Одомашненные, но грубошерстные

 

 

Альпака (вверху) и лама (справа) были одомашнены индейцами Анд еще в третьем веке до нашей эры: альпака – ради ее густой шерсти, а лама – как вьючное животное. Для перевозки грузов больше всего подходят самцы ламы старше трех лет, а самок держат для размножения и регулярно стригут, получая шерсть невысокого качества. Ламы с грузом в 40–50 килограммов проходят за день по высокогорному плато, от 25 до 35 километров.

Альпака, чья шерсть длиннее, гуще и тоньше, чем у лам, является важнейшим источником шерсти в Южной Америке, хотя стричь ее можно лишь три‑четыре раза на протяжении жизни животного – каждые два года, но не чаще. Недавно альпак удалось скрестить с их дикими родичами викуньями, и гибридное потомство – пако‑викунья – дает ценное руно, объединившее в себе качество шерсти викуньи с количеством шерсти альпаки.

 

 

Свиньи и пекари

 

Члены семейства Suidae – таково научное название свиней – самые древние и наиболее примитивные из современных парнокопытных. Свиньи сумели продержаться столько миллионов лет благодаря тому, что приспособились к крайне разным местам обитания и стали практически всеядными. Это невероятно выносливые и смышленые животные, а перед лицом опасности или в стычках с соперником и очень грозные.

Начало одомашниванию свиней положил какой‑то бесстрашный земледелец, который первым набрался храбрости либо поймать кабана с самкой, либо вырастить поросенка с рождения. Некоторые ученые считают, что произойти это могло в неолите, около шести с половиной тысяч лет назад. Однако одомашнивание не наложило на свиней глубокого отпечатка, и они почти полностью сохранили свою дикую сущность. Если им удается сбежать, они легко возвращаются к образу жизни своих диких предков. В 1912 году некий предприимчивый охотник по имени Джордж Гордон Мур привез из Германии в Соединенные Штаты Америки 14 кабанов. Он собирался держать их в охотничьем заказнике площадью 600 гектаров в Аппалачских горах, в штате Северная Каролина. Кабанов ждал специальный загон из каштановых жердей, но даже такая прочная ограда не устояла перед их бешеной силой. Все кабаны вырвались на волю, и некоторые спарились с разгуливавшими без присмотра домашними свиньями местных фермеров. В результате возникла популяция гибридных кабанов, и теперь примерно 1200 этих выносливых крепких животных бродят по лесистым горным склонам и долинам подобно своим европейским предкам.

Кабан, или дикая свинья, – это поистине внушительное животное, сгусток мощи высотой до метра и весом до 150 килограммов, вооруженный острыми как бритва клыками длиной около 15 сантиметров. Кабан – прекрасный пловец: спасаясь от врагов или в поисках корма он переплывает реки и даже озера. На Британских островах его полностью истребили, но он еще встречается в некоторых районах Европы, Азии и Северной Африки.

Кабан ест практически все и нередко пользуется клыками, чтобы по подсказке острого обоняния выкапывать из земли червей, личинок, а также деликатесы вроде клубней и корневищ. Подобно всем свиньям, кабаны ведут стадный образ жизни: в холодные зимние ночи они спят вповалку, тесно прижавшись друг к другу – порой до пятнадцати животных. Взрослые самцы, впрочем, держатся особняком, за исключением брачного периода, который длится три месяца. Беременные самки готовят себе логово, устилая его листьями.

Свиньи очень плодовиты; в 1493 году Колумб завез в Вест‑Индию всего восемь свиней, а уже через 13 лег их потомство стало таким многочисленным и таким опасным – их стада нападали на домашних животных, – что местные жители начали устраивать на них организованные охоты. Эрнандо де Сото также обеспечил свою экспедицию в Новый Свет живой свининой и в 1539 году привез во Флориду 13 свиней. Три года спустя его стадо насчитывало 700 животных, и, как полагают, дикие свиньи, которые бродяг сейчас в лесах на юге США, – это их потомки.

