Семя – орган полового размножения и расселения растений: наружи у семян имеется плотный покров – кожура...
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰)...
Топ:
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Проблема типологии научных революций: Глобальные научные революции и типы научной рациональности...
Интересное:
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Национальное богатство страны и его составляющие: для оценки элементов национального богатства используются...
Мероприятия для защиты от морозного пучения грунтов: Инженерная защита от морозного (криогенного) пучения грунтов необходима для легких малоэтажных зданий и других сооружений...
Дисциплины:
2020-12-08 | 186 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Финский стиль ведения переговоров
Финский национальный характер удивительно похож на финскую природу: финны так же суровы, сдержанны, задумчивы и
' Лоней Д. Указ. соч.
- Соколов Э. В. Указ. соч. С. 235.
318
Лоней Д. Указ. соч.
319
молчаливы, как северные пейзажи самой Финляндии. Страну Суоми, раскинувшуюся в лесных северных широтах, часто называют страной тысячи озер, где человек вынужден бороться с суровым северным климатом, чтобы выжить. Исследователи финского национального характера справедливо отмечают, что невероятный упорный труд, с которым человек здесь, в северных краях, на каменистых нивах, добывает свой хлеб, развил необычную твердость, упорство и настойчивость в финском характере, а жизнь вдали от соседей приучила финнов к молчанию и суровой задумчивости: «В чертах финна ярко отражается твердость и мрачность его родных гранитов»1. Поэтому на переговорах при встрече с финнами следует иметь в виду, что молчаливость, сдержанность и серьезное, даже суровое выражение лица — вовсе не отражение их негативного отношения к партнерам, а обычное деловое настроение в типично финской манере.
Мэр Хельсинки Эва Риитл Сиитанен, раскрывая особенности финской ментальное™, подчеркивает: «Финны сделали трудный выбор, решившись заселить суровую северную страну. Наши предки не искали легкой жизни, а приняли вызов. На этой основе и сегодня строится жизнь финнов»2. Суровая природа и постоянная борьба за выживание воспитали в финском характере осторожность, стремление рассчитывать только на свои силы, выносливость, трудолюбие, независимость и методическую последовательность действий и поступков. Финны привыкли тщательно планировать все заранее, жить «по расписанию», поэтому их деловые контакты всегда расписаны по часам, а о переговорах и официальных встречах они договариваются за несколько месяцев, а то и за полгода.
|
На переговорах финская страсть к порядку и аккуратности проявляется достаточно ярко. Магия порядка у финнов царствует во всем: в пунктуальности, стремлении следовать точному расписанию, обсудить все пункты повестки дня точно по списку. В финском сознании существует культ порядка: порядок идеален, и посягнуть на него — это преступление. Эти истины финны впитывают буквально «с молоком матери». Финская жизнь упорядочена до мелочей, и в самой Финляндии принято постоянно следить за соблюдением общественного порядка: «Горожане сознают,
1 Мелюков А. Очерки Финляндии // Морской сборник. М.. 1853. Т. XXIII. № 8.
С. 199.
2 Мэр Хельсинки Эва Риитл Сиитанен. Наши предки сделали трудный выбор.
320
что этот порядок не ради чьей-то прихоти, а для их собственного благополучия. Они наблюдают сами за соблюдением правил и лично препровождают случайных нарушителей в полицейский участок»'.
Если финны что-то планируют, то они делают это настойчиво, размеренно и рассчитано, без всякой спешки. Взявшись за какое-либо дело, финны упорно преодолевают все препятствия, пока не достигнут намеченной цели. Именно поэтому подготовка к переговорам занимает у них очень много времени: они стремятся скрупулезно собрать и изучить все деловые бумаги, подробно расписать повестку дня, согласовать с партнерами все до самых мелочей. И во время самих переговоров финны стараются следовать запланированному распорядку: любое отклонение от расписания вызывает у них психологический дискомфорт.
