К вопросу о законодательной регламентации статуса и полномочий начальника органа дознания в уголовном процессе

В современной теории российского уголовного процесса функционированию начальника органа дознания уделяется весьма недостаточное внимание. Чаще всего учеными избираются темы исследований об органе дознания, в рамках которых рассматриваются отдельные существенные стороны уголовно-процессуальной деятельности начальника органа дознания. Привлекает в этой связи суждения отдельных авторов о наделении органов дознания уголовно-процессуальными полномочиями. В частности, А. С. Есина отмечает, что наиболее предпочтительным представляется определение термина «орган дознания» как процессуального статуса участника уголовного судопроизводства со стороны обвинения, которым наделяются государственные учреждения и должностные лица, указанные в ч. 1 ст. 40 УПК России, уполномоченные в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом осуществлять дознание и другие уголовно-процессуальные полномочия. При этом, автор отмечает, что для обладания статусом органа дознания необходима совокупность определенных юридических предпосылок: создание государственных органов управления в установленном законом порядке; назначение лица на должность руководителя того государственного органа, который упомянут законодателем в ст. 40 УПК России; наделение органа или должностного лица уголовно-процессуальными полномочиями путем включения их законодателем в перечень органов дознания; наличие юридического факта, ознаменовавшего начало уголовно-процессуальной деятельности (А.С. Есина полагает, что при совокупности этих предпосылок государственное учреждение или должностное лицо, указанные в ст. 40 УПК России, приобретают статус органа дознания).

В приведенных суждениях допускается неоправданное смешение юридических категорий «орган дознания» и «должностное лицо органа дознания». В этой связи очень важно заметить то, что название статьи 40 УПК РФ не совсем соответствует ее содержанию. В пункте 3 части первой данной нормы законодателем должностные (физические) лица называются органом (учреждением), среди которых приводятся командиры воинских частей, соединений, начальники военных учреждений или гарнизонов. В учебниках по уголовному процессу также утверждается, что орган дознания – это государственный орган и должностное лицо, уполномоченное уголовно-процессуальным законом осуществлять дознание и другие процессуальные полномочия.

Кроме того, учреждения (органы) наделяются полномочиями (правами и обязанностями) (ст. 144, 146, 157 УПК РФ), что следует считать не совсем удачным. Учреждение может быть образовано в целях обеспечения конкретных направлений функционирования государства. А полномочиями наделяются физические лица, которые в своей деятельности пользуются соответствующими правами и несут определенную ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение возложенных на них обязанностей. То есть правомочия должны быть четко персонифицированы.

Анализ норм уголовно-процессуального закона подтверждает, что законодателем сделана лишь попытка регламентации процессуального положения начальника органа дознания. Так, дефинитивная норма уголовно-процессуального закона определяет начальника органа дознания как должностное лицо органа дознания, уполномоченное давать поручения о производстве дознания и неотложных следственных действий, осуществлять иные полномочия, предусмотренные УПК РФ (п. 17 ст. 5). Не углубляясь в ее теоретические особенности и формулировку самого понятия, следует согласиться, что это весьма справедливо. Ибо, в частности, начальники органов внутренних дел достаточно активно вовлекаются в уголовно-процессуальные отношения.

Однако следует признать, что процессуальное положение рассматриваемого должностного лица регламентировано в отсутствие стройной логической последовательности. В главе шестой УПК РФ в числе участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения не приводится начальник органа дознания, то есть правовой (уголовно-процессуальный) статус начальника органа дознания в УПК РФ не регламентирован (общие черты его уголовно-процессуальных отношений с другими участниками производства по уголовному делу не очерчены). А значит, фактически функционирующий в сфере уголовно-процессуальных отношений начальник органа дознания является ненадлежащим участником (субъектом) уголовного процесса, так как его решения, принимаемые в процессе рассмотрения сообщений о преступлениях, расследования по уголовным делам не имеют юридического значения.

Изложенные обстоятельства, с одной стороны, приводят к существенным нарушениям прав и законных интересов как должностных лиц государственных органов исполнительной власти, занятых в сфере раскрытия и расследования преступлений, так и иных лиц, которые вовлекаются в сферу уголовно-процессуальных отношений и, в конечном счете, ставится под сомнение само достижение назначения уголовного судопроизводства.

Таким образом, обозначенная нами проблема требует пересмотра теоретико-правовых представлений о рассматриваемых правоохранительных органах. При этом непременно следует выявлять конструктивные предложения и использовать их в дальнейших исследованиях, законодательных предложениях и отказаться от устоявшихся стереотипов, тормозящих в конечном счете эффективную правоохранительную деятельность в стране.

Известно, что юридическая техника законодательной регламентации процессуально-правового положения участников уголовно процессуальных отношений, безусловно, складывается с определения (закрепления в федеральном законе), с одной стороны, четкого обозначения статуса (какое процессуально-правовое положение он занимает), с другой - закрепление его прав и обязанностей (полномочий). В уголовно-процессуальном законодательстве только таким образом может функционировать тот или иной участник уголовного судопроизводства. При этом следует помнить, что правами и обязанностями могут наделяться только физические лица, то есть  полномочия должны быть строго персонифицированы. В противном случае, неопределенность в указанных вопросах непременно вызывает угрозу нарушения прав и свобод других участников процесса, которые при производстве по уголовным делам оказываются в общении с лицами без правового статуса и бессистемно определенными полномочиями.

К сожалению, объем данной статьи не позволяет полностью раскрыть все аргументы в пользу высказанного нами мнения. Мы приглашаем к диалогу тех, кого интересует рассматриваемая тема.

При постановке данной проблемы нами преследуется цель по выработке системы правовых норм, регламентирующих уголовно-процессуальный статус руководителя органа государственной исполнительной власти, подчиненные должностные лица которых занимаются приемом, регистрацией, разрешением сообщений о преступлениях и расследованием обстоятельств преступлений в рамках конкретных уголовных дел. В российском уголовном процессе положение начальника органа дознания как участника уголовного процесса не определено. В ходе пересмотра существующих в современных условиях исследований проблем функционирования рассматриваемых должностных лиц в уголовном судопроизводстве, по нашему мнению, следует сформировать логически стройную модель и создать самостоятельную норму в УПК
РФ, регламентирующую их уголовно-процессуальный статус, права и
обязанности.

Список использованных источников:

1. Белозеров Ю.Н., Чугунов В.Е., Чувилев А.А. Дознание в органах милиции и его проблемы. М., 1972.

2. Дознание и предварительное следствие в исправительных учреждениях. М., 1979.

3. Чистяков В.С. Соотношение дознания и предварительного следствия в современном уголовном процессе. М., 1987.

4. Химичева Г.П. Рассмотрение милицией заявлений и сообщений о преступлении: Монография. М., 1997.

5. Гирько С.И. Роль и функции милиции в уголовном процессе России: Монография. М., 2005.

6. Есина А.С., Арестова Е.Н. Дознание в органах внутренних дел: учебно-практическое пособие / под ред. А.С. Есиной. М., 2005. С. 11-12.

7. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская.– М., 2003. С.100; Уголовный процесс: Учебник / В.Н. Григорьев, А.В. Победкин, В.Н. Яшин. М., 2008. С. 122.

Малеева Евгения Михайловна,

студентка 2 курса, 21 учебной группы Института права, социального управления и безопасности Удмуртского государственного университета