Легитимность Конституции 1993 года

 

Разработка проблем легитимности Конституции РФ 1993 года имеет большое значение как в научно-теоретическом, так и в политико-практическом плане. Эти вопросы были поставлены еще в момент создания нашего Основного Закона. Между тем не найдено однозначного ответа на них и по сей день. Именно сегодня данная тема приобретает особую актуальность. Ведь сравнительно недавно - 12 декабря 2013 года - россияне отмечали видную в конституционно-правовом смысле дату - двадцать лет со дня принятия Конституции РФ[1].

16 июня 1990 г., I Съезд народных депутатов РСФСР принял Постановление об образовании Конституционной комиссии для разработки нового Основного Закона РФ, поскольку действующая Конституция 1978 года, в которую было внесено уже более 300 дополнений и изменений, уже не могла выполнять роль основополагающего и системообразующего нормативно-правового акта.

После широкого обсуждения первого проекта новой Конституции, которое началось уже осенью 1990 года, в апреле 1992 г. VI Съезд народных депутатов и Президент одобрили общую концепцию и основные положения проекта Конституции.

Однако к концу 1992 г. резко обострилась борьба за власть между Президентом и Верховным Советом РСФСР и центральное место в этой борьбе заняла новая Конституция.

После апрельского референдума 1993 года Б.Н. Ельцин, будучи председателем Конституционной комиссии, представил проект Конституции, который отличался от того, которым к тому времени эта комиссия располагала.

Доработка президентского проекта была поручена Конституционному совещанию. 12 июля 1993 г. проект Конституционного совещания был одобрен Президентом РФ. По сравнению с президентским проектом, в проекте Конституционного совещания были несколько ослаблены полномочия Президента и усилены позиции Федерального Собрания, в особенности Государственной Думы.

Примерно в те же дни, когда Конституционное совещание завершило подготовку президентского проекта, свой (обновленный) вариант представила и Конституционная комиссия. Оба проекта были отправлены в регионы для согласования. Но результаты оказались неожиданными – большинство регионов поддержали проект Конституционной комиссии.

Для Б. Ельцина было очевидно: если Съезд народных депутатов соберется в ноябре 1993 г. для принятия новой Конституции (конечно, в варианте Конституционной комиссии), это будут и его последние дни на посту Президента.

15 октября 1993 г. Президент РФ Б.Н. Ельцин издал Указ «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации», которым назначил голосование на 12 декабря 1993 г. [2]

По официальным данным, 12 декабря 1993 года на всенародном голосовании за проект новой Конституции проголосовали 58% участников референдума.

Известно, что цифра 58% была написана рукой Б. Ельцина на листе бумаги, внесенном в его кабинет председателем Центральной избирательной комиссии Николаем Рябовым.

Позже, в мае 1994 года, были опубликованы выводы экспертной группы Александра Собянина при администрации президента о масштабных фальсификациях на референдуме (стоит отметить, что после этой публикации президентская администрация прекратила сотрудничество с группой). Согласно выводам экспертной группы, в референдуме принимало участие не более 46% от списочного состава избирателей, в связи с чем легитимность Конституции была подвергнута сомнению.

Центризбирком при подведении итогов посчитал Конституцию принятой, и 25 декабря 1993 года она была опубликована. Избирательные бюллетени были вскоре уничтожены по распоряжению председателя Центризбиркома
Н. Рябова. Все инициативы по проведению парламентского расследования обстоятельств организации и проведения всенародного голосования по Конституции были блокированы, а после уничтожения первичной документации стали практически бессмысленны [3].

Достаточно вероятно, что существовал еще один фактор, предопределивший желаемый результат на референдуме. В 1994-1995 гг. Александр Собянин и его сотрудники сначала в отчетах о работе Специальной рабочей группы по исследованию выборов и референдумов, созданной при Администрации президента, а затем в открытой печати в России и США опубликовали результаты своего анализа голосования на выборах и референдуме 12 декабря 1993 г. [4]. Выводы этого исследования были убийственны. В голосованиях приняли участие не 58, а 49 млн. избирателей. Это составило 46% от их общего числа. Отсюда следовал вывод, что Конституция принята не была. На уровне участковых избирательных комиссий было добавлено около 3,5 млн. голосов, окружных комиссий - порядка 5,7 млн. Фиктивные избиратели возникали в результате либо массового вброса бюллетеней на участках, либо еще более массовых приписок в протоколах окружных комиссий. Прибавляя голоса, будто бы поданные за Конституцию (и, следовательно, завышая число избирателей, пришедших на участки), надо было в том же масштабе увеличить число проголосовавших за глав администраций (что, собственно, для местных властей и могло быть главным побудительным мотивом фальсификаций) и за отдельные партийные списки (выбор которых осуществлялся в соответствии с политическими симпатиями администраторов на местах) [5]. Из сопоставления собранных данных по районам с итоговыми показателями Центризбиркома, по мнению исследователей, вытекал непреложный вывод, что официальные данные по результатам голосования 12 декабря 1993 г. были искажены.