Несмотря на то что переговоры с финскими партнерами протекают в медленном темпе, можно быть уверенным: финны никогда не бросят дела незаконченными, будут стремиться довести все до конца, а потом также ответственно подойдут к выполнению достигнутых договоренностей. Ярким примером являются переговоры о вступлении Финляндии в ЕС. Европейские эксперты отмечали, что сам переговорный процесс с Финляндией были затяжным и трудным, но зато после подписания договора с финнами легко работать в Европейском союзе.
|
При знакомстве с финскими партнерами как мужчины, так и женщины обмениваются рукопожатиями, причем вначале финны стараются обменяться рукопожатиями с женщинами. Во время беседы не стоит скрещивать на груди руки — этот жест в Финляндии интерпретируется как проявление высокомерия. Финский этикет допускает обращение по имени независимо от возраста и социального статуса. Но психологи отмечают, что финны в процессе общения предпочитают избегать непосредственных обращений к партнеру по имени. Это связано с тем, что в финской культуре частое обращение по имени, особенно к партнеру противоположного пола, воспринимается как намек на интимную близость. Именно поэтому во время переговоров с финнами не стоит следовать совету американского психолога Д. Карнеги, который рекомендовал чаще использовать в общении личное имя партнера: это может поставить вас в неудобное положение.
1 ЛезинА. Финляндия. М., 1906. С. 128. 21 -3198
321
Во время деловой беседы на переговорах важно иметь в виду, что финны в процессе общения стараются избегать категоричности, поспешных ответов «да» или «нет», любых критических высказываний в адрес партнера (даже, если они недовольны), стремятся использовать обтекаемые формулировки отказа, намеки и полутона. Согласно финскому речевому этикету о собеседнике не рекомендуется отзываться прямо: ни делать комплиментов, ни порицать. Поэтому следует быть осторожными с комплиментами в адрес финских партнеров, они могут быть восприняты весьма скептически.
Финны немногословны и привыкли говорить только по существу дела, поэтому в общении с ними светские беседы о природе и погоде, предваряющие начало общения, можно свести к минимуму. Следует иметь в виду, что паузы и молчание играют особую роль в финской беседе. И даже более того: паузы здесь могут быть более значимыми, чем слова. Поэтому во время переговоров не следует спешить заполнить паузы поспешными фразами: финны хотят подумать, надо дать им время сосредоточиться, следует уважать их серьезное отношение к делу. Вспомним Шекспира: «Где мало слов, там вес они имеют».
|
Вместе с тем финский деловой этикет предполагает обязательный позитивный настрой собеседников, которые должны избегать выражения негативных эмоций, не должны жаловаться и обременять партнеров своими личными проблемами. Согласно финской этике человек при любых обстоятельствах не должен падать духом и не выражать своих переживаний публично. Именно поэтому финны в процессе общения кажутся неэмоциональными и холодными партнерами.
Культура финской деловой речи предполагает исключение из вежливого общения глаголов в повелительном наклонении, что достаточно распространено в русской деловой лексике: «следует сделать, необходимо проверить». Для финнов такая повелительная форма в общении выглядит как грубость и неуважение к личности: они предпочитают во всех случаях непосредственного обращения к партнеру использовать вежливое: «Можно ли Вас попросить...».
Финская культура относится к числу культур с низким контекстом, поэтому финны ценят умение говорить коротко, ясно и по делу, весьма настороженно относятся к эмоциональным преувеличениям, видя в них ложь или хвастовство. В целом финский стиль общения значительно отличается от русского, где «высокий контекст» культуры речи вполне допускает эмоциональные «зано-
322
сы», двойной смысл и переносное значение слов. Если вы скажете финну, что готовы «положить голову на рельсы», он поймет вас буквально и придет в ужас: сочтет вас несерьезным человеком, с которым не стоит иметь дело. Поэтому в деловой беседе важно учитывать, что финны склонны понимать все дословно и не искать подтекста сказанных слов.
Порой подчеркнутая вежливость финской деловой речи воспринимается русскими партнерами как проявление нерешительности или неопределенности позиции финских партнеров, но на самом деле это лишь национальная особенность ведения деловой беседы: финны должны сто раз все тщательно взвесить, прежде чем сказать «да» или «нет». Но уж если ваши финские партнеры после нескольких дней напряженных переговоров сказали «да», то это дорогого стоит: ведь устная договоренность в Финляндии считается столь же обязательной для партнеров, как и письменный договор.
|
Эксперты отмечают и такую важную особенность поведения финнов во время переговоров, как стремление держать дистанцию1. Это выражается в том, что финны весьма чувствительны к нарушению личного пространства, никогда не подходят слишком близко к партнерам по переговорам, избегают тактильных контактов. Для них немыслимы объятия и похлопывания по спине, так принятые, например, у американцев. Среди европейцев именно у финнов — самая обширная персональная зона — около 120 см, и на переговорах эту особенность следует учитывать, чтобы не показаться финским партнерам чересчур навязчивым.
