Отрывок из книги Джеральда Даррелла «Земля шорохов»

Джеральд Даррелл, бесподобный рассказчик как истинных, так и фольклорных историй о животных, изъездил весь мир в поисках редких животных для своего зоопарка на острове Джерси в Ла‑Манше. Книга «Земля шорохов» [4], отрывок из которой приводится ниже, повествует о его путешествии по тропическим лесам и патагонскому побережью Аргентины. В этом отрывке Даррелл описывает, как он обнаружил на полуострове Вальдес стадо диких гуанако, которые неожиданно оказались совершенно непохожими на тех жалких обитателей зоопарков, с какими он был знаком до сих пор.

Изменился не только цвет, но и настроение пейзажа он вдруг ожил. Мы ехали по красноватой грунтовой дороге, изрытой вытряхивающими душу выбоинами, когда в придорожных кустах я заметил какое‑то движение. Оторвав взор от выбоин, я взглянул направо и тотчас затормозил машину так резко, что все наши женщины стали бурно возмущаться. Но я просто показал пальцем, и они замолчали.

У самой дороги, утопая по колено в желтых кустах, стояли и смотрели на нас шесть гуанако. Гуанако – это дикие родичи лам, и я представлял их себе чем‑то вроде этих приземистых домашних животных, покрытых грязно‑бурым мехом. Мне по крайней мере запомнилось, что единственный гуанако, которого я видел много лет назад в одном зоопарке, выглядел именно таю Но либо мне изменила память, либо тот гуанако был в неважном состоянии. Он, безусловно, оставил меня совершенно неподготовленным к тому великолепному зрелищу, которое представляют собой дикие гуанако.

Одно из животных, очевидно самец, стояло немного впереди других, футах в тридцати от нас. У него были тонкие, точеные, как у скаковой лошади, ноги, стройное тело и длинная грациозная шея, немного напоминающая жирафа. Морда гораздо длинней и изящней, чем у ламы, но с таким же высокомерным выражением. Глаза черные и огромные. Прядая маленькими изящными ушами и вскинув подбородок, гуанако как бы разглядывал нас в воображаемый лорнет. Позади него тесной и робкой стайкой стояли три его жены и два малыша, каждый ростом не больше терьера. Огромные, широко раскрытые глаза придавали им до того невинный вид, что это зрелище исторгло у женской половины экспедиции восторженные вздохи и сюсюканье. Мех животных был не грязно‑бурым, как я ожидал, а почти красным. Только у шеи и ног был светлый оттенок, как у песка на солнце, а туловище было покрыто густой шерстью красивого красновато‑коричневого цвета. Боясь, что такого случая нам больше не представится, я решил выйти из лендровера и заснять их. Схватив кинокамеру, я стал очень медленно и осторожно отворять дверцу машины. Повернув оба уха вперед, самец гуанако следил за моими движениями с явным недоверием. Тогда я медленно закрыл дверцу и стал поднимать камеру. Однако этого оказалось достаточно. Гуанако не проявляли особого беспокойства при моей попытке выйти из машины, но когда я стал поднимать к плечу черный подозрительно похожий на ружье предмет, они не выдержали. Самец фыркнул, развернулся и поскакал прочь, гоня перед собой жен и детей. Маленьким гуанако сначала показалось, что это всего лишь забава, и они стали носиться по кругу, пока отец меткими пинками не призвал их к порядку. Отбежав немного, они сбавили ход и с бешеного галопа перешли на размеренную рысь. В своих красновато‑коричневых с желтым шубах они были похожи на какие‑то странные расписные игрушки, которые, покачиваясь, уносились сквозь золотистые кусты.

Пересекая полуостров, мы еще много раз встречали гуанако, обычно группами по трй, по четыре, а однажды увидели стадо из восьми животных. Оно стояло на холме, резко выделяясь на фоне голубого неба. Я заметил, что в центральной части полуострова стада гуанако попадаются чаще, чем на побережье. Но где бы ни встречались нам эти животные, они всюду держатся настороженно и готовы ускакать прочь при малейшем намеке на что‑либо непривычное. Местные фермеры‑овцеводы охотятся на них, и гуанако на собственном горьком опыте узнали, что доблесть далеко не исключает осторожности.