Сенсационные разоблачения не вызвали, насколько мне известно, ни серьезной научной критики, ни достойного общественного отклика. Между тем ряд обстоятельств, связанных с порядком подсчета голосов, принятием решения ЦИКом и публикацией официальных данных, вызывают недоумение.

В день выборов в 17 часов было объявлено, что на избирательные участки пришли 35% избирателей, в 18 часов 21 минуту - 38%. После этого сообщения об участии в голосовании прекратились, а в начале одиннадцатого часа ночи Филатов сообщил с экрана, что число проголосовавших превысило половину зарегистрированных избирателей. Согласно итоговым данным в голосовании по Конституции приняли участие 57,7 млн. избирателей (54,4%). 38% - это 40,4 млн. Если все эти цифры верны, то в последние четыре часа к урнам пришли 17 млн. человек. В зимний вечер такой всплеск активности не слишком правдоподобен. Странным образом в отчетных документах ЦИК, выпускавшихся в разное время, число недействительных бюллетеней на выборах по партийным спискам было указано с разрывом в полтора раза (ни много ни мало - на 1,3 млн.), и это при том, что по всем другим позициям цифры совпадали с точностью до единицы. Невольно напрашивается предположение, что с подгонкой данных так торопились, что не позаботились об их согласовании. Еще одним фактом, вызывающим подозрение, было суммирование данных по протоколам участковых комиссий в регионах. Его осуществляли специальные рабочие группы, сформированные администрацией, а окружные избирательные комиссии, как правило, лишь утверждали полученные результаты. Немаловажно, что общий итог голосования по общефедеральному избирательному округу ЦИК подводил загадочным образом. В день, когда там это будто бы происходило, никакого заседания ЦИК зафиксировать не удалось.

Уже через несколько месяцев после декабрьского голосования ни подтвердить, ни опровергнуть его объявленные результаты не было никакой возможности. Безнадежную попытку получить исходные данные, суммирование которых проводилось в ЦИКе, в апреле - июне 1994 г. предприняла Государственная дума. Трижды депутаты Данилов (ВР), Лукьянов (КПРФ) и Шейнис («Яблоко») направляли в ЦИК поддержанные голосованием большинства в Думе запросы о предоставлении полных данных по всем позициям, содержавшимся в протоколах участковых избирательных комиссий о результатах голосования по проекту Конституции и по партийным спискам, с разбивкой по одномандатным избирательным округам и административно-территориальным единицам. В ответ на первый запрос ЦИК прислал лишь высокоагрегированные данные (голосование по Конституции - по округам, по партийным спискам —-только по субъектам Федерации), в основном уже опубликованные в печати. ЦИК сообщил также, что изучил прецеденты обращения с бюллетенями на выборах и референдумах, начиная с 1989 г., и распорядился их уничтожить, что и было выполнено окружными комиссиями. На второй запрос депутатов ЦИК ответил, что затребованной информации у него нет, а на третий - не ответил вообще.

Конституция - это не застывший принцип или идеал, она продукт времени, политических событий, экономических реалий и правовой позиции ее разработчиков. Любая конституция может и должна изменяться с учетом общественных отношений, выявленных недостатков ее правоприменения.

В нашем случае Конституция была изначально дефектна, в основном в силу субъективных факторов.

Множество аргументов правоведов приводит к выводу, что изначальный текст Конституции несостоятелен, поскольку приходится постоянно «модифицировать» ее с помощью толкования и законодательного нормирования. Среди граждан растет недоверие к Основному закону, положения которого постоянно приспосабливаются и меняются в угоду интересам лиц, находящихся у власти.