В финнах очень развит индивидуализм, они не придают важного значения коллективу и коллективным методам принятия решений, поэтому решающее слово в финской делегации на переговорах принадлежит руководителю. Финны тщательно соблюдают субординацию, у них весьма развито чинопочитание, и в финской делегации каждый четко знает свое место и свой круг обязанностей. Во многом эти психологические особенности поведения финнов связаны с влиянием этики лютеранства — религии, широко распространенной в Финляндии.
Этика лютеранства культивирует индивидуализм, здесь нет соборности: каждый сам по себе перед лицом Бога. В лютеранстве практически нет мистики, религиозные предписания — самые простые и одновременно строгие: человек должен добросовестно
Мамонова М. Моя Финляндия: Особенности финского национального поведения.
323
трудиться, быть честным добропорядочным семьянином, помогать бедным. Важно заметить также, что лютеранская этика вменяет человеку рассчитывать исключительно на собственные силы и на Бога, но не на Божью милость. Лютеране как бы заключают контракт с Богом: добродетельная жизнь взамен на Божье покровительство, и финны склонны соблюдать договор предельно честно. Отсюда культ честности и порядочности в деловой жизни финнов, о чем неизменно пишут исследователи финского характера: «Строго относясь к чужой собственности, финн так же добросовестно смотрит на всякую заработанную копейку. Если только он не пьяница, он считает позором отнять у семьи хоть грош на свои удовольствия. Благодаря такому качеству, а также своему неослабному трудолюбию, он живет весьма порядочно в условиях, при которых другой бы нищенствовал. Так же строго и добросовестно он относится и к общественному капиталу, и к казенным деньгам»1.
Психологи отмечают, что установки, относящиеся к области «человек— природа»,— центральные в сознании финнов, поэтому их защитные механизмы направлены главным образом на опасность, исходящую извне, от природного окружения. Это во многом объясняет тот факт, что в мифологии финнов нет персонифицированного образа врага (среди других народов), но нет и персонифицированного образа защитника. Поэтому настоящий финн не станет ждать помощи от других, он верит только в себя. Не случайно Снельман — виднейший идеолог национального движения финнов первой половины XIX в. — утверждал: «нация должна надеяться лишь на собственные силы»2.
|
Отсюда отмеченное многими исследователями, подчеркнутое уважение финнов к самим себе. Финны при любых обстоятельствах пытаются держать себя с достоинством, для них очень важно «не потерять лицо». Они горячо любят свою северную страну, о которой высказываются очень тепло, утверждая что «финский язык достоин быть воспетым в стихах», а в европейской мозаике культур «культура Финляндии сверкает, подобно северному сиянию»3. Поэтому если вы хотите завоевать симпатию финнов, скажите несколько теплых слов о Финляндии, о высоком качестве
1 Водовожва Е. Финляндия // Мир Божий. 1899. № 10. С. 21.
- Цит по: Сунн Л. Очерк общественно-политического развития Финляндии. Л., 1979.
С. 121. 3 Председатель финского парламента Риитта Уосукайнен
324
и надежности финских товаров — этот комплимент они воспримут позитивно.
Вместе с тем психологи отмечают, что с финнами трудно подружиться, поскольку они весьма скрытны, осторожны и замкнуты, но если вам удастся добиться их искреннего расположения, то на их дружбу можно положиться. Этика благодарности очень развита у северных народов, и если финны будут вам за что-нибудь благодарны, то их благодарность выразится в искреннем стремлении сделать ответную услугу.
Финны достаточно гостеприимны, но на свой особый манер, к которому мы, русские, не совсем привыкли. Например, финны не стремятся выразить радость в связи с приходом гостей. Они не станут в светской беседе за столом рассказывать о себе, о своей жизни, но с удовольствием поговорят об угощении, о кулинарии и поданных к столу блюдах. Заметим, что финны любят русскую кухню и охотно посещают русские рестораны. К числу самых любимых напитков финнов относится кофе, и финское пристрастие к «чашечке кофе» вполне можно сравнить с культом чая среди китайцев или японцев.
