Знание о несчастии (или риске)

Он тогда понимает, что здесь, во всех формах становления, во всех формах жизни, местах перерождения, состояниях сознательной жизни, во всех местах пребывания чувствующих существ нет на самом деле ни защиты, ни убежища, ни выхода из положения, ни «острова спасения». Нет среди всех этих обусловленных процессов, в этих формах становления, etc., такого объекта, к которому бы следовало стремиться или который можно было бы истолковать в качестве опо­ры для его желания безопасности. Три формы становления являются ему в виде огнедышащих ям, наполненных раскаленными углями; четыре великих элемента — как ядовитые змеи, полные смертонос­ного яда; пять скандх — как убийцы с поднятыми мечами; шесть внутренних сфер действия чувств - как опустошенная деревня; шесть внешних сфер действия чувств — как разбойники, которые опусто­шают деревню; семь состояний сознательной жизни и девять мест пребывания чувствующих существ — как одиннадцать обжигающих, пламенеющих огней; и все обусловленные вещи - как нарыв, болезнь, жало, несчастье, как гнетущие, безвкусные, бесцветные, как одно большое скопление опасностей.

Они появляются перед ним, как появляется перед робким челове­ком, который хочет жить счастливо, густой лес, привлекающий своим живописным расположением, но небезопасный из-за диких зверей, обитающих в нем. Или как пещера, населенная пантерами, или как водоем, кишащий крокодилами; как враги с поднятыми мечами; как отравленная пища или как дорога, возле которой затаились разбой­ники; как горящий дом или как поле битвы, на котором сошлись армии, готовые к бою. Так же, как человек, когда он смотрит на густой лес, в котором обитают дикие звери, или в случае другой, подобной ситуации, переживает испуг, волнение и ужас и видит толь­ко опасность, угрожающую со всех сторон, так же и практикующий, когда все обусловленные процессы предстают перед ним в ходе рассмотрения их с точки зрения исчезновения как опасные, видит всюду только безвкусное и бесцветное и риск, таящийся во всем.

Возникновение обусловленных вещей, их пребывание,

Их признак он рассматривает как страдание.

И так же их скучивание и возобновление.

Это и есть познание несчастия.

Их невозникновение, их непребывание,

Отсутствие их признака он рассматривает как покой,

А также отсутствие их скучивания и возобновления.

Это и есть знание Пути к Покою.

Здесь сказано о «невозникновении, являющемся знанием Пути к Покою», для того, чтобы указать на то знание, которое противостоит познанию несчастия. Или это сказано для того, чтобы внести успо­коение в сердца тех, кто становится беспокойным, увидев опасность обусловленного существования, в результате приобретения интуиции о присутствии опасности, указав им на то, что выполняет защитную функцию, что не является опасным. Или это сказано для того, чтобы указать на преимущества познания несчастия, которое достигается по­средством приобретенной интуиции о присутствии опасности, потому что, когда генезис, etc. выступают перед ним с полной очевидностью как опасность, то его разум склоняется к тому, что им противостоит.

 