 Конституцию РФ нужно менять, тем более что научный потенциал уже выдвинутых предложений о ее пересмотре весьма широк и фундаментален и говорит о возможности создания новой Конституции в сравнительно небольшие сроки.

Консервация Конституции и постоянное ее «преобразование» ведут к уничтожению ее прямого действия, к превращению ее в аналог декларативных советских конституций и полному «разрыву» предписаний Основного закона и их реализации, утрате всякого доверия граждан к Конституции как основе российской правовой системы. Ведь именно нормы Конституции создают базис этой системы, и если они противоречивы по содержанию, имеют множество неопределенностей и применяются неадекватно, то это порождает, с одной стороны, законодательную инфляцию, а с другой - правовой нигилизм и полное неуважение к закону.

 

Список использованных источников:

 

1. Уфимцев А. А. «Особенности легитимации политической власти в современной России». 2002.

2. Александрова М. А. «История создания Конституции РФ» // Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

3. Шлосберг Л. «Голосование за Конституцию 1993 г.». 2013.

4. Собянин А. А. «Тайна выборов 12 декабря: За кого и как проголосовала Россия в декабре 1993 г.» Архив автора. 1994.

5. Собянин А., Суховольский В. Указ. соч. С. 78-102.

 

 

Арефьева Мария Сергеевна,

студентка 4 курса, 432 учебной группы, очной формы обучения Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского

Проблемы определения критериев психотравмирующей ситуации при квалификации действий матери по ст. 106 Уголовного кодекса
Российской Федерации

В настоящий момент в нормах некоторых законодательных актов РФ можно обнаружить положения, касающиеся защиты прав ребенка в РФ. Учитывая, то обстоятельство, что материнство и детство подлежат особой защите со стороны государства, отечественным законодателем в Особенной части УК РФ были закреплены соответствующие положения, посвященные вопросу охраны прав и интересов ребенка в РФ.

Здесь особого внимания заслуживает содержание ст. 106 УК РФ «Убийство матерью новорожденного ребенка» [1]. Закрепление данного состава преступления в редакции УК РФ имеет важное значение, поскольку позволяет сегодня обеспечить защиту ребенка на самой ранней стадии его жизни.

Однако следует отметить, что в настоящий момент данная норма реализуется не вполне эффективно. Данная ситуация вызвана как недостаточно полными и исчерпывающими формулировками законодателя так и отсутствием единства позиций судебных органов при квалификации действий матери, наличием различных мнений, и научных трактовок исследователей в области уголовного права по поводу содержания рассматриваемой статьи.

Обращая внимание на особенности рассматриваемой уголовно-правовой нормы, следует отметить наличие в ней специфических понятий и оценочных категорий, закрепленных отечественным законодателем для верной квалификации действий женщины, предусмотренных ст. 106 УК РФ. В данном случае в содержание статьи были введено такое понятие как «психотравми-рующая ситуация». Важно учитывать, что при его трактовке возникают сложности как у исследователей, так и у правоприменителей.

Здесь важно учитывать, что судебные органы и исследователи по- разному обосновывают рассматриваемое понятие. Так, А. С. Александрова, рассматривая вопрос о факторах, которые могут свидетельствовать о наличии психотравмирующей ситуации, отмечает, что её возникновение тесно связано с состоянием беременности и возникающим впоследствии родовым процессом [2]. Здесь ученый отмечает, что и в том случае, когда женщина находящаяся в этом состоянии, чувствует себя здоровой и не испытывает осложнений связанных с беременностью, она находится в состоянии стресса, вызванного страхом перед предстоящими родами, что вызывает проявление негативных изменений в психике (например, сильное реагирование ей на внешние раздражители).

Однако представляется, что в рамках ст. 106 данная ситуация не может расцениваться исключительно как вызванная особым физиологическим состоянием женщины при беременности и родах, поскольку она должна приниматься во внимание в совокупности с другими факторами.

В этой связи представитель иной точки зрения А. Н. Попов придерживается мнения о том, что психотравмирующей является та ситуация, которая не возникает одномоментно, а последовательно формируется за счет различных факторов, наличие которых вызывает у матери нарушения нормального состояния её психики [3]. Но в рамках данной позиции не существует единства мнений о том, какие обстоятельства следует отнести к психотравмирующим. Так, А. С. Лукомской называются в качестве причин, вызывающих психотравмирующую ситуацию, такие как: 1) наличие бытовых проблем, 2) сложности во взаимоотношениях с близкими (родственниками либо супругом), 3) затруднительное материальное положение, 4) боязнь перед общественным осуждением [4].