Еще одна излюбленная тема светской беседы с финнами — спорт: лыжи, хоккей, футбол. И, разумеется, важно упомянуть о рыбной ловле, охоте и сауне, поскольку именно такое времяпровождение составляет досуг большинства финнов.
Во время неформальных мероприятий на переговорах следует иметь в виду, что финны очень любят музыку и танцы. Их поистине национальная страсть— это танго: в Финляндии огромное количество танцевальных клубов, каждый год проводится фестиваль танго, где выбирают короля и королеву. Сами финны признаются, что их танго очень лирично: «грусть, любовь, картины природы... Это очень серьезно, почти как наша страсть к лыжам, сауне и рыбалке». Мэр Хельсинки Эва Риитл Сиитанен, пишет: «Иногда в первые теплые летние дни в Хельсинки кажется, что более веселого народа, чем финны нет. Люди сидят в уличных кафе, звучит музыка и песни. Тогда даже итальянцы выглядят среди нас угрюмыми и сдержанными. Это говорит лишь о том, что у финнов под панцирем бьется теплое и трепетное сердце, которое оживляют солнце и дружба»1.
Таким образом, финский стиль ведения переговоров только на первый взгляд кажется слишком скованным и холодным: если
' Мэр Хельсинки Эва Риитл Сиитанен. Наши предки сделали трудный выбор.
325
за финской сдержанностью разглядеть основательность и надежность, то переговоры пройдут вполне конструктивно.
Контрольные вопросы
3. 4. 5. 6. 7. |
1. В чем специфика западной культуры переговорного процесса?
2. Каковы наиболее важные различия между американским и европейским стилем политических переговоров?
Каковы характерные черты английского национального стиля ведения переговоров?
Согласны ли вы в том, что современный американский стиль отличает стремление к лидерству, а не к господству?
В чем специфика французского стиля ведения переговоров?
За что французы критикуют немецкий стиль ведения переговоров?
Каковы характерные черты немецкого национального стиля ведения переговоров?
ГЛАВА 3
ПРИНЦИП «ЗОЛОТОЙ СЕРЕДИНЫ»
Для Неба и Земли устанавливать дух (сердце), для жизни людей устанавливать судьбу (направление) для мудрецов наследовать прервавшееся учение, для десяти тысяч поколений открывать Великое спокойствие.
Чжан Цзай
Конфуцианско-буддийская культура политических переговоров олицетворяет собой путь «золотой середины» в политике. Стремление к консенсусу в этой культуре формировалось на протяжении столетий, поскольку духовный рельеф конфуцианско-будцистской цивилизации определяет диалог множества самобытных народных религий, включая буддизм махаяны, даосизм, легизм, синтоизм, шаманизм, — но приоритет конфуцианско-буддистской традиции очевиден. Такие страны, как Япония, Южная Корея, Китай, Тайвань, Гонконг, Сингапур, являются наиболее яркими представителями конфуцианско-буддийской культуры политических переговоров.
Политологи давно отметили, что культуры, основанные на синтезе нескольких духовно-религиозных традиций, выделяются особенно сильной энергетикой, дают особенно мощные социокультурные мотивации в политике. Разнородные начала, никогда полностью не сливаясь, усиливают и стимулируют совместное развитие. При этом отсутствие монотеистического взгляда на мир влечет за собой определенный прагматизм политического мышления, основанный на отсутствии какой-то одной или единой мировоззренческой концепции. Например, К.О. Саркисов, исследовавший культурно-психологический генотип японцев, подчеркивает: в этой политической культуре отсутствует единая «философия» осмысления мира, и присутствует «дзицугаку» — «наука о практическом», или прагматизм1.
Саркисов К. О. Культурно-психологический генотип японцев на рубеже веков//Япония: конец века. М., 1996. С. 220.
