Путевые заметки № 4: В гостях у батьки, или на развалинах Великого княжества Литовского

Путевые заметки № 4: В гостях у батьки, или на развалинах Великого княжества Литовского

День первый (Туда)

Задумано было прекрасно, не подкопаешься: за пару дней до отъезда наш рулевой Григорий должен был отогнать машину в ПГТ Лесной городок. Рано утром в первый день первых майских праздников экипаж должен был встретиться на Киевском вокзале, потратить полчаса в электричке на болтовню ни о чем, а сойдя на станции, сразу загрузиться в машину и «обмануть» подмосковные пробки. У нас получилось почти все. Все, кроме последнего пункта. Пробки были не до Лесного городка - они были до Кубинки.

Подмосковные пробки на праздники – это, возможно, самый большой флеш-моб в мире. Только радости никакой.

Единственное яркое впечатление в мутном автопотоке - слоган «Нас рекомендуют друзьям» на борту большой оранжевой ассенизационной автоцистерны с насосом. Кто рекомендует? Каким друзьям? По какому поводу? Типа, «смотрю я на тебя, дружище, слушаю и понимаю, чего тебе в последнее время сильно не хватает. Это что-то вроде откачивалки… мощной. Принимать два раза в день в течение недели… или двух… месяцев… Короче, до получения результата».

Чтобы отвлечься от того, что происходит за бортом, читаю на планшете скаченные из инета статьи о Великом княжестве Литовском и его отношениях с Великим княжеством Московским. Вот, например, российский историк о ВКЛ:

«Копье, выкованное западом…» Ага. «…в который раз всадить в самое сердце Руси…» Угу. – «Папа Римский…» Понятно. «Враги издавна ненавидели…» Естественно. «Не поколебать…» Само собой. «…свободный дух России».

Видно неравнодушного к предмету человека. Немного несвязно написано, но уж зато от сердца.

А вот что думают белорусские историки о родине своих российских коллег. Тут от начала и до конца все прекрасно. Финская Московия, которая изначально была лишь мелкой колонией Киева, доросла до малозначимого улуса Орды «Залесская Орда», а затем сама возглавила Орду. Обильно пролила кровь свободных жителей славной ВКЛ, загнала их в свою тюрьму народов, заклеймила их бессмысленной, потому как исторически ничем не обоснованной кличкой «белорусы». Остальные точки зрения на этот предмет, безусловно, ошибочны, ибо такое просто глупо предполагать. А те, кто их придерживаются, - великодержавные фантасты и шовинисты Российской империи.

Удачно, когда есть простор для того, чтобы составить собственное мнение по вопросу.

Я раньше представлял себе этих историков как унылых стариканов - книжных червей. А ведь, пожалуй, собери их всех вместе, закрой, чтобы выйти не смогли, оставив им только их же труды в твердых переплетах, так поголовье историков за пару дней существенно подсократится.

Смоленск (заезжаем)

Сверху, с Соборной горы видится бессмысленным нагромождением остатков древних стен, хрущевок, заброшенных (на вид) предприятий непонятного назначения, элеваторов, помоек, торговых центров, редкие вкрапления религиозных построек, чистота и чинность которых, к сожалению, не распространяется дальше их ограды. Город был разрушен практически до основания во время Великой Отечественной войны, а по ощущениям – не больше трех лет назад.

При ближайшем рассмотрении остаткам древних стен требуется если не капитальный ремонт, то уж точно капитальная уборка.

Попытки найти приличную едальню в исторической части города не увенчались успехом, попытки найти магнит на холодильник – увенчались, но это, похоже, единственное, что сегодня мог дать нам этот старинный город, и мы его покинули.

Белоруссия (наконец-то)

В голове постоянно крутится: «Мелом расчерчен асфальт на квадратики…», а за окном на квадратики расчерчена сельхозтехникой и оросительными каналами целая страна: квадраты пашен, прямоугольники полей, треугольники лугов. Аккуратные рулоны сена расставлены на полях в правильном геометрическом порядке. Растянулись на десятки километров будто по линейке высаженные ветрозащитные насаждения из деревьев и кустарников. За ними чинно выстроились леса, порядок в которых не нарушает ни одно упавшее дерево.

Спустя какое-то время начинает казаться, что даже облака как бы стараются не нарушать стройного порядка, организованного здесь внизу. А то ведь выскочит Батька, да как гаркнет, тыкая пальцем вверх: «Черт знает, что такое! Ну не могут совсем, чтобы везде порядок был! Где-нибудь беспорядок да безобразие все-таки останутся!»

