Биология и язык: ко-эволюционный процесс

«… основные структурные и функциональные изменения, позволяющие человеческому мозгу совершать подвиги, явились ответом на нечто столь абстрактное и виртуальное, как слова… первое применение символов нашими далекими предками изменило характер влияния процессов естественного отбора на эволюцию человеческого мозга.»

Терренс У. Дикон (1997)

В последние годы начала оформляться теория, являющаяся альтернативой теории эволюции Дарвина (Deacon, 1997; Durham, 1991; Blackmore, 1999; Hogenson, 1999; Mithen, 1996). Вместо того, чтобы фокусироваться на биологическом сходстве эволюции людей и других животных, в этой теории подчеркивается то, что свойственно только эволюции человека – роль языка и культуры в эволюционном процессе.

Большим эволюционным скачком для человека послужило появление символического представления (representation) и языка. Хотя у некоторых других представителей животного мира появились определенные коммуникативные способности (например, у обезьян, шимпанзе, попугаев и дельфинов), все же крайне велики различия между языком человека, с его способностью к созданию символов, и другими природными способами общения (Deacon, 1997). Однако мы можем спросить, по какой причине появление языка и его способность к символическому представлению играют столь важную роль с эволюционной точки зрения? Если ген воспроизводит биологическую информацию и физически передает ее следующему поколению, язык позволяет создавать и воспроизводить информацию нового типа, информацию психическую и культурную, которая также может дублироваться и передаваться другим представителям данного вида. Появление этой продуктивной способности привело к созданию в процессе эволюции человека второго средства передачи информации последующим поколениям. До появления языка обучение не могло происходить на символическом уровне. Однако с его появлением появилась и способность распространять результаты обучения.

Однако каким же образом этот культурный и лингвистический процесс распространения информации между поколениями может динамически взаимодействовать с процессом генетической эволюции? Посмотрим, например, на резкое увеличение среднего роста людей, происшедшее за последние двести лет. В какой мере такое биологическое изменение может быть отнесено за счет видовых генетических изменений? По мнению стойкого дарвиниста Дэниела Деннета, едва ли даже небольшую долю таких изменений можно объяснить эволюционными генетическими изменениями человека (Dennett, 1995). В течение периода резкого изменения роста человека прошла всего лишь смена примерно десяти поколений. Даже при наличии в окружающей среде значительных сил, оказывающих воздействие на подобные адаптивные перемены, генетически это слишком короткий период для такого быстрого изменения физического роста. Однако в течение указанного периода произошли действительно значительные перемены в условиях жизни, медицинском обслуживании, здравоохранении, технологии земледелия, а также в режиме питания. «Такие изменения привели к существенным переменам фенотипа человека» за последние двести лет.

Под впечатлением столь мощного воздействия культуры на процесс эволюции Деннет пишет: «Тем, кто приписывает происходящие в человеке изменения генетическому фактору, необходимо иметь в виду, что буквально все различия между людьми, скажем, эпохи Платона и живущими в наши дни – их физические способности, наклонности, установки, перспективы – обусловлены переменами в культуре, поскольку нас отделяют от Платона менее двухсот поколений. Однако изменения в условиях окружающей среды под воздействием новых явлений в культуре в такой сильной степени и так быстро меняют ландшафт фенотипического выражения, что, в принципе, они могут весьма быстро изменить и давление на генетический отбор – простым примером такого изменения давления в области селекции под воздействием изменений в поведении служит Эффект Болдуина» (Dennett, 1995).

Эффект Болдуина

Эффект Болдуина назван так по имени одного из своих открывателей, ведущего американского специалиста в области детской психологии девятнадцатого века. Данный эффект был одновременно выявлен двумя эволюционистами девятнадцатого века, Конвеем И. Морганом и Г. Ф. Осборном. [3] Будучи одним из первых эволюционистов, Болдуин в своей теории эволюции ввел в свое уравнение фактор разума. Он пытался доказать, что люди могут влиять на эволюцию своего вида, изменяя условия окружающей среды на протяжении своей жизни, облегчая тем самым решение стоящих перед ними проблем в будущем, облегчая конкуренцию для своих потомков.

Теория Болдуина изложена в его эссе «Новый фактор эволюции», где он утверждает: «Тем самым на эволюцию в равной мере влияют как биология, так и психология» (Baldwin, 1896; Hogenson, 1999). Эффект Болдуина является важным вкладом в теорию эволюции, поскольку он вводит в эволюционный процесс факторы разума и психологии, исключая при этом проблемы, мучившие Ламарка, с его теорией прямой передачи следующим поколениям приобретенных характеристик и признаков. Джордж Хогенсон, аналитик-юнгианец и философ, написал эссе на тему «Эволюция, психология и появление психики», в котором он говорит о влиянии Болдуина и Моргана на теорию архетипов Юнга. С помощью тщательно осуществленного им анализа своих первых формулировок взаимоотношений между архетипами и инстинктами, Хогенсон убедительно демонстрирует влияние Болдуина и Моргана на теорию Юнга. В отличие от Фрейда, который был очевидным приверженцем теории Ламарка, Юнг не поддерживал теорию прямой наследственной передачи приобретенных признаков. Напротив, вслед за Болдуином и Морганом, он пытался понять влияние психологии и обучения на эволюцию человека. [4] Хогенсон соединяет ранние теоретические высказывания Болдуина с современными достижениями когнитивной психологии и нейронаук (neurosciences). C начала 1980-х годов в результате создания мощных компьютеров резко возросли наши возможности по проведению исследований в области эволюционных изменений. С помощью компьютеров исследователи могут теперь моделировать сложнейшие эволюционные процессы; в лабораторных экспериментах для этого потребовалось бы слишком много времени. В 1987 году Джеффри Хинтон и Стивен Нолэнд опубликовали крайне важную работу, в которой ими было описано применение компьютерного моделирования для изучения влияния обучения на эволюцию человека. Они показали, что если какой-то организм сможет учесть влияние обучения на некоторые генетические параметры, то он окажется более адаптированным, чем организм, испытывающий только воздействие случайных переменных и естественного отбора (Hogenson, 1999). В дальнейшем компьютерный эксперимент Хинтона и Нолэнда, а также его последующие вариации (Hutchins and Hazlehurst, 1990; Hendricks-Jansen, 1996; Hogenson, 1999; Pinker, 1997) продемонстрировали, что язык и культурные достижения превратились в столь значимые силы воздействия на эволюцию, что они способны изменять многие процессы биологической трансформации, которые ранее происходили только под влиянием генетических факторов.