327
В последние десятилетия страны конфуцианской Азии делают особый акцент на прагматических аспектах своей духовности и активно демонстрируют это в практике политических переговоров. После более вековой униженности империалистическим и колониальным господством современного Запада индустриальная Азия в своем подъеме «как бы в отместку» демонстрирует инструментальный рационализм: менталитет Японии и четырех малых драконов пронизан на переговорах духом меркантилизма, коммерциализации и международной конкуренции. Китай откровенно проводит аналогичную стратегию с началом реформ в 1979 г. и с тех пор верен этому курсу.
Можно ли утверждать, что именно прагматизм является определяющей чертой культуры политических переговоров в этом регионе?
На наш взгляд, это далеко не так: то, что лежит на поверхности, не всегда отражает глубинные пласты культурного сознания. Чтобы понять базовые, архетипические черты культуры политических переговоров, необходимо обратиться к истокам. Конфуцианско-буддистская культура таит в себе огромный гуманистический потенциал, формируя гармонического человека. Специфика становления духовного мира этой цивилизации уже в I тыс. до н.э. была отмечена тем, что здесь шел активный поиск оптимального соотношения интересов государства и человека на основе гибкого сочетания политики с моралью. Поэтому главной чертой, отличающей культуру политических переговоров в этой цивилизации, следует считать не прагматизм, а стремление к равновесию разнородных начал, к «золотой середине», определенной как прагматическим, так и нравственно ангажированным сознанием.
Как справедливо отмечает Ду Вэймин, стремление к прагматизму в конфуцианской Азии не стоит преувеличивать, поскольку «не следует принижать органическую возможность развития в этих странах более гуманного и более прочного духа сообщества»1. На протяжении двух с половиной тысячелетий конфуцианство побуждало всех членов общества быть последователями высшей мудрости, определяющей нормы справедливости, праведности и ответственности человека, особенно если он был политиком. Современные социологические исследования подтверждают приверженность политической элиты этого региона конфуцианско-буддиийской традиции.
Например, известно, что Институт социологии Народного университета в Пекине проводил широкомасштабные исследования в 13 провинциях и городах Китая, где было опрошено более 1800 человек. Из 14 «основных качеств личности» положительную оценку получили 8 — все они относятся к конфуцианской системе ценностей: «совесть, преданность и сыновняя почтительность, гуманность, интеллект, трудолюбие и бережливость, рыцарство, приверженность середине». Далее в порядке убывания: «прагматизм, утилитаризм, личные достоинства (частная мораль), повиновение, завистливость, лживость»1. Следовательно, можно вполне определенно утверждать, что большинство современных политиков этой цивилизации по-прежнему разделяет традиционные ценности и строит свое поведение на переговорах в соответствии с ними.
Бывший премьер-министр Японии Я. Накасонэ и группа его единомышленников— экономистов, политологов, социологов в книге «После холодной войны» также отмечают приверженность современных японских политиков традициям национальной культуры: коллективистские ценности синтоизма, конфуцианства и буддизма бережно сохраняются, стали неотъемлемой частью современной культуры политических переговоров в Японии.
Для понимания того, каким образом конфуцианский менталитет политиков определяет культуру политических переговоров, важно осознать, что конфуцианство представляет собой систему ценностей, регулирующих отношения людей. Требования конфуцианской этики носят универсальный, обязательный характер: ведь высшим мерилом этих требований выступает Небо. Политическая культура этой цивилизации выстроена по вертикали как совокупность высших норм политической мудрости и политической этики, где установлена иерархическая субординация ценностей и добродетелей, ориентированных на тот же высший эталон — Небо. Конфуцианские ценности изложены в четырех основных произведениях: «Беседы и суждения», «Великое учение», «Учение о середине», «Мен-цзы».
Основанное на гуманной этике, конфуцианское общество управляется в соответствии с Пятью Отношениями: императора и подданного, отца и сына, старшего брата и младшего брата, мужа и жены, двух друзей. Согласно этим принципам «отец должен относиться к сыну доброжелательно, а сыновья к отцу — с сыновней почтительностью; старший брат должен относиться к младшему
Ду Вэймин. Глобальное сообщество как реальность// Китайская философия и современная цивилизация. М.: Восточная литература, 1997. С. 21.
Китайский национальный характер. Т. 2. Пекин, 1990. С. 69—73.