Прекрасно понимаю, что в XXI веке сельское хозяйство – это не тот локомотив, который вытянет экономику страны. Однако, когда везде зелень и порядок, когда рядом пасутся и кони, и коровы, и козы, невольно возникает ощущение, что здесь все как надо устроено.

Витебск (пересекаем)

Проезжая Витебск, развлекались попытками найти валяющийся на улицах мусор: слишком уж чистеньким и нарядненьким выглядит этот город. Практически отчаялись, но уже на выезде из города (на самой дальней его окраине) разглядели на одном газоне пару пустых пластиковых бутылок и были весьма довольны. Все-таки и здесь тоже люди живут. Такие же, как и мы.

А все ж не понимаю: Витебск недалеко от Смоленска, был разрушен наравне с последним, примерно в то же самое время. Почему теперь оба города ТАК по-разному выглядят?

Полоцк (ночуем)

Полоцк - один из древнейших русских городов и потому город с богатой историей.

Однажды к дочери полоцкого князя Рогволода Рогнеде посватался молодой князь Владимир, державший тогда Новгород. Рогнеда ответила его сватам, что не пойдет за сына рабыни, а пойдет за его брата - киевского князя Ярополка. Сама ли она придумала так ответить или научили, но, поскольку не было у Владимира врага злей, чем его брат Ярополк, девушка вложила в короткий ответ и оскорбление, и прямую военную угрозу. Владимир не стал дожидаться объединения против него Полоцка и Киева. Он взял войско, разбил полоцкое войско, взял город, взял Рогнеду на глазах у ее родителей, взял жизнь родителей на глазах у дочери и взял ее второй женой, остроумно повелев именовать ее «Горислава». До крещения им Руси оставалось еще десять лет.

Кстати, сам Полоцк по исландским преданиям был крещен викингом-христианином Торвальдом Кодранссоном, проплывавшим мимо из Киева по каким-то своим надобностям, но осевшим здесь до конца жизни.

При въезде в город, а потом и при выезде из него заблудились рядом с конным памятником полоцкого князя Всеслава Брячиславовича (он же Всеслав Вещий, он же Всеслав Чародей, он же… ну и т.д. и т.п.). За свою способность оборачиваться зверем попал на страницы «Слова о полку Игореве». Воевал то со всеми, то против всех. Поражал современников своей вездесущностью. Обманом был схвачен сыновьями Ярослава Мудрого и посажен в поруб в Киеве. Поруб – такая маленькая бревенчатая банька, с крохотным окошечком для еды и воздуха. Дверь в планировку не входила, так как выход пленника на свободу вообще не предполагался. Уединенное спокойное место, чтобы провести там остаток жизни.

Фортуна - лотерея. В следующем году Ярославовичи проиграли несколько сражений и настолько потеряли в рейтинге доверия киевлян, что Изяславу Ярославовичу, князю киевскому, пришлось бежать за границу. Воодушевленные первым в истории города «майданом» киевляне стали решать, где добыть себе нового князя. И тут вспомнили, что далеко и ходить не надо. Прямо, можно сказать, под ногами один сидит. Кстати, с большим опытом работы и дополнительными навыками… оборотня. Поруб разобрали, пленника отмыли, избрали князем, собрали ему армию, отправили воевать. Возможно, все в один день. Впрочем, он, видно, не чувствовал себя особо им обязанным и вскоре, перед очередной битвой, под покровом ночи утек к себе в Полоцк. Оборотень же.

В Полоцке находится самый что ни на есть географический центр Европы. И хотя гостиница «Двина» находится чуть ли не на окраине города, по счастливому совпадению как раз неподалеку его и обнаружили… В смысле географический центр. О чем и свидетельствует серая решетчатая конструкция с корабликом наверху, а также неброская на фоне асфальта табличка.

Но ведь совсем было бы обидно, если бы гости города так и не узнали об этом воистину уникальном факте. Если они, эти гости, уже побывали в географическом центре Европы в Словакии, или в географическом центре Европы в Литве, или в географическом центре Европы в Польше, а также в обоих географических центрах Европы, имеющихся на Украине, то они непременно должны узнать, что белорусский центр Европы ничем не хуже. Ведь центров у чего бы то ни было много быть не может. Вот и увидят, что один из этих немногочисленных… доподлинных… (остальные девять или десять совсем сомнительные)… так вот, один из доподлинных географических центров Европы (с табличкой) располагается как раз здесь - между памятником белорусскому первопечатнику Франциску Скорине и гостиницей «Двина».

Заметил, что в гостинице мы четверо самые громкие. Несмотря на несомненное присутствие людей, только наши зычные голоса нарушали спокойствие гостиничных коридоров. Когда пошли гулять по городу, осознал, что мы четверо - самые громкие люди в Полоцке. Только нас и было слышно на городских улицах. Других людей можно было услышать, только если специально подслушивать их разговоры.

