Ориентация на авторитеты, и идеалы

Хотя внутри каждого из типов характера между подтипами возможны некоторые структуральные различия, ни один из типов так не поражает ими, как энеатип VI, субтипы которого воплощают три шелдоновских компонента. В то время как контрфобическая (сексуальная) сильная и неуживчивая ипостась энеатипа VI является мезоморфной, избегающая фо- бическая (самосохраняющаяся) представляет собой смягченный во всех отношениях эндоморфический вариант, ориентированный на выполнение долга, и фантастический; например, Дон-Кихот относится к эктоморфическим типам. По-видимому, каким бы универсальным ни было восприятие тревоги в раннем возрасте, именно структуральный фактор определяет, реагирует ли индивид на беспокойство желанием быть больше и вызвать страх у окружающих (у более агрессивных, соматотонических личностей), стремлением образовывать двусторонние защитные альянсы (у висцеротоников) или же стремлением решить жизненные проблемы с помощью разума, идеологии или других авторитетных установок.

Помимо вполне осознанной нехватки нежных чувств, в основе характера энеатипа VI также лежит страх наказания, особенно эмоционального выговора. Наиболее поразительным аспектом характера являются проблемы, возникающие при восприятии авторитета, особенно отца, который обычно является родителем, наделенным авторитетом. В своем отношении к авторитету подтипы также демонстрируют разное поведение: избегающая личность становится наиболее податливой, а контрфобическая - наиболее соревнующейся и непослушной.

Кроме страха перед отказом или наказанием со стороны авторитарного, наделенного авторитетом родителя (обычно относящегося к энеатипу VI или энеатипу I), в детстве трусливой личности также присутствует возможность перенять страх через интернализацию взглядов матери, чрезмерно стремящейся оградить его от опасностей внешнего мира. Беспрестанно бомбардируемый заявлениями типа: «Будь осторожен, а то упадешь!», «Никогда не говори с незнакомыми людьми!», «Будь осторожна с мужчинами, никогда не доверяй им!», ребенок приучается не доверять своим собственным силам, а также и окружающему миру. В некоторых, случаях мы находим в повседневной жизни примеры уничижения, в результате которого ребенок учится сомневаться в собственных ощущениях, как, например, в рассказе пациента, изложенном ниже:

«Но самое сильное воспоминание первых семи лет моей жизни - это как он приходит домой, они дерутся, а я боюсь, что они убьют друг друга. Однажды вечером, когда мне было четыре года, это, должно быть, был самый плохой год, когда он сильнее всего пил, и они постоянно дрались друг с другом. От своих сестер и братьев я уже слышал о таких случаях. Но в ту конкретную ночь… Ну… у моих братьев была своя комната, у сестер тоже была комната, а у меня была маленькая кроватка в спальне родителей, так как нигде больше в доме места не было. Я был самым младшим, и меня первого отправляли спать: в какое бы время мой отец ни приходил домой - обычно, я думаю, когда бары закрывались, - сразу начинались стычки с матерью. Я знал, что, если уж меня положили спать, я не должен был вставать ни в коем случае. Но в ту ночь скандал был действительно невыносимым. Я думал, что страх парализует меня, но тогда я почувствовал какой-то неожиданный прилив адреналина, пулей вылетел из кровати и сбежал вниз по лестнице. И… я сначала подумал, что мои опасения сбылись, потому что моя мать лежала, распластавшись на полу, отец сидел на стуле рядом. Я подошел к ней, пытался привести ее в чувство, но не смог. Я посмотрел на отца и сказал: „Она умерла, ты убил ее!" Отец был в пьяном ступоре и ответил мне только: „Нет, она притворяется, все нормально, отправляйся спать!" Помню, я хотел остаться там, но настолько боялся его, что все- таки пошел спать. Помню, я плакал, пока не заснул, но на следующее утро я услышал, как мать зовет сестру и брата завтракать перед школой. Я встал очень осторожно, чтобы не разбудить отца, который, как обычно, отсыпался: по утрам мне приходилось вести себя очень тихо. Но когда я сошел вниз, никто и словом не обмолвился о вчерашнем. И такое было вполне в порядке вещей. Кроме страха, я еще чувствовал сомнение. Происходило ли это все на самом деле или только в моем воображении?»

Иногда причиной формирования тревоги в характере ребенка становится несоответствие в родительском поведении, например, не зная, за что его в следующий раз накажут, ребенок начинает сомневаться в окружающем мире прежде, чем в самом себе. Так как большинство личностей энеатипа VI росли в атмосфере, в которой доминировала сильная личность, большинство из них подвергалось сомнению и недоверию со стороны своих родителей и поэтому, я думаю, что недоверие к самому себе - результат интернализации.

Другим распространенным примером возникновения тревоги в характере индивида является ситуация, при которой его заставляют почувствовать свою вину: «Посмотри, сколько твой отец работает, ты не должен причинять ему еще больших неприятностей». В таких случаях сильным средством обвинения может быть религия, а сексуальная сфера чаще всего становится мишенью. Другой способ причинить боль своим родителям осуществляется по типу: «Они дали мне почувствовать, каким неблагодарным я был по отношению к ним, в то время как они меня так любят и столько для меня делают».