5. Рассмотрение знания об отвращении

Когда он видит все обусловленные вещи как опасные, он отво­рачивается от всего, что имеет отношение к обусловленным вещам, которые обречены на исчезновение и которые являются основанием всех форм становления, всех форм жизни, всех мест перерождения, состояний сознательной жизни и мест пребывания чувствующих су­ществ. Он не удовлетворяется ими, не находит их привлекательными. Так же, как золотистого королевского лебедя привлекают чистые за­води семи Великих озер у подножия величественной горы в Гималаях, а не нездоровая тина лужи при входе в селение отверженных, так и йогин, как королевский лебедь, не находит ничего привлекательного в обусловленных вещах, которые обречены на исчезновение и в кото­рых он видит опасность. Но он испытывает удовольствие, упражняясь в семи рассмотрениях; совершенствуясь в медитации он находит и на­слаждение, и удовлетворение. И как льву, царю зверей, не доставляет удовольствия находиться в запертой золотой клетке, а наслаждается он в Гималайских горах, которые простираются на 3000 миль, так же и йогин, истинный лев, не находит удовольствия в троевидном становлении, хотя это может быть и приятно, но он наслаждается, занимаясь тремя видами рассмотрения (непостоянства, страдания и отсутствия самосущего). Или как белому Царю-Слону, служащему опорой семи времен, наделенному магической силой, обладающе­му способностью перевернуть небеса, не доставляет удовольствия пребывание в обыкновенном среднем городе, а наслаждается он в глубине озера Чадданта в Гималаях, так же и йогин, подобный благородному слону, не находит удовольствия в том, что принадлежит к обусловленным вещам, но получает наслаждение только на Пути к Покою, о котором он знает, что «невозникновение — это безо­пасность», etc., и его разум предрасположен к тому, что склоняет его к этому пути.

 

6. Знание о желании освобождения

Когда сын благородных родителей посредством знания об отвра­щении отворачивается от обусловленных вещей, не удовлетворяется ими, не находит в них более удовольствия, тогда его сердце не цепляется, не прилипает и не привязывается ни к одному из обус­ловленных процессов, которые обречены на исчезновение во всех формах становления, во всех формах жизни, местах перерождения, состояниях сознательной жизни и местах пребывания чувствующих существ. Но он хочет избавится от всего того, что принадлежит к обусловленным вещам, хочет освободиться от них. С чем можно сравнить его положение? Рыба, которая попала в сеть, лягушка в пасти змеи, фазан, пойманный в лесу и посаженный в клеть, олень, вырывающийся из силков, змея в руках заклинателя змей, слон, увязающий в глубокой трясине, Царь Нагов в клюве птицы Гаруды, Луна в пасти Раху, человек, окруженный врагами, — все они хотят избавиться от той или иной опасности, хотят освободиться от нее. Так же и сердце йогина жаждет освобождения и хочет избавиться от всего того, что принадлежит к обусловленным вещам. Познание же­лания освобождения тогда возникает в том, кто свободен от желания найти успокоение в какой-либо из обусловленных вещей и кто хочет освободиться от всего, что принадлежит к ним.

 

7.Рассмотрение знания о рассортировке

Для того чтобы добиться освобождения, он вновь исследует эти обусловленные вещи, относя их к тому или иному виду по трем при­знакам, посредством рассмотрения знания о рассортировке. Здесь уместно следующее сравнение. Человек, решивший поймать угря, взял вершу и опустил ее в воду. Спустя некоторое время он сунул руку в вершу, схватил под водой змею за шею, довольный тем, что поймал угря. Он подумал: «Большой угорь попался», — вытащил рыбу из воды, взглянул на нее и понял, что это змея, увидев на ее коже три свастики. (3) Он испугался, (4) осознав опасность, (5) почув­ствовал отвращение к своей добыче и (6) захотел избавиться от нее. (7) С тем чтобы осуществить это, он размотал змею с руки, начиная с кончика ее хвоста, и затем, совершив два или три кругообразных движения поднятой рукой и таким образом ослабив хватку змеи, отбросил ее со словами: «Прочь от меня, гнусная змея»! Он быстро побежал от берега и, оглядываясь назад, подумал: «Теперь я спасся от этой громадной змеи.» Человек, почувствовавший удовлетворение, когда он схватил змею за шею, приняв ее за угря, подобен йогину, когда тот в первое время находил удовлетворение в обладании своей индивидуальностью. Подобно человеку, который после того как он вытащил змею из верши, увидел три свастики на ее коже, йогин видит три признака обусловленных событий, после того как он выполнит анализ того, что выступает перед ним как смешанное в одну кучу. (Соответствие с состояниями от (3) до (6) очевидно). Осуществле­ние спасения от змеи соответствует классификации обусловленных событий по трем признакам посредством рассмотрения знания о рас­сортировке. Так же, как человек раскрутив змею и ослабив ее хватку, препятствует ей ужалить его и вместе с этим спасается от нее, так и практикующий, «разматывая спутанный клубок» обусловленных со­бытий посредством классификации их по трем признакам, ослабляет их действие, предотвращает их повторное появление в виде посто­янных успокаивающих, привлекательных и самодостаточных и вместе с этим освобождается от них.