В тропических лесах Африки и на Мадагаскаре живет кистеухая свинья, вес которой достигает 90 килограммов, а рост более 75 сантиметров. Кистеухие свиньи тоже всеядны, но предпочитают растительную пищу. На поиски корма они выходят ночью, а жаркую часть дня спят. Капская кистеухая свинья любит забираться на поля, прорывая ход под ограждением или перегрызая колючую проволоку.

Самой крупной из существующих в настоящее время свиней является большая лесная свинья Центральной Африки – довольно робкое создание ростом около метра, весом от 140 до 230 килограммов, с клыками длиной до 23 сантиметров. Лесные свиньи прокладывают в густом подлеске ходы, ведущие к логовам, которые семьи занимают из поколения в поколение[5].

Пекари, члены семейства Tayassuidae, – это американский аналог европейской дикой свиньи. Внешне они довольно похожи на своих европейских родичей, но отличаются от них пахучей железой на задней части спины. С помощью секрета этой железы пекари метят свою территорию и по его запаху опознают других членов стада. В это семейство входят два давно известных вида и один, совсем недавно открытый заново. Ошейниковый и белобородый пекари обитают в тропиках Северной, Центральной и Южной Америки. Всего несколько лет назад биолог Ральф Ветцель нашел в лесных дебрях Парагвая вид пекари, который, как полагали, исчез еще в ледниковом периоде. Считается, что этот более крупный, чем ошейниковый и белобородый пекари, третий вид, которому Ветцель дал название «длинноносый», происходит от пекариподобного предка, мигрировавшего в Западное полушарие из Азии через перешеек, возникший на месте Берингова пролива в ледниковую эпоху при понижении уровня Мирового океана. Неоднократно делались попытки приручить пекари, но полностью домашними они так и не становились. Два пекари долгое время были даже живыми талисманами одного колледжа, но затем в один прекрасный день, пресытившись академической жизнью, дали волю природной дикости и набросились на ректора.

^Кабаны

 

Ловкие и неприхотливые

 

Дикие свиньи выделяются среди других млекопитающих удивительным умением приспосабливаться к условиям окружающей среды. Они чувствуют себя одинаково хорошо в европейских лесах, африканской саванне и в азиатских кустарниках, но всем им требуется какой‑нибудь водоем (сойдет и большая лужа). Они не только пьют из него, но также купаются и принимают грязевые ванны, которые спасают их от перегревания и паразитов. При отсутствии и без того немногочисленных естественных врагов, вроде волков, повсеместно истребляемых человеком, дикие свиньи – как, например, европейский кабан (внизу) – размножаются с чрезвычайной быстротой. В густо населенных областях они могут стать серьезной угрозой для полей и лугов. Регулируемая охота помогает удерживать их численность в приемлемых пределах.

Если не допускать чрезмерного размножения диких свиней, они приносят своей среде обитания прямую пользу. В поисках корма они переворачивают и разрыхляют почву, и невольно закапывают в нее семена, тем самым способствуя появлению молодого подлеска.

^{Поросята (вверху) сбились в тесную кучку – все дикие свиньи во время отдыха любят прижиматься друг к другу. Поросята еще щеголяют мягкой полосатой шерстью, которую они носят примерно до трех месяцев, после чего ее сменяет густая темная шуба с жесткой щетиной, как у взрослого кабана на нижней фотографии.}

^{Животное на фотографии справа – один из примерно 200 тысяч ошейниковых пекари, которые еще бродят по Новому Свету от Техаса до Южной Америки стадами из 5‑15 самцов и самок всех возрастов. Ареал ошейниковых пекари перекрывает ареал более крупных белобородых пекари, который тянется на юг до самой Аргентины.}

^{На ошейниковых пекари интенсивно охотятся ради их мяса и кожи, и потому численность их за последние годы сильно уменьшилась. Главные их враги, кроме человека, – ягуар, рыжая рысь и пума.}

^{Кистеухая свинья приняла типичную для этого вида позу – высоко задрала голову и выгнула спину, показывая белую гриву.}

^{Многочисленные подвиды кистеухой свиньи распространены от южных границ Сахары до Мадагаскара. Они питаются корнями, травой и упавшими с деревьев плодами. Обитая во влажных местах с богатым растительным покровом – например, в тростниковых зарослях, – они спят во время дневной жары и кормятся ночью.}

 

 

Бизоны и буйволы

 

Бизоны, зубры, буйволы, гауры и яки принадлежат к самым крупным стадным животным. Но, хотя величина и стадный образ жизни защищали их от подавляющего большинства хищников, эти великаны понесли тяжкий ущерб от человека, чье стремление использовать одних из них и вытеснять других с привычных пастбищ всех их поставило на грань вымирания.

