Рапорт начальника Черноморской береговой линии, генерала Раевского (от 8 апреля 1838 года за № 8) командиру отдельного Кавказского корпуса, генерал-лейтенанту Головину.

В 1836 году, в июне месяце, натухайцы и шапсуги имели близ урочаща Варданэ собрание, целью которого было вступить под покровительство России. Два англичанина внезапно явились посреди сборища, вручили старшинам знамя английского короля и именную грамоту с обещанием покровительства Англии и пажа египетского. Умы взволновались и, вместо покорности, горцы разошлись, положа единогласно умереть за свою независимость. Почетнейшие старшины были готовы к отплытию с англичанами, чтобы испросить помощи вышеупомянутых держав. Англичане эти были - купец Белл с товарищем — деятели возмутительной пропаганды; они, с помощью своего сообщника Сефир-Бея Зонока, пристали к черкесским берегам близ устья речки Макужи.

Сефир-Бей, родом из шапсугских князей, еще в детстве за буйный нрав был продан родителями туркам. Оттуда он бежал в Одессу, где благосклонное начальство приняло его в лицей; потом он поступил в 12-й егерский полк и прибыл с ним в Черноморию. Узнав о смерти родителей, Сефир-Бей обокрал полкового командира и бежал восвояси, где получил оставшееся ему наследство. Состоя на турецкой службе и уже в чине бим-баши (полковника), он, в 1828 году, был взят в плен в крепости Анапа. На следующий год, выпущенный из плена, он возвратился в Турцию и жил попеременно в Трапезонде и Сино-пе. Там, войдя в сношение с английскими агентами, Сефир-Бей первый дал им средства вступить в землю горцев. Сам же он отправился в Константинополь, откуда вслед за Беллем выслал в Батум восемьдесят бочек пороху для постепенного доставления горцам на мелких судах.

В то же время новый английский агент, именем Лонгворт, выехал из Трапезонда и, при помощи Сефир-Бея, пристал к джигетскому берегу, что за Гаугою, на север от Абхазии... Лонгворт также предъявил грамоты, кои убеждали горцев не покоряться России и обещали им вспоможение. Джигеты оказали ему большие почести, с восторгом поверили ему и с почетнейшими старшинами проводили его к Геленджику, где Лонгворт соединился с Беллем. [311]

Послы от шапсугов, натухайцев и джигетов прибыли в августе месяце в Константинополь. В это время султан, по требованию нашего правительства, приказал сослать Сефир-Бея в Базарджик, что близ Филипополя. Однако же Сефир-Бей успел с англичанами уверить горцев, что мнимая его ссылка вымышлена для обмана русских и что он весною опять прибудет к черкесским берегам с вспомогательным войском; при этом он умолял их не покоряться России, избрать из всех главных поколений по одному почетному старшине, которым и ожидать его прибытия в Цемесской долине, при Суджукской бухте. Посланные возвратились к концу декабря, а в первых числах января шумное собрание, многочисленнее прежних, уже стеклось при реке Атакуши; оно единодушно согласилось на предложение Сефир-бея и тут же назначило требуемых старшин. Горцы, проведав об угрожающей им весною 1837 года экспедиции генерала Вельяминова, новым собранием положили отправить в Константинополь двух узденей 1-й степени - натухайца Магомета Коас и шапсуга Куриака Цинамес Им поручено было узнать, можно ли надеяться на обещанное покровительство и умолять об отправлении к горцам вспомогательных войск. При самом же отъезде (в первых числах апреля) английские агенты прибыли на берег губы, что на север от Геленджика. Это был Белл с товарищами. Захваченный в предыдущую осень нашими крейсерами в Суджукской бухте на шхуне Вихсен и едва освобожденный, Белл вновь приехал из Константинополя. Достойно замечания, что английский посол уговорил собрание отказаться от всяких переговоров с русскими до получения дальнейших распоряжений. Собрание шапсугов и натухайцев немедленно сообщило об этом абадзехам и джигетам, приглашая их действовать согласно с ними.

