чем могут дать представление, по крайней мере, два из нижеследующих пунктов: 1) искренность, которая воспринимается другими как мелкая и не вызывающая доверия, хотя внешне она может выглядеть теплой и даже очаровательной; 2) обычно такой человек эгоцентричен, склонен потакать собственным желаниям и не считаться с желаниями других; 3) тщеславен и склонен предъявлять требования; 4) зависим, беспомощен, постоянно ищет утешения и поддержки; 5) склонен манипулировать своими ближними с помощью суицидных угроз, жестов или даже попыток.

В «Психических расстройствах личности» Миллон [149]упоминает важную черту подобных индивидов, заключающуюся в том, что «обычно они не проявляют особого интереса к достижениям в интеллектуальной сфере и к скрупулезному анализу, хотя нередко наделены творческими способностями и богатым воображением… несмотря на то что они быстро и глубоко усваивают убеждения, их суждения не имеют под собой прочной основы, и они часто действуют по наитию».

В своей книге Миллон анализирует гистрионическую (гистрионы - актеры в Древнем Риме) личность непосредственно после рассмотрения зависимой личности (энеатип IV), и мне думается, представляет интерес привести его описание первой по контрасту со второй:

«Гистрионы не в меньшей степени зависимы от других в том, что касается внимания к ним и любви, но, в противоположность зависимым, берут на себя инициативу по части обеспечения себя этой моральной арматурой. Вместо того чтобы отдавать свою судьбу в руки других и тем самым подвергать собственную безопасность постоянному риску, гистрионического типа личности активно вызывают интерес к себе у других, прибегая для этого к ряду соблазнительных уловок, назначение которых, по-видимому, в том, чтобы гарантировать получение восхищения и уважения, столь необходимых для них. Преследуя эти цели, гистрионы развивают в себе невероятную чувствительность к настроениям и мыслям тех, кому они хотят понравиться. Подобная сверхбдительность и расторопность позволяют им быстро сообразить, с помощью каких маневров они смогут достичь желанных целей. Тем не менее эта чрезмерная „ориентированность на другого", направленная в конечном счете на получение одобрения с его стороны, имеет своим следствием жизненный стиль, в основе которого лежит изворотливый и непостоянный паттерн - как поведенческий, так и эмоциональный. В отличие от зависимых личностей, которые встают на якорь, как правило, только у одного объекта своей привязанности, гистрионы не склонны связывать себя верностью и лояльностью. Их нежелание ограничивать себя только одной привязанностью, в сочетании с потребностью в постоянном поощрении и внимании, приводит в результате к обольстительному, драматичному и своенравному паттерну, определяющему их взаимоотношения с другими людьми».

Хотя в сравнении с другими авторами в юнговском описании психологических типов не так уж много наблюдений, касающихся стилей межличностных взаимоотношений, у меня почти не возникает сомнений, что, когда он формулировал специфику экстравертного чувствующего типа, перед его мысленным взором стояли случаи, относимые нами ко энеатипу II [150]:

«Примеры этого типа, которые приходят мне на ум, почти все без исключения относятся к женщинам. Женщина такого рода руководствуется своим чувством на протяжении всей своей жизни… Ее личность оказывается приспособленной к внешним условиям. Ее чувства согласуются с объективными ситуациями и общезначимыми ценностями. Это никогда не проявляется так ясно, как в выборе ею объекта любви: любишь „подходящего" мужчину, а не какого-нибудь другого; он является подходящим не потому, что он отвечает ее скрытой субъективной природе, но потому, что отвечает всем благоразумным требованиям в отношении возраста, общественного положения, имущественного состояния, значительности и респектабельности своей семьи и т.п.‹…›

Однако мы можем чувствовать „правильно" лишь в том случае, если ничто другое не мешает чувству. Ничто так не мешает чувству, как мышление. Следовательно, нетрудно понять, что у данного типа мышление будет по мере возможности пребывать в состоянии временного бездействия… каждое заключение, каким бы оно ни было логичным, в том случае, если оно создает затруднения для чувства, отвергается с порога…

Но так как реальная жизнь представляет собой непрерывную последовательность ситуаций, вызывающих различные и даже прямо противоположные чувства, то и личность становится расколотой на множество различных чувственных состояний… это проявляется прежде всего в экстравагантном выставлении напоказ своих чувств, бурных словоизлияниях в процессе разговора, шумных увещеваниях, которые при всей их экспрессивности звучат неубедительно… В результате, пообщавшись с ними, наблюдатель не может воспринимать всерьез какое-либо их заявление. Он начинает не спешить со своим суждением по поводу высказанного. Но так как для этого психологического типа в высшей степени важно поддерживать в себе интенсивное ощущение раппорта с окружающими, то теперь им предпринимаются удвоенные попытки, чтобы преодолеть сдержанность собеседника».