Мало для кого из диких животных столкновение с человеком имело более трагические последствия, чем для бизона; – и все‑таки он продержался до лучших времен. Предки современного бизона, первобытные зубры, некогда распространенные от Сибири до Европейского побережья Атлантического океана, около полумиллиона лег назад перебрались по перешейку на месте нынешнего Берингова пролива в Новый Свет. Задолго, до того, как туда явились первые европейцы, эти косматые великаны (высота в холке у них без малого два метра, и весят они до полутора тонн) бродили по прериям стадами, общая численность которых, возможно, достигала 50 миллионов животных. В последней трети XIX века американцы начали беспощадно истреблять бизонов ради их шкур и мяса. И к 1889 году, по оценке Уильяма Хорнедея, активного защитника дикой природы, который впоследствии возглавил Американское общество по спасению бизонов, число этих животных на территории Соединенных Штатов сократилось до 541[6]. Благодаря усилиям Общества, созданного Хорнедеем при Нью‑Йоркском зоопарке в Бронксе в 1905 году, и других подобных организаций в настоящее время популяция бизонов в США насчитывает 36 тысяч особей.

Бизоны очень любопытны, особый интерес у них вызывают новорожденные телята и искалеченные взрослые быки и коровы. Вполне вероятно, что в дни безжалостного истребления бизонов в XIX веке это любопытство сыграло роковую роль. Привлеченные запахом убитого бизона, другие члены стада возбужденно обнюхивали труп, толкали его головами в надежде, что он встанет на ноги, – и подставляли себя под выстрелы охотников.

В Старом Свете к 1923 году, когда там было организовано Международное общество сохранения зубра, оставалось всего 56 этих европейских родичей бизона – и только в зоопарках. Последний дикий зубр был убит во время первой мировой войны. Однако теперь в Европе живет около двух тысяч зубров – вольные стада в Беловежской пуще и на Западном Кавказе и еще полторы тысячи в зоопарках.

Житель юга Азии гаур, величиной почти не уступающий бизону, находится на грани вымирания главным образом потому, что в места его обитания – тенистые горные леса и прогалины джунглей – все больше вторгается человек.

Например, в Малайзии гауры, которых там называют селадангами, уже исчезли. Обычное стадо гауров состоит примерно из семидесяти животных, которые держатся группами от десяти до двадцати особей.

Заметно сократилась численность буйволов, как африканского, так и индийского. Индийский буйвол, которого из‑за его манеры стоять по шею в воде нередко Называют водяным буйволом, считается завидной охотничьей добычей не только из‑за мяса, но и из‑за почти двухметровых рогов – бесспорно, великолепного трофея. Высота индийского буйвола в холке тоже достигает почти двух метров, и хотя его давно уже одомашнили для полевых работ, он может быть очень опасен. В местах, где эти буйволы еще сохраняются в диком состоянии (живя небольшими группами по десять‑двадцать животных), они бродяг с невозмутимым спокойствием могучих бойцов, которые в случае необходимости готовы ринуться на тигра, чтобы отогнать его от стада, – это наблюдалось неоднократно.

Африканские буйволы чуть было все не погибли в последнем десятилетии XIX века, став жертвой эпизоотии чумы, завезенной в Африку с крупным рогатым скотом белых поселенцев. Однако на восточном побережье еще сохраняются их стада. Подобно своим азиатским родичам, африканский буйвол редко становится добычей хищников, и ему страшны только люди с ружьями. Впрочем, согласно некоторым сообщениям, буйволы убили больше охотников за крупной дичью, чем любые другие животные.

Яки обитают на труднодоступных плато и горных склонах в северной части Тибета. Их популяции, насчитывающей около восьми тысяч животных, грозит серьезная опасность от волков и от кочевых охотников, высоко ценящих мясо яка, его шкуру, а также хвост, якобы наделенный магическими свойствами.