Спустя пару дней оказалось, что мы четверо (весьма спокойные люди по московским меркам) возможно, одни из самых громких людей вообще в Белоруссии. Возможно, минчане немного выделяются, но в целом местные и говорят спокойно, и ходят неспешно, и общаются дружелюбно.

В связи с чем возникает закономерный вопрос: нормальные они все здесь что ли?!

На аллее лишенный своего привычного постамента стоит памятник Ленину. Юрий отметил: если смотреть на него с определенного угла, то кажется, будто Ильич пытается изобразить лунную походку Майкла Джексона. Не знаю, зачем это Ильичу, но похоже на правду.

Вообще, до нас этот город посетило много, в том числе, и довольно известных людей: те же Иван Грозный (в 1563) и Петр I (в 1705).

Иван Грозный однажды объявил, что ему непременно надо остановить натиск латинской веры на Русь и лучше всего для этого подойдет город Полоцк. Очень, кстати, крупный, весьма населенный и богатый в то время город. Первый русский царь при взятии городов и раньше полумерами не страдал, и в течение нескольких последующих лет самой многочисленной социальной группой в Полоцке был оставленный там военный гарнизон.

О взятии Полоцка и допущенных после этого нарушениях прав человека писали в летучих листках, издававшихся тогда в ряде европейских городов. Посольский приказ отвечал, что это-де внутреннее дело нашего государства. Вскоре разразилась датско-шведская война, и летучие листки переключились на нее. На этом вроде все и закончилось.

Полоцк, кстати, и сейчас выглядит не шибко населенным городом. На одном из бульваров я прилег поперек проезжей части и попросил сфоткать меня. При желании можно было сделать целую фотосессию, прежде чем проехал очередной автомобиль.

Петр I, будучи в Полоцке по делам войны со шведами, решил восстановить историческую несправедливость - вернуть православным отжатый у них униатами кафедральный собор Святой Софии XI века. Но не нашел ожидаемого отклика у православной общины: «Вы, государь, уедете, а нам неприятности с местными униатами расхлебывать». Недовольный такой нерешительностью единоверцев Петр самолично явился в Святую Софию и потребовал у униатов ключи от царских врат. Те ему отказали и, видимо, без особого политеса. С Петром случился один из его приступов гнева, во время которых знающие его люди, невзирая на чины, лета и прежние заслуги, скакали от него по столам и прятались под лавками. Униаты, к сожалению, его не знали. Он собственноручно убил четырех подвернувшихся ему под руку служителей, а тела их приказал поскидать в протекающую рядом Двину.

Все тот же посольский приказ так и пояснял всем, интересующимся этим случаем: не стоит искать в этом деле какой-либо политической или религиозной подоплеки, просто не сложились личные отношения (пострадавшие выбрали неправильный подход к царю, а царь, он… знаете, какой?!).

Поостыв, царь понял, что с местной религиозной братией каши не сваришь, повелел изъять собор под государственные нужды – разместить там пороховой склад. Но через пять лет что-то пошло не так, и пороховой склад взлетел на воздух вместе с собором.

Та двухбашенная базилика, которую сейчас можно увидеть на этом месте, возведена в XVIII веке в стиле виленского баррокко и ничем не напоминает прежний собор, сработанный константинопольской артелью в XI веке. Представление о старом соборе можно получить, посмотрев собор Святой Софии в Новгороде.

День второй (дальше туда)

Узнали, что собаки в Белоруссии лают не, как у нас, «гав-гав», а чисто по-белорусски: «гаў-гаў» Что-то в местных собачьих генах. Или результат местного патриотического воспитания.

По дороге в Минск, когда миновали Лепель, получил от жены СМС. Она интересовалась, не заезжали ли мы с парнями в Бельдяжки, и напомнила мне, что я человек семейный. Не знаю, как устроено это мироздание, но иногда кажется, что кто-то вручную что-то подкручивает. Меньше чем через полчаса Григорий фотографировал меня под знаком населенного пункта Бабцы. Показать жене фото по приезде? Или пусть сама обнаружит его в моем профиле?

Барановичи (обустраиваемся)

 

Город сразу потрясает воображение своей железнодорожной мощью. По какому-то мосту проносимся над двумя с половиной десятками железнодорожных полотен. Интересно, в Москве у какого-нибудь вокзала есть что-то близкое к этому?

Помню, во многих советских фильмах про ВОВ упоминалось, что идут бои за Барановичи. Видимо, кто тогда владел Барановичами, владел и всей железнодорожной сетью этого края.