329
328
с добротой, а младший брат к старшему — с уважением; муж должен относиться к жене справедливо, а жена к мужу — услужливо; правитель должен относиться к подданным благожелательно, а подданные к правителю— с верностью». На политических переговорах эта вертикальная структура отношений четко воспроизводится в иерархии и субординации делегации, в отношениях лидеров и подданных.
Конфуцианская этика создает прочные основы межличностных связей и организации делегации на переговорах, поскольку выполнение социальных обязанностей здесь обретает высший смысл. Политический и социальный мир поделен на четкие структуры: старшие — младшие, патрон — клиент, лидер — электорат. В иерархической структуре социальных отношений связи преимущественно вертикальные, горизонтальные почти не специфицированы. Это означает, что отношения между равными (патрон — патрон, клиент — клиент) гораздо менее значимы здесь, чем отношения подчинения (патрон — клиент)1.
Все это позволяет создать особое, сквозное социально-политическое пространство власти и властных отношений в культуре переговоров. Политические лидеры при этом сознательно выводятся из-под влияния возможных «лобби» — освобождаются от давления любых корпоративных интересов. В условиях, когда горизонтальные связи не специфицированы, тактику лоббирования осуществлять достаточно сложно. Поэтому лидеры способны проводить политику независимого контроля по отношению не только к младшему персоналу, но и к привилегированным верхам: так складывается консенсус служилых интересов различных социальных слоев общества.
Более двух тысяч лет этот свод этических правил имеет для конфуцианско-буддистской цивилизации такое же значение, как десять заповедей для христиан. В культуре политических переговоров это проявляется в последовательном традиционализме, при верженности канонам в политических действиях и риторике. Политики очень часто используют в качестве аргументов на переговорах исторические факты, цитаты древних философов или аналогии с событиями в прошлым: ссылки на гу (древность) — главные политические доказательства. При этом понятие «гу» в этой культуре переговоров никогда не ограничивалось временными рамками, поскольку политика и история всегда были здесь тесно взаимосвя-
1 Henry J. Understanding Japanese Society. N.Y.., 1987. Р. 87.
330
заны. Политические цели в каждую историческую эпоху требуют новых аргументов, поэтому расширение рамок «древности» непрерывно продолжается. Все это позволяет сделать вывод о том, что древность прочно вошла в культуру политических переговоров как основание института политической традиции.
Здесь возникает еще один принципиальный вопрос: как буддийские ценности влияют на культуру переговоров в тех странах этой цивилизации, где конфуцианство уступает доминанту буддизму?
На наш взгляд, это стало возможным благодаря высокой этической совместимости и взаимодополняемости двух религий. Анализ наиболее важных этических ценностей конфуцианства и буддизма позволяет аргументировать эту точку зрения. При всем различии конфуцианства и буддизма как религиозных систем по своим этическим принципам они во многом совпадают. Наито Кандзи, основываясь на методологии М. Вебера, исследовал роль буддистской этики в политическом развитии Японии (на примере секты «Дзедо Синею» — новой буддийской секты «чистой земли»). Ему удалось показать, что буддизм наряду с конфуцианством поддерживал и укреплял в Японии этику поклонения старшим, патернализма, преданности государству.
Буддизм и конфуцианство проповедают этику взаимности как главный этический принцип: «Старайся относиться к другим так же хорошо, как бы ты хотел, чтобы относились к тебе, и ты обнаружишь, что это кратчайший путь к благосклонности» (конфуцианство). «Когда кто-либо обращается с другими думая так: «Как и я, так и они, как они, так и я, он никогда не убьет и не подвигнет других к убийству» (буддизм)1. Эти принципы в качестве «золотого правила морали» известны также и Западу, поэтому именно они являются на политических переговорах основой взаимопонимания и диалога с представителями самых разных культур.
Конфуцианство как духовно-религиозная традиция с самого начала своего возникновения содержало определенные правила управления и политического поведения, поскольку сам Конфуций был реформатором, который пытался придать гуманистический характер политическим и социальным традициям. Напротив, буддизм — «интеллектуальная религия спасения» — концентрирует внимание на мистическом озарении. Буддистская духовно-религиозная традиция не содержит никаких указаний к «рационально
1 Всемирное писание: Сравнительная онтология священных текстов. М., 1995. С. 95-96.