Все эти животные – травоядные и, подобно антилопам, верблюдам и оленям, обладают одним из самых любопытных приспособлений в животном царстве – многокамерным желудком. Видимым признаком этого замечательного^‑приспособления является пережевывание жвачки: уже частично переваренная пища вновь измельчается зубами. Этот процесс служит двум целям. Во‑первых, пережевывание жвачки обеспечивает почта непрерывное переваривание как больших количеств пшци, спокойно съеденной, когда животное чувствовало себя в безопасности, так и отдельных пучков травы, сорванных на бегу. Пищеварение продолжается и пока животное не ест, бдительно следя, не приближается ли откуда‑нибудь враг, и пока оно безмятежно отдыхает (наилучшее время для пережевывания жвачки). Во‑вторых, многокамерный желудок обеспечивает весьма эффективное усвоение больших количеств малопитательного корма благодаря деятельности бактерий, обитающих в рубце – самой большой из камер желудка. У жвачных эта бактерии расщепляют практически неусваиваемую целлюлозу, из которой состоят стенки растительных клеток. Лошадь тоже ест траву и листья, но ее простой небольшой желудок усваивает этот корм много хуже, чем желудок жвачных. Человек же, даже если он сумеет разжевать и проглотить такую еду, все равно не усвоит из нее практически никаких питательных веществ.

^{Африканский буйвол}

 

Великаны прерий

 

Травянистые равнины Северной Америки от Миссисипи до Скалистых гор были некогда владениями степного бизона (внизу). Каждый год колоссальные стада этих могучих быков, крупнейших наземных млекопитающих Северной Америки, медленно двигались по прериям в поисках травы и воды, следуя от века установленными путями. В наши дни степные бизоны сохранились только в национальных парках и частных владениях. Стадо, изображенное на фотографии справа, обитает в Кастер‑Парке, штат Южная Дакота.

Хотя область передвижения современных бизонов сильно ограничена, они ведут примерно тот же образ жизни, что и их предки. Величина стада может колебаться от небольшой семейной группы, состоящей из двух взрослых животных и теленка, до нескольких тысяч особей. В брачный период, который начинается в июле, между взрослыми быками происходят поединки. Победитель, доказав свое превосходство, спаривается с отбитыми самками. Беременность длится девять месяцев, а телята остаются с матерями около трех лет.

 

 

Отрывок из книги Роберта Мак‑Кланга «Исчезающие животные Америки»

 

Американский зоолог Роберт Мак‑Кланг – известный деятель по охране природы и прекрасный популяризатор. Его книга «Исчезающие животные Америки»[7]  посвящена судьбам тех животных, которые либо уже исчезли, либо по той или иной причине стоят на грани исчезновения. Тем не менее автор полагает, что исчезающие виды еще можно спасти, если люди будут использовать природу разумно.

В те дни, когда шло освоение Дальнего Запада, одним из самых гордых и воинственных племен юго‑западных равнин было племя индейцев киова. В своей книге «Американский бизон» Мартин Гарретсон приводит легенду о сотворении мира, которую индейцы киова рассказали старому трапперу в те далекие годы, когда по прериям еще бродили миллионные стада бизонов.

«В первый день Великий Дух посадил на берегу вод Дерево Великого Пути, возносившее свои ветви к небу. И по ним сошли вниз на землю все живые существа, а также мужчина и женщина киова, которые весь день гуляли по новому миру, а вечером вернулись к Дереву Великого Пути, и там они увидели бизонов, и Великий Дух спустился к ним и сказал: «Вот бизоны. Они будут давать вам пищу и одежду, но в тот день, когда вы увидите, что они исчезли с лица земли, знайте –! конец киова близок и солнце закатится».

Зловещее пророчество этой легенды оказалось даже слишком верным – и не только для киова, но и для команчей, шайеннов, сиу и всех других племен, живших в прериях. Эти «бизоньи» племена добывали себе все необходимое для жизни, следуя за стадами бизонов. Когда бизоны исчезли, мир индейцев прерий рухнул.