Заселился в номер с Юрием. На журнальном столике между другими рекламными буклетами обнаружил псалтырь и для прикола каждый вечер зачитывал из него вслух. Юрий вежливо улыбался и делал вид, что ничего странного не происходит.

Новогрудок

Первое, что мы увидели на развалинах крепости - пару обнимающихся панков. Панки были настолько… панки, что распознать их пол, возраст и ориентацию без вмешательства врачей решительно невозможно.

А 702 года назад эту еще целехонькую крепость осаждало большое войско крестоносцев во главе с магистром Генрихом фон Плоцке, долбало ее из камнеметов. Свободные от артобстрела божьи рыцари развлекались в окрестностях. Развлекались, как умели: грабежом, насилием и поджогами. Штурмовать крепость решили налегке (поверьте, в эту гору и налегке взбежать целое дело), доспехи оставили в обозе. В это время к защитникам подоспела помощь — конный отряд во главе с гродненским каштеляном Давыдом. Знал ли Давыд, что-нибудь о доктрине непрямых действий, или нет, но связываться с вражеским войском он вообще не стал. Перебив немногочисленную охрану, захватил военный лагерь рыцарей, вывез из него все военное снаряжение и весь провиант, угнал 1500 боевых лошадей (все вместе огромное по тем временам состояние). После чего отправился собирать весь провиант с промежуточных бивуаков, оставленный крестоносцами на обратную дорогу. Рыцарство сняло осаду, бросило раненых, начало спешный отход. По дороге божьи рыцари питались всем тем, что им бог послал: разнообразными травами и всяческими кореньями. Через 6 недель лишь малая часть неприятельского войска и в самом жалком состоянии вернулась домой. Как говорится, любители рассуждают о тактике, профессионалы занимаются логистикой.

Вскоре панки слиняли вслед за рыцарями, а  мы бродили и пытались определить, сколько здесь осталось от современников каштеляна Давыда, а сколько от наших. Тут, на самом деле, очень мало что осталось – две полубашни и основания стен. По поводу одной из полубашен пространно и очень эмоционально высказывался Леонид: «Понастроят тут всякие… Гога и Магога новостроя из остатков строительства местного молокозавода, а скажут… скажут, что времен Очакова и покорения…. нет, скажут что даже раньше Трои было построено! А все как дурные поедут, значит, и будут думать, что сейчас увидят античные руины. Щ-щас! Местное строительно-монтажное управление и сварганило вчера, а после торжественного обеда сдало в эксплуатацию … средневековый объект, так сказать.»

За время недолгого осмотра развалин Юрий спустился с холма и забрался обратно, прошелся по парапету стен и проделал еще несколько акробатических подвигов, будучи способны на которые рыцари Генриха фон Плоцке, крепость бы тогда не устояла.

А рядом на насыпном холме установлен памятник мечтательному и порывистому юноше - польско-белорусскому поэту Адаму Мицкевичу.

Отметил, какое миловидное лицо ему придал скульптор, а Григорий и Леонид поведали, как в прошлом году посещали музей-заповедник Пушкина в Псковской области. Подустав от песнопений экскурсовода о НАШЕМ ВСЁМ, они отошли от толпы почитателей Пушкина и прочих туристов, и стали искать, что-нибудь живописное на задний план фото Леонида. Нашли скульптурную композицию типа «Нимфа, лежащая на траве». Леонида запечатлели рядом с ней: вначале в романтической виде, а потом и в сильно куртуазном виде - в обнимку с ней. Глянув на получившееся фото и заподозрив неладное, присмотрелись внимательнее к скульптурной композиции. Нимфой оказалось НАШЕ ВСЕ, прилегшее на траву в ожидании очередной рифмы.

Местные деньги (сначала по ошибке написал «Местная валюта») – это что-то. После того, как я в четвертый раз за условно двухсот или трехсотрублевый обед попытался расплатиться условно двумя или тремя рублями – ребята перестали верить мне, что я это не нарочно. Даже за самый последний на территории Беларуси сникерс я и то расплачивался только после небольшой консультации с парнями. При этом я не хуже всех на свете разбирался в местных деньгах. В новогрудском гастрономе передо мной в очереди пытался расплатиться за водку один местный, скажем… персонаж. Выставив на кассе вожделенную бутылочку, персонаж развернул в дрожащих руках банкноты большим грязным веером, долго и пристально их изучал. Когда он устал их изучать, когда вся очередь устала изучать интерьер магазина, когда кассир устала изучать хорошо знакомый ей кассовый аппарат, персонаж тяжело вздохнул, не то уронил, не то выронил деньги на прилавок и умоляюще посмотрел на кассиршу. Она тоже вздохнула и стала выуживать из этой кучки потемневшие затертые купюрки нужного ей достоинства. Короче, это очень приятно, когда ты не последний в каком-либо деле.

