Лишние сыновья как материал для создания многочисленных армий

Схожие сценарии есть как для Ирака, который на данный момент выведен из опасной области, так и для других государств, на основе которых строятся имперские образования: они предполагают и формирование традиционных массовых армий из лишних сыновей, и поиск доступа к оружию массового уничтожения. Так, например, Иран, будучи наиболее эффективной точкой взращивания терроризма (Ледин, 2002), со времени нападения со стороны Ирака в 1980 году увеличил численность населения с 38 до 67 миллионов человек всего за 22 года. Последний показатель был зафиксирован в 2002 году, и это несмотря на военные потери страны, составившие несколько сотен тысяч молодых мужчин и подростков (Ламейер, 2003). Секретная ядерная программа Ирана, основанная на собственных урановых месторождениях (Сагханд), должна была привести не только к уничтожению Израиля, но и стать основой для установления империи шиитов (400 миллионов из 1200 миллионов мусульман). Примечательно, что она осуществляется уже с 1991 года (Кох/Вольф, 1997; Кесслер, 2003).

Ведущая арабская держава – Египет – увеличила численность населения с 30 миллионов человек (по данным на 1967 год, поражение в военном конфликте с Израилем в ходе Шестидневной войны) до 71 миллиона в 2002 году. Египет развивает атомный сектор не только для того, чтобы при возможности устранить Израиль (Шустер, 2002), но и для того, чтобы атаковать нечто большее. Государство Нила уже сегодня располагает таким количеством сыновей, которое превосходит Россию и почти вдвое больше, чем число молодых сыновей Германии.

Еще одна атомная держава – Пакистан – при необходимом условии присоединения Кашмира и пуштунских областей Афганистана – тоже лелеет собственные мечты о великой империи. Начиная с 50 миллионов жителей в 1960 году (Ламейер, 2003), продолжая 150 миллионами жителей в 2003 году, эта мусульманская страна должна увеличить численность своих граждан до 330 миллионов к 2050 году. Произрастающая из этого вектора динамика и готовность к вступлению в конфликт привела к талибанизации важных провинций начиная с конца 2002 года (Моро, Юсафази, Хуссаин, 2003). Параллельно с этим молодые сунниты и шииты постоянно осуществляют самоподрывы в мечетях (AP, 2003). Эта имеющая характеристики гражданского противостояния война началась и продолжается против остального мира, будучи подкрепляемой новой национальной линией агрессора.

В Гуджарате, то есть уже непосредственно на границе Пакистана, одновременно продолжается антиисламская индуизация ядерной державы, в ходе которой только в 2002 году было зафиксировано несколько тысяч убитых. Такая радикализация считается загадочной, ведь ей предшествовали десятилетия секулярной политики, осуществляемой партией Индийского национального конгресса под руководством Неру. К тому же были в большой степени решены проблемы доступности питания. Всего за 40 лет – с 1961 по 2001 год – численность населения штата Гуджарат выросла с 21 до 51 миллиона человек (Ламейер, 2003). Оставшийся в наследство партийный ландшафт никак не может предоставить достаточно теплых мест для новых волн тщеславной молодежи. Ясно, что это идеальная почва для грядущих социальных обострений. Но единственным ответом на молодежные лозунги о коррупции властвующих кругов стало то, что власти провозгласили эти лозунги достоверным анализом, и партия Индийского национального конгресса составила рекомендации, согласно которым нужно наконец-то нужно приступить к «борьбе за душу Индии» (Пауэр/Мазумдар, 2003). Но неужели прежние руководители страны были меньше подвержены коррупции? Индийская интеллигенция вне себя от того чернорубашечнического тона а-ля Муссолини, который использует новый местный фюрер – Нарендра Моди, премьер Гуджарата. При этом местные молодые мужчины готовы доверить ему полную власть над новой индуистской империей.

Даже Марокко (14 миллионов жителей в 1967 году и 31 миллион в 2002-м, данные по Ламейеру, 2003 год) в 1975 году совершило вторжение в испанскую Западную Сахару, при котором были полностью уничтожены сахарави, решившиеся оказать интервентам сопротивление. Великодержавная политика Марокко продолжилась и в 2002 году, когда в августе были взяты испанские города Мелилла и Сеута. Хотя ответные планы Испании по высадке коммандос в марокканскую столицу Рабат и несли в себе пыл былого конквистадорства, нельзя забывать, что это все-таки арабская земля. А это значит, что в ней должен быть достаточный запас сыновей (35 % детей мужского пола в возрасте до 15 лет), в то время как в Испании (14 % сыновей младше 15 лет) потеря каждого бойца зачастую становится смертью единственного сына в семье. Ведь нет же сегодня современного Писарро, который вместе со своими тремя братьями смог бы пробиться прямо в цитадель вражеского раиса?[84]

Исламские имперские амбиции

Разработка ядерного оружия и средств его доставки, которая ведется некоторыми мусульманскими государствами, служит общим имперским целям. Тем не менее международный терроризмбудет и дальше пытаться получить доступ к оружию массового уничтожения, будь оно по их планам предназначено для уничтожения евреев в Израиле или атак на столицы государств-членов ОЭСР. И так как никто не может исключить того, что упомянутые режимы не передадут им свое оружие, то ведущие ядерные державы сталкиваются с необходимостью исключения такой угрозы. Поэтому они рассматривают возможности уничтожения разрабатывающих ядерное оружие структур до того, как они успеют полностью развиться. Однако то же самое относится и к крупным игрокам в различных зонах интересов – например, по-имперски настроенному Иракуи неистовствующему Бен Ладену, ведь доверие между ними скорее можно отнести к историческим исключениям. Этот аргумент не распространяется на относительно анонимных возбудителей болезней или яды, он не относится к обустройству схронов и лагерей восстановления боевиков. Побочные институты войны нужны террористам для того, чтобы в случае необходимости открыть второй фронт, поэтому их и берегут с особенной тщательностью. Как минимум такое сосуществование уже давно имеет место между «Аль-Каидой» под руководством Бен Ладена и преимущественно курдской иракской террористической организацией «Ансар аль-Ислам» (что в переводе значит «Поддержка ислама») (Рантбург, 2003).

Но ведь в какой-нибудь из ядерных держав третьего мира – например, в Пакистане – к власти могут прийти революционеры, а затем, против воли прежнего руководства страны, получить контроль над оружием массового уничтоженияи привести его в действие. В этом случае меры нужно предпринимать решительно и быстро – причем сценарий не допускает никаких ошибок: «Некоторые поддерживающие терроризм государства уже сегодня ведут разработку или имеют на вооружении оружие массового уничтожения. Террористические группировки мечтают об этом оружии, и, доведись им получить к нему доступ, они используют его без малейшего угрызения совести. Всем нам известно, что такое оружие в руках террористов приведет к массовому уничтожению, геноциду и хаосу. Эти факты невозможно отрицать. Мы должны честно и открыто взглянуть на них. В деле предотвращения применения оружия массового поражения не может быть места для ошибок. У нас попросту нет возможности учиться на своих ошибках. Очевидно, что наша коалиция должна быть хорошо продумана, однако и бездействие – не выход из положения. Люди, не имеющие уважения к чужой жизни, не должны получить доступ к ультимативному смертоносному оружию» (Буш, 2002).