Такие требования проявления чувства вины весьма характерны для матери энеатипа VI, которая, как правило, постоянно жалуется и занимается постоянным самобичеванием.

Такие матери - довольно частое явление в семьях энеатипа VI: «Моя мать была очень своенравной, очень часто занималась угрозами и шантажом (4), она постоянно грызла моего отца (6). Она постоянно говорила во множественном числе и всегда держалась на первом плане. С ее стороны я всегда ощущал абсолютное неуважение к моим интересам и склонностям. И это меня очень огорчало. Мой отец имел обыкновение говорить, что женщины способны высасывать у человека все силы».

Часто, хотя и не обязательно, в таких семьях отсутствует нормальное общение между родителями: «Дома все разговоры сводились к жалобам», «Дома родители постоянно дрались», «Мои родители много спорили, они всегда старались быть правы». Таким образом, нам не составит труда проследить, как подобные конфликты отражаются впоследствии в виде сильной амбивалентности личностей энеатипа VI, при этом амбивалентность проявляется не только по отношению к своим импульсам, она также связана с двойственным восприятием каждого из родителей, который оценивается не только по отдельности, но и глазами другого родителя.

Потребность в любви проявляется у энеатипа VI по-разно- му, в зависимости от подтипа. Контрфобический и агрессивно- параноидальный подтипы требуют повиновения, так как в детстве они воспринимали любовь к отцу как повиновение. Избегающая фобическая личность, напротив, приравнивает любовь к защите, источнику безопасности, с чьей помощью она компенсировала бы свою неуверенность - ей нужна сильная личность, на которую можно положиться. Исполнительный общительный тип слишком сомневается или же амбивалентно воспринимает отдельных личностей, и вместо них он выбирает авторитет неличностного характера - систему как суррогат родителя. Эта внутренняя акция может рассматриваться как некий намек на соревнование с авторитетом родителя, как если бы сын заявил отцу: «Я лучше пойду за Иисусом Христом, чем за тобой, и тебе придется признать, что гораздо лучше быть хорошим христианином, чем просто послушным сычом». Меняя свою преданность или верность родителю на преданность религии или же здравому смыслу, он также меняет свои запросы в любви, отворачиваясь от реального мира реальных людей к авторитетам, которые «больше, чем жизнь», существующим разве что в фантастической реальности, подобно Дульцинее Дон-Кихота.

6. Экзистенциальная психодинамика

В случае энеатипа VI - я думаю, было бы весьма уместно обсудить эту тему, принимая во внимание линию, связующую типы 9 и 6 на энеаграмме - можно сказать, что страх совершения чего-либо влечет за собой состояние, при котором индивид теряет контакт с самим собой, что при недостаточности мотивации бытия проявляется как хрупкость или слабость в самовыражении.

Если энеатип III недостаточно осознает свое отчуждение, а энеатипы IV и V напряженно переживают его, воспринимая самоотчуждение как чувство собственной незначительности, в типе 6 онтическая обскурация проявляется с помощью проекции в будущее в виде чувства враждебности, преисполненной страха. Это чувство было весьма точно описано К.Д.Лэнгом как страх заглянуть внутрь себя и обнаружить, что там никого нет. В данном случае мы имеем дело с ситуацией, при которой личность и не игнорирует до конца свой внутренний конфликт, и в то же время и не стремится встретить его лицом к лицу: она всего лишь немного всматривается в себя, частично избегая проблемы.

Хрупкость ощущения бытия имеет то же качество, которое, говоря о тиковой обскурации, как таковой, Лэнг описал как «онтическое чувство небезопасности».

Можно заключить, что чрезмерная забота энеатипа VI о безопасности базируется не столько на физиологическом или даже на эмоциональном страхе, сколько на чрезмерном беспокойстве о факторах физической и эмоциональной защищенности от опасности, которая «не от мира сего». В отличие от переживаний действительно мужественной личности, которая может рискнуть всем, включая жизнь, из смутного чувства, коренящегося где-то вне очевидного существования, трус проецирует ощущение тиковой небезопасности во внешние области существования через обобщенную неспособность рисковать или чрезмерную привязанность к авторитетам и силе, как гарантии риска.

В случае параноидального характера sensu strictu легко понять, что утрата бытия происходит здесь из поиска бытия через родство с «великими» и подпитывания собственной помпезности, что можно проиллюстрировать ситуацией с Дон-Кихотом, который в идентификации с идеалом странствующего рыцарства и благородства живет вымышленной жизнью, несовместимой со слишком обыденными (отнюдь не помпезными) переживаниями повседневной реальности.

В других случаях подменяет бытие не грандиозность идеала или внутреннего имиджа, а помпезность внешнего авторитета настоящего или прошлого. Во всех подобных случаях можно сказать, что за бытие принимается авторитет или же та особая сила, которой он обладает.

Как верно то, что личности, психологический уровень которых соответствует энеатипу VI, отказываются от своей силы перед лицом авторитета, так же можно сказать, что они отвергают само чувство бытия, проецируя его на личности, системы и идеи, наделенные важностью или возвышенностью «большей, чем жизнь».