Гродно (гуляем)

Однако! Въехать здесь в любой населенный пункт и миновать при этом большого (в полтора человеческих роста) деревянного креста с иконой, оказывается, невозможно!

В Гродно красивая, даже немного нарядная, центральная площадь, когда-то именуемая Рыночной, а теперь площадь Советская. Яркое весеннее солнце ей очень к лицу.

В банке на центральной площади, в котором мы меняли валюту, кассиры сидят натурально в больших клетках, таких из железного прута диаметром около сантиметра. Интересно, когда они входят внутрь или выходят наружу, звонок как в тюрьмах звенит? Когда все клетки заняты, кажется, что находишься в мини зоопарке, только подкармливать его обитателей очень дорого.

Кстати, одна из достопримечательностей города - тюрьма ровно посередине исторической застройки города. Так, что места не столь отдаленные - это не про Гродно. Здесь про это дело надо говорить «Тут в двух шагах» или «Здесь за углом» или «Да вон там. Видите, куда фигура Христа перед Фарным собором сейчас пальцем указует. Во-во. И налево».

Новый замок Гродно - на выходном, а Старый замок – еще и в каком-то запустении, во всяком случае, внешне. Вполне возможно внутри он – жемчужина, но снаружи – невзрачная раковина.

Новый Замок для Польши, равно Беловежская Пуща - для России.

В один из дней осени 1793 года посланник Екатерины II, вышедший из-за шеренги случайно оказавшихся в здании замка русских солдат, сообщил собравшимся депутатам, что Россия и Пруссия взяли на себя нелегкую обязанность защищать Речь Посполитую от любых ее врагов. Россия будет защищать Речь Посполитую справа, а Пруссия – слева. Чтобы не возникло неразберихи, кто какую территорию защищает, страны-защитники Речь Посполитую немного поделят. На всякий случай у депутатов осведомились, есть ли у кого возражения по существу. Ну так… вдруг! Благородные доны гордо промолчали. Потом еще промолчали. Потом еще… и еще. В затянувшейся паузе незаметно завершился день, и прошла ночь. А когда настало утро, всем присутствующим в замке без всяких слов стало ясно, что вопрос раздела страны решен положительно.

Кто-то скажет, что, может, некрасиво немного получилось. Что депутатам надо было речь красивую толкнуть, особое мнение выкрикнуть из-под скамейки. По крайней мере, выругаться витиевато, чтобы не только сосед услышал.  Но, так ведь, как говорится, главное, что все живы, все здоровы. Да и бонус им хороший через это вышел: крестьяне их поместий (теперь уже российских) враз стали их крепостными. Россия, как известно, щедрая душа.

Неожиданно вкусный кофе в маленькой кофейне на Замковой улице, 11. Даже сложно сравнить с каким-то другим, из тех, что я пробовал.

Да здесь, оказывается, прекрасно сохранившийся исторический центр! Гулять можно пока ноги не отвалятся, и не пожалеешь об этом. Кварталы и кварталы, все отремонтировано, чисто, ухожено! Жилые дома позапрошлых веков очень даже обжиты. Булыжник под ногами и фонари над головой – наши современники – но в масть, в масть.  Не понимаю, откуда у них столько средствов, чтобы все это поддерживать в таком состоянии.

Воруют, что ли здесь меньше?

Эту смелую гипотезу, кстати, еще в Полоцке высказал Григорий, ранее совершенно не замеченный в измышлении и распространении различных спорных идей и принципиально непроверяемых теорий. Однако на третий день пребывания в Беларуси мы все вынуждены были согласиться с теорией, как с единственным объяснением того, что видели вокруг.

Коложская церковь, что на высоком холме над Гродно. На самом деле полуцерковь поскольку в 19 веке частями рушилась в Неман. Потерянную стену и апсиду не восстанавливали, а сколотили из досок, покрасили радикально коричневым цветом. В сохранившуюся часть церкви никаких улучшений не вносили и лучше выдумать не могли. Памятник старины глубокой, действующая церковь и мекка местных молодоженов. Это, знаете, совсем не то, когда стоишь рядом с пахнущим свежей штукатуркой строением, про которое экскурсовод уверяет, что оно, дескать, стояло на этом же самом месте и 500 лет назад. За этот срок его два раза разрушали, четыре раза восстанавливали и двадцать сколько-то раз ремонтировали. Но, вот, где-то внутри… есть камень, который заложил сам такой-то или такой-то, о котором вам, еще детишкам,  в шестом классе рассказывала ваша (не)любимая историчка.