331
этическому» формированию политики. Социальный и политический мир для буддиста — это нечто «несокрушимо данное» и даже лучшее из всех возможных миров. Человек должен либо приспособится к этому миру в качестве «единственно возможного божественного», либо погрузиться в нирвану— вечный сон без сновидений. Поэтому буддизм, не предлагая собственных принципов социально-политической этики, вполне лояльно воспринимает конфуцианские политические ценности.
Этика межличностных отношений в конфуцианско-буддийкой картине мира необычайно высока: они должны быть пронизаны чувством глубокой любви, не становясь формальными обязанностями. Конфуцианская традиция описывает «благородного и возвышенного человека» как искреннего и покорного своему господину, следующего социально-политическим нормам, опирающегося на взаимность в отношениях с другими. Правитель должен непременно обладать всеми перечисленными добродетелями возвышенного человека и управлять обществом в основном с помощью своего примера, не применяя силы: «Император Яо был почтителен, умен, воспитан, искренен и добросердечен. Он был поистине уважителен и способен на скромность... Он был способен заставить сверкать свою великую добродетель...»1.
На политических переговорах это предполагает использование мягких переговорных технологий, избегание прямых силовых воздействий, апеллирование к этическим и моральным принципам. При этом конфуцианская традиция полагает государство как нечто изначально присущее органическому порядку мира, поэтому культура политических переговоров предполагает последовательный этатизм и государственный контроль. И такой контроль государство осуществляет в том числе путем создания системы внутренних ценностей. Необходимо иметь в виду, что государство само по себе воспринимается здесь как моральная сущность, поэтому в этой цивилизации никогда не существовало разделения между религией и государством. Например, японцы полагают, что император благодаря своему божественному происхождению состоит в родстве со всем народом, он — глава нации-семьи2.
Политические лидеры возносятся здесь очень высоко, почти обожествляются. Конфуцианская мудрость гласит: «Отношения между высшими и низшими подобно отношениям между ветром и
травой: трава должна склониться, когда подует ветер». Дух покорности по-своему культивирует буддизм. На страницах «Джаммападе» возникает образ совершенного человека, покорного старшим и правителям: «Я называю брахманов того, кто не будучи виноватым, сносит упреки, наказания, заточение, у кого терпение — сила, а сила — войско»1.
Послушание и покорность, культивировавшиеся в течение веков, выработали определенный тип человека политического: зако нопослушного, преданного, исполнительного, дисциплинированного, почтительного. Многие современные политологи подчеркивают, что личная преданность в этой культуре значит гораздо больше, чем партийные и политические вопросы2. Г. Алмонд и С. Верба называют политическую культуру такого типа подданнической.
Но в культуре политических переговоров, на наш взгляд, не только покорность и послушание являются ключевыми в определении поведения рядовых членов делегации, но и их искреннее стремление к активной полезной совместной деятельности. Конфуцианские ценности предполагают, что люди через политическую деятельность должны вернуть гармонию в общество. Цель такой политики — идти вместе, чтобы выжить. Эта идея по-своему разработана и в буддизме. В одной из джатак Будда укрывает голубя от тигра, и тогда тигр подступает к нему как защитник мирового порядка от сентиментального прекраснодушия: «Не я создал себя таким. Если ты такой добрый, то накорми меня». Будда отрезает кусок своего тела и кладет на одну чашу весов, а на другую —голубя. Голубь перевешивает. И сколько бы ни прибавлял Будда кусков— голубь все равно перевешивает. И только когда Будда сам встал на весы, чаши их уравновесились3.
В буддизме каждая целостность равна другой целостности. И потому человек, желающий изменить мировой порядок, должен отдаться этому целиком, без остатка. Готовность к самопожертвованию должна преобразить мир, потрясти его. Тем самым буддизм не только не опровергает конфуцианские принципы политического переустройства мира, но в определенном смысле даже усиливает их, доводя до нравственного абсолюта.
Лояльность, спокойствие, гармония, коллективизм — вот наиболее важные ценности культуры переговоров в конфуцианско-буддистской духовно-религиозной традиции. Здесь торжествуют
1 Всемирное писание: Сравнительная онтология священных текстов. М., 1995. С. 562. - Пронников В. А., Ладанов И. Д. Японцы: Этнопсихологические очерки. М.: Наука, 1985. С. 58.