«Истерия с характерной для бессознательного мира ее представлений инфантильной сексуальностью - основная форма невроза, свойственная этому типу.

Я полагаю, что картина, вырисовывающаяся перед нами в гомеопатической литературе, посвященной Pulsatilla личности, не уступит любому описанию энеатипа II, даваемому в психологической литературе» [151].

«Этот тип телосложения, встречающийся, главным образом, среди женщин и детей, обычно отличается хрупкостью и изяществом… что же касается весовых данных, то они могут колебаться в широком диапазоне, причем в случае склонности у этого типа к полноте формам его представителей свойственна скорее приятная округлость, нежели вялая или бесформенная тучность, характерная для Calcarea carbonica».

«Симптоматичная особенность Pulsatilla - изменчивость ее признаков: в этом отношении она словно цветок, раскачиваемый ветром… мы подробно рассмотрим здесь пять ее наиболее изначальных характеристик: приятность в общении, зависимость, общительность, эластичность и повышенная, хотя и мягкая, эмоциональность». Все перечисленные дескрипторы согласуются с характерными признаками индивидов, относящихся к энеатипу II. Культер продолжает:

«Традиционно рассматриваемая как средство для женщин… и в нашей работе соотносимая со сферой женского Pulsatilla, без сомнения, может быть полезна в качестве своего рода конституционального лекарства и для мальчиков и мужчин с характерно мягкой, нежной манерой обращения…

Ласковость и желание понравиться, характеризующие Pulsatilla, не исключают скрывающейся за ними способности заботиться о собственных интересах; ей, как никому другому, очень рано открывается в жизни, что „ласковый теля двух маток сосет". Ей нравится удовлетворить какую-нибудь мелкую просьбу, а с другой стороны, она не прочь переложить самую простейшую ответственность на других. Разумеется, она милостиво благодарит тех, кто оказал ей помощь, предлагая взамен собственную любовь, словно добрая и законная сиделка…»

Зависимость у индивида, находящегося под знаком Pulsatilla, проявляется по-разному: у детей в виде неумеренной прилипчивости, а иногда - у взрослых, не достигших духовной зрелости, - в виде беспомощности и ребячливости: «По мере того как ребенок превращается в юношу, зависимость от семьи начинает пропадать, но вместо нее устанавливается зависимость от противоположного пола. Pulsatilla привлекательна для мужчин, обычно это в высшей степени женственные молодые женщины, вся манера держаться которых крайне льстит мужскому эго… Тем не менее в своем переживании зависимости Pulsatilla способна очень многого требовать от своих друзей, родственников и знакомых в плане предоставления ими времени, попечения и эмоциональных ресурсов. В семейных, любовных и даже дружеских взаимоотношениях она всегда склонна искать все большей и большей поддержки - до тех пор, пока другие не почувствуют через некоторое время, что они являются ее пленниками…»

Общительность, свойственную Pulsatilla, Культер представляет как положительное качество, тогда как эластичность может быть и конструктивным свойством и, в более негативном аспекте, проявляться в виде нерешительности, вроде той, что приходит к нам в бакалейной лавке, когда мы пытаемся на чем-то остановить свой выбор, или снова и снова изучаем ресторанное меню, не зная, какое блюдо лучше заказать. Описание Культер повышенной эмоциональности, свойственной Pulsatilla, во многом совпадает со энеатипом II.

«Пятая характерная особенность Pulsatilla, повышенная эмоциональность (emotionalism), выражается в неустойчивости, жалости к себе и сентиментальности… Pulsatilla удачно названа „флюгером". Среди лекарственных растений (Boericke) благодаря своей переменчивой, легко поддающейся внешним влияниям натуре и порой причудливым (Ханеманн) или капризным (Геринг) настроениям…

Находясь во власти своей чувствительности, Pulsatilla существенным образом неинтеллектуальна. Разумеется, о каких бы типах телосложения ни шла речь, одни из них всегда более, другие менее интеллектуальны и понятливы, однако среди них именно Pulsatilla действует, как правило, на свой личный и неинтеллектуальный лад… Pulsatilla интересуют факты, статистические данные, научные понятия или теории. Ее ум чувствует себя более уютно, когда имеет дело с подробностями повседневной жизни и человеческих отношений… Прислушиваясь к голосу своих чувств, она систематически интерпретирует абстракции и утверждения общего характера в личных терминах - с точки зрения своих собственных мыслей, чувств и предпочтений».