С Коложской церквью – по-другому. Вот плоский красный кирпич стены, которую сложил неизвестный мастер 12 века. Потрогай сам – кладка, вот она. Целехонька. От многих королей последующих столетий сейчас осталось меньше, чем от этого работяги. Вот разноцветные валуны, которые тот же самый человек 12 века и его сотоварищи вложили в эту стену. Проведи по ним рукой.  Почувствуй, как они отшлифованы, каменотес изрядно потрудился. Плитка майолика: не такая же, как тогда, а та самая. Стойкое ощущение, что все мужики, ну те самые, которые сложили церковь, до сих пор где-то тут рядом. И будут. Еще несколько столетий. Ну, сколько она в таком виде простоит.

Интересно и символично, что это роскошное здание в стиле барокко с 1863 по 1919 года использовалось как тюрьма для польских монахов и священников.

Храм в Гродно — величественный католический собор Святого Франциска Ксаверия (Фара по нынешнему). Монастырь иезуитов. Денег на эту невероятную роскошь выделил ещё польский король Стефан Батория….

Как могло получиться, что мы, обормоты, внутрь даже не зашли?!

Вообще мы успели бы посмотреть в Белоруссии значительно больше всего интересного, если бы не некоторые товарищи. Не буду называть их поименно, особенно Леонида. Так вот если бы эти неназванные мной товарищи не тратили столько время на поиски ТОГО САМОГО ЕДИНСТВЕННОГО… магнитика на холодильник, времени хватило бы еще на осмотр еще как минимум одного города.

Далеко не все брачующиеся тратят столько усилий и времени на выбор своих обручальных колец, сколько некоторые туристы тратят на выбор магнитика. Если, не дай бог, однажды холодильники начнут делать не из металла, туристическая отрасль, в целом, и экономика некоторых городов, в частности, заметно просядут.

Лидский замок (проникаем)

Весьма лаконичен - четыре весьма высокие стены почти квадратом, в двух противоположных углах – по башне. Нижняя часть стен и башен выполнена из камня, верхняя из кирпича. Кирпич хороший, его произвели и положили не ранее лет двадцати назад. Леонидовы Гога и Магога улыбались нам из каждой бойницы.

Замок заложен в 1323 году Великим князем Гедимином, для защиты от крестоносцев и по проекту замков… крестоносцев. Великий князь, видимо, тоже считал необходимым «Учиться у всех - и у врагов и у друзей, особенно у врагов».

Девиз правления Гедимина «Сохранение старины, никаких новшеств». Как чувствовал великий князь! Гедимин, возможно, первый правитель такого уровня, принявший смерть от пули. Пулю, кстати, выпустил какой-то крестоносец. Шел 1341 год. Для понимания многие участники Куликовской битвы еще не родились. Впрочем, новаторство в способе смерти не повлекло новаторства в похоронах. Тело великого князя сожгли на погребальном костре в парадной одежде и с личным оружием. Компанию великому князю составили любимый конь, верный слуга, предметы роскоши, приобретенные им в разное время, и несколько пленных крестоносцев, мнение которых по этому поводу, наверное, даже не спросили.

Общее великолепие и отдельные детали этого погребального обряда еще некоторое время были предметом переписки европейских орденов и папы римского. Но потом решили спустить все на тормозах, - клиент все равно ушел.

Спустя 70 лет крестоносцы, все-таки, займут Лидский замок, и приведет их внук Гедемина Витовт.

Закрыт. То есть, мы даже не поняли, что замок закрыт. У входа никого. Тяжелые створы ворот сведены вместе. На створах привинчены большие железные кольца, через которые привешена внушительная на вид цепь, на цепи висит нехилый замок, скрепляющий эту конструкцию. Но! Но! Благодаря излишне большой длине цепи между створами оставалась щель сантиметров 20. А если поднажать на одну половину ворот (особенно если вдвоем), то щель можно было расширить почти вдвое! В такую щель практически любой человек может пролезть (пусть бочком и выдохнув), поэтому мы решили, что замок, наверное, все-таки не закрыт. Или закрыт, но формально. Или закрыт для больших делегаций, но не для отдельных путешественников, тем более таких, которые прибыли издалека. Без бронированной двери, сигнализации и сторожевой собаки всегда остается некая неопределенность, а тут… так вообще. Мы вошли в замок как к себе домой.

Впрочем, здесь до нас уже побывали.  Только стены вокруг, да песок и трава под ногами.