Вскоре Лонгворт с товарищем прибыл в Пшаду на турецком судне, нагруженном свинцом и сталью; вслед за ним явился Наго-Измаил, посланный Сефир-Беем. Белл, Лонгворт и Наго-Измаил вручили горцам бумаги от имени Сефир-Бея и английского правительства. В этих бумагах советовали горцам явиться к русским с обещанием прекратить набеги в наши границы и с требованием, чтобы и русские, с своей стороны, прекратили военные действия, и чтобы Россия, не имеющая на них права, признала, по примеру Англии и других держав, независимость горцев. Если же русские, сказали англичане, не прекратят военных действий, сообщите о том в Константинополь через Наго-Измаила, и к вам приплывет союзный флот европейских держав, султана и египетского паши, состоящий из трехсот судов, с десантным войском и нужными снарядами; мы [312] у вас останемся в залоге обещаний. 15 мая генерал Вельяминов прибыл с отрядом в Геленджик. К нему явились посланные от шапсугов и натухайцев с вышеописанными предложениями и с решительным отказом в покорности, причем объяснили, что король английский взял на себя посредничество между ними и русскими.

Несмотря на старания англичан, горцы не могли иметь на долгое время несколько тысяч войска в постоянном сборе; средства к существованию войска скоро истощились, а способов к подвозу продовольствия не было; по причине безначалия между ними каждый по произволу оставлял сборище.

При появлении где бы то ни было нашего войска горцы стекались со всех сторон. Число их то увеличивалось, то уменьшалось. Когда на Пшаде генерал Вельяминов строил укрепление, англичане, окруженные горцами, осматривали с высот окрестных гор наши работы.

Белл выписал из Трапезонда на пять тысяч турецких пиастров пороху; судно было захвачено нашими крейсерами, но порох был уже выгружен. Лонгворт на большой турецкой лодке доставил железа, серы и других припасов на тридцать тысяч пиастров.

В начале осени новые агенты, именно капитан Морринг и лейтенант Иддо, прибыли к черкесским берегам на английском купеческом двухмачтовом судне, нагруженном военными припасами. Судно сие миновало Фазы (что почти в тридцати пяти французских милях на западе от Трапезонда по южному берегу Черного моря) и пристало неподалеку от Геленджика, у небольшого залива Дживка. Судно сие, по словам черкесов, прибыло из Англии. В ноябре они снова приезжали в Синоп. Капитан Морринг и находившийся при нем ренегат поляк Пашинский обещали весною возвратиться на Кавказ и соединиться с Беллем и Лонгвортом. Лейтенант же Иддо отправился в Англию с образчиками серы, свинцовой и другими металлическими рудами, найденными в горах. Добывание этих металлов, говорили англичане горцам, должно служить на гибель русским.

Ныне англичане ласково принимают наших беглых солдат, особенно поляков, стараясь вооружать их против нас, но старания их до сих пор неуспешны. Беглые большей частью обращались в рабов, продавались в Трапезонде; откупщики медных руд покупали их для работ; но с построением новых крепостей и при большей бдительности крейсеров вывоз стал затруднителен; в горах цена на рабов падает, и число беглых, живущих там на свободе, увеличивается. Уже в стычках с [313] горцами доходили до нашей цепи стрелков крики на польском языке: «цельте в черных». Беглые, в черкесской одежде, друг другу сими словами означают попадать в наших офицеров.

Захватить живыми сих англичан, всегда вооруженных и тщательно охраняемых кунаками, почти невозможно. Один этого не сделает, а между несколькими - тайна не сохранится, потому что зачинщики устрашатся кровного мщения, которому они неизбежно подвергнутся с семействами. Для тайного убийства достаточно одного человека, но и предложить таковую меру постыдно. Остается одно верное и законное средство.

Подданные союзной державы, кои третий год возмущают против нас народы, что принимают преступных поляков, которые, поощряя к побегу наших солдат, вооружают их против нас, вынуждают, наконец, к мерам решительным, к мерам, признанным всеми европейскими державами. Я говорю о торжественном объявлении их нарушителями общего спокойствия и обнародовании оценки головы их.

Если великодушное правительство желает оказать им последнее снисхождение, то по уведомлении нас о сей мере мы можем дозволить им свободный выезд из гор; в случае же их отказа, я ручаюсь, что виновные головы мне будут представлены.