 

8. Познание уравновешенности в качестве отношения к обусловленным вещам

Когда он так осознал обусловленные вещи, что видит их пустыми и классифицирует их по трем признакам, он оставляет и опасения, и удовольствие от них, обрывает связь с ними и становится безраз­личным к ним. Он не осознает их как «Я» или «Мое» так же, как человек, который прогнал свою жену. Предположим, что у человека есть жена, желанная, милая и привлекательная, он не может прожить без нее даже минуты и любит ее чрезвычайно. Когда он видит ее стоящей или сидящей рядом с другим мужчиной, беседующей с ним или улыбающейся ему, он раздражается, сердится и испытывает отчаяние. Спустя некоторое время он заметит недостатки этой жен­щины и, чтобы избавиться от нее, прогонит ее прочь и уже не будет считать ее принадлежащей ему. Впредь, с кем бы он ее ни увидел и за каким бы занятием ни застал, он не будет раздражаться, он не будет испытывать отчаяния — в любом случае он останется безраз­лично отстраненным. Так же и йогин, который хочет освободиться от всех обусловленных вещей и который осознает обусловленные вещи, классифицируя их, видит, что в них нет ничего, чем можно было бы обладать в качестве «Я» или «мое», оставляет и опасения, и чувст­во удовольствия, становится непривязанным ко всем обусловленным вещам и безразличным к ним.

Когда он видит и понимает вещи таким образом, его сердце отстраняется от трех форм становления, четырех форм жизни, пяти мест перерождения, семи состояний сознательной жизни, девяти мест пребывания чувствующих существ, питает отвращение к ним, отвора­чивается от них, не стремится к ним. В нем устанавливается либо уравновешенность, либо отвращение к ним. И если это познание уравновешенности в отношении обусловленных вещей видит Путь к Покою, Нирване как мирному покою, то оно препятствует возобновле­нию обусловленных процессов и с радостью хватается за возможность идти вперед, к Нирване. В противном случае оно возобновляет вновь и вновь обусловленные процессы в качестве своего объекта.

Интуитивное знание, достигшее вершины, ведет к выходу. Так как интуитивное знание открывает Путь, то поэтому оно ведет к выходу. Оно соединяет с Путем, в этом его значение.

 

ПУСТОТА

Прежде всего должна быть осознана двоевидная пустота, т.е. это (1) пустота индивидуального Я или (2) чего-либо, име­ющего отношение к индивидуальному Я. Таким образом, ученик видит, что ни у него, ни у другого нет ничего из того, что соответствует представлениям об индивидуальности.