Индейцы ели мясо бизонов сырым и жареным, они вялили его впрок на зиму. Свои типи и одежду они изготовляли из бизоньей кожи, а мохнатые шкуры служили им постелями и коврами. Из рогов они делали черпаки, из костей – орудия и оружие. В дело шла буквально вся туша убитого животного.

До появления белых индейцы охотились на бизонов пешими и убивали их только стрелами и копьями. Иногда опытные охотники закутывались в бизоньи шкуры и так подкрадывались к стаду. Или же, если местность была подходящей, большая группа охотников окружала стадо и загоняла его к обрыву, так что обезумевшие от ужаса животные срывались вниз, сразу обеспечивая племя большим запасом мяса и шкур. Однако с прибытием испанцев у индейцев появились лошади. Теперь индейские всадники стремительным галопом врывались в гущу стада и без труда поражали стрелами намеченное животное.

Вероятно, первыми европейцами, увидевшими американского бизона, были Кортес и его бледнолицые конкистадоры. Когда в 1521 году они захватили столицу ацтеков, то, согласно преданию, побывали в зверинце Монтесумы, их верховного правителя, и описали все, что там увидели: «Мексиканский бык, удивительно сложенный из самых разных животных. У него кривые плечи и горб на спине, как у верблюда… его шея покрыта гривой, как у льва. Копыта у него раздвоенные, и на голове рога, как у быка, на которого он походит свирепостью не менее, чем силой и быстротой».

Затем испанцы, добравшись до юго‑западных равнин, увидели бизонов на свободе и были поражены их многочисленностью. А ведь они видели лишь ничтожную часть всей популяции. В ту эпоху не менее 60 миллионов этих могучих животных бродило по континенту от северной Мексики до центральной Канады и от Скалистых гор почти до самых берегов Атлантического океана.

За бизонами следовали не только индейцы, но и стаи волков, добычей которых становились отбившиеся от стада телята или больные и старые животные. Зимние бураны взимали со стад немалую дань, как и засухи, эпидемии и весенние разливы, когда бизоны массами тонули, пытаясь переплыть вздувшуюся реку. Но, несмотря на все эти потери, число бизонов не убывало.

Положение изменилось после окончания войны Севера с Югом, когда на запад потянулись караваны эмигрантов. Бескрайние прерии начали очень быстро покрываться селениями, и их наводнили искатели счастья всех мастей. И повсюду, где появлялись эти пришельцы, они стреляли бизонов – из‑за мяса и шкур, для себя и на продажу, а то и просто забавы ради. А когда через страну бизонов потянулись нити железных дорог, огромные стада начали таять с невероятной быстротой.

Знаменитый Баффало Билл Коди (Бизоний Билл) начал свою карьеру, когда Канзасская тихоокеанская железная дорога наняла его, воспользовавшись его услугами для снабжения мясом строительных рабочих, и за полтора года убил 4120 бизоноЕ Первые поезда в этих местах нередко часами простаивали, пока через пути переходило большое стадо, а потому железнодорожные компании всячески поощряли охоту на бизонов. Вскоре по прериям начали рыскать тысячи профессиональных охотников, и бизоньи шкуры на время стали основой экономики этой области. Как правило, охотники, освежевав свою жертву, забирали шкуру и, быть может, вырезали язык, а тушу бросали. Много лет спустя предприимчивые люди наживали состояния, собирая побелевшие кости и продавая их на фабрики удобрений.

К началу 70‑х годов прошлого века миллионные стада бизонов на юго‑западе страны ушли в область преданий. Пророчество индейской легенды сбылось: вскоре киова были вынуждены поселиться в резервациях и вести жалкое существование в полной зависимости от сомнительной щедрости белых.

Стремясь избежать такой же судьбы, индейцы северных равнин – сиу, шайенны и их союзники – беззаветно сражались с белыми, тщетно пытаясь остановить их вторжение. В 1876 году индейские вожди Бешеная Лота гть и Сидящий Бык, объединив северные племена, одержали над отрадами генерала Джорджа Кастера блистательную победу в знаменитой битве у Литл‑Биг‑Хорна. Однако этот успех индейцев оказался бесплодным: не прошло и года, как почти все рассеянные по равнинам племена были усмирены и загнаны в резервации. Теперь белые охотники получили возможность истреблять бизонов, не опасаясь возмездия. На то, чтобы завершить эту бойню,

потребовалось всего каких‑нибудь пять лет.

