Исчезание как дар и помощь для других

На пути к святости может наступить такой момент, ког­да благодаря свету благодати ты увидишь, что должен отойти в сторону и исчезнуть из чьей-то жизни, чтобы

этому человеку было легче найти опору в Христе. Если привязанность сильна, то такое решение может быть очень трудным и с чисто человеческой точки зрения непонятным.

Почему ты должен оставить человека, для которо­го являешься опорой, или того, в ком сам нуждаешься? Как этот человек поймёт это? Не покажется ли ему это просто бесчеловечным?

Пребывая в этих страданиях и сомнениях, ты мо­жешь искать света в словах Иоанна Крестителя: «Ему должно расти, а мне умаляться». Иоанн знал, что он дол­жен устраниться и отдать Иисусу своих учеников. Одна­ко понимал ли он до конца, почему он сам не может пойти за Христом так, как пошли апостолы, и почему должен уйти именно так — без слов? Ведь никто не объяснил ему этого, у него даже не было возможности поговорить с Иисусом. Наверняка Иоанн тоже пережи­вал сомнения — ведь он жил для того, чтобы встретить­ся с Мессией и служить Ему, а когда Христос пришёл, — Иоанн уходит.

А ведь Бог ожидал от Иоанна именно этого. Если бы Иоанн не захотел уйти, то стал бы препятствием для действия благодати и для возрастания Того, чей приход он предсказывал.

И от тебя Господь может ожидать чего-то подобного.

Уход и исчезновение из жизни близкого человека может быть таким же болезненным, как и умирание, причём для обеих сторон. В нашем сердце тогда в самом деле что-то умирает, а ведь каждый хочет жить — чело­веческое естество бунтует против смерти.

Однако можешь ли ты согласиться на то, чтобы за­слонять собой Христа, мешать Его возрастанию в душе другого человека? Сердце, наполненное привязаннос­тью к тебе, не может открыться на Бога, Который стучит­ся в его дверь. Может случиться так, что для того, чтобы Христос мог возрастать, ты будешь вынужден отходить в сторону и исчезать, даже если твой друг будет убеж­дён, что ты вовсе ему не мешаешь, а напротив — помо­гаешь ему открываться на Христа.

Когда будут бунтовать твои чувства, — что совер­шенно понятно, — помни, что для Бога важно прежде всего волевое решение. Он желает, чтобы в основе всех важных решений, принимаемых тобой в жизни, лежало стремление искать Божью волю.

В противном случае вскоре совесть упрекнёт тебя в неверности, а после одного своевольного решения мо­жет появиться целая лавина следующих. И в этом за­ключается наибольшая опасность, потому что такая ла­

вина может подхватить тебя и унести с собой, так что ты можешь пасть очень глубоко, на самое дно. Для того что. бы не поддаться опасному в своих последствиях искушению своеволия, желательно принимать такого рода решения, согласовав их с исповедником.

Если ты делаешь всё, чтобы не заслонять другому человеку Христа, его отношения с Господом смогут углубляться, даже ценою одиночества и некоторых ран. И тогда Бог уделит тебе той радости, о которой говорил Иоанн Креститель: «Друг жениха, стоящий и внимаю­щий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась» (Ин 3,29).

Осознавать, что благодаря твоему умалению, Хрис­тос может возрастать в чьём-то сердце, которое открыва­ется на Него, будет для тебя самой большой ра­достью.

ВСТРЕЧА С ГОСПОДОМ В ПРАВДЕ

Необычайно сильно в нас желание быть кем-то, это, по-видимому, не знающее меры стремление придать соб­ственной персоне вес и значимость. Быть может, ты даже готов был бы открыть дверь стучащемуся Богу и ввести

Его в свою жизнь, но при условии, что твоё чувство соб­ственной ценности не пострадало бы слишком сильно. Ты готов согласиться с тем, что Бог является Кем-то очень великим, гораздо большим, чем ты, но ведь и ты тоже являешься кем-то — быть может, очень малень­ким, но всё же кем-то, имеющим право на соответству­ющее отношение к себе.

Эта настойчивость в стремлении удовлетворить своё желание быть кем-то является проявлением несо­гласия на бескорыстную любовь, на любовь ни за что. Мы хотим быть любимыми, но за что-то — за то, что мы можем дать Богу и людям. Но быть любимым «ни за что»? Это действительно трудно принять.

Обольщаясь, будто у нас есть чем заплатить за Бо­жью любовь, мы, однако, обкрадываем Бога, приписыва­ем себе то, что не наше. Эта наша алчность, которая по­хищает у Бога Его славу, где-то в глубине сердца не хо­чет быть всем обязанной Ему. Наш Небесный Отец не может согласиться, чтобы, присваивая себе Его дары, мы делали из них украшения для собственной короны. Ког­да мы так поступаем, Он вынужден отстраниться — даже если мы открываем пред Ним дверь, Он не входит, потому что это открытие — для вида.

В отношениях с Богом слава полагается лишь од­ной стороне, и эта сторона не мы, а Он — Бог. Для того, чтобы мы могли участвовать в Его славе, нужно признать­ся, что царские одеяния и сверкающие диадемы, кото­рые мы сами на себя надеваем, это всего лишь подделка.

Нужно, чтобы мы представали пред Богом в прав­де — такими, какими мы есть на самом деле. Как сла­бые, немощные дети, которые постоянно нуждаются в Его помощи. Как дети не только слабые, но зачастую так­же нехорошие — жадные к величию, ворущие у Бога Его славу. Дети, которые постоянно нуждаются в Его прощении, чтобы иметь возможность становиться собой, то есть представать в правде и благодаря этому откры­вать, какой огромной заботой они окружены и какая ог­ромная любовь разливается над ними со стороны Того, для Кого они являются настоящим сокровищем.