Затем он осознает четырехвидную пустоту, формула которой такова: (1) Я не где-нибудь или (2) что-нибудь кому-нибудь, и (3) нет моего где-нибудь, (4) ни моего чего-нибудь в чем бы то ни было. «Я не где-нибудь» означает, что он не видит своего индивидуального Я ни в чем. «Или что-нибудь кому-нибудь» означает, что он не видит, как его индивидуальное Я может быть описано как что-нибудь кому-нибудь в каком-либо отношении, другими словами, он не видит, каким образом можно описать представление о брате как брата, о друге — как друга, о принадлежащем — как принадлежащее. «Нет моего где-нибудь»; здесь он исключает слово «мое» в том смысле, что он не видит индивидуального Я другого где-нибудь в чем-либо. Если он теперь вводит слово «мое», т.е. «ни моего чего-нибудь в чем бы то ни было», то это означает, что он не видит, что индивидуальное Я другого принадлежит ему (другому) в чем бы то ни было каким бы то ни было образом. Себя брат рассматривает как брата, друг — как друга, чьи-либо принадлежности рассматриваются как чьи-либо принадлежности. Таким образом, в любом отношении к чему бы то ни было он не видит того, что индивидуальное Я другого может быть приписано какому-либо состоянию чего бы то ни было — вот что это означает. Итак, (1) он нигде не видит собственного индивидуального Я, (2) он не видит, как оно может быть описано в качестве принадлежащего другому лицу в чем бы то ни было каким бы то ни было образом, (3) он не видит индивидуального Я другого или (4) того, что оно может быть приписано ему в чем бы то ни было каким бы то ни было образом, — поэтому он осознал четырехвидную пустоту.

Затем он осознает пустоту пятью способаии. Как?

Пуста способность видеть (1) индивидуальное Я, или (2) что-либо принадлежащее индивидуальному Я, или (3) неизменность, (4)устойчивость,(5) вечность, (6) неподверженность измене­нию... Разум пуст... Объекты зрения пусты... Объекты разума пусты... Сознание глаза... сознание разума... Глаз-контакт пуст....

И этот метод характеризования вещей как пустых должен быть распространен и на старение, и на смерть.

Затем он осознает пустоту посредством восьми способов, а именно: Форма нереальна, внереальна, лишена реальности в отношении (1) реальности неизменности или (2) реальности ус­тойчивости, (3) покоя, (4) индивидуальности или в отношении

(5) неизменности, или (6) устойчивости, или (7) вечности, или (8) неподверженности изменению. Чувство... сознание, глаз... старение и смерть — нереальны... неподверженности измене­нию. Как пустой стебель тростника нереален, вне реальности, лишен реальности, так и масличное растение, фиговое дерево, дерево Сетаканга, мыльная пена, пузырь на воде, мираж, вол­шебное видение нереальны, вне реальности, лишены реальности и так же форма... старение и смерть нереальны... неподвер­женности изменению.

Затем он осознает пустоту десятью способа v и. Как?

Он рассматривает форму как (1) ложную, (2) показную, (3) пустую, (4) несамосущую, (5) неовладеваемую, (6) как не­что, что невозможно переделать по своему желанию, (7) не поддающуюся контролю, (8) бессильную, (9) чуждую, (10) обо­собленную. Он рассматривает чувство... сознание как ложное... обособленное.

Затем он осознает пустоту двенадцатью способаии, а имен­но:

Форма (1) не существо, (2) не живая душа, (3) не человек, (4) не юноша, (5) не женщина, (б) не личность, (7) не самостоя­тельно существующее, (8) не что-то принадлежащее себе, (9) не Я, (10) не мое, (11) ни другого, (12) ни кого-либо. Чувство... сознание не... кого-либо.

Затем он посредством тщательного всеохватывающего ис­следования осознает пустоту сорока двумя способами. Он рассматривает форму, давая ей следующие определения:

(1) непостоянная;

(2) страдающая;

(3) болезненная;

(4) нарыв;

(5) колючка;

(6) невзгода;

(7) печаль;

(8) чуждая;

(9) разрушающаяся;

(10) бедствие;

(11) мучительная;

(12) страшная;

(13) беда;

(14) ненадежная;

(15) хрупкая;

(16) неустойчивая;

(17) незащищающая;

(18) не прикрытие;

(19) не прибежище;

(20) ложная;

(21) мишурная;

(22) пустая;

(23) несамосущая (не самодовлеющая);

(24) горе;

(25) подверженная изменению;

(26) несущественная;

(27) источник невзгод;

(28) смертоносная;

(29) уничтожающая;

(30) приближающая конец;

(31) обусловленная;

(32) искушение Мары;

(33) подверженная рождению;

(34) подверженная старению;

(35) подверженная болезни;

(36) подверженная смерти;

(37) подверженная скорби,

(38) горестной жалобе и

(39) безнадежности;

(40) как рождение;

(41) как пребывание;

(42) как уход из нее.