Для оживления у входа был установлен билетный киоск, закрытый. Это при открытом-то замке! Впрочем, в дальней части замковой площади был поднят полотняный шатер, полный разных интересных штуковин. Обнаружив внутри шатра бутафорское рыцарское снаряжение, Леонид и Юрий начали дурачиться рьяно принялись за дело эффектно изобразили рыцарский бой принимали нелепые позы и строили страшные морды, причем победил Леонид Юрий. А Юрий Леонид остался лежать «истекая кровью». Либо ему просто быстрее все это надоело, либо он первым понял, что кроме нас с Григорием претендентов на роль дамы с цветком для победителя здесь, все равно, нет. Да и цветка тоже нет. В замке больше ничего не было, и, походив по его стенам, мы ушли. Пролезая через ворота, столкнулись лицом к лицу с чуток удивленным сторожем, который нам сообщил, что замок, вообще-то, на выходном. Ну-ну.

Здесь, в Лиде с 1397 по 1398 жил разоритель Москвы Тохтмыш. Разгромленный своим прежним покровителем Тамерланом и потерявший расположение своих поданных, он ожидал здесь оказии вернуть потерянную им Орду.

Великий литовский князь Витовт, который посадил Тохтамыша сюда кормиться, собирал средства, людей, снаряжение и благословения церковных иерархов под проект: завоевать Орду и посадить Тохтамыша туда в качестве ставленника ВКЛ. Расплатиться Тохтамыш, предположительно, должен был, отписав Витовту Московское княжество. Затея провалилась. Несмотря на то, что одних князей Витовт набрал 50 штук, а благословение было дано самим Папой Римским, литовско-польско-немецко-татарское войско было разбито ордынским.

Тохтамыша соплеменники настигли и добили несколько лет спустя уже где-то в Сибири; остатки его войска сгинули в горниле страшной Грюнвальдской битвы, в которой их первыми выпустили на убой крестоносцам; а Витовту пришлось начинать все сначала уже с сыновьями Тохтамыша.

Сейчас место, где были разбиты юрты Тахтамыша, заасфальтировано под стоянку, и постояльцы гостиницы «Лида» оставляют здесь не коней, а свои авто.

Каменец (заезжаем наскоро)

Каменецкая башня

Как пишут про нее «величественная, монументальная башня вверху несколько более узкая и не имеет ни вертикальных, ни горизонтальных членений. Ствол ее сложен с легким наклоном к вертикальной оси». Вот не знаю, чем, но пришлась мне по сердцу. После Мирского замка эта башня - самое красивое строение, которое я увидел в Беларуси (хотя по фотографиям, которые мне встречались и ранее и потом, это разглядеть нельзя). Внутрь не попали, башня закрыта не только в понедельник, но и во вторник. Облом.

Памятник основателю города с определенной точки зрения выглядит совершенно неприлично. Григорий сказал нам, что мы пересмотрели интернет. Может быть, может быть.

Брест (гуляем)

Очередной чистенький город Беларуси при полном отсутствии следов дворников да хоть какой-нибудь национальности.  Видишь дворника? Нет. А он здесь есть.

Или не сорят они здесь, что ли?!

Все проспекты, скверы и улицы увешаны социальными плакатами. Куда ни повернись, упрешься взглядом в «Поехал с друзьями – пристегнитесь ремнями», «Вспомни о ребенке – заплати алименты», «Папа, я тебя боюсь» и прочая и прочая. Скрыться от всего этого разумного, доброго, широкоформатного можно только в глубине какого-нибудь двора. Для надежности лучше зайти в подъезд. И закрыть глаза. Но уже поздно - это самое «друзьями… ремнями» уже прилипло к языку, и ты непроизвольно это повторяешь снова и снова: поехал с друзьями, пристегнись …

Не уставал поражаться тому, как машины ведут себя на дороге. Взять тех же тихоходов. За очень малым исключением такие машины на однополосных в каждую сторону дорогах, стараются идти по обочине, достаточно широкой, кстати.

Однажды увидел, как байкер, или нечто очень похожее на него, идущий в левой полосе, уступил дорогу старому жигуленку, который жутко торопился по каким-то своим жигуленковским делам и хотел обогнуть трактор, неуклюже тюкающий по правой полосе. Байкер притормозил и выпустил жигуленок на левую полосу перед собой.   

Черти знает, что! Уважают они здесь друг друга что ли?!

Минск (ночуем)

В дне втором я, помнится, писал, что с общепитом в Минске не все пока радужно. Так вот с общепитом в Минске все совсем не весело…..

Вся еда на вид выглядит совершенно настоящей, а попробуешь ее, будь то театральную бутафорию жуешь.

Смоленск (не заехали)

Проскочили мимо, чтобы не испортить себе настроение от поездки.