Важно отметить, что суды при установлении факта свидетельствующего о действиях матери в условиях психотравмирующей ситуации поддерживают данную позицию. Так, в решении Труновского районного суда Ставропольского края от 28.09. 2012 по делу об убийстве Н. Ю. Шевченко своего новорожденного ребенка указано, что совершение действий, предусмотренных ст. 106 УК РФ, было обусловлено наличием психотравмирующей ситуации, которая была вызвана «напряженной обстановкой в области семейно-бытовых отношений» [5].

Однако А. Н. Поповым было отмечено, что не все факторы применимы к ст. 106 УК РФ. Так, к обстоятельствам, которые не создают психотравмирующей ситуации, он относит 1) осознание матерью невозможности осуществить свои карьерные планы при прекращении трудовой деятельности ввиду рождения ребенка; 2) отсутствие возможностей для нормального сна и отдыха у матери из-за неспокойного поведения новорожденного, вызванное проблемами со здоровьем и сопровождающегося криками [3].

В данном случае, давая определения понятию «психотравмирующая ситуация», следует учитывать позицию А. С. Лукомской, которая толкует его расширительно. По её мнению данную ситуацию следует охарактеризовать как совокупность негативных факторов, неблагоприятно влияющих на психику матери в и течение определенного промежутка времени (допуская таким образом наличие психотравмирующей ситуации как до рождения ребенка, так и в случаях родового процесса) [4].

Однако существует ещё одна позиция, которая сводится к необходимости исключения из ст. 106 УК РФ понятия психотравмирующая ситуация. Так,
А. А. Гребеньков и С. В. Шевелева обращают внимание на тот факт, что сегодня данное преступление совершают женщины, психическое состояние которых не нарушено. Так, в Курской области за период с 2008 по 2012
год по оценкам экспертов преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ
было совершено матерями, имеющими нормальный эмоциональный фон,
не позволявший сделать вывод о наличии психотравмирующей ситуации
[6].

Важно учесть, что нестабильное психическое состояние женщины, вызванное психотравмирующей ситуацией, исключает наличие в её действиях умысла при совершении данного преступления. Это обусловлено тем, что мать, убивающая своего новорожденного ребенка, испытывает сильную психологическую и эмоциональную нагрузку, не позволяющую ей полностью контролировать свое поведение и руководить своими действиями. Однако иногда суды усматривают совершение данных преступных действий при наличии психотравмирующей ситуации и в том случае, когда мать заранее нацелена на убийство ребенка. В частности, это проявляется в её стремлении скрыть факт беременности. Так, решением Ленинского районного суда
г. Кирова от 3 декабря 2013 г. действия И. В. Савиных, задушившей своего новорожденного ребенка, были квалифицированы по ст. 106 УК РФ, поскольку суд усмотрел наличие в обстоятельств, которые неблагоприятным образом повлияли на состоянии психики подсудимой, а именно: сложное материальное положение, отказ отца ребенка от признания отцовства [7]. Однако суд в данном случае не учел тот факт, что женщина с целью совершения данного деяния умышленно отказалась от постановки на учет в медицинскую организацию, а, кроме того, намеренно скрывала беременность от своих родственников.

Здесь необходимо рассмотреть позицию А. С. Лукомской, которая убеждена, что для избежания судебных ошибок и дальнейших споров исследователей по поводу характеристики ситуации, в которой находится женщина в качестве психотравмирующей необходимо проведение специаль-
ной психолого-психиатрической экспертизы [4]. По убеждению исследователя, она должна иметь комплексный характер, необходимый для всестороннего анализа особенностей психического состояния матери и степени влияния
на неё тех обстоятельств, которые стали причиной совершения
убийства новорожденного. Данный подход является верным, поскольку проведение подобной экспертизы позволит выявить связь между
действиями матери и негативно повлиявшими на её психику обстоятельства-
ми.

Таким образом, понятие психотравмирующей ситуации применительно
к содержанию ст. 106 УК РФ является сложной, многоаспектной категорией. Для её правильного понимания правоприменителям необходимо дополнить содержание ст. 106 УК РФ соответствующим приложением, в котором
понятие психотравмирующей ситуации раскрывалось бы наиболее исчерпывающе.