Продолжение праздника и его печальный конец

 

Все испортил Цыпленок. И когда мы его потом спрашивали, как у него это получилось, отвечал: «Не знаю… Я не мог удержаться».

А произошло вот что. Только шоколадная голова Торопуна‑Карапуна показалась на уровне балкона, как Цыпленок клюнул его в нос, отчего нос сразу изменил форму и шоколадный Торопун‑Карапун перестал походить на нашего Торопуна‑Карапуна. Все это заметили, но не знали, как себя вести. На площади наступила тишина.

Молчание на празднике – это самое неподходящее, что можно себе вообразить. Представляете, веселье вдруг куда‑то исчезло… Нет, это поразительно, как толпа вдруг перестала двигаться. Шоколадные человечки замерли там, внизу, на площади, в самых неудобных позах: одни – открыв рот, желая что‑то крикнуть, другие – подняв ногу или руку…

Тишина.

И неизвестно, чем бы это кончилось, если бы один из шоколадных человечков на балконе не рассмеялся. Он подошел к Цыпленку, хлопнул его по спине и сказал так, чтоб его услышали все на площади:

– Молодец, Цыпленок! Это по‑нашенски, люблю обжор.

Внизу осторожно засмеялись.

– А ну‑ка, покажем гостям, как мы умеем веселиться! – и он гаркнул:

 

Ах ты. Солнышко!

Да ты хорошее!

 

Толпа радостно подхватила:

 

Да ты пригожее!

Не упади!

 

И музыка загремела:

 

Тра‑ля‑ля‑ля‑ля,

Ти‑ти‑ти‑ти‑ти…

 

Перекрывая музыку, шоколадный человечек крикнул:

– Его светлейшее высочество Шоколадное Солнце дарует в честь праздника дворец на угощение.

– Ура‑а‑а‑а‑а! – загудела толпа.

И музыка грянула еще громче.

От огромного количества мармеладно‑цукатно‑сливочно‑фруктовых сладостей, от запахов, что поднимались к небу, у меня закружилась голова. Я думаю, что его светлейшее сиятельство Солнце тоже немножко захмелело. Оно смеялось, строило рожи и так раскачивалось, что в любую минуту могло свалиться.

Но когда я посмотрел, что делается внизу, то понял, что праздничный хмель ударил в голову не только его сиятельству. Шоколадные человечки, как по команде, вцепились в балкон, жадно поедая его.

– Что вы делаете?! – крикнул Торопун‑Карапун. – Опомнитесь!

– А что такое? – с трудом оторвавшись от балкона, сказал один из шоколадных человечков. – Это прекрасное песочное тесто.

– Угощайтесь и вы, дорогие гости, – сказал, низко кланяясь. Управляющий.

– Остановитесь! – закричал Торопун‑Карапун. – Мы сейчас упа…

Балкон треснул, и мы рухнули вниз.

Мы не ушиблись, потому что шоколадная почва – это не то, что земля или асфальт в обыкновенном городе, и тотчас вскочили на ноги.

Управляющий засмеялся и сказал:

– Это была только маленькая шутка.

– Шутка… шутка, – пронеслось над толпой.

А Управляющий продолжал:

– Теперь же просим вас всех попробовать этот дворец‑торт, в котором вы провели несколько прекрасных для нас… для вас… – И он запнулся. – В общем, ешьте, ешьте давайте!

– Кушайте, пожалуйста! Кушайте! – пронеслось над толпой.

Я чувствовал, что Торопун‑Карапун не очень‑то хотел есть этот их дворец.

– Попробуйте трубу, – подступал к Торопуну‑Карапуну Управляющий. – Внутри там начинка из заварного крема. А вот стены – они на чистом сливочном масле и свежих яйцах. – Он так хотел сделать нашему капитану приятное.

– Спасибо, я сыт. Я не хочу больше, – сказал Торопун‑Карапун.

– Дворец‑торт приготовлен из лучшего, самого прекрасного теста!

– Благодарю, я уже поел.

– Смотрите, стены дома глазированы помадкой. О, как это сладко! – И Управляющий закатил глаза и прищелкнул языком, а в толпу крикнул: – Попросим гостя!

И толпа шоколадных человечков повторяла:

– Слад‑ко! Слад‑ко! Слад‑ко! Слад‑ко! Слад‑ко!

– Ну, хорошо, – сказал Торопун‑Карапун и отломил кусочек стены.

Открылась огромная дыра, и стали видны внутренние комнаты, стены которых были обсыпаны мирабелью и цукатами.

 

 

– Кушайте, пожалуйста, – с поклоном сказал Управляющий.

– Ешь е‑ще! Ешь е‑ще! Ешь е‑ще! Ешь е‑ще! – повторяла толпа.

Торопун‑Карапун откусил здоровый кусок от торта‑дворца. С грохотом обрушился желатинный потолок второго этажа с красивыми фруктовыми украшениями. Из пролома вырвалась туча сахарной пудры и закружилась, как снег, над площадью.

Когда сахарная пудра осела, во дворце оголились черные пористые стены, пропитанные вином, и лестничные марши, сделанные из прекрасного печенья с изюмом. Эта лестница уже вела на четвертый этаж.

Гул удивления пронесся над площадью, и кто‑то восхищенно крикнул:

– Вот это да!

– Отойдите, все отойдите! – зашумел Управляющий. – Пусть Торопун‑Карапун один съест весь дворец!

– Пусть он съест! Пусть он съест! Пусть он съест! – ревела толпа.

– Да, да, пусть он съест в честь нашего Шоколадного Солнца, – поддержал Управляющий.

– Я больше не хочу, – устало сказал Торопун‑Карапун.

 

 

Я начал пробираться к Торопуну‑Карапуну, но толпа оттеснила меня.

– Ешь е‑ще, ешь е‑ще, ешь е‑ще! – кричали шоколадные человечки, а Управляющий размахивал руками, точно дирижировал. – Ешь е‑ще, ешь е‑ще!..

– Тише! – вдруг рассердился Торопун‑Карапун и кулаком ударил по дворцу.

Гром разнесся над площадью. Солнце пошатнулось и ринулось вниз.

– У‑у‑у! – вздохнула толпа.

Торопун‑Карапун успел протянуть руку, поймал Солнце и бросил его снова в небо…

– О‑о‑о‑о! – выдохнула толпа.

– Я не хочу у вас больше оставаться! – крикнул Торопун‑Карапун.

А между тем небо стало быстро темнеть. Тучи скрыли Солнце. Раздался грохот. Молния озарила остатки рухнувшего дворца. Хлынул дождь.