Вместо этого ребята попросили зачитать, что-нибудь еще из Википедии про историю белорусского края. Зачитал страничку про белорусского первопечатника, гуманиста и просветителя Франсиска Скорину. Странное впечатление оставляет эта страничка, очень странное. Ну, то, что он библию на белорусском языке издавал, включив туда свои изображения и тексты, - это, конечно, хорошо. Народ должен знать своих просветителей. То, что после скоропостижной смерти своего богатого спонсора, он женился на его вдове и на время оставил просветительскую деятельность, тоже можно понять. Но то, что один за другим умер и ряд других его спонсоров, а затем и жена, почему то заставляет вспомнить, что он, кроме прочего, был еще и доктором медицины, и, похоже, неплохим.

Увод специалистов у оставшегося в живых спонсора, темное дело с присвоением чужого наследства, салки с кредиторами по городам Европы и познанская тюрьма – гуманистом быть непросто. А получение от короля Сигизмунда I бумаги с защитой от любого законного преследования в будущем и дословно от «всяких судей» напоминает Дюма: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. Ришелье». Кстати, любопытно, бумага сия у первопечатника была выписана от руки или набрана на печатном станке? И как так может быть, что неизвестно кто он был: католик, православный или протестант. Мне казалось, в те времена свой пол легче было скрыть, чем вероисповедание. В общем, после прочтения странички мы пожалели, что, будучи в Полоцке, где он родился, не рассмотрели его памятник поближе, но в любом случае решили, что не стали бы ни лечиться у него, ни иметь с ним общих финансовых дел. Мало ли, на что способен ради своего дела по-настоящему великий гуманист.

Дорожная байка № 2 «О вхождении Леонида в искусство»

Выходят, значит, клоуны. И говорят. Хотим, значит, Вам номер показать. Но без добровольцев никак. Где тут у вас добровольцы? Ну, хотя бы три. Долгая пауза. Осматриваются. Нет, говорят, так не пойдет. Номер в программе значится. И если добровольцев не будет, мы сами выберем. Причем тех выберем, кто нам понравятся, а там сами будете виноваты.

Ну, тут как в третьем классе, когда училка говорит «Кто идет к доске?», враз все у себя под партами что-то начинают искать срочно. Вот и тут - полный цирк зрителей, и всех морды в районе колен - ищут что-то уроненное. Понимают, с клоуном взглядом встретишься… сразу звезда цирка. А у меня в этот момент как раз горло пересохло. Я терпел, терпел и не удержался. Запрокинул бутылочку. Какую бутылочку? Ну не квас же! Как дети, ей-богу. Пиво в фойе продавали… для лучшей усвояемости искусства, наверно. И вот глотнул я, значит, живительной влаги. Мне хорошо. Меня приятные чувства переполняют. Смотрю, на меня клоун смотрит. И видит он, значит, что мне это хорошо. Понимает он меня, как понимает один брат по разуму другого. Близки ему мои чувства, которые после хорошего глотка пива. И симпатию ко мне испытывает он… лютую. Ибо… ибо… ибо… объявляет он меня на главную роль.

Нарядили меня в индейскую куртку. Ну как индейскую… с бахромой со всех рукавов. Имеете представление? Надел ее – и стал чисто Гойко Митич. Все знают Гойко Митича? Знакомы даже? Лично? Ну-ну. Ну, вот такой и я был, только лучше. Кроме меня, взяли в номер одну фемину, которая должна была изображать… фемину. И еще одного образину, который должен был изображать… образину. Дают эти… клоуны мне коня. Ну, чисто индейского: фанерная голова, туловище из швабры. Грива опять же из швабры. И говорят: Чего типа стоишь. Ведь ясно же, дали коня, - скачи. В смысле, по арене. А там увидишь. Ну и еще намекнули, что там дальше по сценарию. Скачу, значит. Круг скачу, ничего, два скачу - ничего. Хотя зрителям нравится мое искусство езды на индейской лошади. Как говорил товарищ Огурцов из фильма «Карнавальная ночь»: Стараемся! Создаем настроение!… Вдруг тот образина выбегает, несется на меня, машет руками и орет как… самая настоящая образина. Видя это, я делаю «АХ!» и громко падаю с коня об арену. Фемина бежит ко мне через арену. Фемина крыльями машет. Фемина кричит «На кого ты меня оставляешь?! На кого ты меня… уже оставил, любовь моя?!» Плачь Ярославны под куполом цирка, одним словом. Обнимает меня. Вошла во вкус. Но я по сценарию на фемину не реагирую, только ножками по сценарию дрыгаю. Образина, довольный собой, удаляется туда, откуда вылез. Зато опять появляются клоуны и дают понять нам с феминой, что мы заиг