332
Указ. соч. С. 212.
Henry J. Ibid. Р. 87.
Маркина 3., Померанц Г. Великие религии мира. М., 1995. С. 224-225.
333
долг, обязанность, иерархия, подчинение личности интересам группы, но одновременно и право защищать все эти ценности, даже опираясь на силу. Если попытаться определить все это одной фразой, то культуру политических переговоров этого типа можно назвать культурой консенсуса и долга.
Следует подчеркнуть, что консенсус по поводу базовых ценностей в конфуцианско-буддистской цивилизации во многом связан также с высокой внутренней гомогенностью политической культуры. Исторически эта черта сформировалась благодаря значительной этнокультурной однородности населения, что помогает поддерживать высокий уровень национальной самоиндентификации и национального самосознания. Эту цивилизацию сформировали глубокие традиции внутриэтнической солидарности: чувство принадлежности к древней культуре и сегодня является условием самоуважения и идентичности для народов в Восточной Азии.
Например, согласно представлениям китайцев все они находятся «в родственных отношениях друг с другом». Как отмечает ВТ. Буров, в течение многих тысячелетий китайцы жили водном и том же географическом ареале, «естественно, у них сложилось убеждение, что они происходят от одного предка, находятся между собой в кровнородственной связи»1. Если семья для китайца — это государство в миниатюре, то государство— это большая семья: каждый человек обязан проявлять лояльность по отношению к семье (в самом широком смысле) на протяжение всей своей жизни—к соседям, друзьям, коллегам. Вплоть до настоящего времени эти отношения играют определяющую роль для китайцев: они влияют на служебную карьеру и формирование чиновничьего аппарата, на парламентские выборы и политические переговоры. Чувство коллективизма выступает ярким антиподом западному индивидуализму, окрашивая в теплые тона межличностную культуру общения в конфуцианско-буддистской цивилизации.
Весьма интересным является вопрос о том, как такое высокотрадиционное общество со значительной степенью внутриэтнической солидарности воспринимает политические ценности других культур на переговорах?
Т. Ишида внимательно исследовал этот вопрос на примере восприятия японцами и китайцами ценностей западной демократии. Он пришел к выводу, что такие привычные для европейцев поня-
тия, как гражданское общество, политическая свобода, права человека, были здесь изначально чуждыми. Он подчеркивает, что возникли определенные проблемы при переводе понятия «свобода» на японский и китайский языки. Дело в том, что китайский термин «Киуи», японский «]1уи», которые были выбраны для наиболее адекватного перевода английского слова «свобода» (freedom, liberty) имели несколько другой смысловой оттенок— «эгоистический», «своевольный», что скорее походит на бранное выражение'.
Когда в 1869 г. японский ученый Фукузава выпустил свою книгу «Ситуация на Западе», где привел содержание американской Декларации независимости, ему пришлось написать специальное предисловие, в котором он предостерегает читателей не понимать под термином «свобода» (jiyu) эгоизм. Фукузава объяснял это отсутствием эквивалентного японского термина. Известно, что слово «свобода» прочно вошло в политический словарь японцев и китайцев лишь в XX в., в эпоху защиты и поддержки политических движений, направленных против авторитарного правления.
Приведенный пример достаточно убедительно демонстрирует, как неверно весьма распространенное мнение о том, что конфуци-анско-буддистская культура замкнута и этноцентрична: она вполне способна гибко воспринимать инокультурные ценности, что позволяет на политических переговорах представителям этой цивилизации достаточно хорошо понимать другие народы. Поэтому важнейшей характеристикой культуры политических переговоров конфуцианско-буддистского типа следует считать также гибкость, способность к творческому диалогу.
С российской культурой переговоров эту восточную культуру роднит высокий уровень влияния контекста на переговорный процесс. Иногда значение контекста бывает столь велико, что способно менять смысл сказанного едва ли не на противоположный, поэтому необходимо внимател
|
|
Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ - конструкции, предназначенные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой...
Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
Поперечные профили набережных и береговой полосы: На городских территориях берегоукрепление проектируют с учетом технических и экономических требований, но особое значение придают эстетическим...
Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!