Последнее большое стадо – около 75 тысяч голов – было уничтожено в графстве Йеллоустон летом 1883 года. И с этого времени бизоны, если не считать горстки животных, еще бродивших кое‑где по прериям, уже действительно принадлежали прошлому. А в следующие несколько лет и последние остатки стад были почти все выслежены и истреблены.

В 1890 году утратившие всякую надежду индейцы устраивали у себя в резервациях ритуальные пляски и взывали к Великому Духу, чтобы он вернул бизонов на землю, но тщетно. К этому времени на всей территории Соединенных Штатов осталось лишь несколько сотен бизонов, большинство которых держалось в пределах Йеллоустон‑ского национального парка. Теоретически охота на них там была запрещена, но запрещение это не подкреплялось никакими практическими мерами. Браконьеры продолжали убивать бизонов и в парке; некоторые таксидермисты неплохо наживались на доходной, хотя и противозаконной торговле выделанными бизоньими шкурами и головами, которые приобретали богатые любители трофеев. К 1894 году в Йеллоустоне осталось не больше 21 животного; это были последние дикие бизоны в Соединенных Штатах, если не считать такого же крохотного стада в Лост‑Парке (штат Колорадо).

И тут наконец широкая публика не то устыдилась, не то осознала необходимость сохранения исчезающих животных, и конгресс издал закон, вводивший суровые наказания за убийство бизонов в Йеллоустонском национальном парке. Однако закон этот не препятствовал любителям трофеев и дальше уничтожать бизонов в Колорадо. Последние четыре бизона – два быка, корова и теленок – были убиты там в феврале 1897 года. В это время численность бизонов в Соединенных Штатах достигла своего низшего предела.

К счастью, в неволе еще жило немало бизонов, а в Канаде, в почти недоступных дебрях вокруг Большого Невольничьего озера, обитало несколько сотен животных. И это давало некоторую надежду на спасение вида. А потому группа энтузиастов организовала в 1905 году Американское общество по спасению бизонов, председателем которого стал Уильям Темпл Хорнедей, ревностный защитник дикой природы. Хорнедей был, кроме того, директором Нью‑Йоркского зоологического общества, которому, в частности, принадлежали 40 бизонов, живших в неволе. В 1907 году 15 из них были переданы правительству для только что организованного оклахомского лесного и охотничьего резервата Уичито. В 1908 году Американское общество по спасению бизонов способствовало созданию в штате Монтана Национального бизоньего заказника и снабдило его тридцатью четырьмя животными. В течение следующих десяти лет такие же охраняемые стада были созданы в национальном парке Уинд‑Кейв (штат Южная Дакота) и в резервации Форт‑Найобрара (штат Небраска). В судьбе бизонов наступил перелом.

В настоящее время численность животных в этих и в созданных позже стадах уж§ превышает 10 тысяч. Даже Аляска может похвастать стадом в 500 голов. Это потомки двадцати трех бизонов, доставленных туда в 1928 году. Кроме того, канадские бизоны, обитающие в диких дебрях вокруг Большого Невольничьего озера, где теперь создан национальный парк Вуд‑Баффало, тоже размножились, и число их достигает 10–12 тысяч голов. Эти бизоны образуют особый подвид лесных бизонов (Bison bison athabascae)[8].

Двадцать тысяч бизонов, которые бродят теперь по диким дебрям и национальным паркам Канады и Соединенных Штатов Америки, отличаются такой плодовитостью, что почти повсюду ежегодно приходится проводить отстрел некоторого их количества на мясо, чтобы численность стада не превышала возможностей предоставленных ему пастбищ. В Канаде охотники получают разрешение на отстрел ограниченного числа диких бизонов почти так же, как в прежние дни.

Равнины и прерии Дальнего Запада уже никогда больше не увидят многомиллионных бизоньих полчищ, но благодаря мерам, принятым в самый последний момент, бизон был все‑таки сохранен и дальнейшее выживание вида можно пока считать обеспеченным.