Он рассматривает чувство... сознание, давая ему следующие определения: непостоянное... уход из него.

Он рассматривает каждую скандху (1) как непостоянную, потому что она не вечна, но имеет начало и конец; (2) как страдающую, потому что досаждающие ей подъем и спад являются основанием страдания; (3) как болезненную, потому что ее здоровье зависит от обстоятельств и это является источником ее болезненности; (4) как нарыв, потому что вызван болезненным уколом, выделяет нечистоты, зреет и лопается; (5) как колючку, потому что она наносит рану, проникает внутрь, с трудом может быть извлечена; (6) как невзгоду, потому что она, заслуживая отрицательного отношения влечет за со­бой ухудшение и является основанием для следующих невзгод; (7) как печаль, потому что она порождает состояния, которые неприятны, и является причиной последующих несчастий, (8) как чуждую, потому что она непокорна и не может быть укрощена; (9) как разрушающую­ся, потому что она гибнет из-за болезни, старения и смерти; (10) как бедствие, потому что приносит много неудач; (11) как мучительную, потому что она наносит скрытый ущерб и является базисом всех вол­нений; (12) как страшную, потому что она вмещает в себя все ужасы и она противостоит спокойствию, умиротворяющему страдание; (13) как беду, потому что она связана с вредными состояниями и влечет потери и потому что она, как беда, не заслуживает того, чтобы ее охотно переносить; (14) как ненадежную, потому что она влечет за собой болезнь, старение и смерть вследствие таких фактов мирского существования, как выигрыш и потеря, etc.; (15) как хрупкую, потому что она имеет свойство разрушаться, вследствие внешних воздейст­вий и внутренней природы; (16) как неустойчивую, потому что она может упасть из любого положения и не обладает надежностью; (17) как незащищающую, потому что она не может оказать защиты и через ее посредство не может быть достигнута безопасность; (18) как не прикрытие, потому что она не может служить опорой и не дает прикрытия тому, кто ищет в ней опору; (19) как не прибежище, потому что она не устраняет опасность для того, кто вверяется ей; (20) как ложную, потому что ее постоянство, привлекательность, спокой­ствие в качестве присущих ей являются только плодом воображения; (21) как мишурную, потому что лишена того, чем хочет казаться или потому что она пустяшна, пустяковую вещь принято называть «мишурной»; (22) как пустую, потому что она лишена владельца, того, кому она принадлежит, действующего, чувствующего, управля­ющего; (23) как несамосущую, потому что она не владеет самой собой; (24) как горе, вследствие страданий от вовлеченности в кру­говорот перерождений и горестного состояния, проистекающего из этого страдания; (25) как подверженную изменению, потому что она по природе изменчива через посредство двух факторов — старения или смерти; (26) как несущественную вследствие ее необоснован­ности, и потому подобно коре дерева она легко сдирается; (27) как источник невзгод; (28) как смертоносную, потому что она подобна врагу с дружелюбным лицом. Он убивает того, кто вверяется ему; (29) как уничтожающую, потому что она не оказывает помощь, а содействует уничтожению; (30) как приближающую конец, потому что она — ближайшая причина приближения конца; (31) как обус­ловленную, потому что она производится посредством комбинации причин и условий; (32) как искушение Мары, потому что она воистину искушение Мары, который навлекает смерть, и того Мары, который символизирует осквернение; (33-36) как подверженную рождению, старению, болезни и смерти, потому что ее природа влечет за собой рождение, старение, болезни и смерть; (37—39) как подвер­женную скорби, горестной жалобе и безнадежности, потому что она основная причина скорби, горестной жалобы и безнадежности.