В конце осени, по возвращении уже действующего отряда, прибыли к разным пристаням горцев еще и другие турецкие суда с военными снарядами и припасами. На одном из них привезены депеши к английским агентам. По получении же их агенты немедленно начали через натухайских старшин созывать собрание всех закубанских черкесов. Сборным местом была долина Хопс у речки того же имени. Цель собрания была объяснить всем необходимость общего союза против русских. Первый опыт сего союза был безуспешен: верховые шапсуги, войдя в ссору с низовыми шапсугами и натухайцами, разогнали собрание.

Я на днях ожидаю подробные и достоверные известия о последующих действиях англичан в конце зимы. Уже до меня дошли некоторые сведения, заслуживающие внимания.

На вышеприведенное донесение генерала Раевского командиру отдельного Кавказского корпуса Военный Министр, генерал-адъютант граф Чернышов, ответил, 1 мая 1838 года за № 237, следующим предписанием.

Государь Император, выслушав донесение вашего превосходительства к командиру отдельного Кавказского корпуса генерал-лейтенанту Головину о действиях английских агентов, [314] поселившихся между горцами, и имея в виду оезуспешность всех доселе принятых против них мер, Высочайше повелеть соизволил предлагаемую вами меру привести в исполнение на следующем основании:

1. Объявить всем агентам, что для выезда их из гор назначается двухмесячный срок, по истечении которого, если они этого не исполнят, то будут сочтены нарушителями общественного спокойствия, состоящими вне покровительства законов, и.головы их, как преступников, будут оценены; но и при сей мере, вынужденной только крайней необходимостью, Государь Император, в чувствах неизменного человеколюбия, соизволяет, дабы за представление их живыми была назначаема значительнейшая награда, примерно до пятисот червонцев за каждого.

2. Чтобы отнять у агентов не только средства, но даже мысль о возможности скрываться в горах по истечении определенного к выезду срока, объявлению о них дать всевозможную гласность.

3. Если бы кто из агентов представлен был живым, то, сняв с него самый подробный допрос о действиях его в горах, о сообщниках его, о способах, которыми они располагают уже, о тех, которые имеют в виду для достижения своих замыслов, и-об истинных причинах их происков, ваше превосходительство, распорядитесь держанием его под строжайшим караулом впредь до Высочайшего о нем разрешения.

О распоряжениях, какие вами во исполнение сей Высочайшей воли сделаны будут, вы не оставьте донести мне во всей подробности, доведя их тоже до сведения Командира отдельного Кавказского корпуса и Командующего войсками, на Кавказской линии расположенными. Вместе с сим я отнесся к генерал-лейтенанту Головину об ассигновании в распоряжение ваше нужной по настоящему предмету суммы.

Вслед за этим распоряжением Военного Министра генерал Раевский получил от командира отдельного Кавказского корпуса, генерал-лейтенанта Головина, помещаемое ниже предписание, от 28 мая 1838 года за № 719.

Г-н Военный Министр в предписании своем, от 1 мая за № 237, уведомил меня, что по докладу Государю Императору, представленному вашим превосходительством в копии рапорта ко мне, от 8 прошлого апреля за № 8, о собранных вами сведениях об английских агентах, пребывающих между горцами, с мнением вашим об оценке их голов, Высочайше повелеть соизволил обратиться к этой последней мере и привести ее в исполнение на основаниях, изъясненных в предписании вам его сиятельства. [315]

Для приведения в исполнение этой меры г-н Военный Министр предоставляет мне в ведение ваше нужную сумму.

Усмотрев из прежней переписки по этому делу, что за выдачу во власть нашего правительства англичан и других иностранцев, прибывших к горцам, Высочайше определена была награда от тысячи до двух тысяч рублей серебром, а за выдачу Белла - до трех тысяч рублей и что для первоначальных расходов на этот предмет отпущено в ведение покойного генерал-лейтенанта Вельяминова четыре тысячи рублей серебром, я предписал исправляющему должность начальникаштаба войск Кавказской линии флигель-адъютанту полковнику Траскину эти деньги с присовокуплением к ним трех тысяч рублей серебром отправить в ваше ведение.

Сообразно с сим, за доставление иностранных агентов живыми, сверх назначенного уже, смотря по важности лиц, от одной до двух и трех тысяч рублей серебром, назначить еще пятьсот червонцев за каждого, а за головы их, по усмотрению вашему, остается цена, назначенная прежде за живого.

О последующем ожидать буду ваших донесений.